ДАЛЬНЕЙШАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И ПУБЛИКАЦИИ

ДАЛЬНЕЙШАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И ПУБЛИКАЦИИ

Поскольку, по моему же шуточному определению, профессор - "это механизм, испускающий звуковые волны и статьи", я продолжал добросовестно выполнять эти профессиональные обязанности и после публикации "Динамики". Темы моих следующих книг частью были связаны с катастрофой мировой войны и прочими бедствиями, свалившимися на человечество в 1940-е годы, а частью - с намерением завершить шлифовку интегральной системы философии, социологии и психологии, т. е. собственного интегрального мировоззрения и системы ценностей. Движимый этими интересами, я подготовил и опубликовал за десять лет, не говоря о многочисленных статьях, следующие книги: "Человек и общество в эпоху бедствий" (1942); "Социокультурная причинность, пространство, время" (1943); "Россия и Соединенные Штаты" (1944); "Общество, культура и личность. Их структура и динамика: система общей социологии" (1947); "S.O.S. Смысл нашего кризиса" (1951).

Пожар второй мировой войны и другие катастрофические события не удивили меня. С конца 1920-х годов в своих лекциях в "Социологии революции", "Социальной мобильности" и особенно в "Динамике" я предсказывал их в общих чертах и неоднократно предостерегал беспечно веселящееся, оптимистичное и декадентствующее бездуховное общество Запада о неминуемых войнах, кровавых революциях, разрушениях, обнищании и пробуждении в человеке зверя. Мой диагноз и предупреждения были в то время "гласом вопиющего в пустыне". Многие коллеги, студенты и критики называли эти предсказания "бредом сумасшедшего" и "полной чушью". Когда разразилась вторая мировая война, кое-кто из них говорил мне: "Черт возьми! Вы оказались правы!"

Точность предсказаний не обрадовала меня, наоборот, эти катастрофы повергли меня в уныние и заставили острее ощутить трагичность человеческой жизни, в чем я уже имел возможность убедиться ранее на собственном опыте. Понимая, что потребуется определенное время и известные усилия для облегчения страданий и преодоления "мерзости запустения", вызванного войной, я сознательно продолжал свои исследования и писал научные работы, полагая это лучшим противоядием от моего депрессивного состояния. Война и другие катастрофические события подвигли меня на изучение схожего влияния голода, эпидемий, кровавых революций и войн на ментальность и поведение людей, охваченных этими бедствиями, на экономику, политику и институт семьи, на социальную мобильность людей, их нравственность, веру, эстетические интересы и творческие способности. Результаты исследования были опубликованы в книге "Человек и общество в эпоху бедствий". Сформулировав общие закономерности во всех исследованных областях общественной жизни, в том числе "закон религиозной и нравственной поляризации" и "общее правило усиления военизации социальной жизни правительством при возникновении катастрофических ситуаций", я хотел показать, какие изменения ждут нас впереди.

К несчастью, слишком мало простых людей услышали эти предупреждения. Большинство, ведомое невежественными политиками и эгоистичной властной элитой, едва ли обратило внимание на них. Действия их по-прежнему безнадежно глупы: вместо предотвращения катастроф они увеличивают вероятность возникновения бедствий. Не считаясь с миллионами человеческих жизней, потерянных напрасно в мировых войнах и прочих военных конфликтах и революциях, умерших от голода и эпидемий; несмотря на гигантскую растрату природных ресурсов и национального богатства, эти слепые пастыри слепого человеческого стада не дали людям ни прочного мира, ни реальной безопасности, ни истинной свободы. Не создали они и справедливого, гармоничного и благородного общественного устройства. Вместо этого они высвободили гибельные силы - ненависть, массовые убийства, всеобщее помешательство, тиранию, - и поставили человечество на грань апокалиптического самоуничтожения.

Мировая война и ее последствия послужили толчком к написанию также и книги "Россия и Соединенные Штаты". В этой весьма интересной книге я выделил сходство и различия между людьми, социальными институтами и культурами двух наций, кратко проследил их дружественные взаимоотношения на протяжении всей истории Соединенных Штатов, кратко обрисовал взаимно дополняющий характер двух этих стран и показал отсутствие серьезных столкновений их жизненных интересов. Моей практической целью при создании книги было побудить обе страны и их лидеров продолжить взаимовыгодное сотрудничество и предостеречь об ужасных последствиях замены такого сотрудничества политикой конфронтации, "холодной" или "горячей" войной. Хотя книга привлекла к себе большое внимание и была опубликована также в Англии, Японии и Португалии, мои советы и предупреждения оказались в основном проигнорированы, и в первую очередь политиками и властной элитой обеих стран. Движимые своими узкогрупповыми интересами, которые едва ли осознаются, политики и элита развязали фатальный конфликт (*11) сразу же после заключения хрупкого перемирия. После начала этого, словно нарочно подстроенного нечистой силой конфликта самоубийственная политика обоих государств, а позднее обоих военных блоков становилась все более гибельной, разрушительной и катастрофичной по своим последствиям, пока не поставила под вопрос само выживание всего человечества. Всеобщая гибель в огне угрожает теперь каждому из нас, и огонь этот может вспыхнуть в любой момент.

Во всей человеческой истории едва ли найдется другой столь же критический период с точки зрения сохранения жизни на земле, столь же пораженный безумием людских масс и особенно элит, столь же отмеченный превращением человека в худшего из зверей исторический момент, как нынешний. Человек-убийца, человек-разрушитель принес смерть своим телу, духу, культуре и прекрасной мечте. Agnus Dei gui tollis peccata mundi miserere nobis! Dona nobis pacem! (*12)

Так, отдав дань катастрофам нашего времени, в более спокойном состоянии души я продолжил работу над моей интегральной системой социологии и ее основными понятиями. Результаты работы опубликованы в книгах: "Социокультурная причинность, пространство, время" и "Общество, культура и личность: их структура и динамика. Система общей социологии". Обе работы задумывались не как учебные пособия для студентов, а как монографии, предназначенные ученым. Они оказали значительное влияние на психосоциальную мысль своего времени, да и сегодня эти книги далеко не забыты. "Общество, культура и личность" уже опубликована в переводах на испанский, португальский, японский и язык хинди. Американское издание обеих книг было распродано за несколько лет и переиздано в 1962 году. Сейчас они, вероятно, стали много доступнее социологам, чем раньше.

Я рад, что смог все-таки увидеть эти свои работы опубликованными. Даже когда писал "Общество, культуру и личность", уже после окончания войны, постоянно возникающие новые бедствия и весьма критическая ситуация, в которой оказалось человечество в целом, расстраивали меня и серьезно мешали завершению книги.

Беспокойство мое было столь велико, что в 1945 году я решил - после окончания работы над этим трактатом - все свое время посвятить изучению средств и способов предотвращения неминуемого уничтожения человека как вида в ходе современного гибельного кризиса. Старая пословица "Primo vivere, deinde philosophare" (*13), применительно к человечеству, вероятно, объяснит причины такого решения.

Приняв его, я ускорил завершение написания книги "Общество, культура и личность", а затем начал ориентироваться в новой для себя и еще мало изученной области. Эти предварительные исследования в конце концов привели меня к учреждению Гарвардского исследовательского центра по созидающему альтруизму и к новому этапу в моих занятиях наукой, описанным в следующей главе автобиографии.