Глава 20 ОПЕРАЦИЯ У ВОСТОЧНОЙ АФРИКИ

Глава 20

ОПЕРАЦИЯ У ВОСТОЧНОЙ АФРИКИ

17 февраля «Адмирал Шеер» снова тронулся в путь. Ночью крейсер заметил нейтральный пароход и повернул прочь, возвратившись спустя какое-то время на свой первоначальный курс, который должен был привести его в новую зону действий к северу от Мадагаскара, напротив Занзибара. Кранке был доволен встречей с нейтральным кораблем — если есть нейтральное судоходство, недалеко окажется и британское.

На следующее утро Пич отправился в своем «арадо» на разведку. Отныне, взлетая, он всякий раз рисковал, ибо старый «корабельный попугай» растерял почти все свои перья. В 9.30 Пич вернулся, покачав крыльями в знак того, что заметил грузовое судно, идущее северным курсом более чем в 100 километрах от британских островов Альдабра. «Шеер» направился к указанной позиции, но и после полудня, когда уже должно было показаться грузовое судно, горизонт по-прежнему был пуст. Пич снова поднялся в «арадо» на поиски судна. Но едва только самолет катапультировался, впередсмотрящий доложил: «Две мачты, курс 20°».

— Оно! — воскликнули на мостике, но Кранке почему-то сомневался.

Ничего не объясняя, он сказал, что, по его мнению, впередсмотрящий обнаружил другой корабль. Может, и так. Капитан обычно оказывался прав. Возможно, им предстоит еще раз одержать двойную победу, как они уже успешно проделали в Гвинейском заливе. Кроме того, Пич еще не вернулся, хотя он должен был сразу заметить второй корабль.

В 14.00 зазвучал сигнал тревоги, и, как обычно, матросы бросились по боевым постам. Двухмачтовик оказался танкером, который шел южным курсом, то есть в противоположном направлении относительно того корабля, который заметил Пич с утра. «Шеер» направился к танкеру таким образом, чтобы солнце было позади него и с танкера было бы трудно различить очертания крейсера.

На расстоянии примерно 9000 метров Кранке начал обычный обмен сигналами, как он уже раньше с поразительным успехом проделал в Гвинейском заливе. «Шеер» опять притворился британским крейсером, подняв два ствола и опустив один, и потребовал, чтобы корабль назвал себя, сообщил, куда идет и есть ли у него какая-либо информация, например, о чужих кораблях. Вид военного корабля ничуть не обеспокоил капитана танкера, ведь он знал, что на этой морской трассе курсируют британские военные корабли как раз потому, что где-то в Индийском океане действует немецкий рейдер. Именно по этой причине судоходство перевели ближе к берегу, так как легче было защищаться. Поэтому он ответил на все вопросы, вполне уверенный, что их задает не кто иной, как капитан британского крейсера, в чьи задачи в этой части света входила защита его корабля, стремящегося к своим законным целям.

Но «Шеер» был готов к боевым действиям, и ничего не подозревающий капитан танкера пережил тяжелое потрясение. Тон сообщений изменился: «Остановитесь! Не пользуйтесь радиостанцией, иначе мы вас взорвем». Он увидел, что двойная пушка на передней башне превратилась в тройную, и на задней башне, кстати, тоже, так как «Шеер» развернулся для бортового залпа. С его палубы можно было видеть, как на корму танкера к единственной пушке побежал орудийный расчет.

Кранке смотрел на них с испугом и восхищением. Он не решался отдать приказ о начале стрельбы, надеясь убедить противника в том, что героизм в борьбе танкера с карманным линкором совершенно неуместен и означает лишь самоубийство, но дуло британской пушки все же развернулось по направлению к «Шееру» и поднялось. Кранке покачал головой.

— Храбрости им не занимать, — сказал он. — Они прекрасно понимают, кто мы, но готовы сражаться с одной пушкой против превосходящих орудий тяжелого крейсера. И если капитан прикажет, они пойдут на это.

Он снова просигналил: «Не делайте глупостей, капитан. Отзовите ваших людей от пушки. Не выходите в эфир».

Очевидно, получив приказ с мостика, артиллеристы отошли от пушки. А служба радиоперехвата доложила, что эфир молчит, хотя ее специалисты внимательно прислушивались, не раздадутся ли сигналы бедствия.

— Так-то лучше, — сказал Кранке. — Это было бы уж совсем ни к чему.

Абордажная команда тронулась в путь, как только танкер остановился, и доложила, что это «Бритиш Адвокат» общей вместимостью 6994 регистровые тонны с грузом в 4000 тонн неочищенной и 4000 тонн очищенной нефти, порт назначения Кейптаун; вооружение состоит из одной 4-дюймовой пушки на корме и мелкокалиберного зенитного орудия в районе миделя. Абордажной партией командовал лейтенант Энгельс, и свой подробный отчет он заключил таким мнением: «Судно годится в качестве приза».

Кранке воспользовался его рекомендацией и велел Энгельсу действовать соответствующим образом. Больше ему практически ничего не осталось делать, поскольку абордажная команда, отправляясь на корабль, взяла с собой все необходимое и была полностью готова к тому, чтобы при необходимости переквалифицироваться в постоянную призовую команду. Осмотр танкера показал кое-что интересное: головка конвертерного насоса, откачивавшего нефть из бункеров и подававшего ее в расходный бак, была разбита, предположительно, в результате саботажа, на который отважилась британская команда. Возмущаться этим не было смысла, таковы условия игры, но Энгельс доложил, что повреждение слишком серьезно и починить его только за счет ресурсов танкера невозможно. Однако для опытных механиков «Шеера» эта задача не представляла никакой трудности. Но в этот момент «Шееру» пришлось задуматься о другом, так как из поисков вернулся Пич. Он обнаружил пропавший корабль намного восточнее, чем ожидалось, но корабль продолжал идти прежним северным курсом. Желая сэкономить время, Кранке распорядился, чтобы Энгельс привел захваченный танкер к месту встречи с «Атлантисом», так как запасов танкера не хватило бы для долгого путешествия в немецкие воды.

После этого «Шеер» отправился за вторым кораблем, его дизели заработали в полную мощность, и «Бритиш Адвокат», уже второй трофей, который капитан направил во французский порт, где он поступит на службу Германии, оставался все дальше за кормой. Клубы дыма вырывались из трубы танкера, и его очертания постепенно таяли в золотом свете солнца, заходящего над Индийским океаном. Свежий ветер от быстрого хода «Шеера», мчавшегося в погоне за второй жертвой, охлаждал разгоряченные лица команды. Добыча отыскалась перед самой темнотой: сначала дымок, затем верхушки мачт. Хорошая видимость позволила определить, что судно находится примерно в 30 километрах. Сгущалась темнота, но «Шееру» уже ничто не могло помешать.

Когда он подошел на достаточно близкое расстояние, стало видно, что на судне не горят обычные ходовые огни, что само по себе обещало многое. «Шеер» прошел мимо него с правого борта и повернул ему наперерез, тогда стали видны опознавательные огни незнакомца, хотя и сильно притушенные. «Назовите себя», — передали с «Шеера» морзянкой. По-видимому, капитану судна понадобилось некоторое время, чтобы оправиться от потрясения, но в конце концов он ответил на языке, которого связисты не знали. Начальник связи просмотрел сообщение и объявил, что это современный греческий. «Шеер» снова радировал морзянкой и потребовал ответить по-английски.

«Судно „Грегориос“, Греция», — последовал ответ. Итак, судно все-таки оказалось нейтральным. Вот незадача. Наверняка этот тип переполошит весь эфир подробными рассказами о случившемся и о том, кто его задержал. Но минутку, а что здесь вообще делать нейтральному греческому кораблю? Уж не везет ли он запрещенные товары? Кранке решил обыскать судно и убедиться лично.

Абордажная команда под руководством лейтенанта, снабженная детальными инструкциями, в особенности что касается вопроса о нейтралитете, отправилась на греческий корабль. Тем временем греки начали проявлять нетерпение и в свою очередь поинтересовались: «Кто вы?» Отвечать было не в интересах Кранке, но чтобы греки от волнения не взялись за радиопередатчик, он передал что-то успокоительное. Последовало долгое ожидание, и тогда уже Кранке стал проявлять нетерпение. Наконец катер с абордажной командой вернулся на «Шеер»; лейтенант сказал, что желает лично доложить капитану.

Судно на самом деле оказалось греческим пароходом «Грегориос» общей вместимостью 2546 регистровых тонн, оно шло из Нью-Йорка в Афины с грузом для Красного Креста. К большому разочарованию, все казалось в порядке.

— Погодите, — сказал Кранке, — если они идут этим курсом, им пришлось пройти через Суэцкий канал, значит, все-таки есть возможность, что груз предназначен для британцев. С другой стороны, это нейтральный корабль, и в транспортных накладных значится, что груз для Красного Креста, ведь у него заверенная декларация от Красного Креста. Боюсь, что делать нечего. — Кранке на минуту задумался и потом снова заговорил: — Вы спросили капитана, почему он решил огибать мыс? Так же выходит в пять раз дальше. Все равно что ехать из Гамбурга в Берлин через Мюнхен. Если он действительно везет груз для Красного Креста, какой прок делать такой крюк? Пока он доберется до места, груз успеет в несколько раз подорожать.

— Я спросил его, господин капитан, но он отговорился тем, что получил распоряжения от судоходной компании и сам ничего не решал. Еще он сказал, что в Средиземном море его могли задержать итальянцы или британцы.

— Ерунда! — раздраженно воскликнул Кранке. — Разве британцы не могли задержать его при проходе через Суэцкий канал? — и добавил: — Главного хирурга на мостик. Может быть, нам пригодятся медикаменты или лекарства из тех, что он везет. По правилам призовой юрисдикции мы имеем на это право. Потом только надо будет заплатить в призовом суде.

Главный хирург просмотрел подробную транспортную накладную, и его лицо прояснилось.

— Кое-что нам, безусловно, пригодится, — сказал он. — Во-первых, вата. Видите ли, мы столько ваты раздали на захваченные корабли, что у нас ее почти не осталось.

— Отлично, Шведер, составьте список того, что вам нужно, и лейтенант Конрад все вам привезет.

Хирург-лейтенант Конрад не откладывая отправился на греческий корабль, чтобы получить медикаменты по требованию начальника и восполнить дефицит «Шеера». Через некоторое время с палубы «Грегориоса» пришло сообщение: «Посылаю шлюпку с важной информацией».

Затем на мостике появились хирург-лейтенант Конрад и несколько матросов, несших взломанный ящик.

— Вы только взгляните на это, господин капитан, — сказал он. — В накладных значится вата, но вата лежит только сверху, а под ней пулеметные запчасти.

— Очень интересно, — сказал Кранке. — Вот вам случай еще раз вспомнить классику: «Бойтесь данайцев». Ладно, так и поступим. Во-первых, надо тщательно проверить остальной груз.

— Чтобы добраться до него, надо передвинуть ящики с какао и сгущенным молоком, — ответил лейтенант, очевидно получивший сведения от командира абордажной команды.

— Тем не менее придется это сделать, — сказал Кранке. — Я пошлю рабочую бригаду. Вряд ли на такой жаре кто-то может спать.

Рабочая бригада отправилась на греческое судно, и через несколько часов пришло новое сообщение: «Во всех осмотренных ящиках детали пулеметов. Кроме того, вместо перечисленных медикаментов для Красного Креста обнаружены листовой металл, пневматики, броневые плиты и другое военное имущество». Теперь представлялось уже совсем сомнительным, что пунктом назначения корабля действительно были Афины. Скорее Египет или Аден. Но так или иначе, «Грегориос» попался, и его капитан, поняв это, не протестовал. Разумеется, он прекрасно знал, какой груз везет под видом лекарств. А вот что удивляло, так это то, что США, нейтральная страна, самым вопиющим образом нарушает предписания Красного Креста. Это было уже второе нарушение нейтралитета со стороны Америки, с которым столкнулся «Шеер» на собственном опыте.

Прежде чем затопить греческий корабль, командир абордажной команды предложил перевезти на «Шеер» упаковки с какао, сложенные на палубе. Кранке дал согласие:

— Отлично. Вы должны закончить за час до рассвета.

Рабочая бригада взялась за дело засучив рукава, и вскоре какао было уже на «Шеере». Во время обычного обхода и проверки незадолго до того времени, на которое капитан назначил окончание перевозки, он обнаружил, что проход на среднюю палубу загроможден коробками.

— В чем дело, Грубер? — спросил он первого помощника. — Корабль должен быть в полной боевой готовности. Все это нужно убрать.

— Больше нигде нет места, господин капитан, — ответил помощник, и в его голосе явно слышался упрек. Капитану самому было прекрасно известно об этом. — Все кладовые забиты до отказа.

— Верно, — сказал Кранке. — Соберите команду, и пускай каждый матрос возьмет себе несколько упаковок какао. Скоро от них ничего не останется.

Так и поступили. Через полчаса груда коробок растаяла. Вдобавок решение капитана пришлось по вкусу матросам. Хоть что-то они привезут своим женам и детям и не услышат укоризненных слов: «Ты там пировал, а для нас ничего не приберег, ни единого яичка, ни крошки масла, ни пачки какао. А нам здесь это так пригодилось бы…»

В 7.20 над тем местом, где стоял «Грегориос», сомкнулись волны, и он пошел на дно. На этот раз гибель корабля никого особенно не тронула.

— Прощай, «Грегориос», — сказал офицер, знаток классической литературы, и с насмешливой торжественностью процитировал Симонида: — «Странник, поведай спартанцам, что мы полегли в этом месте, верность храня до конца воле сограждан своих».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.