А дальше…

А дальше…

К началу 1974 года я стала приходить в себя.

Я объяснила себе раз и навсегда: у меня все Хорошо.

Работа — какая-никакая у меня имелась. Я не сидела ни на чьей шее. Одно огорчало: я очень скучала по интеллектуальной деятельности. Казалось бы, на работе, где ничего не надо делать, только присутствовать, можно было бы заняться творчеством. Но — не получалось. Наши типографские женщины с утра громко обсуждали прошедший вечер и ночь с мужьями, планируемые покупки… Потом собирались, шли на близлежащий рынок, покупали еду, готовили обед (!!!), обедали… Душный быт душных теток. У меня не получалось думать. Но, к счастью, удавалось читать.

В начале марта 1974-го выдалось сразу несколько выходных: Женский день плюс суббота — воскресенье. Я собиралась пойти в гости к подруге отмечать 8 Марта.

Надо сказать, что все отмечания чего бы то ни было в те времена сводились исключительно к выпивке. Собирались парни-девушки, выпивали… Разбредались по комнатам. У кого не было пары, продолжал выпивать… Мне всегда жалко было времени на подобное веселье. Скучно непьющему человеку среди пьяных. А — повторю — поколение наше пило. И очень крепко. И малообразованные, и студенты, и молодые специалисты… То ли от скуки, то ли от безысходности… Не берусь анализировать. Только констатирую факт.

В любом случае — я обещала быть на вечеринке.

Танюся вдруг взмолилась:

— Помоги мне доехать до Ларисы Ефимовны.

Лариса Ефимовна Трофимова была вдовой ее любимого начальника Захара Трофимовича. Они порой созванивались, но встречались редко. И вот сейчас Танюся собралась навестить Ларису Ефимовну, а одна из-за плохого самочувствия ехать опасалась. Я очень долго отговаривалась, но она так жалобно просила меня… Я подумала: «Ладно, наряжусь на вечеринку, съезжу с Танюсей к ее знакомой, посижу-поскучаю, пока они пообщаются, потом отвезу ее домой, и сразу в свои гости».

Поехали.

…Дверь нам открыл крупный молодой человек в тренировочных штанах с обвисшими коленями, непричесанный. Ха! Тот самый замечательный и примерный мальчик Тёмочка… Вырос-то как!

Он как-то охнул и убежал в свою комнату, впустив нас. Вернулся через пару минут уже в джинсах (то есть при полном параде), умытый…

Танюся и Лариса Ефимовна немедленно удалились, оживленно беседуя, а мы отправились в комнату Тёмы и принялись общаться.

…Он позвонил мне через день после нашего знакомства. Выдерживал время. Я к тому моменту поняла, что влюбилась по уши. Мало того — я думала о том, что встретила человека, от которого мечтала бы иметь детей. Такое чувство — понимание, что встретила отца своих детей — возникло у меня впервые.

Он сказал, что влюбился в меня с первого взгляда.

Мы встречались каждый день. И через месяц подали заявление в загс.

Только после свадьбы мы узнали, что Лариса Ефимовна и Танюся специально организовали нашу встречу, ничего не сказав нам. Решили познакомить, а там — дело наше.

Так и повернулась вся моя жизнь. Случайная неслучайность. Неслучайно, как оказалось, познакомились. И случайно полюбили друг друга.

Я нисколько не опасалась, что мало знаю своего жениха. Ну — разве это мало? Ведь Танюся так хорошо знала и любила семью Захара Трофимовича! А Тёму мне ставили в пример с детства. Казалось бы, лучших гарантий быть не может.

29 июня 1974 года мы поженились и в тот же вечер после праздничного обеда у нас дома в кругу друзей и самых близких уехали на две недели в Гагру.

Тут, между делом, как всегда в жизни, всплывает история судьбы, типичной для предшествующих нам поколений.

В Гагре нам заранее подыскала жилье дочь подруги Ларисы Ефимовны. Подругу звали Тамара Артамонова, она была урожденная дворянка, вышла замуж за офицера Красной армии, родилась у них дочь Иоланта. Муж Тамары был боевым офицером, преподавал в Академии имени Фрунзе. Тамара любила общество, устраивала у себя на роскошно обставленной даче застолья. А Иоланта в начале 50-х стала встречаться с американцем. (Помните судьбу актрисы Зои Федоровой? — Ну вот, не одна она такая была.) Видимо, в связи с этими встречами за семьей было установлено наблюдение, подослан провокатор. И вот однажды, когда в очередной раз на даче у Артамоновых собрались гости, встал человек, который впервые оказался у них, и произнес первый тост, как полагалось, за Сталина. А Тамара, властная и безбоязненная дама, тут же поднялась и высказалась:

— В этом доме за Сталина не пьют!

Дальше — сценарий известный.

Отца семейства разжаловали, лишили званий и наград за то, что плохо воспитывал жену.

А мать и дочь отправились в лагеря.

Их освободили в конце пятидесятых. На вокзал — встречать старую подругу — смело отправились Лариса Ефимовна с Захаром Трофимовичем.

Я Тамару Артамонову очень хорошо помню: она часто гостила у своей подруги Люси (так называли Ларису Ефимовну близкие). Тамара сохранила жизнелюбие, железную волю, отвагу, активность. Участвовала в работе комитета, касающегося репрессированных. Свою деятельность она объясняла так:

— Понимаешь, Люська, я не могу без общества, мне необходима светская жизнь…

Красавица Иоланта, освободившись, через какое-то время вышла замуж за грузинского режиссера, родила сына.

Вот она-то и устроила нам медовый месяц в Гагре.

Обычная судьба обычных женщин.

Или необычная — необычных?

Вот бы и жить нам поживать да добра наживать.

Ведь как хорошо: ровесники, полюбили, жить есть где, оба с высшим образованием (муж закончил Первый мед)… Совет да любовь! Мама мужа — благословила. Родителей в тот год как раз переводили на новое место службы — в Новосибирск. Мы ждали, что они прилетят на свадьбу, но мы получили телеграмму, что в Новосибирске эпидемия холеры, карантин. Я поверила и всем объясняла, что родителей мужа нет из-за карантина. (Не все мне верили — и были правы, только врала не я, я лишь распространяла ложь.) Просто отец, занимавший высокий пост в армии, опасался девичьей фамилии жены сына.

Лучше бы уж напрямую сказали…

Вскоре выяснилось и другое.

Но об этом — позже.

Родилась у нас доченька.

Я перешла на работу по специальности — преподавателем русского языка для иностранцев в вуз.

Потом родился сынок.

Кафедра, на которой я работала, рекомендовала меня в очную целевую аспирантуру — о таком счастье я не смела даже мечтать…

При этом — фоном — происходили странные вещи.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.