XXIII

XXIII

Почему личное счастье, личное благополучие и личный интерес зависят от высокой организации общественного социалистического строя! – размышлял Петр Степанович на страницах своего трактата. – Да потому что в хорошо организованном, социалистическом государстве с каждым днем становится людям жить все лучше и лучше. Скажем, в таких городах, как Задонецк, Купянск, Изюм, Балаклея, люди на заводы к 7–8 часам утра ходили на работу за три-четыре-пять-шесть километров пешком, а теперь ездят автобусами; трудно найти такой дом, чтобы в нем не было электричества; с каждым годом увеличивается и увеличивается строительство квартир, детских садов и яслей, курортов, больниц, столовых, магазинов, театров, домов культуры. С каждым днем люди ездят по железной дороге в более и более комфортабельных поездах на электрической тяге; улучшаются и улучшаются удобства в части поездок на речных и морских пароходах; хочешь быстро куда проехать – для этого есть сколько угодно комфортабельных аэропланов. А какие начали в последние 10 лет строить школьные здания!

Может быть, вы думаете, что Петр Степанович брал все эти сведения из газеты «Правда»? Да, он, регулярно читал эту газету, несмотря даже на то, что в последнее время ее стало сложновато выписывать. Газеты-то теперь распределяли по разнарядке: в стране очень повысилась грамотность, и из-за этого стало не хватать бумаги. Подписаться на «Правду» можно было только членам партии, да и то не всем. Как же мог выписывать «Правду» Петр Степанович, будучи беспартийным?

Ну, это проще пареной репы. Он был знаком с начальницей отделения связи Татьяной Филипповной. Лет пятнадцать назад у нее выскочили фурункулы, она почему-то не захотела стоять в очереди в поликлинике и приходила к Любови Петровне делать уколы частным образом, – тогда и познакомились. Татьяна Филипповна очень уважала Петра Степановича, тем более, знала, что он частенько получает письма со штампом газеты «Правда». Конечно, если бы он просто так пришел на почту оформлять подписку, так кто бы его подписал? А Татьяна Филипповна сказала:

– Не волнуйтесь, Петр Степанович, я вас подпишу как ветерана труда, у меня есть на это лимит. И таки подписала – и в прошлом году, и в этом.

Так что газету Петр Степанович читал, но у него были и прямые наблюдения жизни – и у себя в Задонецке, и в Харькове, куда он ездил иногда навещать старшего сына, и в Краматорске.

Взять хотя бы новую квартиру старшего сына на улице Харьковских дивизий. Когда-то здесь были огромные поля селекционной станции академика Юрьева, Петр Степанович даже ездил туда знакомиться с новыми культурами. Теперь на этих бывших полях понастроили видимо-невидимо многоэтажных домов, и старшему сыну дали в одном из них прекрасную трехкомнатную квартиру со всеми удобствами.

Мало того, они и старую квартиру в Померках не отдали, а как-то сделали, чтобы там осталась внучка Петра Степановича Леночка. Она училась в мединституте, у нее был молодой человек, там же учился, на курс старше. Они вроде бы собирались пожениться, но не торопились, думали, после окончания – на две стипендии ведь не проживешь. Но тут возникла эта ситуация с квартирой, родители уезжали, квартиру могли отобрать, сказать: выметайтесь вместе с родителями. Так они решили ускорить процесс, зарегистрироваться и прописать Олега: получается отдельная семья, тогда квартиру уже не нужно сдавать. Старшему сыну Петра Степановича, уважаемому человеку, теперь уже доктору наук, пошли навстречу, и не стали их выписывать…

Ну нет, это даже смешно предполагать, что такой человек, как Петр Степанович, прекрасно во всем разбиравшийся, стал бы судить о жизни по тому, что писала о ней газета «Правда». Глупости все это! Совсем напротив, газета «Правда» должна была быть благодарна таким людям, как Петр Степанович, всем Петрам Степановичам, что до нее доходили, если можно так выразиться в хорошем журналистском стиле, правдивые вести с полей нашей жизни.

Например, Петр Степанович всегда кое-что смыслил в политике и, когда мог, высказывал свои суждения. Зря к нему не прислушивались, потом уже убеждались, что он был прав. Помнится, когда-то давно, еще старший сын был студентом, сняли с должности первого партийного секретаря Украины Никиту Хрущева и назначили на его место товарища Кагановича Лазаря Моисеевича. Это вызвало неоднозначную реакцию коллег Петра Степановича, но он, как всегда, пер против течения.

– Я еще когда говорил, – рассказывал он сыну, приезжавшему в родительский дом за продуктами, без чего в то время трудно было учиться в университете, – Кагановича нужно использовать на партийной работе. У нас тогда был председатель профсоюза, забыл фамилию, все спорил со мной. Сейчас видно, кто был прав. Не зря Краулевич, мой давний знакомец, – я тебе рассказывал, его впоследствии репрессировали, а сейчас, наверно, реабилитировали, – всегда твердил мне: ты, Петя, здорово разбираешься в политике!

Впрочем, Хрущеву Петр Степанович тоже сочувствовал, он, как и Хрущев, считал, что будущее – за агрогородами. Поэтому он положительно отнесся и к назначению Хрущева Первым секретарем после смерти Сталина, хотя честно признавался, что этого он как раз не предвидел.

А полеты в космос! Средний сын Петра Степановича не видел в них ничего особенного, но он вообще жил как-то приземленно, это огорчало Петра Степановича.

– Лучше бы они канализацию построили в нашем поселке, – говорил сын.

Но Петр Степанович с ним не соглашался.

– Ты рассуждаешь, как Грищенко. Вроде умный был человек, а тоже дальше своих скважин ничего не видел. «Зачекай, до Місяцю нам ще далеченько, ти спочатку корів нагодуй, а то і нам їсти нічого буде, як було у тридцять третьому»[22]. Я ему про Фому, а он мне – про Ерему Коровы – коровами, а на Луну в 2000 году точно полетят, жалко, что после нас, – это я ему еще тогда сказал, думал, не доживем. Он и не дожил, царство ему небесное, а я, старый дурак, вижу, что мое предсказание сбывается.

Петр Степанович ловко так назвал себя «старым дураком», уничижение паче гордости. Крыть-то среднему сыну нечем было! Вовсю, вовсю уже летали в космос – и собаки Белка и Стрелка, и первый космонавт Юрий Алексеевич Гагарин, даже американцы, и дело явно шло к полету на Луну.

В позиции же своего среднего сына Петр Степанович видел подтверждение развиваемой им универсальной теории о «разных почерках». О ней много говорилось в его рукописи, он подтверждал ее примерами различий в оттенках сознания и мышления, среди них был и такой (под номером 4):

Справившись с делами на базаре, вы со своими знакомыми зашли в закусочную. Сидите, выпили, разговорились… Вот вы и рассказываете своим товарищам, что вчера снова запустили в космос корабль с двумя человеками. А ваш визави возражает возмущенно: «А вы ото и верите, что они в газетах да по радио брешуm?!»

Так что в отношении своего среднего сына к космическим полетам Петр Степанович видел лишь еще один своеобразный оттенок сознания и мышления, пример номер 5, которым он мог пополнить свою коллекцию примеров.

Сами же космические полеты, несомненно, подтверждали дальновидную правоту Петра Степановича.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.