б. Конец 50-х годов. Политические и экономические проблемы СССР

б. Конец 50-х годов. Политические и экономические проблемы СССР

Положение в сельском хозяйстве страны в конце 50-х годов не очень радовало Хрущёва. Не слишком удачным оказался уже 1957 год. Продукция земледелия сократилась по сравнению с 1956 годом на 2 %, продукция животноводства возросла, правда, на 10 %, но не об этом мечтал Хрущёв, выдвигая свой лозунг «За 3 — 4 года догнать и перегнать США». В феврале 1958 года Хрущёв выступил с большой речью на совещании хлопкоробов в Москве. Его призывы к ним оказались уже более скромными. Он выдвинул лозунг «За 12 — 15 лет увеличим производство хлопка в 2 раза!»

Летом 1958 года на полях страны созревал хороший урожай, и это радовало Хрущёва. Ещё в августе он посетил многие хозяйства Смоленской, Волгоградской и Куйбышевской областей. В октябре он побывал в разных районах Ставропольского и Краснодарского краёв и Ростовской и Курской областей. Он побывал и в своей родной деревне Калиновке, где провёл целый день. Калиновцы жили хорошо, не без помощи своего знатного земляка. Калиновский колхоз получал от государства немалые субсидии, соседи называли их «звёздной рентой».

Урожай зерновых по стране составил в 1958 году 8, 6 миллиардов пудов, что почти на миллиард пудов превосходило рекордный урожай 1956 года. По сравнению с 1953 годом сбор зерна увеличился на 71 %, а заготовки — на 83 %. Это был значительный, но, к сожалению, последний крупный успех в зерновом хозяйстве.

Иное положение складывалось в животноводстве, где производство мяса возросло за год только на 3 % и лишь на 33 % превысило данные 1953 года. Пришлось фактически отказаться от лозунга «Догнать и перегнать США по производству мяса за 3 — 4года». Утверждённый в декабре на Пленуме ЦК план на ближайшие 7 лет предусматривал увеличение производства мяса в 1965 году в 2 раза, т. е. до 15 — 16 миллионов тонн в год. И всё же Хрущёв не отказывался от мысли добиться резкого скачка в производстве мяса. Не без одобрения Хрущёва руководители Рязанской области выступили с необычным обязательством — всего за один 1959 год увеличить производство мяса в области в 3, 8 раза, а государственные заготовки — в 3 раза. Область, продавшая в 1958 году государству 48 тысяч тонн мяса, обещала продать в 1959 году 150 тысяч! Редакция «Правды» отказалась вначале публиковать эти нереальные обязательства. Они появились в печати лишь после личного вмешательства Хрущёва. Под нажимом сверху и другие области увеличивали свои только что принятые обязательства. Ставропольский и Краснодарский края обещали увеличить за год производство мяса в 2, 5 раза, Московская область — в 2 раза, Белоруссия — также в 2 раза. Это рискованное «движение» мало отличалось от «великого скачка» в Китае.

Писатель Николай Шундик недавно вспоминал о событиях в Рязанской области. В газете «Приокская правда» он писал: «В моей памяти живы драматические события, которые разыгрались на Рязанщине в конце пятидесятых, в начале шестидесятых годов. Был задуман дерзкий эксперимент: втрое увеличить производство продуктов животноводства в колхозах и совхозах Рязанской области. Вся рязанская земля стала своеобразной сценой, на которую были направлены прожекторы ослепительного света, чрезвычайно пристального общественного внимания не только нашей страны. Ярко высветились два главных героя тех драматических событий: Н. С. Хрущёв и первый секретарь Рязанского обкома КПСС А. Н. Ларионов. На мой взгляд, эти фигуры тоже были весьма драматическими. И, чтобы постигнуть мотивы их поступков, тут мало арифметики, тут нужна алгебра, нужен волшебный фонарь диалектики.

Хрущёву, которому было хорошо понятно, что сделали с сельским хозяйством сталинские методы строительства так называемой новой деревни, хотелось все как можно быстрее поправить, он жаждал чуда.

Вот так и вышло: с одной стороны, мужество человека, который вознамерился выдержать взгляд самой суровой правды о положении дел в сельском хозяйстве нашего Отечества, с другой — переоценка собственных сил, прожектёрство, банальнейший волюнтаризм. Отсюда одна из попыток Хрущёва превратить в этакий рычаг Архимеда стебель кукурузы, с помощью которого хотелось ему, если не перевернуть земной шар, то все перевернуть в лучшую сторону на землях одной шестой части нашей планеты.

Я помню приезд Хрущёва в Рязань, его выступление на партийно-советском областном активе. Как ему хотелось сотворить добро! Этим была пронизана вся его речь, порой сумбурная, корявая, где мечта о завтрашнем благословенном дне перемежалась с цифровыми выкладками якобы научно обоснованных планов, сердечная апелляция демократа к народной душе с категорическим императивом грубого наказа, даже приказа в прежней манере худших сталинских времён.

Я наблюдал за Ларионовым. С непроницаемым видом слушал он Хрущёва, и можно было только догадываться, какое страшное внутреннее напряжение при этом испытывал. Ларионов был реалистом. И в Рязани есть люди, которым хорошо известно, что поначалу он отчаянно пытался доказать, насколько планы задуманного эксперимента нереальны. Но вот Ларионов предстал перед Хрущёвым, у которого он был на особой примете как маленковец. И в этом тоже был расчёт Никиты Сергеевича: дескать, вывернется Ларионов из собственной шкуры, а сделает все, чтобы, так сказать, отмыть себя и доказать свою личную преданность новому лидеру. Личная преданность. Я ещё вернусь к этой мысли, потому что в ней таятся разгадки многих наших несчастий.

О том, что Рязанская область берётся выполнить три упомянутых плана, было окончательно решено на встрече Хрущёва и Ларионова в областном комитете партии. На этом твёрдо настаивал Хрущёв. Но на встрече с партийно-советским активом он тыкал в сторону Ларионова пальцем и с чрезвычайно лукавым видом повторял: «Учтите, не мы сверху давим на вас, а вы, вы снизу заверяете всю страну, что планы ваши реальны. Может, всё-таки остановитесь на двух планах?» «Нет, Никита Сергеевич, три и только три, даже с гаком», — ответил ему Ларионов. «Что ж, народ свидетель, — Никита Сергеевич указывал в зал, — вы, вы сами взялись за гуж, не говорите, не дюж. Пусть это будет вам дополнительным скипидарчиком!»

Поначалу казалось, что эксперимент удастся на славу. Плодились поросята, кролики, озера были забиты гусями, утками. Но главное, на село пошла молодёжь из городов, многие возвращались в родные деревни. Ларионов умел убеждать. Надо только вспомнить, как он до этого покорил своей сердечностью рязанских доярок. Но в данном случае события получили иной оборот.

Гремели победные рапорты. В газетах появлялись о рязанских делах восторженные статьи. Однако пристальный взгляд мог заметить, что уже подкрадывается несчастье, которое неизбежно, когда безответственно эксплуатируется революционный энтузиазм народа»[78].

Хотя в 1959 году главное внимание Хрущёв уделял проблемам внешней политики, он много занимался и экономическими проблемами страны, работая ежедневно по 12 — 14, а иногда и по 15 — 16 часов в сутки. Он никогда не соблюдал только что принятого закона о сокращении рабочего дня.

Первый год семилетки заканчивался, казалось бы, успешно. Прирост промышленного производства составил в 1959 году 11 % при плане в 7 — 8 %. Сверх годового плана промышленность дала продукции на 50 миллиардов рублей (в прежнем исчислении цен).

Гораздо меньшие успехи имелись в сельском хозяйстве, хотя именно с сельским хозяйством, а не с энергетикой или машиностроением Хрущёв прочно связал свой личный престиж государственного руководителя.

В декабре 1959 года состоялся очередной Пленум ЦК КПСС. Один из разделов большой речи Хрущёва назывался «Чему учит пример тружеников Рязанской области». Как раз перед началом Пленума рязанские руководители объявили, что область выполнила свои обязательства и продала государству 150 тысяч тонн мяса. Они даже обещали в 1960 году довести заготовки мяса до 180 — 200 тысяч тонн. Но Хрущёв ещё не знал, или не хотел знать — какой дорогой ценой заплатили колхозы и колхозники области за эти дутые цифры. В целом хвалиться было нечем. Урожай зерновых оказался ниже, чем в 1958 году, и продукция земледелия сократилась за год на 6 %. Ни одна из областей не выполнила сверхвысоких обязательств по росту производства мяса. Общий прирост в животноводстве по СССР составил всего 7 — 8 %, но это был результат сравнительно урожайного предыдущего года, позволившего заготовить больше кормов. Валовая продукция сельского хозяйства в 1959 году не увеличилась по сравнению с 1958 годом, и это воспринималось Хрущёвым как крупная неудача.

Деньги, полученные государством от продажи техники МТС, быстро кончились. Испытывая постоянную нехватку средств, Хрущёв предложил на одном из заседаний Президиума ЦК произвести сокращение Вооружённых Сил СССР на 1/3, ссылаясь на «потепление» международной обстановки и лучшее техническое оснащение армии. Это предложение встретило возражения военных руководителей. Однако в середине января 1960 года специальная сессия Верховного Совета СССР приняла по докладу Хрущёва Закон «О новом значительном сокращении Вооружённых Сил СССР». Было объявлено, что Вооружённые Силы СССР будут сокращены на 1 миллион 200 тысяч человек. Хрущёв считал вполне достаточным оставить в армии и флоте 2 миллиона 400 тысяч человек. Начавшиеся вскоре увольнения из армии вызвали недовольство многих военачальников. Большая группа маршалов, генералов и адмиралов направила в ЦК КПСС письмо, утверждая, что при таком значительном сокращении Вооружённых Сил безопасность СССР не может быть гарантирована.

Недовольство в армии сочеталось с недовольством в офицерском корпусе милиции. Хрущёв неожиданно принял решение о ликвидации общесоюзного Министерства внутренних дел, сохранив министерства только в республиках. Они именовались теперь Министерствами охраны общественного порядка, или МООП. Раздробление в управлении милицией мешало проводить следствие и осуществлять другие функции прежнего МВД. К тому же офицеры милиции лишались некоторых льгот в заработной плате и пенсионном обслуживании. Как заявил Хрущёв в одной из бесед, офицеры милиции не являются военными в полном смысле этого слова, так как они живут в городах со своими семьями как обычные граждане, а не как офицеры Вооружённых Сил СССР. Хрущёв полагал, что органы МВД получали при Сталине неоправданно большие льготы и что в борьбе с преступностью нужно больше полагаться на помощь общественности. Поэтому стало всячески поощряться создание народных дружин, т. е. групп рабочих и служащих, которые безвозмездно патрулировали улицы городов и рабочих посёлков. Хрущёв не хотел считаться с тем, что работа милиции является не только крайне сложной, но временами опасной и что заработная плата работников милиции, и особенно рядовых милиционеров, очень невысокая, что мешает привлечению молодёжи к их работе.

Выступая за рубежом, Хрущёв заявлял, что в Советском Союзе в последние годы нет случаев привлечения к уголовной ответственности по политическим мотивам. Это — не вполне искреннее и точное заявление. Осуждённых по политическим мотивам было немного, и они все отбывали наказание в исправительных лагерях.

Ещё в дни венгерского восстания 1956 года в Москве возникли небольшие студенческие группы, которые выражали своё сочувствие венгерским повстанцам и осуждали советское военное вмешательство. Эти группы организовали ряд выступлений на комсомольских собраниях и распространяли листовки. В МГУ этим занимались, в частности, Л. Краснопевцева и её группа, не менее десяти членов которой было арестовано и осуждено на сроки от 3 до 10 лет заключения. В Ленинграде в 1957 году оказалась в заключении небольшая группа молодёжи, возглавляемая Револьтом Пименовым. Репрессиям подверглись группы В. Трофимова, М. Молоствова С. Пирогова и некоторые другие. Была арестована группа Ю. Машкова и В. Цехмистера, придерживавшаяся «югославского» направления. Собрания молодёжи у памятника Маяковскому в Москве становились всё более организованными и принимали явно оппозиционный характер. Один из участников собраний И. Бокштейн был арестован, а сами собрания запрещены и разогнаны дружинниками. Проводились отдельные аресты в республиках за «национализм», а в некоторых областных центрах «за критику культа личности Хрущёва». В 1960 году в Мордовии в исправительно-трудовой колонии-7 содержалось несколько сот человек, осуждённых по политическим мотивам. Разумеется, это несравнимо по масштабам с репрессиями сталинских лет, и я не могу исключить, что о большинстве арестованных студентов сам Хрущёв ничего не знал. Группы «диссидентов» конца 50 — начала 60-х годов являлись, как правило, конспиративными. Они не искали «паблисити» и не стремились установить связи с западными корреспондентами, которые в свою очередь ничего не знали о существовании этих групп. Иными словами, в годы Хрущёва имелось небольшое количество политических заключённых и не существовало открытых оппозиционных движений, которые возникли только во второй половине 60-х годов.

Надо сказать и о режиме в исправительно-трудовых лагерях. После 1955-го и особенно 1956 года режим в лагерях значительно смягчался для всех почти категорий заключённых, что вызывало постоянные протесты со стороны работников МВД. Недовольство оказалось столь значительным, что на одной из сессий Верховного Совета прозвучала редкая на таких заседаниях критика в адрес правительства за установление «курортных условий в исправительных лагерях». Хрущёв не мог не заметить, что эти слова были встречены общими аплодисментами депутатов. Склонный часто к резкой перемене настроений, он дал директиву о решительном ужесточении режима в лагерях. В Уголовный кодекс включалась статья, предусматривающая даже применение расстрела «за бесчинства заключённых, терроризирующих тех, кто встал на путь исправления, или дезорганизующих деятельность администрации».

В начале 1960 года состоялся очередной Пленум ЦК КПСС, который произвёл важные изменения в руководстве партией.

Полноправными членами Президиума ЦК стали А. Н. Косыгин, Н. В. Подгорный и Д. С. Полянский. Из состава Президиума, Секретариата и из ЦК КПСС был выведен А. И. Кириченко. Кириченко вошёл в Президиум ЦК в 1955 году и стал здесь активным сторонником Хрущёва. Хотя Кириченко имел репутацию не только грубого, но и во многих отношениях невежественного человека, он пользовался тогда полным доверием и расположением Хрущёва. В Секретариате ЦК именно Кириченко стал вскоре после июньского Пленума 1957 года вторым человеком, и он обычно председательствовал на заседаниях Секретариата и Президиума ЦК во время продолжительных поездок Хрущёва по стране и за границу. С другими членами партийного руководства Кириченко держался крайне грубо и нередко злоупотреблял властью. Инспектируя однажды южные области Украины, он оборудовал под свою резиденцию большой теплоход, превратив служебную поездку в увеселительную экскурсию. Члены Президиума ЦК предприняли совместный демарш против Кириченко, который был обвинён также в плохом руководстве народным хозяйством в 1959 году. Он лишился всех ответственных постов и был назначен директором небольшого предприятия в Пензенской, а потом Ростовской областях.

Новым секретарём ЦК КПСС был избран Ф. Р. Козлов, сохранивший и пост первого заместителя Председателя Совета Министров СССР. Отныне Козлов становится вторым человеком и в Секретариате ЦК, и в Совете Министров СССР. По своим моральным качествам Козлов мало отличался от Кириченко, и усиление власти и влияния Козлова вызвало явное беспокойство в Ленинграде, где его знали лучше, чем в Москве. Когда он возглавлял ленинградскую партийную организацию, к Хрущёву приезжала специальная делегация ленинградских коммунистов, которая просила его не рекомендовать Козлова на областной партийной конференции в качестве секретаря обкома. Однако Хрущёв взял под защиту Козлова и не стал проверять выдвинутые против него серьёзные обвинения. «Мы только рекомендуем, — заявил Хрущёв ленинградцам, — а вы можете и не выбирать Козлова своим руководителем. У вас же тайное голосование».

Из Президиума ЦК КПСС был выведен и Н. И. Беляев, возглавлявший в 1957 — 1960 годах партийную организацию Казахстана. Хрущёв возложил на Беляева ответственность за плохое положение дел на целине. Урожаи и сборы зерна уменьшились, несмотря на распашку все новых и новых земель. Первым секретарём ЦК КП Казахстана был вскоре избран Д. Кунаев.

На состоявшейся вскоре сессии Верховного Совета СССР депутаты проводили с почётом на пенсию К. Е. Ворошилова. Председателем Президиума Верховного Совета СССР стал Л. И. Брежнев. На той же сессии Верховного Совета СССР депутаты приняли Закон «Об отмене налогов с рабочих и служащих». Отменялся подоходный налог и налог с «холостяков» для всех граждан с зарплатой до 500(50) рублей в месяц. Окончательная отмена налогов по всем зарплатам и ставкам до 2000(200) рублей в месяц предусматривалась к 1965 году. Сессия одобрила Закон о завершении в 1960 году перехода на 7-часовой рабочий день (а на подземных работах — на 6-часовой). Верховный Совет принял ещё один закон, оказавшийся непопулярным. Речь шла об изменении масштаба цен и всех выплат и зарплат в соотношении 10: 1. Формально от изменения масштаба цен и зарплат не страдал никто. При этом втрое сокращались расходы на изготовление денежных знаков, облегчалось применение торговых и иных автоматов, упрощались расчёты. Но население не любит денежных реформ и обмена привычных денежных знаков. К тому же автоматическое снижение цен в 10 раз в государственных магазинах не сопровождалось таким же автоматическим снижением цен на колхозных рынках и в сфере частных услуг. Денег всегда не хватает, а теперь их, казалось, стало ещё меньше. В своём стремлении к экономии Хрущёв неожиданно предложил отменить многие надбавки к зарплате, которые получали жители Сибири и Дальнего Востока. Это ошибочное решение увеличило миграцию населения из Сибири в европейскую часть СССР.

Летом 1960 года Хрущёв побывал на строительстве экспериментальных домов в Усове, а затем на строительстве Московской кольцевой автомобильной дороги. Было решено считать автодорогу границей Москвы и передать в распоряжение Московского горисполкома такие подмосковные города и посёлки, как Тушино, Перово, Бабушкин, Ховрино и др.

В конце июля 1960 года Хрущёв отправился на отдых в Ялту и пробыл там до конца августа. Ещё со времён Сталина большинство государственных дач в Крыму размещалось в бывших царских Дворцах или дворцах придворной аристократии. Это не нравилось Хрущёву и противоречило известному ленинскому декрету о передаче всех крымских имений царской семьи народу для организации санаториев и домов отдыха трудящихся. По предложению Хрущёва все бывшие дворцы превратились вскоре в музеи, открытые Для посещения отдыхающими. Но не очень далеко от бывших царских имений выделялись участки для строительства новых государственных дач, которые создавались с учётом современных требований комфорта и современной архитектуры. Большая государственная дача строилась и в 20 километрах от г. Гагры Абхазской АССР на мысе Пицунда. Часть пляжа и реликтового лесного заповедника отделялась от строящегося здесь же курорта двух километровой бетонной стеной. В дальнейшем именно эта дача стала местом отдыха Хрущёва.

После богатой событиями осени 1960 года декабрь прошёл для Хрущёва сравнительно спокойно. Его можно было видеть на большинстве концертов Декады украинского искусства в Москве. Он присутствовал на торжественном открытии Университета дружбы народов, который получил вскоре имя П. Лумумбы. По замыслу Хрущёва, предложившего идею этого нового учебного заведения, оно призвано было помогать подготовке кадров для молодых государств Азии, Африки и Латинской Америки и одновременно распространению идей социализма и симпатий к СССР среди молодой интеллигенции в странах «третьего мира»

Хрущёв мог быть доволен развитием промышленности, но с разочарованием знакомился с итогами сельскохозяйственного производства за 1960 год. Валовые сборы зерна и большинства других культур оказались меньшими, чем в 1958 году. Поголовье крупного рогатого скота увеличилось за год в колхозах и совхозах на 5 миллионов голов, а в частном владении уменьшилось на 2 миллиона, что свидетельствовало о массовой закупке скота у частных владельцев. Предполагалось, что на колхозных и совхозных фермах скот можно использовать более продуктивно. Но обычная во всех подобных кампаниях торопливость привела к обратным результатам. Производство мяса в стране в 1960 году уменьшилось на 200 тысяч тонн, а производство молока осталось на прежнем уровне. Лозунг, выдвинутый в 1957 году, о необходимости «догнать и перегнать Америку за 3 — 4 года» вспоминали теперь лишь в многочисленных анекдотах.

Печать не информировала больше о «подвиге» тружеников Рязанской области. Мнимые успехи явились результатом обмана и фактического беззакония. В области отправили на мясокомбинаты в 1959 году значительную часть основного стада и молочных коров. Под фиктивные расписки отбирался скот у частных владельцев, который также шёл на мясокомбинаты. За деньги колхозов и взятые в банках кредиты приобретался скот в соседних областях, в результате чего многие хозяйства оказались разорёнными. В 1960 году область не смогла выполнить даже плановых заданий, не говоря уже о повышенных обязательствах. Убедившись в крахе своей авантюры, первый секретарь обкома А. Н. Ларионов покончил жизнь самоубийством. ЦК КПСС и Правительству пришлось принимать срочные меры по оказанию помощи разорённым хозяйствам Рязанской области.

Продолжало уменьшаться и поступление сельскохозяйственной техники в деревню, а показатели её использования ухудшились. Сельское хозяйство оказалось в тупике. Выход из него был возможен только на путях интенсификации, расширения механизации, квалифицированного применения минеральных удобрений, разумной мелиорации, увеличения и эффективности капиталовложений, новых мер по повышению личной заинтересованности колхозников и рабочих совхозов в развитии производства, разумного использования и даже расширения индивидуальных хозяйств, увеличения и улучшения сети всех видов дорог в сельской местности, строительства элеваторов, крытых токов, закрепления в деревне кадров механизаторов и т. п. Это был бы путь длительного, но прочного развития сельского хозяйства. Однако Хрущёв по-прежнему искал какого-то быстрого выхода из тупика. Ему казалось, что можно найти более «дешёвые» способы развития сельского хозяйства на путях различного рода организационных перестроек, создания новых схем управления, внедрения новых культур, ещё большего расширения посевов кукурузы или перемещения скота из частного владения в колхозное и совхозное стадо.