46 Афганистан

46

Афганистан

Панджшерское ущелье, Базарак

Спрятавшись на склоне, Гил наблюдал за деревней, лежащей в восьмистах метрах ниже. Было уже за полночь, и Гил, лежа в очках ночного видения, оценивал обстановку. По движениям охранников он понял, что те все еще настороже, но Гил знал: к рассвету бдительность всегда ослабевает. Он отчетливо увидел дом, где держали Сандру; инфракрасный маячок по-прежнему мерцал. Этот дом сливался с другими такими же обшарпанными постройками в ста метрах от реки, ничем не примечательный и незаметный. Через прицел ночного видения американец разглядывал охранников, мелькавших в темноте дверного прохода рядом с пленницей, и от скуки задавался вопросом: догадываются ли они, что в двадцать первом веке тьма уже ничего не скрывает?

Он также посматривал и за командным пунктом, оказавшимся приманкой, которая должна была обмануть американцев и нарушить их планы, если те решат провести спасательную операцию. Расположенный в центре деревни командный пункт хорошо освещался за счет дизельных генераторов. Шесть человек, стоя на крыше, охраняли его; еще больше людей сторожило главный вход. Здание выглядело воинственно, и казалось, каждый из его обитателей готов броситься в бой. И того больше мужчин размещалось в освещенных домах по соседству.

Идея с ложным зданием была тактической уловкой. Если бы не Фарух, Гил никогда бы не догадался, что Сандру держат в одном из ветхих домов, скученных на склоне выше реки, на отшибе от остальной части селения. Казалось естественным удерживать ее в центре поселка, в хорошо освещенном, охраняемом здании. Своеобразная защита от современного врага, который может атаковать глухой ночью, в любой момент, — врага, который, спускаясь с гор, вламывается в дома, когда жители этого меньше всего ожидают.

Теперь, чтобы выполнить операцию, Гилу первым делом следовало расчистить дорогу к дому, находившемуся на западе деревни. Сделать это он должен абсолютно бесшумно. И никакого права на ошибку. Если какой-нибудь бродячий охранник или даже кто-то из деревенских засечет его, — вся деревня встанет на дыбы.

Следующие три с половиной часа ушли на изучение маршрутов движения часовых. Особенное внимание Гил уделил тем, кто патрулировал запад деревни, территорию вблизи реки. Он насчитал двадцать девять охранников, но из них патрулированием занималась лишь половина. Отдельная песня — трое снайперов на крыше: с ними надо разобраться с большого расстояния. Гил догадывался, что у противника есть рация, и был даже уверен, что хотя бы одной пользуются охранники Сандры. Также он был уверен, что на посту в девяноста метрах от дороги прислушиваются к малейшему шороху и готовы мгновенно среагировать. Главная деревенская дорога проходила через командный пункт и спускалась вниз по склону, образуя тот самый тупик, в котором стоял дом с похищенной Сандрой.

Гил так все распланировал, что поддержка с воздуха должна была прийти только в случае, если к охранникам Сандры подтянется подкрепление.

В 03:30 Гил отправил мужу Сандры смс-сообщение: «мяч в игре». Это значило: спасательная операция начинается, Бруксу пора садиться за штурвал Spectre. Топлива было достаточно, чтобы самолет мог довольно долго кружить над деревней. А пока самолет будет в воздухе, Гил возьмется за часовых и разберется с той неизвестной переменной, которая могла бы внезапно сорвать поддержку с воздуха и, в конечном счете, помешать их эвакуации из горячей точки с намеченного места.

Держа Remington MSR в руках, он вышел из укрытия с автоматом M4 и рюкзаком на спине. Пришло время произвести зачистку в стаде.

Он спустился с горы к реке и перешел ее, ступая по большим камням, подобно местным жителям, за которыми он наблюдал ранее. Огороженные участки земли были распаханы, и прятаться в них было бессмысленно, так же, как и за дувалом высотой по пояс. Поэтому Гил держался ближе к реке — шум журчащей воды должен приглушить звук его шагов. Почти над горизонтом висел тонкий серп луны, и свет ее улучшал видимость в очках ночного видения. Но этот свет был слишком тусклым, чтобы кто-то смог заметить Гила невооруженным глазом с пятидесяти метров.

Спецназовец прополз вдоль реки, минуя двух часовых, которых ему предстояло убить прежде, чем он войдет в южную часть деревни. Он присел за каменной стеной, разложив приклад MSR и повесив винтовку на плечо. Двое мужчин стояли в конце участка вблизи друг от друга и курили под кустом. В очках ночного видения их фигуры просматривались ясно, как днем.

Прикидывая, сможет ли он их прикончить одним выстрелом, американец сменил ракурс, быстро заняв другую позицию. Затем прилег у стены, прицелился в поясницу ближнего часового и спустил курок. Винтовка тихонько ткнулась в плечо, когда из ствола вырвалась пуля. Мужчины грузно упали, брызгая кишками от гидростатического удара. Он выстрелил еще раз по каждому из них, чтобы убить наверняка. Прятать тела было необязательно — курили они и так в уединенном месте.

Теперь пришло время разобраться со снайперами на крышах. Первого застрелить было проще всего. Он расположился ниже остальных и в их поле зрения не попадал. Их-то убрать будет сложнее: они видели друг друга, находясь всего в ста метрах друг от друга. Гил подумал, что может убить первого, не меняя позиции, но задача снайпера напоминает игру в бильярд. Игрок забивает в лузу шар таким образом, чтобы вывести биток на ударную позицию. Если Гил прикончит первого снайпера, то можно быстро перебежать в другое место, выжидая секунду-другую перед следующим выстрелом. Но он бы предпочел избежать такой задержки: без нее эффективней и безопасней.

Он перепрыгнул через стену и обошел земельный участок с восточной стороны, двигаясь на север и отходя все дальше от реки, пока не остановился у ржавого танка Т-34/85. Оба дальних снайпера теперь находились на юге от него, по правую и по левую рукe. Втроем они образовывали равнобедренный треугольник, в котором ближний к Гилу стрелок находился на остром углу в пятидесяти метрах, а дальние — в ста. Гил навел сетку прицела в область грудины ближнего стрелка и спустил курок. Винтовка неслышно выстрелила.

Как осел, которого пнули в грудь, снайпер рухнул с крыши, свалившись на спину. Гил увидел, как отлетела в сторону винтовка Драгунова, и спрятался за танк, выжидая, когда же в ответ в его сторону полетят пули, означающие, что его засекли. Но ничего не происходило, и после минутной тишины он поднялся, проверяя оставшихся снайперов. Казалось, они даже не догадывались о случившемся; и Гил направил винтовку так, чтобы между часовыми была дуга в сорок пять градусов.

План действий был следующим: убить одного, когда второй отвернется, и перенаправить винтовку на другого скорее, чем тот поймет, что его товарищ уже отдал концы в ста метрах от деревни. Снайпер справа казался Гилу менее бдительным, но технически лучше бы было начать с его соратника слева. Впрочем, Гил предпочитал стрелять справа налево, а не слева направо, даже если угол между мишенями превышает двадцать градусов. Так и для тела естественней, и из винтовки легче стрелять.

Он дождался момента, когда часовой слева не смотрел на товарища, и, прицелившись в правого стрелка, выстрелил в точку по центру спины, прямо над сердцем. Затем, открыв затвор, провел винтовку по дуге, не отрывая глаз от прицела, и обнаружил, что последний снайпер исчез с крыши. Гил сохранил положение, выискивая беглеца в прицел. Неужели тот спустился по лестнице, когда Гил убивал его соратника? Если так, то тревога может и не подняться. Снайпер мог попросту спустится вниз за чашкой кофе или по нужде.

Еще пять минут американец провел в полной тишине и только потом обнаружил, что снайпер снова появился. Он шел с тарелкой еды, за плечом висела винтовка Драгунова. То, что его дружок лежит мертвым на крыше, по-видимому, его нисколько не волновало и никак на нем не отразилось.

— Что за любительщина в Базараке? — пробормотал Гил, адресуя критику себе. Выпустив пулю снайперу в голову, Гил быстро оставил позицию. Тела могли обнаружить в любой момент, и времени терять не следовало.

Он вновь двинулся на запад, к реке. Поднимаясь по склону между редкими деревьями, он заметил в сорока метрах от себя двух часовых, спускавшихся по избитой каменной дороге. Мгновенно опустившись на землю, он прижал винтовку к плечу. Мужчины шли не спеша и о чем-то беседовали; за плечами у каждого висел автомат. Гил ждал, пока один из них отстанет на пару шагов от товарища, но они двигались в одну линию. Если застрелить одного из них сейчас, то другой может среагировать и поднять тревогу раньше, чем Гил передернет затвор и убьет его.

Тогда он отложил винтовку и вытащил пистолет Kimber 1911, поджидая, пока расстояние между ними сократится до пятнадцати метров. Сфокусировавшись на светящейся мушке пистолета, он выстрелил; первому часовому вышибло мозги. Второй даже успел раскрыть в удивлении рот и повернуть голову, прежде чем Гил пустил ему в ухо свинцовую пулю.

У второго убитого еще не начались судороги, а Гил уже был рядом: схватил за колено и оттащил в сторону от дороги, в место потемнее. Спустя еще несколько мгновений, когда с дороги были убраны уже оба тела, он спрятался за сосной Жерарда и принялся просматривать местность через прикрепленный к шлему монокуляр. В подобных операциях он всегда пользовался монокуляром, чтобы левый глаз привык темноте.

Затем Гил поднялся вверх по тропинке до другого участка земли и опустился на колени у стены, возле которой был сложен дровяник высотой по грудь. Американец собрался двигаться дальше, через загон с небольшим стадом овец, но вдруг, повинуясь древнему инстинкту, остановился. Кто-то кашлянул в ночи, и, повернув голову, Гил заметил одинокого часового на крыше. Тот сидел, прислонившись к трубе дымохода, с зажатой между коленями винтовкой Драгунова. Охранника трудно было заметить даже в очках ночного видения; его потрепанная зимняя одежда сливалась с каменным дымоходом и не выдавала его.

Гил выстрелил ему прямо в лицо с тридцати метров. Раздался только один звук: звук упавшего на землю тела с винтовкой Драгунова — но и этого оказалось достаточно, чтобы кто-то вышел из дома на шум. Гил увидел чью-то фигуру и приготовился спустить курок, отметив про себя, что это мог быть и местный таджик, который, может статься, союзник американцу. Грудь спецназовца покрылась холодным потом: впервые за всю его службу предстояло убить невинного человека. В эти последние ответственные мгновения, когда необходимо было принять решение, Гил вспомнил отцовские рассказы о войне во Вьетнаме, когда тот служил в «Зеленых беретах». Отец вспоминал, как приходилось убивать десятки невинных жителей — мужчин, женщин, детей — во время выполнения заданий на севере демилитаризованной зоны. Отец так и не смог примириться со своей совестью и, в конечном счете, спился.

Вернись в дом, мысленно попросил Гил.

Мужчина нагнулся проверить тело и тут же в страхе отшатнулся, когда увидел, что у тела не осталось лица. Он прижался к стене и поспешил обратно в дом. Гил выждал три минуты, гадая, появится ли мужчина вновь, чтобы поднять тревогу. Был только один способ убедиться, станет ли мужчина молчать, поэтому американец приблизился к каменной стене, подошел к дому и постучал легонько в дверь, отдавая себе отчет, на какой он идет риск.

Дверь со скрипом отворилась. Держа ее открытой настежь, Гил схватил мужчину за одежду и выволок его на улицу, показывая рукой, что нужно втащить тело в дом. Местный житель спешно подчинился, а Гил отобрал у мертвеца винтовку и вошел следом за мужчиной; на столе в центре комнаты стояла тусклая керосиновая лампа. Американец сурово глянул на таджика, оценивая его характер. Глаза деревенского мужчины смотрели бесхитростно и ровно, от него не разило тем страхом, который так часто бывает обманчив. Конечно, гарантий никто не давал, но Гилу было достаточно этого взгляда. Он приложил палец к губам, и таджик кивнул один раз, выражая, что он все понял.

Плащ горца висел на гвоздике у двери. Гил указал на него, потом на себя, спрашивая глазами, можно ли забрать одежду. Мужчина кивнул и жестом разрешил ему взять плащ. Гил позволил винтовке свеситься с ремня и нырнул в тяжелый плащ. Таджик показал ему, как надеть капюшон, чтобы шлем оказался под ним, а монокуляр снаружи, затем потянулся к стоявшей у стены винтовке Драгунова, подавая ее Гилу двумя руками.

Гил засунул Remington внутрь плаща и закинул на плечо СВД. Ему не хотелось тащить с собой громоздкое, тяжелое оружие, но таджик был прав: Гилу следовало слиться с обстановкой.

Житель стоял и смотрел на него вполне дружелюбно, криво улыбаясь.

Помня, что в Афганистане считается невежливым пожимать руки в рукавицах, Гил снял свои тактические перчатки Oakley и протянул правую руку таджику. Тот пожал ее уверенно и твердо. Гил кивнул в знак признательности и осторожно вышел из дома.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.