Личность императора Николая I и общая характеристика его правления

Личность императора Николая I и общая характеристика его правления

Николай был третьим сыном в многодетной семье великого князя Павла Петровича (1754-1801) и великой княгини Марии Федоровны (1759-1828), внуком Екатерины Великой (1729-1796). Он родился в Царском Селе под Петербургом 25 июня (6 июля) 1796 г. Николай оказался первым мальчиком в царской семье Романовых, получившим имя в честь святого Николая Угодника. Хотя имя Николай в переводе с греческого означает «победитель народов», оно это считалось «нецарским» (имя Николай, Никола, Микола было распространено в купеческой, мещанской и крестьянской среде; знатные дворяне не часто называли им своих детей). Возможно, тому, как назвать третьего младенца мужского пола, в императорской семье не придавали особого значения: вряд ли ему пришлось бы царствовать, если бы обстоятельства жизни двух его старших братьев не сложились так прихотливо.

Николая крестили 6 (17) июля. Его восприемниками от купели были старшие брат и сестра: великий князь Александр Павлович (будущий император) и великая княжна Александра Павловна. Сразу же после крещения младенца наградили орденом Андрея Первозванного, как это полагалось великим князьям.

Фактически с рождения Николай был записан в военную службу и быстро продвигался по служебной лестнице. Неполных пяти месяцев от роду, в ноябре 1796 г. его произвели в полковники и назначили шефом лейб-гвардии Конного полка с окладом 1105 руб. в год.

Николай и его младший брат Михаил стали любимцами своих родителей Павла I и Марии Федоровны, лишенных Екатериной II возможности общаться со старшими сыновьями, воспитанием которых бабушка занималась лично. Но несмотря на родительскую любовь, высокое положение и воинские чины, мальчики воспитывались в строгости. Дядька великих князей генерал М. И. Ламсдорф за малейшую провинность или непослушание бил их линейкой и даже ружейным шомполом, сек розгами. Николай позже рассказывал своему старшему сыну Александру, что, особенно рассердившись, Ламсдорф хватал его за грудки или за воротник и швырял об стену, при этом маленький великий князь едва не лишался сознания. Но даже такие жестокие «воспитательные» меры не смогли изменить характера Николая: он рос вспыльчивым и упрямым, обо всем имел свое мнение и отличался высокой самооценкой. Императрица-мать Мария Федоровна знала, как воспитывают ее сыновей, но не вмешивалась, видимо, считая, что мальчикам, рано оставшимся без отца, необходима сильная мужская рука.

Николая и Михаила с детства приучали к мысли, что их будущее – военная служба. Поэтому их первыми игрушками были сабли, ружья, деревянные лошадки, фарфоровые и оловянные солдатики. С утра до вечера мальчики играли в военные игры, учились ружейным приемам, усваивали элементы офицерской выправки, умение становиться во фрунт, отдавать команды. Все сыновья Павла I унаследовали от отца любовь к военным парадам, смотрам, учениям, но воспитатели замечали, что особенно сильно эта страсть проявилась у Николая, который с раннего детства рос «настоящим военным», как это понималось при царском дворе.

В 1800 г. старший брат назначил четырехлетнего Николая шефом лейб-гвардии Измайловского полка. Красивый Измайловский мундир так понравился Николаю, что он носил его до конца жизни, предпочитая всем остальным нарядам. Ему шили от 10 до 16 мундиров в год.

Фраки для юных великих князей также шили десятками. Однако светскую одежду Николай не любил, что беспокоило его мать, и она заставляла сына надевать ее как можно чаще.

В 1818 г. Николая назначили командиром бригады 1-й гвардейской дивизии, в которую, кроме Измайловского, входил также Егерский полк, в должности генерал-инспектора по инженерной части. Казалось, он достиг того, к чему стремился, – стал военачальником. Наверное, даже если бы великий князь так никогда и не стал императором, он мог бы считать себя счастливым.

До конца жизни Николай сохранил пренебрежительное отношение ко всему штатскому и штатским людям, а также ко всяким теоретическим наукам, которые считал излишними. Для него был характерен практичный подход ко всем вопросам, стремление все упростить до уровня, понятного любому армейскому или гвардейскому полковнику. Такая недооценка наук, равно как и военной теории, в конце его царствования привели к военному краху России во время Крымской кампании. Во внутренней политике страны он стремился к той же простоте. Его взглядам и личной системе ценностей полностью соответствовала предложенная министром просвещения графом С. С. Уваровым идеологическая платформа «Православие. Самодержавие. Народность».

Современники отмечали самостоятельность характера и поведения Николая, которые ярко проявились еще в молодости. Все братья стремились подражать красивому, с изящными манерами Александру. Константин настолько тщательно копировал своего кумира, что это выглядело в глазах окружающих почти карикатурно. Николай держался по отношению к брату-императору подчеркнуто уважительно, но не желал быть его тенью. Он никогда не стеснялся своего высокого роста, юношеской худобы и угловатости, вел себя свободно, любил посмеяться и пошалить и не боялся, что гримаса смеха может нарушить гармонию классически правильных черт его красивого лица.

Уверенность в себе и самолюбие имели и оборотную сторону. Когда Николай считал себя правым, то бывал резок и несдержан, особенно с подчиненными. За это его не любили в гвардии, где офицерами служили представители русских аристократических фамилий. В 1822 г. произошло столкновение с офицерами лейб-гвардии Егерского полка. Николай позволил себе грубо, употребляя оскорбительные выражения, накричать на ротного командира В. С. Норова за мелкие оплошности, которые допустили его солдаты при движении походным строем. Офицеры полка потребовали для Норова права на дуэль с великим князем. Николай, естественно, драться на дуэли не собирался. Тогда все офицеры-егеря подали прошения об отставке, и командиру дивизии генералу И. Ф. Паскевичу с большим трудом удалось примирить обе стороны.

Александр и Николай считались самыми красивыми из сыновей Павла I и Марии Федоровны, и по воле судьбы именно им довелось стать императорами. Таким образом, всю первую половину XIX в. «лицом Российской империи» были настоящие красавцы-мужчины.

Николай, как и его старший брат, обладал великолепной фигурой. Оба они отличались высоким ростом и хорошей осанкой. В юности Николай был худощав, с годами пополнел, но сохранил стать. Современники отмечали правильность черт его лица и античный профиль. Особую величественность его внешности придавали царственные манеры и свободная, но плавная походка.

Француз маркиз де Кюстин, посетивший Россию в 1839 г., так описывал Николая I, которого увидел впервые: «Император на полголовы выше обыкновенного человеческого роста. Его фигура благородна, хотя и несколько тяжеловата. <...> У императора Николая греческий профиль, высокий, но несколько вдавленный лоб, прямой и правильной формы нос, очень красивый рот, благородное овальное, несколько продолговатое лицо, военный и скорее немецкий, чем славянский, вид. Его походка, его манера держать себя непринужденно внушительны. Он всегда уверен, что привлекает к себе общие взоры, и никогда ни на минуту не забывает, что на него все смотрят. Мало того, невольно кажется, что он именно хочет, чтобы все взоры были обращены на него одного. Ему слишком часто повторяли, что он красив и что он с успехом может являть себя как друзьям, так и недругам России».

Даже недолюбливавшая Николая фрейлина А. Ф. Тютчева писала о нем в своих мемуарах: «Никто лучше, как он, не был создан для роли самодержца. Он обладал для того и наружностью, и необходимыми нравственными свойствами. Его внушительная и величественная красота, величавая осанка, строгая правильность олимпийского профиля, властный взгляд – все, кончая его улыбкой снисходящего Юпитера, все дышало в нем земным божеством, всемогущим повелителем, все отражало его незыблемое убеждение в своем призвании. Никогда этот человек не испытывал тени сомнения в своей власти или в законности ее».

Как уже отмечалось, манифест о восшествии Николая I на российский престол был опубликован 12 декабря 1825 г. Однако церемония коронации должна была состояться только после похорон его предшественника и завершения длительного траура. Александра I похоронили в императорском некрополе Петропавловского собора в Петербурге 25 марта 1826 г. Коронацию Николая I назначили на август. Уже в июле представители знатнейших дворянских фамилий стали съезжаться в Москву. 25 числа в первопрестольную торжественно въехал сам Николай в сопровождении младшего брата – великого князя Михаила и шурина – прусского принца Вильгельма. От самого путевого петровского дворца до Кремля вдоль дороги шпалерами стояла гвардия, приветствовавшая императора торжественными возгласами. За императором, который ехал верхом, следовала парадная карета с императрицей и десятилетним наследником престола – цесаревичем Александром Николаевичем. Императорская семья направлялась в Кремль, где после богослужения в церкви Вознесения Христова депутация от московского дворянства и купечества поднесла им хлеб-соль.

Коронация состоялась 22 августа. Церемония, собравшая огромное количество людей, поразила современников своей пышностью. Сначала в Кремль прибыла императрица-мать Мария Федоровна с внуком-цесаревичем, прусским принцем и иностранными послами. Вторым кортежем проследовали высшие придворные сановники. Впереди них несли две короны, скипетр, державу, императорскую мантию, подбитую горностаем, и штандарт с гербами империи.

Шествие самого императора к месту коронации было торжественным и величественным. Николай в сопровождении братьев Константина и Михаила вместе с императрицей Александрой Федоровной шел под великолепным шелковым балдахином, который несли шестнадцать военных в генеральских чинах. За императорской семьей следовали статс-дамы, сановники двора, члены Государственного совета, министры, губернаторы, губернские предводители дворянства, избранные представители других сословий империи. На ступенях Успенского собора императорскую чету встречал митрополит с духовенством. В самом соборе для императора и императрицы приготовили два золоченых трона. Совершение обряда коронации сопровождалось ста тремя пушечными залпами кремлевской артиллерии. Отныне власть нового императора была не только утверждена законом, но и освящена церковной церемонией венчания на царство. Общество надеялось, что после завершения долгожданных торжеств он во всем блеске явит подданным свои лучшие качества властителя огромного государства. От него ждали подвигов на государственной ниве в духе его великих предшественников Петра I и Екатерины II.

Действительно, Петра I Николай считал образцом для подражания. Он держал в своем кабинете портрет своего выдающегося предка в серебряной раме и не расставался с ним во время поездок по России и военных походов. Так же, как Петр, Николай отличался неприхотливостью в быту. В походы он брал с собой небольшую раскладную кровать, укрывался шинелью. Путешествуя по своей империи и за границей, он при необходимости мог переночевать в экипаже на набитом соломой матрасе, не чувствуя при этом особых неудобств. В последние годы жизни Николай обустроил для себя небольшую комнату на первом этаже Зимнего дворца, служившую ему и спальней, и кабинетом. Ее стены были оклеены простенькими бумажными обоями. Обстановка состояла из самых необходимых предметов мебели красного дерева, обтянутой темно-зеленой сафьяновой кожей. На небольшой полочке возле зеркала находились флакон духов, гребенка и щетка для волос.

Но в отличие от Петра натура Николая была облагорожена воспитанием и пусть не блестящим, но все-таки систематическим домашним образованием. Император был сдержан в еде, почти не употреблял спиртных напитков. Он прощал всех людей, задержанных и осужденных по закону о публичном оскорблении его императорского достоинства, так как не считал это серьезным преступлением, ибо сам был склонен к резким речам и суждениям в минуты эмоционального возбуждения. Со временем он научился признавать себя виноватым, если несправедливо обижал кого-либо из приближенных или офицеров, и просить прощения у этого человека. Николая часто упрекали (и до сих пор ставят это в вину) в суровом наказании участников восстания декабристов. Но ему самому нелегко далось решение о казни пятерых наиболее опасных, с точки зрения следствия, заговорщиков, да и многим, кто признал свою вину и просил о помиловании, сократили сроки каторги и ссылки. Все родственники декабристов сохранили и свое имущество, и дворянское достоинство. Вряд ли Николая и его окружение можно обвинить в излишней жестокости или несправедливости. Более того, царь с пониманием отнесся к тому, что только что вернувшийся из Михайловской ссылки А. С. Пушкин в ответ на прямой вопрос, что бы он делал, если бы 14 декабря 1825 г. оказался в Петербурге, произнес: «Стал бы в ряды мятежников». В обмен на обещание в будущем «думать и действовать иначе» Николай предложил поэту освободить его от цензуры чиновников и сам стал его цензором. Можно спорить, хорошо или плохо это было для Пушкина, но, несомненно, таким образом государь признавал его заслуги перед русской литературой. И в дальнейшем Николай неоднократно поддерживал материально и самого поэта, и его семью.

От Николая, как на первых порах и от его старшего брата, общество ждало реформ и переустройства жизни страны. Казалось, именно для этого новый государь создал так называемый Секретный комитет, который на основе изучения бумаг и проектов, оставшихся от Александра I, и с учетом новых требований времени подготовил несколько предложений об изменении структуры и функций органов государственной власти согласно принципу разделения полномочий, как это было принято во многих европейских государствах. Царь одобрил эти предложения, но их так и не реализовали. Любопытно, что о них резко отрицательно отозвался великий князь Константин Павлович, который до этого, как выяснилось, совершенно безосновательно пользовался репутацией реформатора и либерала. К 1831 г. Комитет прекратил свои заседания; царь и общество этого почти не заметили.

Из поступков Николая в начале его царствования наиболее положительно современники восприняли возвращение из ссылки такого видного государственного деятеля, как М. М. Сперанский. Естественно, в условиях николаевской России Сперанский не мог надеяться на реализацию задуманного им еще при Александре I плана буржуазных реформ, однако новый император предложил ему другое важное дело, в котором оказался востребованным его талант законодателя. До Николая империя продолжала жить по своду законов, принятых еще в 1649 г., – Уложению царя Алексея Михайловича. Все последующие законодательные акты и указы находились в разрозненном состоянии, почему многие из них не использовались. Создать новый кодекс законов были призваны чиновники специально учрежденного Второго отделения Его Императорского Величества канцелярии. Во главе его Николай поставил своего бывшего преподавателя правоведения, видного юриста М. А. Балугьянского, но фактическим руководителем проекта стал Сперанский. В «Полное собрание законов Российской империи» вошло более 30 тысяч законодательных актов с 1649 по 1830-е гг., составивших 45 основных и 6 дополнительных томов. Государственный совет признал «Полное собрание» единственным основанием для решения всех юридических дел в империи с 1 января 1835 г. В конце заседания Совета Николай I подозвал к себе Сперанского, обнял на глазах у всех и, сняв с себя ленту ордена Андрея Первозванного – высшего ордена России, надел на Сперанского. Эта патетическая сцена изображена скульптором П. К. Клодтом на барельефе постамента памятника Николаю I на Исаакиевской площади в Петербурге.

Это было торжество законодательного начала в царствовании Николая Павловича. В дальнейшем император строго следил за соблюдением законов. Так, особым указом он запретил все наказания, не предусмотренные государственным законодательством. Одним из положительных последствий наведения порядка в законодательстве и казенном имуществе стало и улучшение положения государственных крестьян.

Условия царствования Николая I складывались не слишком благоприятно. Его правление началось с восстания декабристов, что сразу склонило его в сторону консервативной политики. Одной из причин русского вольнодумства император считал иностранное влияние. Он пытался поставить ему преграду, запретив русским юношам получать образование и воспитание за границей и вводя строгий контроль за выдачей иностранных паспортов, а также учредив цензуру в литературе и печати, для чего в его канцелярии было образовано печально известное Третье отделение. Сильное впечатление на Николая произвели европейские революции 1830-х гг., особенно восстание в Польше. Русские войска участвовали в «наведении порядка», и империя заслужила сомнительную честь именоваться «жандармом Европы».

Самое яркое и беспощадное описание России в середине царствования Николая I оставил известный французский авантюрист, путешественник и публицист маркиз Астольф де Кюстин. Его книга «Россия в 1839 году» стала европейской сенсацией. Она выдержала большое количество изданий на разных европейских языках, но на русский переведена не была, так как, по словам А. И. Герцена, Кюстин «оскорбительно много видел». На русском языке это сочинение и позже издавалось лишь фрагментами. Полностью оно вышло только в 1996 г.

Де Кюстин писал о николаевской России: «Все здесь есть – не хватает только свободы, то есть жизни. <...> Русский государственный строй – это строгая военная дисциплина вместо гражданского управления, это перманентное военное положение, ставшее нормальным состоянием государства».

Но император, превративший свое государство в казарму, в военное поселение, государь, для которого самыми важными словами были «порядок» и «дисциплина», в своей семье и ближнем кругу был совершенно другим человеком. Домашняя жизнь и личные отношения с близкими открывают Николая совсем с другой, человеческой стороны.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.