Семья императора Николая I

Семья императора Николая I

Супруга. Жена Николая Александра Федоровна (01.07.1798-20.10.1860), в девичестве немецкая принцесса Фредерика-Луиза-Шарлотта-Вильгельмина, родилась в Берлине в семье прусского короля Фридриха Вильгельма и приходилась сестрой императору Вильгельму I. Она вышла замуж за Николая, тогда великого князя, в 1817 г.

Брак Николая Павловича и Александры Федоровны был редким для императорской семьи браком по любви, которая в этот раз удачно соединилась с династическим расчетом. Сама императрица впоследствии так описывала свои чувства по поводу замужества: «Я чувствовала себя очень, очень счастливой, когда наши руки соединились; с полным доверием отдавала я свою жизнь в руки моего Николая, и он никогда не обманул этой надежды».

Александра Федоровна долго сохраняла свою хрупкую красоту и изящество, и в первые годы брака Николай ее просто боготворил. Их семья оказалась вполне благополучной в отношении рождения детей. В отличие от двух старших братьев, Николай стал счастливым отцом семи законных отпрысков. Супруга родила ему четверых сыновей и трех дочерей: цесаревича Александра, великих князей Константина, Николая и Михаила, великих княжон Марию, Ольгу и Александру.

Любимцем отца, пользовавшимся его безграничным доверием, был первенец цесаревич Александр Николаевич (17.04.1818-01.03.1881) – будущий император Александр II. Воспитанный поэтом В. А. Жуковским, он вырос человеком с благородными устремлениями и порывами. В 1841 г. его женой стала Мария Александровна (1824-1880), принцесса Максимилиана-Вильгельмина-Августа-София-Мария Гессен-Дармштадтская, дочь великого герцога Гессенского (Людвига II Гессен-Дармштадтского). Еще будучи наследником, Александр Николаевич участвовал в управлении государством. Он оставался вместо отца, когда тот отправлялся в поездки.

Выдающейся личностью был и второй сын Николая I – великий князь Константин Николаевич (09.09.1827-13.01.1892). Увлечение отца-императора личностью Петра I сказалось на его будущем. Вопреки сложившейся традиции, его с детства определели не в сухопутный гвардейский полк, а на флот. В 1831 г. в четырехлетнем возрасте великий князь получил чин генерал-адмирала. В 1855 г., в возрасте всего 28 лет, Константин стал управлять флотом на правах морского министра. Он оказался очень талантливым и деятельным флотским начальником. При нем парусные суда были заменены паровыми, упрощено делопроизводство, раньше, чем в армии, фактически отменены телесные наказания нижних чинов, к службе на флоте привлечены способные офицеры и инженеры.

Константин Николаевич получил хорошее образование, отличался широтой взглядов, слыл либералом в политике. Он являлся одним из горячих сторонников и активным проводником реформ эпохи Александра II, особенно отмены крепостного права, которая состоялась во многом благодаря его поддержке. Будучи с 1861 по 1863 г. наместником Царства Польского, он выступал за предоставление Польше больших прав в рамках Российской империи. В 1865 г. он стал председателем Государственного совета.

После гибели Александра II Константин под давлением своего племянника императора Александра III отказался от всех государственных должностей и последние годы жизни жил как частное лицо со своей супругой Александрой Иосифовной, принцессой Саксенской (дочерью герцога Саксен-Альтенбургского), с которой состоял в браке с 1848 г.

Их сын великий князь Константин Константинович Романов (1858-1913) один из самых известных внуков Николая I. Он родился в Стрельне, в знаменитом Константиновском дворце, где сейчас размещается одна из резиденций Президента России. Константин-младший получил превосходное домашнее образование. Отец позаботился о том, чтобы историю ему преподавали профессор Петербургского университета, выдающийся ученый С. М. Соловьев и не менее знаменитый автор исторических романов К. Н. Бестужев. Теорию музыки юному великому князю читал Г. А. Ларош, автор работ о Глинке и Чайковском. В его семье любили музыку и литературу. Константин-старший был не только выдающимся военным и государственным деятелем, но и издателем популярного в свое время журнала «Морской сборник» (1848-1917), в котором печатались главы из романа Гончарова «Фрегат „Паллада“, пьесы Островского, рассказы и очерки Григоровича, Писемского, Станюковича.

Константин Константинович Романов начал карьеру как военный. Юным гардемарином он совершал морские плавания на фрегатах «Громобой» и «Светлана». В 19 лет принял участие в Балканской войне, в боевых действиях на Дунае, был отмечен за храбрость орденом Георгия 4-й степени. После флота служил в Измайловском гвардейском полку, был шефом гренадерского Тифлисского полка и командиром лейб-гвардии Преображенского. С 1889 г. до конца жизни Константин Константинович был президентом Академии наук.

Но наибольшую известность и даже прижизненную славу Константин Константинович Романов снискал как поэт, печатавшийся под довольно прозрачным псевдонимом «К. Р.». О себе он писал: «...не тем, что знатного я рода, что царская во мне струится кровь, родного православного народа я заслужу доверье и любовь». К. Р. много публиковался, у него имелись почитатели в столице и в провинции, а среди его друзей числились такие известные деятели русской культуры, как Чайковский, Фет, Майков. В обществе музыкантов, поэтов, художников он был своим. До сих пор со сцены нередко звучит классический романс П. И. Чайковского «Растворил я окно...» на стихи К. Р., а стихотворение «Бедняга» о смерти в госпитале простого солдата стало народной песней. Поэт Евгений Осетров, наш современник, пишет, что «Беднягу» калеки и нищие пели на базарах, пристанях и в поездах даже еще после Великой Отечественной войны, и по популярности в народе ее можно было сравнить только с «Гибелью „Варяга“».

Одно из лучших своих стихотворений 1887 г. «Посвящение Королеве Эллинов Ольге Константиновне» К. Р. адресовал своей сестре Ольге Романовой, в замужестве греческой королеве:

Тебе, тебе, мой ангел нежный,

Я посвящаю этот труд;

О, пусть любовно и прилежно

Твои глаза его прочтут.

Ты мне внушила эти строки,

Они тобой вдохновлены:

Пускай же будут в край далекий

Они к тебе унесены.

И если грудь заноет больно

Тоской по нашей стороне,

Пускай тогда они невольно

Тебе напомнят обо мне.

И пусть хоть тем тебе поможет

Тот, кто всегда и всюду твой,

Кто позабыть тебя не может

И чья душа полна тобой.

Третий сын императора Николая I великий князь Николай Николаевич (Старший) (1831-1891) пошел по военной стезе. Он имел чин генерал-фельдмаршала, занимал должности генерал-инспектора кавалерии и по инженерной части. В русско-турецкую войну 1877-1878 гг. был главнокомандующим Дунайской армией.

Его сын великий князь Николай Николаевич (Младший) (1856-1929) был кавалерийским генералом, в Первую мировую войну занимал должность главнокомандующего Кавказским фронтом. Ему удалось выжить в годы революции и Гражданской войны, он закончил жизнь в эмиграции.

Большую роль в государственных делах империи впоследствии играл и младший из сыновей Николая I – великий князь Михаил Николаевич (1832-1909). Также профессиональный военный, он с 1862 по 1881 г. был наместником Кавказа и главнокомандующим кавказскими войсками. При нем были усмирены Чечня, Дагестан, западные районы Кавказа, учреждены новые губернии и округа на юге Российской империи. Он участвовал в турецкой войне 1877-1878 гг., председательствовал в Государственном совете с 1881 г.

Михаил Николаевич был женат на великой княгине Ольге Федоровне, дочери герцога Леопольда Баденского. От этого брака у него родились пятеро детей: великие князья Николай, Михаил, Георгий, Александр и великая княжна Анастасия. Георгий Михайлович был управляющим Русским музеем, а Александр Михайлович – крупным военно-морским теоретиком, историком, библиофилом и одним из первых российских авиаторов.

Дочерям императора Николая I была уготована традиционная судьба «русских принцесс» – выйти замуж, составив выгодную для государства династическую партию, и заниматься меценатством и благотворительностью.

Старшая, великая княжна Мария Николаевна (1819 – 1876), в 1839 г. стала женой герцога Максимилиана Лейхтенбергского. У ее супруга был знатный титул и хорошие родственные связи в Европе, но он не имел своего государства, поэтому их семья жила в России. Мария Николаевна была президентом Академии художеств, председателем «Общества поощрения художеств», внесла большой вклад в развитие отечественного искусства.

Образованным и художественно развитым человеком стала и любимая дочь Николая I – великая княжна Ольга Николаевна (1822-1892). Она получила прекрасное воспитание и хорошее образование в области литературы и языкознания, слушая лекции известных поэтов П. А. Плетнева и В. А. Жуковского, филолога протоиерея Г. П. Павского. В 1846 г. ее мужем стал наследный принц Вюртемберга, впоследствии вюртембергский король Карл I. В этом браке не было детей, но Ольга Александровна вошла в историю этого небольшого немецкого государства как создательница многих благотворительных учреждений.

Романтично, но печально сложилась судьба младшей дочери императора – великой княжны Александры Николаевны (1825-1844). Современники отмечали, что эта «принцесса» отличалась редкой красотой и большими музыкальными способностями. Девочка росла нежной, изящной и болезненно хрупкой. Ее учитель пения итальянец Солива сразу же обратил внимание не только на прекрасный голос своей подопечной, но и на ее частый кашель. Он предложил показать ее врачам в Европе, но придворные медики посчитали, что этот совет подрывает их собственный авторитет, и настояли на увольнении педагога. Через некоторое время состояние здоровья великой княжны обеспокоило и лейб-медика Мандта, но к нему не прислушалась уже императорская семья.

Когда Александре исполнилось 19 лет, отец с матерью решили выдать ее замуж за наследника датского королевского престола Фридриха Вильгельма, сына ландграфа Гессен-Кассальского Вильгельма и ландграфини Луизы Шарлотты. В 1843 г. жених прибыл в Петербург и оставался здесь несколько месяцев. За это время молодые люди успели полюбить друг друга и хотели пожениться. Придворные врачи убеждали императорскую семью, что здоровье Александры Николаевны меняется к лучшему, недовольное ворчание Мандта никто не хотел принимать всерьез. А влюбленный принц ничего не замечал, он уже считал дни до свадьбы.

Бракосочетание великой княжны Александры Николаевны и молодого ландграфа Фридриха Вильгельма Гессен-Кассальского состоялось 14 января 1844 г. Молодые поселились в Зимнем дворце. Но их счастье было недолгим. Вскоре Александре стало хуже, у нее обнаружилась чахотка, которая быстро прогрессировала. Весной ее перевезли в Царское Село в надежде на целительную силу деревенского воздуха. Но и это не помогло. В ночь на 29 июля Александра Николаевна преждевременно родила мертвого ребенка, а через несколько часов скончалась сама. Так безвременно увял этот дивный прекрасный цветок в саду императорской семьи. Сказка о красивой любви принца и принцессы оказалась с печальным концом.

Николай мог по праву гордиться детьми и внуками. Он сам и его супруга потратили немало усилий для организации их образования и воспитания. Великие князья и княжны по традиции учились дома, а не в государственных или частных учебных заведениях. Во дворце их окружал целый штат высококвалифицированных преподавателей, от которых родители требовали строгости к ученикам. «План учения» для наследника престола, составленный самим В. А. Жуковским, был рассчитан на 12 лет и включал русский и иностранные языки, точные и естественные науки, философию, историю и этнографию, а также различные виды спорта, искусств и ручного ремесла.

За невыученное задание или серьезные ошибки детей строго наказывали. Их могли ставить на колени лицом к стене, лишать развлечений и удовольствий. Все наказания фиксировались в специальном журнале. Попытки жалоб на учителей родителями пресекались.

Дети должны были соблюдать строгий этикет. За столом им не разрешалось разговаривать, пока к ним не обращались взрослые. За нарушение этикета следовало лишение десерта. После ужина им разрешалось немного поиграть. Ровно в 9 часов вечера им следовало удаляться в свои комнаты и ложиться в постель.

В то же время взрослые в царской семье всегда находили время, чтобы пообщаться с детьми. Наследники императора чувствовали постоянное внимание родителей к себе, их заботу. Великие князья и княжны не росли в полной изоляции. На детские праздники во дворец приглашались сверстники – сыновья и дочери придворных, учителей и медиков, воспитанники кадетских корпусов. Среди них у царских детей и внуков были друзья. Так в них воспитывалась общительность и привычка к светской жизни, умение вести себя с людьми разных сословий.

Сыновья императора потом использовали эту систему в воспитании собственных детей. Великий князь Александр Михайлович вспоминал, что его отец великий князь Михаил Николаевич требовал, чтобы сыновья спали на простых железных кроватях с тонкими матрасами. Поднимались великие князья Михайловичи в шесть утра, молились, принимали холодную ванну и завтракали чаем и бутербродами с маслом. Другой еды им не предлагали, чтобы не баловать и не приучать к роскоши, которой далеко не всегда можно окружить жизнь офицера. Потом следовали несколько часов занятий до обеда, во время которого дети сидели за столом вместе с родителями.

С самого раннего возраста у великих князей и княжон воспитывали осознание предопределенности судьбы. Мальчики могли выбирать между службой в кавалерии, артиллерии или на флоте. Девочки были вольны в выборе увлечений: музыка, рисование, рукоделие, литературные занятия. Князь Александр Михайлович вспоминал, что его маленький брат Георгий как-то во время обеда робко сказал, что хотел бы стать не военным, а художником и рисовать портреты. За столом повисло холодное молчание, не понятное ребенку. Он догадался, что совершил что-то предосудительное, только когда лакей не положил на его тарелку малиновое мороженое, которое ели все остальные дети.

Такое строгое, если не сказать суровое, воспитание в XIX – начале XX в. было принято не только в семье Романовых, но и во многих королевских и герцогских домах Европы. Почти всегда оно давало хорошие результаты. Дети вырастали подготовленными ко многим испытаниям. Многим из них, особенно тем, кто не становился главой государства, приходилось участвовать в военных походах и сражениях, терпеть тяготы офицерской жизни, видеть кровь и смерть и не бояться выстрелов и орудийной канонады.

Когда младшие Романовы вырастали, родители немного ослабляли свой контроль. Молодежь имела возможность веселиться на многочисленных балах и маскарадах, на которые при николаевском дворе средств не жалели. Великие князья ухаживали за хорошенькими фрейлинами, но при этом не забывали: чтобы сохранить свои позиции в императорской семье, подругу жизни нужно выбирать не только сердцем, но и головой, ее знатность должна соответствовать статусу члена царской династии. В середине XIX в. великие князья женились только на принцессах, а великие княжны выходили замуж за принцев. Все увлечения молодости должны были таковыми и оставаться, не превращаясь в серьезные отношения.

Пример отношения к семейному долгу демонстрировал сам император Николай I. К своей супруге он относился по-рыцарски благородно. В молодые годы он был искренне ей предан. Но со временем их отношения несколько изменились. Александра Федоровна отличалась хрупким здоровьем. Частые роды подрывали его еще больше. Императрица все чаще хворала, врачи настаивали на отдыхе, поездках на южные и заграничные курорты. Император скучал в ее отсутствие и, чтобы развеяться, стал заводить небольшие интрижки с придворными дамами, у которых такой красавец-мужчина не мог не пользоваться успехом. Свои романы Николай никогда не афишировал, щадя чувства и самолюбие супруги, которую по-прежнему уважал.

Он продолжал придерживаться образа жизни добропорядочного семьянина. Близкая к императорской чете фрейлина А. О. Смирнова-Россет оставила в своих мемуарах подробное описание обычного распорядка дня Николая I. Царь вставал рано и после утреннего туалета совершал небольшую прогулку. В девятом часу он пил кофе в своем кабинете, а в десятом часу отправлялся в покои императрицы, потом занимался делами. В час или в половине второго Николай опять навещал императрицу и всех детей, снова гулял. В четыре часа вся семья садилась обедать, в шесть царь выходил на воздух, а в семь пил чай с женой и детьми. Вечером он работал несколько часов в своем кабинете, в половине десятого общался с семьей и придворными, ужинал и гулял перед сном. Около двенадцати император с императрицей отправлялись почивать. После свадьбы они всегда спали в одной кровати. Смирнова-Россет, как и многие близкие к царю придворные, удивлялась, когда же царь бывает у Нелидовой.

Варвара Аркадьевна Нелидова многие годы была любовницей Николая I, фактически его второй женой. По стечению обстоятельств она приходилась родной племянницей Е. И. Нелидовой – фаворитке его отца Павла I. Но, в отличие от своего родителя, Николай никогда не забывал о супружеском и отцовском долге и не собирался разводиться с часто болевшей Александрой Федоровной. Императрица знала об этом и довольно спокойно относилась к сердечной привязанности мужа.

В этой ситуации удивляет бескорыстие В. А. Нелидовой, которая, видимо, искренне любила Николая и была согласна на любые условия, лишь бы оставаться рядом с ним. Другая императорская фрейлина А. Ф. Тютчева, познакомившаяся с царской фавориткой в начале 1850-х гг., так отзывалась о ней: «Ее красота, несколько зрелая, тем не менее, еще была в полном своем расцвете. Ей, вероятно, в это время было около 38 лет. Известно, какое положение приписывала ей общественная молва, чему, однако, казалось, противоречила ее манера держать себя, скромная и почти суровая по сравнению с другими придворными. Она тщательно скрывала милость, которую обыкновенно выставляют напоказ женщины, пользующиеся положением, подобным ее».

Оберегая самолюбие жены и будущее династии, Николай не признал официально детей, родившихся у него от связи с Нелидовой. Императорских бастардов усыновил граф Петр Андреевич Клейнмихель (1793-1869). Такая услуга, оказанная государю, позволила ему в последние годы правления Николая I занять положение всесильного временщика. Клейнмихель был главноуправляющим путями сообщения и публичными зданиями. Он руководил постройкой железной дороги Петербург – Москва. Сразу же после смерти Николая Клейнмихель уволен со всех государственных должностей за злоупотребления по службе.

Придворная жизнь первых двух десятилетий николаевского правления отмечена большим количеством балов и маскарадов. Особенно нравились Николаю увеселения в Аничковом дворце, в котором они с женой жили еще будучи великими князем и княгиней. Император любил танцевать и ухаживать за молоденькими придворными дамами. Нередко эти ухаживания заканчивались маленьким любовным приключением. Сохранился исторический анекдот о том, что однажды на маскараде уже немолодой царь увлекся изящной юной кокеткой в маске. Весь вечер он увивался вокруг нее и наконец пригласил в свою карету. Когда таинственная визави императора сняла в закрытом экипаже маску, то царь увидел смеющееся личико великой княжны Марии Николаевны, пожелавшей таким образом разыграть своего отца.

Лебединой песней Николая – блестящего кавалера и мастера тонкого флирта – стала зима 1845 г., запечатлевшаяся в памяти придворных нескончаемой чередой блестящих балов и вечеринок. Фрейлина А. О. Смирнова-Россет так вспоминала об этих зимних развлечениях: «Государыня была еще хороша, прекрасные ее плечи и руки были еще пышные и полные, и при свечах, на бале, танцуя, она еще затмевала первых красавиц. В Аничковом дворце танцевали всякую неделю в Белой гостиной; не приглашалось более ста персон. Государь занимался в особенности баронессой Крюднер, но кокетствовал, как молоденькая бабенка, со всеми и радовался соперничеством Бутурлиной и Крюднер». Царь умел плести любовные интриги и, несмотря на уже солидный возраст, все еще получал от этого удовольствие.

В последней трети царствования Николая современники все чаще стали замечать, что император словно тяготится не только своими государственными обязанностями, но и самой необходимостью поддерживать традиционный для своего сана роскошный образ жизни, который он так любил в молодости. Известный художник и искусствовед А. Н. Бенуа в свое время точно подметил характерную особенность дворцовой архитектуры и интерьера николаевского времени: «Раздвоение характера Николая Павловича, как человека и как императора, отразилось и на возводимых им сооружениях: во всех постройках, предназначенных для себя и для своей семьи, видно желание интимности, уюта, удобства и простоты». Когда же императрица уезжала лечиться на очередной курорт, царь жил совсем просто, почти как рядовой офицер в казарме.

Приближаясь к своему пятидесятилетию, Николай все острее ощущал разочарование в жизни. Второго Петра Великого из него явно не получилось. Два десятилетия царствования были позади, а он не совершил ни блистательных военных побед, ни грандиозных реформ. Огромная и методичная государственная работа, которую изо дня в день совершал государь, не приносила никаких значительных плодов. Нередко Николай проводил в трудах по восемнадцать часов в сутки и не получал от этого ни пользы, ни удовольствия. Фрейлина Смирнова-Россет вспоминала, как однажды царь сказал ей: «Вот скоро двадцать лет, как я сижу на этом прекрасном местечке. Часто удаются такие дни, что я, смотря на небо, говорю: зачем я не там? Я так устал...»

Семейная жизнь также все более удручала. После блистательной зимы 1845 г. императрице пришлось весной на несколько месяцев уехать в Италию: ее здоровье сильно пошатнулось. После этой болезни Александра Федоровна стала заметно увядать, что не могло не беспокоить Николая. Он ценил в императрице преданного друга и мать своих детей и боялся ее потерять.

В таком депрессивном состоянии император встретил 1848 год, когда Европу накрыла очередная волна революций. Николай вновь почувствовал себя востребованным в роли общеевропейского жандарма. Начался последний период его царствования, вошедший в историю под названием «мрачного семилетия».

По распоряжению Николая I к западным границам России была выдвинута 300-тысячная армия, готовая подавить любой бунт в Пруссии, Австрии или Франции. В 1849 г. по просьбе австрийского императора русские войска разгромили революцию в Венгрии и продлили агонию дома Габсбургов еще на 60 лет.

Внутри страны, чтобы пресечь любые революционные настроения, ввели жесточайшую цензуру в печати. Распространяются слухи о возможном закрытии университетов. Бывший любимец Николая, министр просвещения С. С. Уваров за робкую статью в защиту университетского образования отправлен в отставку.

Николай делает все, чтобы сохранить выстроенную им систему консервативной самодержавной власти, но она рушится у него на глазах, не выдержав последнего удара – столкновения с крупнейшими европейскими державами во время Крымской войны 1853-1856 гг.

После успешного подавления венгерской революции Николай I окончательно уверовал в мощь и непобедимость своей армии. Царедворцы без устали славили величие империи. В 1850 г. с небывалой пышностью и блеском отпраздновали 25-летний юбилей «благополучного царствования» императора. Воодушевленный царившей в его ближайшем окружении атмосферой ура-патриотизма, Николай полагал, что сможет нанести решающий удар по слабой Турции и получить полный контроль над черноморскими проливами. Снова всплыл на поверхность давний византийский проект с захватом Константинополя.

Но на стороне Турции выступили Англия и Франция. В Крыму высадился 60-тысячный экспедиционный корпус союзников, вооруженный по последнему слову тогдашней военной техники. Россия, обладавшая самой большой армией в Европе, потерпела позорное поражение. Она лишилась всего черноморского флота. Героизма простых солдат и офицеров оказалось недостаточно, чтобы противостоять новейшим английским винтовкам и дальнобойным орудиям. Известный политик, будущий министр внутренних дел П. А. Валуев писал тогда про русскую армию и империю в целом: «Сверху блеск, а снизу гниль».

Едва ли не тяжелее всех это национальное унижение переживал император Николай I. Его армия и флот, которые он так любил и которыми так гордился всю свою жизнь, не только не смогли завоевать турецкие территории, но оказались не в состоянии даже защитить свои собственные. Обычный главнокомандующий на его месте должен был как человек чести подать в отставку. Однако для императора закон не предусматривал такой возможности. Спасти его от позора могла только смерть. Фрейлина А. Ф. Тютчева писала: «В короткий срок полутора лет несчастный император увидел, как под ним рушились подмостки того иллюзорного величия, на которые он воображал, что поднял Россию. И тем не менее именно среди кризиса последней катастрофы блестяще выявилось истинное величие этого человека. Он ошибался, но ошибался честно, и, когда был вынужден признать свою ошибку и пагубные последствия ее для России, которую он любил выше всего, его сердце разбилось, и он умер. Он умер не потому, что не хотел пережить унижения собственного честолюбия, а потому, что не мог пережить унижения России».

В конце января – начале февраля 1855 г. в Петербурге прошла сильная эпидемия гриппа. Болела почти вся императорская семья, многие придворные и прислуга. Заболел и Николай I. Грипп перешел в воспаление легких, с которым никак не могли справиться ни организм самого больного, ни придворные медики. Николай чувствовал, что умирает. При нем почти неотлучно находился старший сын и наследник Александр. В минуту откровения отец сказал ему: «Сдаю тебе мою команду, к сожалению, не в том порядке, как желал, оставляя много хлопот и забот».

Болезнь царя продолжалась две недели. 18 февраля 1855 г. Николай скончался. Великий князь Александр Николаевич оставил в своем дневнике такую запись о последних минутах отца: «Мандт (императорский лейб-медик. – Л. С.) за мной. Государь спросил Бажанова (своего секретаря. – Л. С.). Причастился при всех нас. Голова совсем свежая. Удушье. Сильные мучения. Прощается со всеми – с детьми, с прочими. Я на коленях, держу руку. Жал ее. К концу чувствуется холод. В 1/4 1-го все кончено. Последние ужасные мучения». Позже жена наследника, присутствовавшая при кончине свекра, утверждала, что незадолго до смерти одышка прекратилась на несколько минут, и Николай смог говорить. Его последними словами, обращенными к старшему сыну, были: «Держи все – держи все». При этом император сильно сжимал руку Александра, показывая, что держать надо крепко.

После смерти Николая в Петербурге поговаривали, что царь покончил с собой. Но под этими сплетнями нет никаких серьезных оснований. Если император что и сделал, чтобы ускорить свой уход, то это, скорее всего, было неосознанное несопротивление болезни, которая случилась так кстати.

Николай управлял Россией 30 лет. Это одно из самых долгих царствований в истории дома Романовых. Тем печальнее, что оно не было счастливым для страны. Виной всему – личность императора. Наверное, наиболее точную и образную характеристику Николаю I дала хорошо знавшая его фрейлина А. Ф. Тютчева, мемуары которой «При дворе двух императоров» мы уже неоднократно цитировали: «Глубоко искренний в своих убеждениях, часто героический и великий в своей преданности тому делу, в котором он видел миссию, возложенную на него провидением, можно сказать, что Николай I был Дон Кихотом самодержавия, Дон Кихотом страшным и зловредным, потому что обладал всемогуществом, позволявшим ему подчинять все своей фантастической и устарелой теории и попирать ногами самые законные стремления и права своего века».

Но Николай I все же принес пользу своей империи: он воспитал наследника Александра Николаевича человеком современным, с сильным характером. И тот оказался готов провести значительную часть тех реформ, которых общество ожидало сначала от его дяди Александра I, а потом и от отца. Беда в том, что эти реформы запоздали как минимум на полстолетия.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.