В Кремле

В Кремле

Случилось удивительное совпадение: мой дебют на сцене в качестве певца практически совпал с двадцатипятилетним юбилеем творческой деятельности. А прямо перед празднованием этого юбилея в Кремле я выступал с колоссальными аншлагами в парижском Лувре. Это было финальное шоу в моем мировом турне.

Вообще очень мало настоящих звезд и дизайнеров рисковало выступать в Лувре. Знаю только, что на это отважились Диор и Шанель. Поэтому для многих было не слыхано и не видано, чтобы мастер из России, стилист, делал свое собственное шоу в Лувре. Это была мировая сенсация. Но лично для меня это не было ненормально, тем более после такого мощного энергетического выстрела во всех странах, где я гастролировал, финал просто обязан был проходить в нереально крутом месте.

Никакой ответственности перед Лувром я не ощущал, я чувствовал страшную ответственность перед зрителем. Ведь посмотреть на мое финальное выступление приехали люди со всех стран мира: поклонники, поклонницы, ученики, ученицы буквально отовсюду. Самая большая была японская делегация. Японцы окружили подиум, он был 25 метров длиной, белый. Они хлопали как на футбольном матче и руками, и ногами. Руками били по подиуму, а ногами — по полу. Весь зал стоял на ушах. Меня не отпускали.

Самое смешное, что перед выступлением организаторы мне сказали, что вполне достаточно провести на сцене минут 15, максимум 20. Я еще переспросил, действительно ли хватит 20 минут моего выступления, но меня заверили, что этого более чем достаточно. Как меня и просили, я составил программу на 20 минут. Но, предчувствуя, что этого времени не хватит, я подготовил еще один блок коллекций и несколько моделей, с которыми можно сделать дополнительные номера. Как только я вышел на сцену, зал встал и простоял стоя до конца выступления. С первого до последнего номера, до моего ухода абсолютно все стояли. Когда я отработал отведенные 20 минут и уже собрался уходить, поднялся дикий шум: все вокруг хлопали в ладоши с такой силой, как на футболе. Когда я вышел за кулисы, один из организаторов просто встал на колени и умолял:

— Сергей, сделай же что-нибудь! Пожалуйста, иди в зал и работай.

Я отработал в Лувре больше часа. С колоссальным аншлагом. Несколько залов были просто забиты до потолка: те люди, кто не смог зайти в основной зал — а там залов очень много, — стояли и смотрели мое шоу на мониторах. Они впадали в шок, видя то, что я делаю.

В Лувре у меня получилась нереально безумная коллекция, с роскошными топ-моделями из Милана, Парижа и Германии. 25 моделей я привез из России. В общем, самые лучшие девочки из разных стран работали у меня в шоу.

В тур со мной поехали ассистенты, мастера-визажисты, команда была достаточно большая, но эта команда все равно не могла справиться с таким количеством работ, моделей и образов. Поэтому пахал в принципе один я: и вычесывал все, что нужно было, и красил, и над цветом работал, и мейк-апы создавал. Прически самые сложные вообще были на мне одном. Мастера, которые видели это, были, в хорошем смысле, в шоке. Особенно зарубежные, ведь такой работоспособности и такой силы художника они еще не видели.

После показа очень много писали и очень много говорили. Потому что те номера, которые я делал и делаю до сих пор, никто не может повторить. Это невозможно.

* * *

После Лувра, когда с триумфом прошли мои сольные выступления в Европе и мире, появилась мысль такое же выступление сделать и в России. Мы с организаторами долго не могли понять, где его проводить. Знакомые артисты, друзья советовали в Кремле, я решил прислушаться к ним и выступать именно там. Как только появилась информация о моем шоу, билеты были распроданы за полторы недели, потом их было просто не достать.

Но самое интересное, что я не мог полноценно готовиться к этому выступлению, репетировать не мог, потому что находился в туре по Сибири и Дальнему Востоку с Аллой Борисовной. С музой.

Кстати, в этот же момент, в эти же сроки проходил сольный концерт Кристины Орбакайте. Кристина была в Москве все время и могла репетировать. Она могла работать, а я не мог, потому что был в туре с музой. Это восемь городов и восемь стадионов. Но при этом мое шоу получилось не хуже. Мегааншлаг.

Перед самым выступлением Алла поняла, что меня надо отпускать. Я прилетел с Дальнего Востока в Москву, в принципе, уже на свое шоу. Хорошо еще, что у меня до отъезда прошли кастинги и я успел отобрать моделей. Кроме того, задачу немного облегчали модели, которые уже со мной выступали ранее, ездили в тур, были в Лувре и артисты, которые со мной уже работали. Например, понимая, что сложилась непростая ситуация и я должен выйти на сцену практически без репетиций, меня очень поддержал Филипп Киркоров. Он просто принял в этом шоу самое непосредственное участие. Очень поддержала Анжелика Агурбаш, которая в то время была не формат,[3] очень поддержала Ксения Собчак. Она и Агурбаш вели мою юбилейную программу.

Очень много артистов пришли мне на помощь. Приехали практически все звезды. Илья Резник прочитал замечательное стихотворение, он специально для меня его написал. Одним из первых поддержать меня приехал Иосиф Давыдович Кобзон. Вообще, что бы я ни делал, я всегда знал, что меня поддерживает Кобзон. Кто бы ни пытался меня разрушить, кто бы ни старался растоптать мое имя, как бы меня ни уничтожали, меня всегда поддерживал Иосиф Давыдович Кобзон. Иногда мне кажется, что он, как ангел-хранитель, присутствует в моей жизни и особенно в моем творчестве. Хотя думаю, он даже об этом не догадывается.

На моем шоу в Кремле собралось немало неформатных исполнителей: не формат были в это время и Сережа Пенкин, и группа Fresh Art, и многие-многие другие нынешние звезды. Не форматом считался тогда и Шура. Я сделал все, чтобы Шура выступал. Все эти артисты были частью моей жизни, и, несмотря на то что для многих они были не форматными, я не мог не пригласить их на свой юбилейный концерт. Единственная, кого не было, это Ирина Понаровская, все никак не складывается.

Когда шел мой сольный концерт, в Москве творилось почти то же, что и в Париже. Ажиотаж вокруг шоу, скандал из-за билетов. Москва вся стояла, к Кремлю было не подъехать. Люди бросали машины и шли пешком. Уже началась программа, а огромная толпа у входа в Кремль не расходилась и пыталась войти. Но билетов нет. А ведь люди приехали с разных концов света, из разных стран. При этом, когда я вышел в зал, то увидел несколько свободных мест в ВИПе. Оказывается, это не пришли мои «доброжелатели». Люди, которым я не мог не послать билеты, потому что с ними в определенный период была связана моя жизнь и мое творчество. Я разозлился: лучше бы пришли те люди, которые не могли купить, достать билеты.

Когда я закончил программу, Кремль стоял, все стояли. Каждый мой номер, каждое мое выступление, каждая моя фраза приветствовалась долгими овациями. Мне потом говорили после этой программы, что осуществить такое было невозможно.

Перед юбилейным концертом в Кремле мои «доброжелатели» чинили колоссальные препятствия: они не хотели, чтобы у меня состоялось это мероприятие. И все из-за зависти и ревности. Позже организаторы признались, что тяжело было сделать этот концерт, очень много всего происходило за моей спиной, пока я выступал в концертах Аллы Борисовны. До концерта они мне ничего не рассказывали. Не знаю, как в то время мои люди вынесли все эти тягости. В один момент перед концертом организаторы уже решили, что провал неизбежен. Но все, что ни делается — все к лучшему. И шоу пользовалось нереальным успехом.

Я знаю, кто копает под меня и несет негативную ложную информацию тем или иным руководителям. Я знаю, кто от зависти и оттого, что не может ничего сделать с моей популярностью у народа, старается навредить лично мне. Это особенно относится к шоу-бизнесу и парикмахерскому искусству.

Теперь я точно знаю, кто мне мешал, мешает и будет мешать. Раньше мне не передали всей правды, боялись, ведь все-таки мы долгое время с моими «доброжелателями» пересекались. Но теперь, когда прошло время, мне все рассказали и рассказывают про новые и новые козни в мою сторону. Причем рассказывают их же люди.

Представляете, как нелегко жить в одной стране, в одном городе со своими «доброжелателями», понимая, что со временем они уже не остановятся ни перед чем. Ведь зависть к успеху они пережить не могут оттого, что сами ничего никогда не создавали и не создадут. Я их прощаю.