Эрнсту Цану

Эрнсту Цану

[июнь 1944]

Дорогой господин Цан!

Ваше милое письмо и дружеское предложение как-то помочь мне в следующий раз в расчетном отделе очень приятны и утешительны. Спасибо Вам за это.

Практически этот отдел, вероятно, надолго потеряет для меня важность, ибо не думаю, что получу что-либо из Германии в обозримое время. Но это, конечно, не мешает чиновникам в Цюрихе то и дело приставать ко мне с какими-нибудь придирками. Это раковая болезнь, которой болен весь наш мир, – гипертрофия ставших самоцелью и идолом государства и его чиновничества, автоматически стремящегося с помощью все новых ненужных формальностей и должностей показать, что без него нельзя обойтись и численно увеличиться.

Что касается Вашего отношения к Германии как к естественному для нашего брата месту издания, то, по сути, я его разделяю. Вот только Германия думает об этом иначе. Ряд моих книг был запрещен, другие хотя и терпели, но четко объявили «нежелательными». А когда я почти уже два с половиной года назад, нехотя и сжав зубы, разрешил своему берлинскому издателю предъявить властям, чтобы получить разрешение на печатание, рукопись «Игры в бисер», ему в этом разрешении отказали на том основании, что книги такого рода совершенно нежелательны.

Для меня поэтому издание в Швейцарии было просто единственным выходом, если я хотел обеспечить существование моей книги, труда двенадцати лет.

С другой стороны, я тщательно избегал всякой связи с авторами, которые на стороне нацистов (прежде всего с Книттелем). Не реагировал я и на пренебрежение швейцарской книжной торговли к нашим изданным в Германии книгам, да и вообще принципиально не предпринимаю никаких шагов для распространения моих книг, включая переводы и т. п.

Посылаю Вам единственное стихотворение, которое я написал за два года, больше ничего у меня сейчас нет.