Юлиан Семенов. Разговор по душам

Юлиан Семенов. Разговор по душам

Создатель самого популярного персонажа анекдотов, самого известного отечественного разведчика, героя одного из самых известных фильмов – штандартенфюрера Штирлица, писатель и сценарист Юлиан Семенович Семенов (настоящая фамилия – Ляндрес) родился 8 октября 1931 в Москве.

Выходец из хорошей семьи (отец – известный литератор, мать – учительница), он получил соответствующее образование: В 1954 году окончил ближневосточный факультет Московского института востоковедения, по окончании которого преподавал в МГУ афганский язык (пушту) и одновременно учился там же на историческом факультете. С 1955 года Семенов начал пробовать себя в журналистике: печатался в «Огоньке», «Правде», «Литературной газете», «Комсомольской правде», «Смене». В 1960 году вступил в Союз писателей СССР. В 1962 – 1967 гг. был членом редколлегии журнала «Москва», затем работал за рубежом корреспондентом «Литературной газеты». В 1986 году становится Президентом Международной ассоциации детективного и политического романа (МАДПР) и главным редактором издания «Детектив и политика», много сделавшего для популяризации в СССР детективного жанра.

Юлиан Семенов с огромным удовольствием занимался и активной общественной деятельностью: был Секретарем правления Союза писателей СССР, вице-президентом общества дружбы «СССР – Аргентина», членом Советского комитета солидарности со странами Латинской Америки, действительным членом АН США, вместе с бароном Э. А. фон Фальц-Фейном создал Международный комитет по поиску Янтарной комнаты, куда входили также Жорж Сименон, Джеймс Олдридж, Георг Штайн…

Журналистская деятельность основателя газеты «Совершенно секретно» (1990) была полна приключений. То он в тайге с охотниками на тигров, то – на полярной станции, то – на строительстве БАМа и на вскрытии алмазной трубки. И всегда – в центре самых важных событий в Афганистане, во франкистской Испании, в Чили, на Кубе, в Парагвае. Он выслеживает укрывающихся от возмездия гитлеровцев и главарей сицилийской мафии, принимает участие в боевых операциях вьетнамских и лаосских партизан.

«Не можешь – не пиши», – любил повторять Юлиан Семенов изречение великого писателя Льва Толстого. И тут же шутливо добавлял: «Но если не можешь не писать – пиши обязательно». Сам Семенов следовал второму правилу: за свою творческую жизнь он создал большое количество захватывающих детективных и приключенческих повестей, героями которых были благородные мужественные люди: летчики, геологи, милиционеры, разведчики. В общем-то, такие персонажи были типичными для приключенческой литературы советского периода. Однако произведения Семенова всегда отличались высокой степенью достоверности, ибо при создании их он использовал материалы архивов компетентных органов, к которым имел доступ.

Первая повесть «Дипломатический агент» написана Юлианом Семеновым в 1959 году во время его пребывания в Афганистане, где он работал переводчиком с пушту и дари. Основной сюжетной канвой в ней были приключения востоковеда Виткевича, дипломата и тайного агента.

Это было началом творческого пути Семенова на ниве политико-приключенческих произведений. Реальные события, в которых он лично принимал участие, нашли отражение в повестях «49 часов 25 минут» (1960), «Уходят, чтобы вернуться» (1961), «При исполнении служебных обязанностей» (1962), «Маршрут СП-15 – Борнео» (1971), «На «козле» за волком» (1974), «Каприччиозо по-сицилийски» (1978), «Ненаписанные романы»(1990).

Сейчас можно с уверенностью сказать, что в советское время романы Юлиана Семенова вносили разнообразие вымышленными событиями из жизни разведчиков, контрразведчиков, сыщиков, спецагентов. Во времена дефицита зарубежных приключенческих произведений книги Семенова были настоящей находкой для поклонников этого жанра.

Особую читательскую любовь автору остросюжетных политических детективов, в том числе, во многом благодаря кино, принес цикл романов об Исаеве-Штирлице. Герой так полюбился и самому писателю, что Семенов написал о нем 14 романов: «Бриллианты для диктатуры пролетариата», «Пароль не нужен», «Нежность», «Испанский вариант», «Альтернатива», «Третья карта», «Майор Вихрь», «Семнадцать мгновений весны», «Приказано выжить», «Экспансия – I», «Экспансия – II», «Экспансия – III», «Отчаяние», «Бомба для председателя».

Очень популярен был и семеновский цикл детективов о работе милиции: «Петровка, 38», «Огарева, 6», «Противостояние», «Репортер», «Тайна Кутузовского проспекта». Политические детективы: «Межконтинентальный узел», «Пресс-центр», «ТАСС уполномочен заявить», «В поисках Янтарной комнаты». Были у него романы и о становлении Советской власти и Феликсе Дзержинском: «Горение. Книга 1», «Горение. Книга 2», «Горение. Книга 3», «Горение. Книга 4».

Юлиан Сменов сам писал сценарии к своим произведениям: к военным детективам – «Пароль не нужен» (1967) и «Семнадцать мгновений весны» (1973); к историко-биографическим – «Майор «Вихрь»» (1968) и «Двадцатое декабря» (1981), «Противостояние» (1985); к детективам – «Ночь на 14-й параллели» (1971), «Бриллианты для диктатуры пролетариата» (1976), «Петровка, 38» (1979), «Испанский вариант» (1980), историко-биографическому детективу, «Большая игра» (1988).

Не только эти произведения, но и многие другие продолжили свою жизнь на экране. Всего было экранизировано более 20 повестей и романов писателя, наиболее известные из которых: «Бриллианты для диктатуры пролетариата», «Петровка, 38», «Огарева, 6». Однако их суммарный успех все же несравним с успехом «Семнадцати мгновений весны». За что писатель не был обделен правительственными почестями: орден Октябрьской Революции, орден Дружбы Народов, Заслуженный деятель искусств РСФСР (1982), Лауреат Государственной премии РСФСР (1976 г., за участие в телесериале «Семнадцать мгновений весны»), Лауреат Премии КГБ СССР в области искусства. Семенов избегал публичных чествований и торжественных заседаний. Он говорил, что официальное признание, титулы и звания – не для писателей.

Ему принадлежит заслуга создания газеты «Совершенно секретно», главным редактором которой Семенов был до конца жизни. Такая бурная деятельность в какой-то момент надорвала здоровье этого крепкого с виду человека, в прошлом чемпиона по боксу. После инсульта он оказался прикованным к постели и, увы, подняться уже так и не смог… Смерть настигла писателя 5 сентября 1993 года.

О семье: Отец Семенова тоже был журналистом, в 30-е годы работал в издательстве «Известия» под руководством Н. И. Бухарина. В годы Великой Отечественной войны – уполномоченный Государственного Комитета Обороны на ряде фронтов и одновременно заместитель руководителя Объединения государственных издательств РСФСР. В 1948-м был необоснованно репрессирован. После реабилитации работал в аппарате правления Союза писателей СССР, с 1964 – заместитель главного редактора журнала «Вопросы литературы». Скончался в 1968 г. Свою еврейскую национальность Семенов скрыл под псевдонимом. Жена писателя Екатерина Алексеевна, родная дочь Натальи Петровны Кончаловской от первого брака, приемная дочь Сергея Владимировича Михалкова.

В своей статье «Постоянная величина», посвященной творчеству Вячеслава Тихонова, Юлиан Семенов назвал его «замечательным советским художником, талантливейшим актером», своим «добрым старым другом и единомышленником».

– …Есть профессии, – писал он, – в которых к годам свой особый, я бы даже сказал, трагичный счет: спортсмены, балерины, верхолазы… И актеры, особенно актеры кино. Всего несколько лет тебе дается, чтобы сыграть Ромео или Гамлета, и многое, а порою и все, зависит от везения, удачи.

Судьба подарила мне встречи и – более того – счастье работы с такими мастерами, как Ульянов, Плятт, Алейников, Раневская, Рина Зеленая, Пако Равель, Симона Синьоре, Олег Басилашвили, Мансурова, Волчек, Табаков, Броневой. Я благодарен за это счастье. О каждом из этих людей можно (и нужно!) писать. Что я и сделаю. Однако начать надо с Вячеслава Тихонова.

Везло ли Тихонову в искусстве? По всем внешним признакам он счастливчик и, может быть, даже самый удачливый актер советского кино: сыграны десятки интереснейших ролей классического и современного репертуара, артист удостоен наград и званий, обласкан любовью зрителей. Казалось бы, не может быть более счастливой судьбы. Но, сдается мне, – это внешнее благополучие.

В творческой жизни Тихонова есть годы (их немало!) творческого бездействия, мучительного ожидания роли, несбывшихся надежд, горьких разочарований. Трудные годы.

Убежден, что вынужденное бездействие таких прекрасных артистов, как Тихонов, Крючков, Стриженов, Баталов, Смирнова, Мордюкова – это преступление перед искусством. Мы обкрадываем самих себя, лишаемся радости творческого общения с талантом. Кто и что способно воплотить нереализованные кино и телевидением гении Фаины Раневской, Рины Зеленой, Бориса Андреева, Петра Алейникова, Владимира Высоцкого?! Мы их потеряли, а теперь горестно вздыхаем, клянем себя за трусость, леность и пассивность, гражданскую пассивность.

Горький опыт не может не учить нас быть бдительными. Мы должны быть особенно бережны к тем, кто в расцвете сил, таланта, кто может и хочет работать, кто способен обогатить искусство, то есть духовность народа. И среди этих людей с гордостью назову Тихонова, доброго товарища, соратника по нескольким фильмам.

Над «Семнадцатью мгновениями весны» мы проработали почти три года. Потом была длительная работа над сериями «ТАСС уполномочен заявить…». У нас было достаточно времени, чтобы узнать друг друга, проникнуться добрыми, дружескими чувствами и уважением.

Все фильмы с его участием я смотрел. Я знаю достаточно много о Тихонове-актере, чтобы иметь представление о диапазоне его творчества, художественном методе, пристрастиях и антипатиях. Но актер, талантливый актер – это живая, развивающаяся, непрерывно обогащающаяся субстанция. И мне трудно представить себе тот идеал актера, которого он, предположим, стремился достичь. Идеал, который виделся бы Тихонову наилучшим выражением творческих возможностей, или, как говорят авиаторы, «потолком полета».

На вопрос – каков, в его представлении, идеальный актер, Тихонов не смог дать четкой формулировки. Зато смог отметить те качества, те черты актерской манеры, которые ему импонируют и которые он старался развить в себе. Во-первых, он сказал о сдержанности игрового рисунка:

– Она (манера. – Н.Т.) должна быть ощутима в работе, она должна быть ощутима в ролях любого плана; вопрос, конечно, упирается в чувство меры, вкуса. Я имею в виду ту сдержанность, которая как бы скрывает темперамент, экспрессию, но именно тем, что скрывает, – обнаруживает их. Один из наиболее ярких представителей этой манеры игры – Жан Габен. В его игре присутствует некая постоянная величина, не выходящая, так сказать, на игровую поверхность. Его активность не видишь, не осязаешь, а чувствуешь. Он играет не взрыв, а долю секунды до взрыва.

Так образы, создаваемые им, получают некое дополнительное освещение, эффективность которого состоит в том, что сам источник света не виден.

По-разному создаются на экране истории людей. Главное, по-моему, это сыграть, отразить точное социальное явление. Это будет в равной степени и проявление таланта, и утверждение своей гражданской позиции. Талант, сплавленный с ремеслом, профессией и опирающийся на прочный фундамент гражданственности, партийного понимания своего искусства (в то время принято было об этом говорить. – Н.Т.), подкрепленный убежденностью актера в правоте избранной им позиции, – все это, вместе взятое, и позволяет создавать на экране образы высокой нравственной чистоты. Ведь прежде всего готовишь себя внутренне к исполнению положительных ролей. Превыше всего я ценю в человеке внутреннюю честность, такое состояние, при котором он постоянно находится перед судом собственной совести.

Интересен разговор, который в этой статье приводит Семенов. Он посвящен работе актера, и в частности, образу Штирлица, который писатель Семенов придумал, а актер Тихонов воплотил на экране:

Семенов: В одном из моих романов его Исаев-Штирлиц в разговоре с другим разведчиком произносит такие слова: «…мы – актеры…» Мне кажется, что актер – явление высшего порядка. Он является последним фильтром, так сказать, последним контрольно-пропускным пунктом объединенных стремлений режиссера и сценариста.

Тихонов: Пожалуй, это верно лишь отчасти. На мой взгляд, тут необходима оговорка, что такая постановка вопроса справедлива лишь тогда, когда она имеет в виду актера, которому доверена центральная роль. Вот тогда у него и возникает дополнительная ответственность – он отвечает уже не только за свою роль, а за весь фильм в целом. Каждый, естественно, отдает работе все, что может. Актер, исполняющий заглавную роль, вправе сказать, что он играет не роль, а фильм. Он отвечает за все, что составляет картину. И это не голословное заявление, стоит лишь вспомнить Николая Черкасова (фильм «Иван Грозный»), Николая Симонова («Петр Первый»), Веру Марецкую («Член правительства» и «Сельскую учительницу»), Михаила Ульянова («Председатель»), Серго Закариадзе («Отец солдата»), Рода Стайгера «Ватерлоо»)… невозможно перечислить все те фильмы, которые могут служить неоспоримым аргументом. Может быть, именно поэтому, сыграв в кино немало ролей, я, в сущности, сыграл их ничтожно мало.

Мы уже вспоминали про фильм «Семнадцать мгновений весны», я позволю себе сказать об этой работе чуть подробнее…

Семенов: «Писатель, внимай актеру, – говорю я себе, – актер – это экзаменатор литературы, актер – это его величество искусство».

Тихонов: Должен сказать откровенно: поначалу, еще до съемочного процесса, меня мучили сомнения – дескать, вот еще один разведчик, которого мне надо было сыграть. И, может быть, мне так и не удалось бы настроить себя на «волну» Исаева, если ограничиться чтением только лишь «Семнадцати мгновений…», но, к своему счастью, я прочитал и «Пароль не нужен», и «Бриллианты для диктатуры пролетариата». Не случайно я сказал «к счастью», именно через них я увидел и услышал своего героя, и тогда Штирлиц легко стал его естественным продолжением. Я понял, какой силы характер у этого человека, отнюдь не супермена, а просто сильного духом человека, имеющего свои слабости, но умеющего подавлять их, умеющего собирать в железный кулак всю свою волю и силы в самые критические минуты.

Почти на три года я отключился от всего, ушел от других ролей, так как получил благодатный материал для работы. Естественно, я говорю сейчас не о результатах, не о том, что получилось в итоге этой работы, – здесь начинается «чужая земля», не моя актерская сфера, – я говорю лишь о тех ощущениях, о том профессиональном чувстве, которые я испытывал как актер в процессе этой работы. Нимало не преувеличивая, скажу, что до сих пор нахожусь в зоне обаяния этой личности, этого характера. И буду по-человечески счастлив, если сумел вынести на экран такого Исаева, каким я его увидел в себе.

Меньше всего я задавался целью: сыграть еще одного разведчика, хотя такого рода деятельность – основная функция Исаева-Штирлица в «Семнадцати мгновениях…». Как ни странно, но в роли я искал такие места, где Исаев не разведчик, где он как бы приоткрывается на миг, чтобы в следующую секунду снова оказаться на самом переднем крае войны. Мне хотелось понять и увидеть человека, поставленного психологически в невероятно сложные условия и вышедшие из них победителем. Я стремился развить и обозначить в Штирлице те начала, которые были заложены во Владимирове и Исаеве.

Семенов: Считаю, и не без основания, что Исаеву-Штирлицу, которому я отдал многие годы работы, повезло, что он встретил актера Тихонова. Другим я теперь его просто не могу представить. Почему ты как актер нацелен на исполнение ролей такого склада?

Тихонов: Я считаю, что кино проникает в душу и разум человека, как говорится, впрямую, без каких бы то ни было прокладок. Это обстоятельство обостряет, усиливает ответственность всех, кто занят в кинематографе. И в первую очередь – актера. Ведь именно он представляет на экране героя или негодяя. А в отрицательных ролях, кстати, как правило, ярких красок больше. Не упрощая сути дела, скажу, что представлять их поэтому несколько легче. Но и опаснее.

Добро творится в тишине. Зло же по большой части активно и очевидно. Особенно когда на его стороне сила. Тогда оно откровенно жестоко и беспощадно. Здесь возникает много чисто игрового материала. И в случае яркого актерского исполнения могут сместиться смысловые акценты, этические планы поменяют «плюс» на «минус», и наоборот. Опасность, по-моему, таится именно здесь. По моему глубокому убеждению, искусство во всех его проявлениях должно помогать человеку жить, а не умирать заживо. И вот если суммировать все сказанное, а оно самым прямым образом относится к понятию «положительная роль», «положительный образ», «положительный герой», то мне хотелось бы сниматься в добрых картинах.

И дальше Семенов так завершает эту беседу: – В размышлениях Тихонова о назначении искусства, в его на редкость метком определении «добрый фильм», в постоянной тяге к образам положительным – слышу я голос художника ярко выраженных гражданских позиций. Слово «актер» порою подменяют словом «исполнитель» – что же, в каких-то случаях это верно: исполнитель замысла драматурга, режиссерского видения… Так можно говорить о ком-то, но не о Тихонове, для которого актерская профессия – это форма общественного бытия деятельного и принципиального человека. Этот артист крайне требователен и взыскателен не только к драматургии собственной роли, но и к теме, проблемам всего фильма, в котором он работает. Тихонов идет сниматься только в те картины, политическая и социальная значимость которых очевидна. Конечно, и у Тихонова были творческие неудачи, полуудачи, но я не знаю случая, когда он согласился бы сниматься в заведомо слабом фильме. А чего греха таить, таких мелкотемных сценариев, а впоследствии «серых» картин сколько угодно гуляет по нашим студиям. И нередки случаи, когда в них заняты одаренные актеры. Объясняют это по-разному: необходимостью хоть какой-то работы, боязнью потерять профессионализм и др. Но Вячеслав никогда не шел на такие компромиссы. И позиция эта достойна, на мой взгляд, глубокого уважения.

Но, увы, повышенные критерии требовательности к материалу роли чреваты опасностью бездействия. Да, надо об этом сказать открыто и честно: наши лучшие актеры, гордость и слава советского кино, часто находятся в творческом простое именно в силу того, что хотят сниматься только в интересных ролях. И надо всерьез задуматься, чья в том вина, что талантливые люди не имеют возможности работать. Я уже говорил, что считаю преступным, что Тихонов и другие замечательные актеры мало снимаются в кино. Нет-нет, предложения у них есть. Я знаю, сколько сценариев приносят Тихонову. Ведь ежегодно мы снимаем сто пятьдесят кинофильмов плюс десятки телевизионных лент. Это очень много! Но нельзя же не учитывать, что предлагать этому актеру можно и нужно драматургию, равноценную масштабам его таланта.

Вячеслав Тихонов принадлежит к актерам, которые способны развернуть характер своего героя во времени так, чтобы обнаружить заключенную в роли проблему. Не случайно в его рассказе о фильме «Доживем до понедельника» прозвучала фраза: «Здесь ни в коем случае не годится моментальный снимок». Артист умеет передавать на экране изменчивую текучесть характера своего героя, исследуя и воссоздавая этот образ на психологической глубине, которая сама по себе уже является открытием. Далеко не всем дано делать в искусстве открытия. Тем больше должны мы дорожить теми, кто обладает этим даром.

За долгие годы работы в кино Тихонов создал много глубоких, интересных образов классического и современного репертуара. Его герои различны, непохожи. Полагаю, он достиг того, что можно определить понятием «национальный герой».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.