ЭРНЕСТ ХЕМИНГУЭЙ

ЭРНЕСТ ХЕМИНГУЭЙ

[65]

Больше тридцати лет своей жизни Эрнест Хемингуэй грелся в лучах славы как одна из самых ярких звезд американской литературы. Он пережил пять войн, четыре авто- и две авиакатастрофы. Он писал о себе самом и о пережитом лично им больше, чем любой другой писатель его эпохи. Тем не менее биографы до сих пор расходятся в характеристиках и оценках его личности, о которой друг Хемингуэя писатель Морли Каллаган однажды заметил: «Мы никогда не узнаем наверняка, говорит ли он правду или его богатое воображение заставило его поверить в легенды, которые он сам о себе придумал».

Впрочем, есть несколько фактов, оспорить которые невозможно. Хемингуэй родился в 1899 году в городке Оук-Парк, штат Иллинойс. Он с детства противился воле невротичной мамаши, которая отправила его в школу танцев и вообще делала все, чтобы воспитать из него нечто женоподобное. Сам же Хемингуэй всегда хотел выглядеть настоящим мужчиной, и это желание выразилось в его любви к охоте, рыбалке и физическим нагрузкам. Писательством он заразился еще в старших классах и выработал свой собственный прямой и декларативный фирменный стиль, подрабатывая младшим репортером в «Канзас-Сити стар».

Когда в 1914 году в Европе разразилась война, Хемингуэй отправился туда. Он вступил в армию и служил водителем машины, перевозившей раненых на Итальянском фронте. Полученный опыт позже лег в основу романа «Прощай, оружие!», ставшего классикой. 8 июля 1918 года его машина попала под сильный минометный обстрел, и Хемингуэй получил осколочные ранения обеих ног. Заткнув зияющие раны бычками от сигарет, он умудрился вытащить с поля боя одного из своих раненых товарищей. Этот героический поступок обеспечил ему медаль от итальянского правительства и досрочное освобождение от военной службы по состоянию здоровья.

Между двумя войнами Хемингуэй успел обрести литературную славу. Он обосновался в Париже, влившись в кружок переехавших туда американцев, куда входили Эзра Паунд, Ф. Скотт Фицджеральд и Гертруда Стайн. В 1926 году Хемингуэй опубликовал «Фиесту», резкий и местами неровный роман о ветеране войны, калеке и импотенте, его ненасытной любовнице и их друзьях-американцах, которые живут — угадайте, когда и где? — в 20-е годы в Париже. Этот роман и вышедший вслед за ним сборник рассказов вывели Хемингуэя на литературную авансцену. А с годами он не только не потерял, но даже укрепил свои позиции.

Слава и деньги позволяли Хемингуэю (или Папе, как он сам теперь предпочитал себя называть) искать все новые и новые впечатления, к которым он так стремился. Хемингуэй бывал на корриде, ездил в Африку на сафари и освещал для прессы гражданскую войну в Испании, — и каждый пережитый эпизод он превращал в очередной рассказ, роман или автобиографический очерк. Когда началась Вторая мировая война, Хемингуэй, несмотря на свой уже не очень юный возраст и возражения мнительного главы ФБР Дж. Эдгара Гувера, отправился к берегам Кубы гоняться за немецкими подводными лодками. Правда, злые языки поговаривают, что это было для него всего лишь поводом порыбачить и выпить, равно как и его более поздние попытки принять участие в освобождении Парижа, мол, были всего лишь предлогом, чтобы заглянуть в бар отеля «Ритц». Тем не менее Хемингуэй с полным правом мог заявить, что всегда находился в центре событий.

В послевоенные годы в его писательской деятельности наметился спад, хотя он и оставался в числе мировых знаменитостей. Со времен романа «По ком звонит колокол» (1940) он не написал ни одного значительного произведения. Большую часть времени Хемингуэй грелся в лучах заработанной прежде славы и сводил старые счеты, нападая в прессе на собратьев по профессии. Он втайне очень обижался, что его не наградили Нобелевской премией. Можно только представить его ликование, когда написанный в 1952 году рассказ «Старик и море» принес ему не только Нобелевскую, но и Пулитцеровскую премии. Пожалуй, у Папы еще оставался порох в пороховницах.

К сожалению, даже всеобщее признание не смогло избавить Хемингуэя от одной напасти, которая преследовала его на протяжении всей сознательной жизни, — от депрессии. В последние десять лет его и без того не радужное настроение было еще больше омрачено разнообразными проблемами со здоровьем. Он пережил две авиакатастрофы, в каждой из которых получил серьезные повреждения внутренних органов, и довольно сильно обгорел во время степного пожара. У него было повышенное давление и вызванные алкоголизмом нелады с печенью. Он подвергся электрошоковой терапии, которая привела к провалам в памяти. В последние дни жизни он почти постоянно находился под действием успокоительных средств, поскольку близкие опасались, что он наложит на себя руки. Жена писателя Мэри заперла все его ружья в подвале их дома в Кетчуме, штат Айдахо. К несчастью, разочаровавшийся в жизни Хемингуэй нашел ключи. Утром 2 июля 1961 года он поднес дуло винтовки ко лбу и спустил курок. Писатель, говоривший: «Человека можно уничтожить, но нельзя победить», — под конец уничтожил сам себя.

МАМЕНЬКИН СЫНОК

В зрелые годы Хемингуэй считался воплощением мужества. Но, как ни странно, в детстве Эрнеста вполне можно было принять за девочку. Его чудаковатая мамаша так хотела, чтобы у ее старшей дочери Марселины была сестренка, что наряжала маленького Эрнеста в платьица, стригла под девочку и представляла соседям как свою «дочку Эрнестину».

СТРАННАЯ ПАРОЧКА

Эрнест Хемингуэй и Ф. Скотт Фицджеральд представляли собой пару, которую так любят изображать в кино: два противоположных, как небо и земля, человека, которые волей-неволей оказываются в одной лодке. Этих двух представителей «потерянного поколения», между которыми было всего три года разницы, связывала самая странная дружба в истории литературы. Хемингуэй был нахальным, энергичным и самоуверенным; Фицджеральд, напротив, отличался нерешительностью, манерностью и некоторой напыщенностью. Тем не менее какое-то время они были не разлей вода, а в восприятии публики их имена так и остались неразрывно связаны.

Они познакомились в 1925 году в легендарном парижском баре «Динго». Хемингуэю было всего двадцать пять, и его звездный час еще не настал, а Фицджеральд, тремя годами старше, только что опубликовал «Великого Гэт-сби» и был на пути к литературному Олимпу. Тем не менее они быстро подружились. Отношения их были неожиданно близкими и доверительными. По слухам, Зельда однажды высмеяла размеры гениталий мужа, и тогда Хемингуэй произвел импровизированное исследование посетителей мужского туалета, дабы убедить друга в том, что его достоинство совершенно нормальной величины. «Ты в полном порядке, — заверил Папа Фицджеральда. — Никаких отклонений».

Несмотря на такие душещипательные моменты, после 1926 года их отношения заметно охладились. Отчасти причина этого отчуждения кроется в простой зависти. Звезда Хемингуэя взошла, тогда как звезда Фицджеральда начала медленный, затяжной, театральный путь вниз. К тому же у Хемингуэя появилась мерзкая привычка высмеивать бывшего друга в печати. В «Фиесте» он нарисовал плохо завуалированную и весьма нелестную карикатуру на Фицджеральда, а в «Снегах Килиманджаро» и вовсе не стал скрывать его имени, после чего Фицджеральд просто взмолился, чтобы Папа больше не высмеивал его. Хемингуэй сперва согласился, но потом все же не удержался и решил оставить последнее слово за собой. Через много лет после смерти Фицджеральда он в последний раз смешал былого друга и наставника с грязью в автобиографи-песком романе «Праздник, который всегда с тобой». Автор «Великого Гэтсби» изображен там придурковатым и ни на что не способным трусом.

КТО ВОЛОСАТЕЕ?

Хемингуэй не прощал тех, кто позволял себе усомниться в его мужественности. Он был готов размазать критика Макса Истмена по стенке за то, что тот высмеял его в своем едком отзыве на очерк о корриде «Смерть после полудня» (1932). Как писал Истмен, Хемингуэю «недостает безмятежной уверенности в том, что он полноценный мужчина», а стиль хемингуэевского письма критик сравнил с человеком, который «носит на груди накладку с фальшивыми волосами».

Много лет спустя Хемингуэй столкнулся с Истменом в кабинете редактора Максвелла Перкинса. Пожав Истмену руку и улыбаясь, он содрал с критика рубашку и обнажился сам, демонстрируя пышную поросль на груди. Так что если Истмен считал количество волос на груди мерилом мужественности, он в этой битве явно проиграл. «Что вы имели в виду, обвиняя меня в беспомощности?» — осведомился писатель, после чего ткнул Истмену в нос копию его рецензии и повалил оторопевшего критика на пол. С тех пор Истмен не писал на произведения Хемингуэя плохих рецензий и уж точно никогда не переходил на личности.

ПОПУЛЯРНОЕ ЗАБЛУЖДЕНИЕ

Вопреки распространенному мнению Хемингуэй никогда не бегал в Памплоне наперегонки с быками. Он только описал эту ежегодную испанскую забаву в романе «Фиеста». Писатель вообще никогда не бегал из-за осколочных ранений ног, полученных в ходе Первой мировой войны. Ему и без того было нелегко передвигаться по булыжным мостовым Памплоны, так что какие уж тут быки…

ЕСЛИ У ТЕБЯ ПАРАНОЙЯ…

…это еще не значит, что за тобой не следят. Хемингуэй много лет твердил всем и каждому, что за ним следит ФБР. Большинство знакомых просто отмахивались, считая это очередной безумной теорией Папы, но, как выяснилось, он был прав. Материалы, рассекреченные после смерти писателя, свидетельствуют, что федеральное ведомство действительно наблюдало за деятельностью Хемингуэя начиная со Второй мировой войны и вплоть до его смерти. Счет один — ноль в пользу параноиков!

ПОСЛЕ ОДНОЙ РАЗГРОМНОЙ РЕЦЕНЗИИ ХЕМИНГУЭЙ БУКВАЛЬНО ВПЕЧАТАЛ КРИТИКА В ПОЛ.

ИМЕТЬ И НЕ ИМЕТЬ… ОТЦА

Если бы младший сын Хемингуэя Грегори успел написать автобиографию, он мог бы озаглавить ее «От охотника на слонов до эксгибициониста». Отцовский любимчик, он унаследовал от Папы стремление выглядеть мачо и любовь к охоте: однажды во время сафари в Африке Грегори убил восемнадцать слонов. При этом он вел другую, тайную жизнь, в которой был трансвеститом (Хемингуэй однажды застукал его примеряющим мачехины чулки), и в конце концов решился на операцию по смене пола. Грегори, превратившийся теперь в Глорию, страдал от частых провалов в памяти, вызванных маниакальнодепрессивным психозом, и бывал неоднократно арестован за оскорбление офицеров полиции. Последний такой случай произошел в сентябре 2001 года, когда Грегори/ Глория, явно находившийся/аяся под действием наркотиков, был/а замечен/а разгуливающим/ей нагишом по улицам Ки-Бискайн, штат Флорида. Полиция арестовала его/ее за непристойное поведение, как раз когда он/она лихорадочно натягивал/а трусики в цветочек на свои гениталии. Шесть дней спустя у него/нее случился инфаркт, и он/она умер/ла в камере женской тюрьмы предварительного заключения Майами-Дейд.

Вероятно, мы так никогда и не найдем ответа на вопрос, что подтолкнуло еще одного Хемингуэя к медленному падению в бездну. Как размышлял сам Грегори в одном интервью: «Каково это, когда у тебя любящий, деспотичный, но обычно руководствующийся благими намерениями отец, и почему это в конце концов сводит с ума?» Вряд ли мы когда-нибудь это узнаем.

СЕМЕЙНОЕ ПРОКЛЯТИЕ

Может быть, над семейством Хемингуэев довлеет проклятие? Как будто странной истории Грегори Хемингуэя было недостаточно, печальная судьба постигла и внучку писателя Марго Хемингуэй. Величественная красавица и старшая сестра актрисы Мэриэл Хемингуэй, Марго некоторое время была одной из самых востребованных фотомоделей Нью-Йорка. А потом депрессия, злоупотребление алкоголем и наркотиками и неправильное питание сделали свое дело. К 1990-м годам она скатилась до того, что позировала обнаженной для «Плейбоя», рекламировала шарлатанские средства от облысения и записала свой голос для горячей линии, где принимали звонки по поводу всяких мистических явлений (реклама гласила: «Марго Хемингуэй: у этого имени есть своя тайна»). 2 июля 1996 года, ровно через тридцать пять лет после того, как ее дед добровольно ушел из жизни, Марго последовала его примеру, став еще одной строчкой в семейном списке самоубийств, куда вошли также отец Эрнеста Кларенс, сестра писателя Урсула и брат Лестер. 41-летняя Марго приняла смертельную дозу фенобарбитала в своей квартире в Санта-Монике, штат Калифорния.

ИСКРЕННЕЙШАЯ ЛЕСТЬ

Каждый год бар «Гарри и американский гриль» (заштатная копия одного из излюбленных хемингуэевских итальянских питейных заведений) в городке Сеннури, штат Калифорния, проводит международные соревнования подражателей Хемингуэю, больше известные как «Конкурс плохих Хемингуэев». Участники конкурса должны представить сочинение объемом в одну страницу, пародирующее фирменный стиль звезды американской литературы, с одной оговоркой — в тексте должна содержаться похвала заведению, проводящему конкурс. Среди недавних работ, которые были собраны воедино и изданы в виде книги, фигурируют «Прощай, обед!», «Снедь Килиманджаро», «Старик и мойва» и, конечно, пародия в духе «Хемингуэй встречает Монику Левински» — «За Потомаком, в тени ее трусиков».

В качестве главного приза разыгрывается поездка на двоих в настоящий бар «Гарри» во Флоренции. А Папа, должно быть, смотрит на все это с небес и улыбается.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.