Первые неудачи

Первые неудачи

С севера постоянно приближались советские части. На западе в восьмидесяти километрах за нашей спиной оставался лишь небольшой участок в сто пятьдесят километров между двумя советскими соединениями, двигавшимися на нас.

7 и 8 января 1944 года можно было подумать, что у Днепра все было потеряно. Танки красных, продвигаясь с северо-запада, устремились через тылы немецкой линии, покрыв за два перехода сто километров.

Тактика красных была простой. Некоторые из их танков были полностью заполнены винтовками и боеприпасами: гражданское население городов, оцепленное пятью, шестью, десятью танками, было немедленно мобилизовано; каждый оборванец, каждый малец в лохмотьях получал автомат или винтовку. Через час без какой бы то ни было военной агитации с три сотни оборванцев сопровождали советские танки.

Советская армия постоянно возрождалась без особых трудов и инструкций по мере продвижения танковых прорывов. Эти резервы человеческого материала были практически неисчерпаемыми.

К счастью, удар красных 7—8 января 1944 года был всего лишь военной удачей, улыбнувшейся отважным. В одиночку десяток советских танков прошел сто километров вглубь от линии фронта, протащив с собой эту разнузданную, невиданную камарилью. Спешно сгруппировавшись, немецкие танки в конце концов обложили их.

Русским танкистам не хватало горючего. Они попытались спрятать свои танки в лесистой местности. Через два-три дня их всех вычислили и уничтожили одного за другим.

* * *

Но тревога была поднята сильная. Если бы Советы более собранно бросили в бой свои силы, их прорыв определенно удался бы.

По правде говоря, наша позиция как клин у Днепра была ненадежной. Мы занимали своеобразный «наконечник длинной пики». Дивизия «Викинг» и штурмовая бригада «Валлония» были единственными частями всей армии на юго-восточном направлении, зацепившимися за великую украинскую реку. Рано или поздно нас должны были отрезать от основных сил.

По нашему прибытию в ноябре 1943 года уже было очевидно, что мы обречены. В начале января 1944 года эта реальность стала еще более явной. Только ликвидация этой палочки для фасоли, этого длинного выступа и жесткое выравнивание фронта могли, если сделать это быстро, спасти нас от верного окружения врагом. Мы подумали, что Верховное командование это поняло, так как мы получили приказ сняться с позиций и закрепиться сзади, на второй линии, в двадцати километрах к юго-западу. Это было гениально, но это, несомненно, был первый шаг. Передислокация должна была произойти ночью. Мы уже узнали про новые позиции. Все было готово.

В одиннадцать часов вечера другой приказ из штаба дивизии аннулировал всю диспозицию. Сам Гитлер жестко потребовал не отступать от Днепра, оставить который означало моральное поражение, это значило потерять последний плацдарм у реки, откуда когда-нибудь, может быть, могло начаться наступление немцев в направлении Харькова и Донецка. Во всяком случае, этот «контрприказ» был формальным.

Солдат – консерватор по своей сути, к тому же плохо знающий положение, и он слез с грузовиков и с философским спокойствием опять занял посты у слияния Ольшанки с Днепром. Но мы, каждый день слушавшие по радио советские сводки и отмечавшие по карте продвижение врага на севере и юго-востоке, мы знали, что находимся в крайне бедственном, губительном положении.

Мощные кабаньи удары сотрясли весь участок фронта. Дивизия «Викинг» должна была оттянуть от Днепра половину своих частей и бросить их на запад от города Черкассы.

На этом втором секторе Теклинский лес образовывал мощный выступ, и этот лес был полностью занят Советами. Все наши контратаки были безрезультатными.

Генерал Гилле решил бросить в атаку на этот лесной массив валлонцев. Вечером 13 января 1944 года мы оставили берег Ольшанки и скрытно, за одну ночь, через снега и гололед на наших грузовиках подошли к голубоватому лесу Теклино на несколько километров с запада.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.