ТАЙФУН РЕВОЛЮЦИИ

ТАЙФУН РЕВОЛЮЦИИ

Иные кажутся высокими, ибо ты, народ, согнут. Распрямись!

Марат

О, не плачь — вскипай, бунтуя, сердце, —

Время восставать и мстить настало!

То Хыу

1

Встреча Хо Ши Мина с друзьями и соратниками, когда он в июльские дни 1941 года пересек знакомым маршрутом китайско-вьетнамскую границу и снова очутился в Пакбо, была радостной вдвойне от сознания ощутимых успехов, которых добилось революционное движение. Из докладов и рассказов членов ЦК партии вырисовывалась радужная картина. Фронт Вьетминь вышел за рамки своей колыбели — партизанской базы Вьетбак — и все более зримо приобретал общенациональный характер. Общества спасения родины и опорные базы Вьетминя возникли уже во многих провинциях дельты Красной реки, в центральной части Аннама и даже в Сайгоне. Мудрым шагом партии, как показали последующие события, явилось создание «зон безопасности» вначале в окрестностях Ханоя, а затем в провинциях Бакзянг и Тхайнгуен, расположенных к северу от него. Тем самым был проложен прямой коридор связи между партизанской зоной и столицей, что в дальнейшем позволило ЦК КПИК держать под контролем развитие ситуации в Ханое как в период подготовки, так и в ходе всеобщего вооруженного восстания.

Росту влияния Вьетминя способствовали прежде всего объективные факторы — коренной перелом во второй мировой войне, созданный героическими победами советского народа; поражения японских милитаристов в Китае и на тихоокеанском фронте; резкое ухудшение экономического положения во Вьетнаме в результате проводимой японцами политики массовых реквизиций у населения, особенно продовольствия, на нужды армии; наконец, растущая грызня между японцами и вишистами и как следствие этого — ослабление позиций профранцузских и прояпонских сил в политических кругах вьетнамского общества.

Приносила свои плоды и кропотливая, настойчивая работа КПИК среди широких слоев населения с целью завоевания на сторону Вьетминя как можно большего числя союзников в борьбе против японо-вишистского режима. Эта борьба велась по двум направлениям. С одной стороны, был взят курс на дальнейшее расширение классового состава Вьетминя, более активное вовлечение в него мелкобуржуазных элементов города, зажиточных слоев деревни, национальной буржуазии и патриотически настроенных помещиков.

КПИК удалось установить контакты с видными представителями вьетнамской интеллигенции и студенчества, итогом которых явилось создание в июне 1944 года Демократической партии Вьетнама — революционной по своему характеру партии национальной буржуазии, которая тотчас же заявила о своем вступлении во Вьетминь. Это был крупный успех революционных сил. Впервые в истории национально-освободительного движения вьетнамского народа политическая партия национальной буржуазии боролась в рядах единого национального фронта под руководством коммунистической партии и рабочего класса. КПИК еще раз продемонстрировала умение последовательно и творчески применять основные принципы марксизма-ленинизма в крайне сложных, специфических условиях своей страны.

Партия усилила агитационную работу среди вьетнамских солдат императорских войск, которая в конце концов привела к образованию Союза военнослужащих за спасение родины, примкнувшего к Вьетминю. Только в Ханое удалось создать нелегальные патриотические группы в 1-м Индокитайском стрелковом полку, 4-м колониальном артиллерийском полку, среди вьетнамских офицеров французского генштаба, на военном аэродроме Батьмай.

Партия вовремя выступила с важным программным документом — Тезисами по вопросам культуры, в которых выдвинула задачу борьбы за национальную по форме и демократическую но содержанию культуру, литературу и искусство Вьетнама. К этой платформе присоединились многие передовые деятели вьетнамской культуры, среди них такие крупные писатели, как Нгуен Динь Тхи, Нам Као, Нгуен Хоанг, То Хоай, Нгуен Туан, образовав Союз деятелей культуры за спасение родины.

Наконец, КПИК выдвинула лозунг создания Антияпонского демократического фронта, попытавшись вовлечь в него иностранцев-антифашистов, в том числе французов деголлевской ориентации. Толчком к такому решению послужило данное де Голлем 8 декабря 1943 года обещание (которое, к сожалению, не было позднее выполнено), что Франция после победы гарантирует свободу странам Индокитая. В целях установления сотрудничества с французами, которые решительно рвали с вишистами и становились под трехцветные с лотарингским крестом деголлевские знамена, руководство Вьетминя организовало в Ханое тайную встречу своего представителя с представителями коммунистов, левых социалистов и голлистов в иностранном легионе и французской военной администрации в Индокитае. Представитель Вьетминя предложил координировать совместные действия в борьбе против японцев и вишистов и высказал просьбу, чтобы голлисты, которые располагали определенными позициями в административном аппарате, использовали свои возможности для оказания помощи Вьетминю продовольствием и оружием, путем освобождения политических заключенных и т. д. Однако голлистам не хватило политической дальновидности, чтобы пойти на союз с Вьетминем.

…В первые же часы, добравшись до Пакбо, Хо Ши Мин обратил внимание на приподнятое настроение, царившее там, возбужденно-радостное состояние местных партийных активистов. Оказалось, что за день до его возвращения состоялось расширенное совещание межпровинциального партийного комитета зоны Као — Бак — Ланг, на котором был сделан следующий вывод: «Анализ международного положения, обстановки внутри страны и развития революционного движения в провинциях Каобанг, Баккан, Лангшон показывает, что созданы все необходимые условия для осуществления в этом районе вооруженного восстания и перехода к партизанской войне». Оставалось только определить сроки восстания, о чем и решили договориться на втором заседании. К нему-то как раз и подоспел Хо Ши Мин. Ознакомившись с обстановкой, он решительно выступил против принятого решения, как крайне преждевременного. Он указал товарищам, что головокружение от локальных успехов сыграло с ними злую шутку.

— Ваши планы развернуть вооруженную борьбу в трех северных провинциях, — разъяснял он, — исходит лишь из местных условий, не принимают во внимание сложность обстановки в стране и тот факт, что силы врага еще сохраняют боеспособность, а силы революции распылены, у них ощущается серьезная нехватка организации, кадров, оружия.

Как бы рассуждая вслух, Хо Ши Мин говорил:

— Период мирного развития революции уже миновал, однако период всеобщего восстания еще не наступил. Восстание — это искусство, говорил великий Ленин. Оно требует тщательнейшей подготовки, здесь неуместны и опасны поспешные действия. — Он задумался, затем решительно продолжал: — Конечно, если мы сейчас ограничимся только политической борьбой, этого будет явно недостаточно для развития революционного движения. Но еще опаснее немедленный переход к вооруженному восстанию, так как у врага пока достаточно сил, чтобы жестоко подавить его. Думаю, что уже очень близок день, когда не только можно, но и нужно будет перейти от политической борьбы к вооруженной. Однако на данном этапе пока еще следует делать основной упор на политическую борьбу. Нам важно сейчас найти какие-то новые, наиболее отвечающие нынешнему сложному моменту формы революционных действий.

Окунувшись в будни повседневных дел, Хо Ши Мин много размышляет над тем, какой курс должны избрать партия и Вьетминь, когда условия для вооруженной борьбы уже созрели, но вражеская крепость, хотя и подтачиваемая изнутри, все еще представляет грозную силу. Он вспоминал славные деяния вьетнамских полководцев эпохи средневековья, которые в ответ на вторжения китайских феодалов формировали из вооруженного населения повстанческие армии и вели освободительную борьбу под девизом «весь народ — солдаты». И опыт ВКП(б) подсказывал ему, что мощь революции, будь то национально-демократическая или социалистическая, во всеобщем вооружении народа, в создании народных вооруженных сил. Еще в годы первой русской революции В. И. Ленин писал: «Никакая сила в мире не посмеет посягнуть на свободную Россию, если оплотом этой свободы будет вооруженный народ, уничтоживший военную касту, сделавший всех солдат гражданами и всех граждан, способных носить оружие, солдатами»[20].

Одним словом, курс на создание массовой народно-освободительной армии — единственно правильный. Об этом говорит опыт и русской и китайской революций, это как нельзя точно отвечает вековым традициям борьбы вьетнамского народа против чужеземных завоевателей. И многое уже сделано в этом направлении. Он вспомнил, что еще в конце 1941 года был сформирован первый вооруженный отряд, в задачи которого входили охрана руководящего штаба партии и руководство военной подготовкой отрядов самообороны в обществах спасения родины. Затем появились и другие вооруженные формирования. В августе 1943 года в центре «коридора», соединявшего провинции Каобанг и Тхайнгуен, встретились два вооруженных отряда патриотов, связав между собой две крупные революционные базы, что позже способствовало образованию обширного освобожденного района.

Однако на данном этапе вооруженные отряды Вьетминя не были еще способны к выполнению прямых военных функций. Сказывалась нехватка оружия и специалистов военного дела. Все это со временем, бесспорно, появится, а пока нужны иного рода действия, которые могли бы всколыхнуть широкие народные массы, показать им боевые возможности революционных сил, вырвать из сердец людей ядовитые ростки страха перед мнимой мощью врага, неверие в беспредельные возможности поднявшегося на решительную борьбу народа. Хорошо сказал когда-то о восставших против гнета Австрийской империи пьемонтцах Ф. Энгельс: «Народ, который хочет завоевать себе независимость, не должен ограничиваться обычными способами ведения войны. Массовое восстание, революционная война, партизанские отряды повсюду — вот единственный способ, при помощи которого малый народ может одолеть большой, при помощи которого менее сильная армия может противостоять более сильной и лучше организованной»[21].

«Не ограничиваться обычными способами ведения войны», а в данном случае подготовки революции, — такой должна быть, судя по всему, тактика партии в своеобразных условиях Вьетнама. Хо Ши Мин приходит к выводу, что наиболее целесообразной и эффективной тактикой может стать гибкое, творческое сочетание политической и вооруженной форм борьбы, одна из которых непременно должна превалировать над другой в зависимости от конкретного развития обстановки. Для претворения этой тактики в жизнь, думает он, необходимо создать такое вооруженное формирование, которое бы, с одной стороны, вело политическую пропаганду среди населения, с другой — дерзкими вооруженными вылазками против оккупантов вселяло уверенность населения и свои силы, в растущую мощь революции, в возможность победы над врагом.

22 декабря 1944 года Хо Ши Мин подписывает директиву о создании «вооруженного агитационного отряда Армии освобождения Вьетнама». Это название означает, пишет он, что «политическая сторона деятельности отряда важнее пока военной. Он будет вести в основном пропагандистскую работу…

Следует отобрать из партизанских формировании наиболее смелых и решительных бойцов, чтобы составить из них головной отряд, выделив ему большую часть имеющегося оружия…

Наше Сопротивление — это всенародная война, нужно поднять на нее и вооружить весь народ. Поэтому, концентрируя усилия на создании головного воинского соединения, надо в то же время сохранить вооруженные силы на местах, которые бы действовали рука об руку с ним и оказывали ему всемерную помощь…

О тактике. Необходимо использовать партизанские методы: действия отряда должны быть скрытными, молниеносными, инициативными, маневренными (сегодня — на востоке, завтра — на западе), отряд должен уметь внезапно появляться и бесследно исчезать».

Первый «вооруженный агитационный отряд» под командованием Во Нгуен Зиана насчитывал вначале всего 34 бойца. Его вооружение состояло из ручного пулемета, 12 винтовок, двух пистолетов и 17 кремневых ружей. Накануне дня принятия бойцами воинской присяги Во Нгуен Зиан получил записку от Хо Ши Мина — несколько строк, написанных на клочке бумаги, спрятанном в пачке сигарет: «Помните, отряд должен больше заниматься агитацией, нежели вести боевые действия. Ваш отряд, можно сказать, — старший брат, у которого, убежден, в скором времени появится много младших братьев. Хотя он пока еще малочислен, у него блестящие перспективы. Это зародыш будущей Армии освобождения, его слава разнесется по всему Вьетнаму, от Севера до Юга».

Жизнь, как всегда, вносила свои коррективы. Уже через два дня после основания агитационному отряду пришлось показать и свои боевые возможности. Он осуществил дерзкие налеты на блокпосты колонизаторов в уездах Файкхат и Нанган. Командиры блокпостов были убиты, гарнизоны взяты в плен, захвачено много оружия. Весть об этих первых победах быстро распространилась среди населения партизанской зоны и вызвала волну небывалого энтузиазма и воодушевления. Уже через неделю отряд Во Нгуен Зиана вырос до размеров роты.

Директива Хо Ши Мина о создании «вооруженного агитационного отряда» стала генеральной линией вьетнамских коммунистов в военном вопросе. Важнейший принцип марксистско-ленинской теории о сочетании политической и вооруженной форм борьбы при подготовке революции, творчески развитый Хо Ши Мином с учетом конкретных условий Вьетнама, лег в основу организационно-политической деятельности партии и при подготовке Августовской революции и в войне Сопротивления против французских колонизаторов. Особенно впечатляющие результаты последовательной реализации тактики гибкого сочетания усилий на различных фронтах — вооруженном, политическом, дипломатическом — были достигнуты вьетнамскими коммунистами через много лет в ходе победоносной борьбы за освобождение Южного Вьетнама от империалистических интервентов и их ставленников.

2

Между тем по мере приближения роковой для фашистских агрессоров развязки мировой войны все более обострялись франко-японские противоречия во Вьетнаме. Японские милитаристы всерьез начали опасаться, что в случае высадки во Вьетнаме вооруженных сил англо-американских союзников французские войска могут нанести им удар с тыла. Оснований для таких опасений у них было предостаточно. По данным японской разведки, еще в июне 1944 года в районе вьетнамо-китайской границы приземлился на парашюте доставленный английским самолетом представитель де Голля. Он сумел незамеченным пробраться в Ханой и передать генералу Мордану приказ де Голля о том, что французские войска в Индокитае должны в удобный момент выступить против японцев, чтобы ко дню победы союзников восстановить здесь права Франции. Мордан якобы но причине преклонного возраста официально ушел с поста главнокомандующего французских войск, а сам втайне приступил к работе по организации антияпонского выступления. В конце 1941-го — начале 1945 года участились случаи выброски англо-американскими самолетами людей и оружия в помощь голлистам в труднодоступных для японских властей районах Вьетнама и Лаоса.

Получив все эти данные, японское командование, подхлестываемое серьезными неудачами японского флота в Тихом океане, приступило к подготовке операции по устранению французского военно-политического аппарата в Индокитае. Эта задача облегчалась тем, что к началу 1945 года японцы уже не были связаны обязательствами перед «дружественным правительством» Виши, которое после освобождения Франции от гитлеровских захватчиков приказало долго жить. 9 марта 1945 года японские части внезапно атаковали французские гарнизоны по всему Индокитаю. Менее чем за два часа основная часть французских вооруженных сил оказалась уничтоженной или захваченной в плен.

Уцелевшие от разгрома французские войска бежали в Китай через районы, контролировавшиеся Вьетминем. В провинции Баккан агитационному отряду Армии освобождения удалось провести переговоры с командиром одной из французских частей и даже договориться о создании франко-вьетнамского комитета антияпонской борьбы. Но то было мертворожденное дитя. Не прошло и нескольких дней, как французы перешли китайскую границу, оставив, правда, некоторое количество своего оружия вьетнамцам. Французские войска были деморализованы, офицеры жаловались на трудности жизни в сельской местности. Главное же было в том, что бывшие колонизаторы больше боялись Вьетминя, чем японцев, ибо он и не пытался скрывать благородных целей своей борьбы за независимый и суверенный Вьетнам, свободный от любого чужеземного господства. Отказываясь от сотрудничества с Вьетминем, упомянутый полковник и его офицеры действовали в точном соответствии с установками руководителя «Свободной Франции» де Голля. 8 февраля 1945 года в Браззавиле генерал сделал программное заявление о будущей политике Франции в Индокитае. Согласно его плану Индокитай должен был стать федерацией из пяти государственных объединений — Лаоса, Камбоджи, Тонкина, Аннама и Кохинхины, во главе которой стоял бы «полномочный французский правитель». Из плана де Голля явствовало, что колониальная политика французского империализма в отношении Индокитая и особенно Вьетнама осталась практически неизменной.

Великий патриот Вьетнама Хо Ши Мин искренне протягивал руку великому патриоту Франции де Голлю. Но последний не принял ее. Патриотизм двух этих выдающихся, хотя и каждый по-своему, людей оказался совершенно разнополюсным. Они находились в противоположных лагерях, хотя и у того и у другого национальный фактор, идея единства нации в борьбе за национальное возрождение стали главным смыслом их политической жизни. Если у Хо Ши Мина патриотизм был глубоко народным, прогрессивным, нацеленным в будущее, то у де Голля приверженность к патриотическому идеалу неизменно вела в правый, консервативный, реакционный лагерь. Не случайно умелый политик и дипломат, де Голль неожиданно проявил удивительную недальновидность, допустив роковой просчет в своей политике в отношении Индокитая, что в конечном счете привело впоследствии Францию, хотя к тому времени де Голль и отошел уже от кормила власти, к многолетней кровопролитной авантюре во Вьетнаме, закончившейся бесславным поражением колонизаторов.

Между тем пропагандистская машина Японии работала на полных оборотах, стремясь обеспечить поддержку населением Вьетнама действий японской армии. Военно-политический переворот 9 марта объявлялся японской пропагандой акцией, направленной на освобождение Вьетнама от французского колониального гнета. На следующий день после переворота токийское радио сообщило, что колониальный статут французского Индокитая упразднен. Вечером того же дня японские власти предложили императору Бао Даю сотрудничать с Японией и получили его согласие.

Однако происшедшие события ни на йоту не изменили колониального положения Вьетнама, так как вся верховная власть в стране оказалась теперь в руках японского главнокомандующего, а Бао Дай и сколоченный им с помощью японцев кабинет министров во главе с ученым-историком Чан Чонг Кимом — давнишним агентом кемпейтай — своеобразного японского гестапо — были лишь послушными исполнителями его воли. Уже 30 марта японский губернатор в Кохинхине Минода раскрыл карты, заявив, что Кохинхина отныне находится «не только под контролем, но и под управлением японской армии». А уж в служебных документах и разговорах между собой новые оккупанты иначе и не называли Индокитай как «нихон-но кайгай-но сю» — заморской провинцией Японии.

Параллельно с шумихой вокруг так «счастливо обретенной Вьетнамом независимости» шла безудержная пропаганда «преимуществ» союза со Страной восходящего солнца. Повсюду спешно сколачивались из представителей компрадорской буржуазии, реакционных помещиков, разных деклассированных элементов многочисленные прояпонские партии и организации. Они призывали народ к участию в войне за «великую восточноазиатскую сферу сопроцветания» и вербовали вьетнамскую молодежь, в японские войска.

Японское командование всячески заигрывало с Вьетминем и другими патриотическими организациями, которые справедливо восприняли переворот 9 марта как всего лишь смену вывески на колониальном фасаде своей родины. Над партизанской зоной Вьетбак японские самолеты сбрасывали листовки и письма руководителям Вьетминя, призывавшие их к сотрудничеству с Японией. Эти письма неизменно заканчивались следующими словами: «Вы должны выбрать одно из двух: либо согласиться сотрудничать с Японией, либо быть уничтоженными ею».

Наконец, главнокомандующий японской императорской армии в Тонкине направил послание лично Хо Ши Мину, пытаясь медоточивыми словами склонить его на сторону Японии: «Почтенному Хо Ши Мину, руководителю Вьетминя и нашему дорогому другу, — писал он. — Мы искренне считаем, что Вы — подлинный патриот, Ваши бойцы — храбрые люди. В свою очередь, Вы должны признать, что мы, японцы, оказали помощь Вьетнаму, изгнав французов и предоставив независимость Вашей родине.

Более того, разве мы не соседи? Разве мы не братья одной желтой расы? Почему мы не можем сотрудничать во имя славы наших народов? Может быть, нас что-либо разъединяет? Нет, нас ничто не разъединяет! Существует лишь недопонимание друг друга, но это ведь легко устранить.

Мы не советуем Вам доверяться Америке и Китаю. На устах у них мед, а внутри — яд. Мы надеемся, что Вы пересмотрите свою политику и начнете мирно сотрудничать с нами. Мы готовы помочь Вам. Ждем от Вас ответа».

Но японцы так и не дождались от Вьетминя желанного ответа. Приказ ЦК КПИК и генерального комитета Вьетминя гласил: «Отвечать японцам не словами, а только огнем оружия».

Попытки японских самураев рядиться в шкуры овечек мало кого обманули. С каждым днем народным массам становилось все яснее, что Вьетнам из французской колонии превратился в японскую, хотя и закамуфлированную фиктивной «независимостью». Особенно сильное возмущение вызывало бесцеремонное хозяйничанье японцев в экономике страны. Введя систему принудительных закупок у крестьянства риса и других видов продовольствия для нужд своей армии, японцы быстро истощили ресурсы вьетнамской деревни, обрекая крестьян на голодную смерть. Во многих деревнях у крестьян забирали даже семенной рис. Для покрытия хронического финансового дефицита японское командование, установившее контроль над Индокитайским банком, принудило эмиссионное отделение работать бесперебойно, наводняя рынок все новыми порциями бумажных денег. Массовый голод, эпидемии, колоссальная инфляция, безработица, чудовищная разруха — вот чем обернулось для Вьетнама господство японских милитаристов. В 1944–1945 годах в Бакбо и северной части Чунгбо скончалось от голода и эпидемий в общей сложности около 2 миллионов человек. Обстановка в стране, особенно в городах, забитых голодным людом, стекавшимся из разоренных деревень, наэлектризовалась до такой степени, что достаточно было малейшей искры, чтобы произошел взрыв.

В этот драматический период КПИК продемонстрировала, что она является наиболее организованной и боеспособной силой патриотического движения. Вечером в день японского переворота в деревне Диньбанг, в 16 километpax от Ханоя, открылось расширенное совещание Постоянного бюро ЦК КПИК. Хо Ши Мин, находившийся в Пакбо, хотя и принимал участие в подготовке совещания, не смог присутствовать на нем. Результатом совещания явился важный политический документ «Франко-японский конфликт и наши действия». В нем констатировалось, что японский переворот вызвал глубокий политический кризис, и результате чего возникли объективные предпосылки, ставящие на очередь дня всеобщее вооруженное восстание к захват народом политической власти. Теперь «японские фашисты являются главным непосредственным и конкретным врагом народов Индокитая», против них должно быть обращено острие народного гнева. Вместе с тем, отмечалось в решении совещания, следует остерегаться и голлистов, которые могут попытаться восстановить господство Франции в Индокитае.

Участники совещания разработали инструкцию о методах организационно-массовой работы партии и Вьетминя среди народных масс в период подготовки восстания, о создании на заводах и шахтах, в деревнях, воинских казармах, учебных заведениях — всюду, где были сильны позиции Вьетминя, — комитетов освобождения, которые могли бы поднять массы на захват власти, как только будет дан приказ о восстании или этого потребует обстановка. Параллельно с этим, чтобы не уступать врагу инициативу, указывалось в инструкции, следовало уже сейчас начать в тех районах, где имеются объективные предпосылки, широкую партизанскую войну, добиваясь последовательного освобождения одного района за другим, расширения опорных революционных баз.

В решении совещания указывалось, что высадка войск стран антигитлеровской коалиции в Индокитае могла бы, естественно, способствовать успеху восстания. Однако при этом было подчеркнуто, что необходимо опираться в первую очередь на собственные силы, на возможности народных масс: «Никоим образом нельзя считать, что высадка союзных войск в Индокитае — это необходимое условие всеобщего восстания, так как это означало бы уповать на других и сидеть сложа руки, в то время как вокруг складывается благоприятная ситуация».

В эти же дни с учетом развития обстановки и инструкции Постоянного бюро ЦК КПИК партийный комитет района Као — Бак — Ланг приступает к осуществлению плана кардинального расширения освобожденной зоны.

Агитационный отряд Армии освобождения получает приказ спуститься из джунглей в горах на равнину и совершить марш в южном направлении в сторону Ханоя. Военно-политическая операция «Вперед, на юг!» — такое кодовое наименование получила она в партийных документах — с первых же дней развивалась триумфально. К апрелю 1945 года революционные силы установили свой контроль над значительными территориями нескольких провинций, находящихся к северу от Ханоя. Административные органы оккупантов были ликвидированы, и власть перешла в руки народно-революционных комитетов.

3

В начале мая вслед за Армией освобождения покидает провинцию Каобанг и руководящий штаб революции. Хо Ши Мин на небольшой рыбацкой джонке спускается вниз по реке и сходит на берег у небольшого селения Танчао провинции Туенкуанг.

Первые несколько дней он провел в дине — общинном доме, под крышей из изящных плотных листьев пальмы ливистоны, а затем перебрался в хижину, которую ему соорудили рядом, у подножия горы. Вокруг диня высилось несколько вековых баньянов. Эти красавцы деревья со множеством стволов при одном корне — одна из достопримечательностей вьетнамской флоры. Кроны баньянов образовали над хижиной такой непроницаемый шатер, что здесь всегда царила спасительная прохлада. Позади диня бил из-под земли родник с изумительно прозрачной водой, за что он получил у жителей название Жемчужного. Слева величаво несла свои воды река Дай, берега которой поросли густыми зарослями дикого сахарного тростника.

Как и в Пакбо, Хо Ши Мин старался ничем не отличаться от местных жителей. Однако уже через несколько дней в Танчао пошли разговоры: недавно появился новый канбо, пожилой, с бородой и усами, с умным лицом; по всему видать, какой-то руководитель; вечерами работает допоздна при свете коптилки, а утром, едва рассветет, уже убирает сам в доме, поливает огород, собирает хворост, будит других…

Жители Танчао до сих пор вспоминают забавный случай, который произошел в первые дни после прибытия в их деревню Хо Ши Мина. В одном из домов, превращенных во временную казарму, располагался небольшой отряд Армии освобождения. Хо Ши Мин зашел туда и, увидев, что казарма и столовая не отличаются чистотой, высказал командиру отряда свое недовольство. Тот не знал Хо Ши Мина и, будучи человеком горячим, оборвал незнакомца:

— Кто ты такой, чтобы критиковать? Если нужно, это сделает вышестоящее начальство.

Хо Ши Мин спокойно ответил ему:

— Горькое лекарство рот вяжет, да болезнь излечивает. Я обычный гражданин, но я имею право высказать свое мнение. Ведь Армия освобождения — это армия из народа и для народа, разве не так?

Командир отряда не нашелся, что на это ответить. На следующий день, встретив своего приятеля, который входил в охрану Хо Ши Мина, незадачливый командир посетовал ему:

— В деревне появился неизвестный старик, не знаю, из какой он общины. Здорово у него подвешен язык. Так меня отругал, а я далее не смог ему возразить.

Его приятель рассмеялся и шепотом сказал:

— Эх ты, ведь это же вождь нашей революции.

После того как Хо Ши Мин и Постоянное бюро ЦК партии обосновались в Танчао, это небольшое селение стало центром надвигающейся революции, нового, нарождающегося Вьетнама. Отсюда связные партии разносили по всей стране указания и инструкции, призванные форсировать подготовку всеобщего вооруженного восстания. Сюда же со всех концов страны стекались под знамена революции молодые патриоты, которые по зову сердец бросали свои деревни, фабрики, школы и пробирались на север в поисках Вьетминя, Армии освобождения, коммунистической партии. Проселки и лесные тропы, ведшие к Танчао, становились день ото дня все оживленнее, как будто в округе отмечался большой праздник.

Жители Танчао и всей освобожденной зоны на своем личном опыте убеждались, как много дает революция простому люду. Здесь уже было введено всеобщее избирательное право, избран народный совет, открыты курсы ликвидации неграмотности, женщины приравнены в правах к мужчинам, отменены бессмысленные и позорные налоги, с помощью которых колонизаторы грабили народ. Население освобожденной зоны восторженно, с энтузиазмом встретило новую жизнь — люди записывались в Армию освобождения, добровольно брали на себя функции охраны порядка, проводников, снабжения бойцов и партийных работников продовольствием.

4 июня в Танчао по инициативе Хо Ши Мина открывается конференция народных представителей Северного Вьетнама. Хо Ши Мин вносит предложение о создании единого освобожденного района в составе шести уже полностью освобожденных провинций и части двух провинций, прилегающих к столице, и о его превращении в главную опорную базу в борьбе за свержение власти японских оккупантов и марионеточного баодаевского правительства. Административным центром единого освобожденного района, население которого составляло более одного миллиона человек, избрали селение Танчао.

Таким образом, всего лишь в нескольких десятках километров от резиденции главнокомандующего японских оккупационных войск фактически произошло рождение пового, независимого Вьетнама, который находился под контролем Вьетминя и не подчинялся японо-баодаевской администрации. Созданные повсеместно на территории освобожденного района народно-революционные комитеты активно проводили в жизнь политическую программу Вьетминя. Отдельные попытки японцев, используя крупные войсковые части, подавить силой народно-революционную власть в освобожденном районе успеха не имели.

Хо Ши Мин в эти дни успевал повсюду: давал указания, подписывал приказы и инструкции, проводил совещания, вникал во все вопросы подготовки вооруженного восстания. Он часто повторял: «Сейчас все решают кадры!» — и требовал установления надежной связи с членами ЦК и партийными активистами в равнинных районах, чтобы координировать с ними действия, постоянно быть в курсе событий в столице и крупных городах. И хотя у него было много срочных дел, он находил время, чтобы читать политическую литературу, писать статьи, принимать посетителей. В Танчао зачастили ходоки — особенно представители национальных меньшинств: мыонгов, тхо, нунгов, таи, манов, — которые хотели разобраться в происходящих событиях и занять в них свое место. После беседы с Хо Ши Мином они восхищенно цокали языками и говорили:

— Вот это человек! Вроде бы простой крестьянин, а такой мудрый и как почтителен. Вьетнамский народ поистине талантлив. С такими людьми Вьетминь непременно победит… — И они трогались в обратный путь, разнося эти свои мысли по далеким деревням, с нетерпением ждавшим своих делегатов.

В самый разгар работы Хо Ши Мина внезапно свалил тяжелый приступ тропической лихорадки. «Несколько дней Бак Хо чувствовал слабость и жар, по все-таки продолжал работать. Каждый раз, когда я приходил к нему справиться о его здоровье, — вспоминает об этих трудных днях Во Нгуен Зиан, — он неизменно отвечал:

— Работай, работай, у меня все в порядке.

Но я замечал, что он очень слаб и осунулся. Однажды я застал его в сильном жару, он метался на топчане и бредил. Тогда у нас с лекарствами было крайне плохо. Несколько таблеток хинина Бак уже принял, но это не помогало. Обычно, если он работал, то редко давал себе отдых, а тут не мог даже встать с постели и часто впадал в забытье. Придя в себя, он подзывал меня и, с усилием произнося слова, говорил:

— Настал самый благоприятный для нас момент. Наша партия не должна упустить его. Сейчас надо напрячь все силы и любой ценой, каких бы жертв это ни стоило, пусть даже в пламени борьбы сгорит дотла хребет Чыонг-шон, завоевать независимость…

Он говорил еще о многом, что волновало его. В те часы я не смел даже подумать, что то могли быть его прощальные, напутственные слова. Но, вспоминая впоследствии эту тяжелую ночь, я пришел к выводу, что он чувствовал себя совсем скверно и поэтому хотел оставить завещание. Только о деле думал он в эти минуты!

Он говорил о первоочередных задачах, стоящих перед партией: «Наше революционное движение сейчас на подъеме. Но его нужно укреплять идеологически, надежными партийными кадрами. Кроме того, надо обратить особое внимание на создание действительно надежных баз. Все это позволит нам, если вдруг настанут тяжелые времена, успешно защищаться, не дать врагу подавить движение. Высокой дамбе не страшна поднявшаяся вода реки…»

Несколько суток Хо Ши Мин находился в кризисном состоянии, на грани между жизнью и смертью. В Танчао немало было знатоков лекарственных трав. Они уходили но звериным тропам глубоко в джунгли и приносили и знакомую хижину на склоне горы, где жил уважаемый всеми «старый товарищ», целебные травы и корни. А один седобородый охотник поймал на дне реки огромную черепаху «ба-ба» с изумительно красивым панцирем, принес и хижину, нацедил из нее в пиалу крови и, смешав ее с рисовым самогоном, заставил больного выпить. Неизвестно, это ли помогло, но на следующий день кризис миновал, Хо Ши Мин пришел в себя и быстро пошел на поправку.

Еще в начале июля Хо Ши Мин и Постоянное бюро ЦК КПИК приняли решение созвать в Танчао съезд или конференцию партии, а затем конгресс представителей Вьетминя для принятия решения о сроках всеобщего вооруженного восстания. Во все концы страны, а также в Южный Китай были направлены связные с наказом обеспечить как можно быстрее прибытие в Танчао полномочных представителей партии и Вьетминя. Однако подготовка съезда непредвиденно затянулась. Делегаты прибывали медленно, вынужденные зачастую добираться до Танчао из самых дальних районов пешком, кружными путями, обходя японские военные заставы.

А время уже не ждало. События стремительно нарастали. Победа советского народа в Великой Отечественной войне, полное военное и морально-политическое поражение фашизма резко ослабили позиции мирового империализма и колониализма. 9 августа 1945 года Советский Союз объявил войну Японии, и советские войска перешли в решающее наступление против отборной Квантунской армии в Маньчжурии. Утром 10 августа кабинет министров и военный совет Японии на совместном заседании с участием императора Хирохито фактически приняли решение о капитуляции, и в этот же день в Стокгольм и Берн поступило сообщение о признании Японией Потсдамских соглашений. Японские оккупационные власти в Индокитае находились в состоянии глубокого шока. Возникла, таким образом, классическая революционная ситуация, когда для победы дела революции имелись все необходимые объективные и субъективные предпосылки. Вьетнамские коммунисты, проявив высокую политическую зрелость и глубокое понимание революционной стратегии и тактики, мастерски воспользовались создавшейся благоприятной обстановкой.

Постоянное бюро ЦК партии принимает решение об экстренном созыве Национальной партийной конференции, хотя часть делегатов все еще находилась в пути. Не успев прийти в себя после тяжелой болезни, Хо Ши Мин, превозмогая слабость, активно включается в подготовительную работу. 13 августа в Танчао под могучим тенистым шатром баньяна, который стал с той поры историко-революционной достопримечательностью, состоялось открытие конференции.

В самый разгар работы вдруг появился запыхавшийся связной, который принес радиодонесение с долгожданной вестью: правительство Японии заявило о безоговорочной капитуляции. Восторг был неописуем: аплодисменты, крики «Хоанхо!» — «Ура!», объятия, радостные улыбки. Все понимали, что пришел конец ожиданиям и колебаниям, что настало время решительных действий, впереди только один путь, другого и не может быть, — всеобщее вооруженное восстание, завоевание власти народом, долгожданное освобождение от чужеземного ига.

Конференция принимает историческое решение о начале всеобщего восстания с целью свержения власти японских оккупантов и их марионеток, о провозглашении после победы революции Демократической Республики Вьетнам и определяет тактическую линию партии на данном этапе революции. Тут же был обсужден и одобрен состав Комитета восстания. Хотя конференция еще не закончилась, делегатам наиболее отдаленных районов разрешили заблаговременно покинуть Танчао и с приказом о восстании спешно возвращаться на места, чтобы непосредственно руководить его подготовкой и проведением. По разным направлениям были посланы связные с заданием сообщить решение конференции о восстании тем делегатам, кто находится еще на пути в Танчао, и передать им приказ немедленно возвращаться в свои провинции и уезды.

Особое внимание участники конференции уделили вопросам обеспечения быстроты и своевременности действий по захвату власти как в центре, так и на местах. Дело в том, что разоружение капитулирующих японских войск в Юго-Восточной Азии осуществляли англо-американские войска, в обозе у которых находились бывшие хозяева Индокитая — французские колонизаторы, стремившиеся во что бы то ни стало восстановить утраченное господство. Перед вьетнамскими патриотами стояла, таким образом, труднейшая задача — вырвать власть из рук японских оккупантов и их марионеток до прихода союзных войск, чтобы встретить последних в качестве полновластных хозяев своей страны.

Вслед за партийной конференцией там же, в Танчао, 16 августа открылся Национальный конгресс народных представителей, созванный генеральным комитетом Вьетминя, в котором приняли участие 60 представителей из всех трех частей Вьетнама — Бакки, Чунгки и Намки, а также от зарубежных эмигрантских организаций. В центре стола президиума сидел Хо Ши Мин. Многие делегаты впервые видели его, поэтому вначале не было конца вопросам, что это за почтенный старик с бледным, изможденным лицом, с тронутыми сединой остроконечной бородкой и усами, с высоким лбом и необычайно яркими глазами. По когда Хо Ши Мин поднялся, чтобы объявить об открытии конгресса, слова: «Да ведь это же Нгуен Ай Куок!» — волной восторженного шепота прокатились среди делегатов, и его появление на импровизированной трибуне вызвало неистовую овацию.

Участники конгресса одобрили решение генерального комитета Вьетминя о всеобщем восстании и приняли резолюцию «О завоевании власти во всей стране и претворении в жизнь десяти основных задач политической программы Вьетминя». В число этих задач входили: свержение власти оккупантов и их марионеток и образование демократической республики, вооружение всего народа, предоставление населению широких демократических прав, осуществление демократических преобразований в социально-экономической области, установление отношений дружбы и сотрудничества со странами антифашистской коалиции и народами, борющимися за национальную независимость.

Конгресс утвердил государственный флаг будущей республики — красное полотнище с пятиконечной золотой звездой посредине — и сформировал Национальный комитет освобождения Вьетнама в составе 11 человек. Председателем НКО был единодушно избран Хо Ши Мин.

Тут же, у подножия горы, состоялась торжественная церемония принятия присяги членов НКО. Делегатов конгресса пришла приветствовать символическая депутация местных жителей: старик крестьянин, женщина — представительница национальных меньшинств и маленький мальчик. После того как они закончили свои взволнованные речи и вручили президиуму конгресса скромные подарки от местной общины, Хо Ши Мин неожиданно повернулся к участникам конгресса и сказал:

— Товарищи делегаты и члены Национального комитета освобождения, знаете ли вы, чем занимается вот этот мальчуган? Его сверстники в других странах в этом возрасте учатся в школах и играют в детские игры, они сыты, одеты и обуты, а этот мальчик, которому, как я узнал, всего девять лет, каждый день должен пасти буйволов, собирать в лесу хворост, и он никогда не держал в руках учебников.

В наступившей тишине хорошо было заметно, как с каждым словом крепнул голос Хо Ши Мина:

— Задача членов Национального комитета освобождения и всех делегатов — любой ценой завоевать независимость для нашей родины, любой ценой добиться того, чтобы наши дети были сыты, одеты и обуты, могли учиться. В этом прежде всего цель нашей революции. Помните, товарищи, сегодняшнюю нашу клятву и с честью выполняйте ее.

Люди жадно ловили каждое слово революционного руководителя, а по щекам их катились непроизвольные слезы, в которых смешалось все — и горькая боль за пережитые страдания, и неудержимый восторг перед начинающимися великими переменами.

Сразу же после завершения конгресса Хо Ши Мин обратился с воззванием к народу: «Соотечественники! Четыре года назад я призывал вас в своем послании к сплочению. В единстве наша сила, а ведь только будучи сильными, можно завоевать независимость и свободу.

Ныне японская армия развалилась, движение за спасение родины охватило всю страну. Лига независимости Вьетнама насчитывает в своих рядах миллионы членов, объединяя все слои общества — интеллигенцию, крестьян, рабочих, торговцев, солдат; все народности — вьетнамцев, тхо, нунгов, мыонгов, манов…

Только что Вьетминь провел Национальный конгресс народных представителей, который избрал Национальный комитет освобождения Вьетнама, чтобы руководить в масштабе всей страны борьбой за независимость родины…

Соотечественники! Пробил решительный час в судьбе нашей нации. Поднимайтесь на битву за свое освобождение. На штурм! Под знаменем Вьетминя смело вперед!»

4

16 августа отряды Армии освобождения но приказу Комитета восстания выступили из Танчао в направлении дельты реки Красной и Ханоя, обходя крупные укрепленные пункты, пока еще занятые японскими войсками. На их пути власть повсюду переходила в руки народа. Но еще за несколько дней до того, как главные вооруженные силы революции достигли Ханоя, там развернулись события, оказавшие решающее влияние на весь ход всеобщего восстания.

Партийный комитет Бакки, получив известие о безоговорочной капитуляции Японии и в соответствии с известной инструкцией Постоянного бюро ЦК КПИК, принял решение о переходе к восстанию и захвату власти на всей территории Северного Вьетнама и в первую очередь в Ханое, где находилась резиденция японского главнокомандующего. Задача состояла в том, чтобы мощным выступлением народных масс сорвать попытки оккупационной администрации передать власть марионеточному императорскому правительству, овладеть жизненными центрами в столице, привлечь на свою сторону сочувствующих официальных деятелей, заставить капитулировать перед напором революции прояпонские и другие реакционные силы.

16 августа, как только японское информационное агентство Домей Цусин распространило в Ханое официальный текст императорского рескрипта о капитуляции страны Ямато, оккупационная администрация тут же передала «полноту власти» баодаевскому наместнику, отозвала своих чиновников из административных служб и освободила политических заключенных, содержавшихся в центральной тюрьме.

Утром 17 августа в ханойском императорском дворце начала заседать спешно созванная консультативная ассамблея Тонкина, где доминировали представители прояпонской партии Дайвьет. Был сформирован «комитет национального спасения» и принято решение о проведении во второй половине дня на центральной площади столицы массовой манифестации верности императору Бао Даю. Однако едва один из организаторов митинга зачитал повестку дня, как на трибуну поднялись несколько энергичных молодых людей — представителей Демократической партии. Один из них бросил в толпу клич сплачиваться вокруг Вьетминя в борьбе за подлинно независимый Вьетнам. Над толпой появился огромный красный флаг с пятиконечной золотой звездой посредине. За ним взвились десятки других. Баодаевский флаг на трибуне был сорван и заменен флагом Вьетминя. Среди организаторов митинга возникло замешательство, они утратили контроль над его дальнейшим ходом. Многотысячная ликующая толпа с энтузиазмом скандировала два лозунга: «Да здравствует независимый Вьетнам!», «Да здравствует Вьетминь!»

Весь день 18 августа в городе проходили митинги и демонстрации под лозунгами Вьетминя. Группы самообороны Вьетминя расставили боевые посты в важнейших точках Ханоя. В центр города свозили оружие и боеприпасы, устанавливали линии связи, готовили флаги и транспаранты.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.