«Добровольцы»

«Добровольцы»

Хорошо над Москвою-рекой

Услыхать соловья на рассвете,

Только нам по душе не покой,

Мы сурового времени дети.

Комсомольцы-добровольцы,

Мы сильны нашей верною дружбой.

Сквозь огонь мы пойдем, если нужно

Открывать молодые пути.

Комсомольцы-добровольцы,

Надо верить, любить беззаветно,

Видеть солнце порой предрассветной,

Только так можно счастье найти!..

Из песни к кинофильму. Музыка М. Фрадкина, стихи Е. Долматовского

Эта песня, звучащая на протяжении всей картины «Добровольцы» стала ее лейтмотивом. Лирико-героическая, она помогает сохранить глубокий эмоциональный настрой картины, точно передавая дух не только самого фильма, но и веяния времени, в котором он создан. Бывший фронтовик Юрий Егоров снял «Добровольцев» по роману в стихах Евгения Долматовского в героическо-роматическом ключе. Зрители, впервые увидевшие «Добровольцев» на экране, хорошо знали изложенные в них события, поскольку многие сами принимали в них участие. Старшему поколению «Добровольцы» напоминали о пережитом, молодежь учили мужеству, воспевая верность Родине и подлинную любовь, крепкую мужскую дружбу, став яркой романтической иллюстрацией эпохи. Зрители приняли фильм и полюбили. Выдающийся актер Павел Кадочников, снимавшийся с Быковым в «Укротительнице тигров», считал «Добровольцев» одним из лучших фильмов советского кино.

Идея романа в стихах родилась у известного поэта Евгения Долматовского неслучайно. Вот что писал он об этом в своей книге «Рассказы о твоих песнях»: «Когда мне было восемнадцать лет, в Москве начиналось строительство метро. Стройка эта была увлекательной, заманчивой и таинственной: нам представлялись глубокие подземелья, где прокладка туннелей похожа на поиски клада. Московский комсомол объявил призыв добровольцев. Мне посчастливилось быть зачисленным в бригаду Николая Краевского, которую по нынешней терминологии назвали бы бригадой коммунистического труда, а тогда называли просто ударной: мы не только находились вместе под землей, но и вместе жили, вместе ходили на аэродром прыгать с парашютом, а театры «атаковали» только культпоходами.

Я тогда начинал писать стихи, и бригада считала меня своим поэтом, а сочинения мои как бы частицей нашей общей выработки.

Бригадир однажды дал мне несколько необычное задание: написать песню добровольцев строителей. Композиторов не было поблизости, пришлось использовать знакомый всем мотив «Дальневосточной» (позже, в годы войны, мне не раз приходилось пользоваться этим методом: подбирать новые слова на известную мелодию, чтобы сразу могли запеть). Я написал:

Придя сюда по зову комсомола

Мы знаменитый выстроим туннель…

И эту песню запели на всех шахтах – от Сокольников до Парка культуры. Участники строительства первой очереди метро и поныне помнят эту песню, запевают ее в день своих традиционных встреч. Об этой песне в своей книге об СССР писал Юлиус Фучик. Но меня песня не радовала. Она была привязана к мотиву другой песни, следовательно, несамостоятельна. Очень хотелось написать песню добровольцев – настоящую, не похожую на другие песни. Но написал я ее лишь… через четверть века.

В 50-е годы я работал над романом в стихах «Добровольцы» – о тех годах и о тех людях, что запомнились навсегда. Мои товарищи по метростроевской бригаде были прототипами героев романа. Действительно, жизнь их сложилась очень интересно. Они строили, учились, воевали. Те, кто остался жив, ныне известные мастера туннелестроения, летчики, ученые. Один мой товарищ, тот, что был моим напарником, когда катали к стволу груженые вагонетки, остался рабочим. Он сейчас бригадир одной из лучших бригад, награжден многими орденами. При встречах шутит «Берегите меня, я единственный среди вас представитель рабочего класса».

Очень хотелось включить в роман песню добровольцев, но ей не находилось места. Роман вышел в свет. Однажды мне позвонил кинорежиссер Юрий Егоров, с которым я не был знаком. Он предложил по роману написать сценарий и поставить фильм.

В первом же разговоре, «прицельном» и предварительном, Егоров сказал, что не мыслит себе фильм без песни добровольцев. Это решило все – я почувствовал в себе возможность осуществить свою давнишнюю мечту.

Музыку к фильму писал Марк Фрадкин, мой старый товарищ, с которым мы встретились еще в 1941 году и написали тогда трагическую «Песню о Днепре» и еще много военных и лирических песен.

Должен признаться, что песня комсомольцев-добровольцев далась мне очень трудно. Вероятно, я слишком хорошо знал материал, как бы уже отработал его сердцем, ничего нового не мог извлечь из круга образов и представлений о комсомольцах 30-х годов. Меня выручило, пожалуй, желание написать песню о людях тех прошедших лет, но такую, чтобы сегодняшние и завтрашние комсомольцы полагали, что эта песня о них.

Если пишется песня для фильма, это всегда облегчает и усложняет задачу ее создателей. То, что называется «зрительным рядом», помогает «усвоению» песни. Но, в то же время «зрительный ряд» и отвлекает.

В фильме «Добровольцы» песню пели на комсомольском собрании в момент высокого душевного подъема; пели под Мадридом советские летчики – добровольцы. Надо было очень, очень осторожно подбирать слова, чтобы они не оказались назойливыми, – ведь люди поют о себе.

Бывает, что вышедший на экраны кинофильм сразу приносит людям песню. Но более типично, когда песня из фильма медленно внедряется, постепенно, в течение нескольких лет входит в жизнь разных людей.

Так было и с этой песней. Ее запели года через два после выхода кинокартины. На одной из ежевесенних метростроевских встреч мои старые товарищи вместо песни «Придя сюда по зову комсомола» запели «Комсомольцы-добровольцы, мы сильны нашей крепкою дружбой». А один из туннелестроителей стал вспоминать, что на шахте «Охотный ряд» он певал эту песню, а потом немного подзабыл ее, хорошо, что теперь напомнили…»

Воплощение на экране романа в стихах, в котором лирические эпизоды легко уживались бы с пафосом плакатно-броских строк, а бытовые сцены с романтикой подвига, требовало от создателей особой гибкости и своеобразия художественного языка. Характер героев должен был как можно органичнее соединять в себе поэзию патриотизма и крепкую реалистическую основу. С этой задачей прекрасно справился актерский ансамбль фильма: Элина Быстрицкая, Михаил Ульянов, Леонид Быков, Петр Щербаков… Вот только несколько имен, впоследствии составивших славу отечественного кинематографа. В «Добровольцах» они достоверно воссоздали облик предвоенного поколения – с его чаяниями, устремлениями. Людей разных, но близких общностью идеалов, свойственных эпохе, в которой жили.

Героев трое. Три друга, добровольцами пришедших строить метро. В первый раз, спустившись в шахту, оробевшие новички неуютно чувствуют себя в полумраке штолен, но пройдет совсем немного времени, и они станут стахановцами, хозяевами метростроя. Вскоре жизнь разбросает их по свету, но их мужская дружба останется неизменной.

Лешка Акишин, герой Леонида Быкова, казалось бы, наименее приметный среди друзей. Милое застенчивое лицо, мягкая улыбка, добрые глаза. Мечтательный, скромный, нерешительный – таким запомнился он зрителям. Лешка сыгран артистом с трепетной влюбленностью, необычайной душевной щедростью и теплотой.

После Максима Перепелицы роль Алеши Акишина – вторая заметная работа актера в кино. И пусть герою Леонида Быкова в фильме уделяется не так много места, актеру за несколько эпизодов удается воссоздать сложный процесс становления героя, подвести зрителя к финальной сцене. Кажется, что можно успеть в нескольких эпизодах, изначально задуманных как эскизная зарисовка героя? Оказывается, многое.

Быковский персонаж – живой, не упакованный в готовую схему. Потому и получился столь достоверным. Бывший парикмахер, ставший метростроевцем, несколько «выпадает» из пафосности сюжета «Добровольцев» и становится одним из самых запоминающихся персонажей картины. Комедийные элементы Быков вводит в образ без нажима и наигрыша, умело демонстрируя запас веселой жизнерадостности, юношеского задора и упорства героя. И даже юмор, который, казалось бы, сам собой, непроизвольно окрашивает все, что связано с персонажами Быкова, проявляется здесь лишь в силу необходимости. Максимально полно раскрывая душевную щедрость своего героя, цельность его характера, актер отказался от броскости и эффектности внешней характеристики персонажа.

Быков понимает своего героя, впервые органично соединяя в своей творческой практике два исполнительских стиля: лирико-комедийный и лирико-драматический. Этот синтез в дальнейшем на долгие годы станет основой неповторимости и самобытной индивидуальности актера. «Такое понимание в основе нашей профессии. Сыграть хорошо – разве это не значит понять героя, – считал актер, – проникнуть в его внутренний мир, как бы раствориться в нем! Раскрыть характер для зрителя – это, прежде всего, раскрыть его для себя. Персонаж может быть тебе чужд, враждебен – в любом случае исполнение роли означает и познание ее». Последнее не про Алешку Акишина. Именно в «Добровольцах» Быков впервые сталкивается с подлинной человеческой драмой – трогательной и поэтичной. Быков не скрывает симпатии к своему герою, когда тот страдает от душевной боли, влюбленный в бойкую комсомолку Лелю, жену своего друга Кайтанова. Герой деликатен в своем чувстве, понимая, что она любит другого.

Именно у Лешки Быков позже позаимствует такие столь важные черты характера для другого своего персонажа – Алешки из «Алешкиной любви» – мечтательность, наивную восторженность, душевную тонкость и духовную стойкость. Только герой «Алешкиной любви» борется за свою любовь, а Акишин себе этого не позволяет. Вот, скажем, сцена встречи Алеши с Лелькой после его возвращения с Дальнего Востока. В глазах его печаль. Парню грустно, что не его ждала любимая, что не о нем она плачет. У зрителя ни на миг не возникло сомнения в искренности и нежности, с которой Алеша утешает Лелю, в том, что святое чувство дружбы для него превыше всего!

Первое знакомство с героем Быкова происходит у дверей медицинской комиссии. Щуплый, нескладный паренек вместе с другими добровольцами по зову партии и сердца пришел строить метро. Рядом здоровенные ребята самодовольно играют бицепсами, на все лады демонстрируя свое физическое превосходство. И, кажется, нет никакой надежды на то, что Лешка получит долгожданное назначение. Однако, как известно, судьбу можно перехитрить: парню удается уговорить старого мастера и врача, оказавшихся бессильными перед его обаянием.

Насколько Лешка комичен в сценах «битвы» с доктором за право работать в метро без соответствующей физической закалки, настолько трогателен и нежен в своей затаенной и несбыточной любви. Это чувство живет в нем постоянно. Лишь перед смертью решается Лешка на признание. Только так мог поступить Лешка – человек беспокойного сердца с большим зарядом человечности, моральной чистоты и самоотверженности. Все эти качества актер и ставит во главу угла роли.

Вместе со всеми уходит Акишин в сорок первом защищать Родину. Его гибель на торпедированной немцами подводной лодке решена в фильме как бессмертие. Без колебаний отдавая свой кислородный комплект товарищу, Лешка просто не может поступить иначе. Его простой, как сама жизнь, поступок потрясает зрителя. В этом весь Лешка, такой, каким его знают и любят друзья. В самую тяжкую минуту гибели подлодки он думает о других, помогая сослуживцам выйти через торпедные аппараты из затопленного корабля. Ему предстоит остаться в отсеке навечно, закрыв за последним крышку аппарата и ценою собственной жизни спасти остальных. Оставшись в одиночестве, он пишет в вахтенном журнале прощальное письмо друзьям и любимой Леле, надеясь, что оно когда-нибудь достигнет адресата. Зрителю, полюбившему героя, нелегко смириться с гибелью Лешки. Драматическая сцена в подлодке выполнена лаконично, как, впрочем, и вся игра Быкова. Богатый диапазон исполнительских красок – с подтекстами и полутонами уже здесь свидетельствует о подлинной зрелости художника.

В том, что актер очень похож на своего экранного героя, говорили все. Вот как отзывался о своем партнере Леониде Быкове Михаил Ульянов, сыгравший в фильме одну из главных ролей: «Есть такие люди, в которых живет солнечный свет. Это какой-то особый дар природы. Сам по себе человек ведет себя обычно и просто. А вот светло рядом с таким человеком и тепло. Человек, наделенный таким даром, оставляет о себе особенную память. Это может быть и не такая уж долгая встреча, а все равно ты успеваешь рядом с таким человеком согреться.

Вот таким и был Леня Быков. Небольшого роста, с утиным носом, добрейшими и какими-то драматичными глазами.

Он был интеллигентен и воспитан. Это была не вышколенная манера, не лукавое желание произвести приятное впечатление (бывают и такие хитрецы). Нет, у Леонида Федоровича от природы был характер такой, деликатный и чуткий. Он был человеком мягким, скромным в общении и добрым.

Судьба свела меня с ним всего один раз. Мы вместе снимались в фильме «Добровольцы». Это было давно, на заре нашей работы в кино. Почти все в нашей группе были зелены и молоды. Мы были беспечны и самоуверенны. Нас мало что тревожило. Мы были наивны. Но и тогда, в нашей молодой и угловато-острой группе, Леня занимал какое-то свое, никак не защищаемое им, но только ему принадлежащее место. Мы были все почти погодки, но какой-то особый тон, уважительность, что ли, сквозил во всех его словах, рассказах, беседах.

Эта обаятельнейшая человеческая черта освещала и все его актерские работы. Комсомолец-доброволец Акишин – слабосильный, нежный, глубоко спрятавший любовь к Лельке. Но в трагическую минуту гибели подлодки, где служил маленький Акишин, он проявляет поразительное мужество. Смешной, добрый и какой-то светлый человек – таким играл Л. Ф. Быков своего Акишина. Играл? Да просто был в предлагаемых обстоятельствах со всем своим светлым характером.

В пору «Добровольцев», мы, может, еще не вполне осознанно, но достаточно внятно видели пользу театрального тренажа на примере Лени Быкова. Он уже был к тому времени опытным актером Харьковского театра драмы, и этот опыт помогал ему, как спасательный круг. Ясно помню, как импровизировал Леня во время «скоростных» репетиций перед камерой. Он помогал нам как партнер. Он был настоящим партнером, то есть не только сам плыл, но и тянул за собой.

К сожалению, после «Добровольцев» я больше не встречался с Леней в работе. Такова уж жизнь наша актерская. Можно пройти рядом всю жизнь и никогда не встретиться. Можно сниматься в одном и том же павильоне и никогда вместе не работать. Вот так и случилось, что больше в работе с Л. Ф. Быковым мы не встречались…»

А вот как вспоминает артиста Элина Быстрицкая в интервью, которое дала мне по случаю 70-летия Леонида Быкова: «Съемки «Добровольцев» были сорок лет назад. Что бы я сейчас могла вспомнить о Быкове? Это был умнейший, чрезвычайно скромный человек. Я бы даже сказала немного замкнутый. Всегда корректный, всегда осторожный, хотя, безусловно, очень эмоциональный. Я сразу это поняла, хотя мы и снимались вместе всего в одном-двух эпизодах, что это человек тончайшей души. При минимальном тексте, который у него был, он мог выразить свои чувства так емко, так серьезно и глубоко, что сразу чувствовался хороший актер.

Помимо съемок мы почти не встречались – у меня было много работы в Малом театре. Молоды мы были, не ценили, что судьба предоставила нам возможность такого общения. За давностью лет, конечно, какие-то детали из памяти стерлись. Мы его очень любили. Он все время острил. Это привлекало в нем и притягивало. Я всегда с удовольствие слушала его шутки.

Я всегда была поклонницей всех его и актерских, и режиссерских работ. Считаю огромной утратой для искусства, что он так рано ушел из жизни. Такие артисты, как Леонид Быков, встречаются чрезвычайно редко: чтобы подобные душевные качества и подобный талант были в одном человеке. Я хотела бы, чтобы память о нем сберегли. Он погиб на взлете. Говорят, собирался снимать что-то крупное. И он бы смог, так как набрал большую силу. Как часто мы не бережем таких людей…»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.