31 Афганистан

31

Афганистан

Деревня Вайгал

Кроссвайт схватил трясущегося от страха проводника и взглянул на Фаруха.

— Скажи этому ублюдку, пусть выведет нас из чертова крысиного лабиринта.

Фарух перевел, но проводник лишь еще больше испугался. Он принялся что-то быстро лепетать, потом упал на колени и стал молиться.

Фарух взглянул на капитана и покачал головой.

— Он говорит, что если поможет нам, талибы убьют его жену и детей. А если откажется, то мы убьем только его.

— Черт, да не собираюсь я его убивать, — ответил Кроссвайт. — Скажи ему, пусть встанет. Пусть тогда объяснит словами, как выйти отсюда, а мы как-нибудь выберемся сами.

Благодарный проводник поднялся на ноги и с облегчением заговорил с Фарухом, показывая руками количество поворотов по пути. Казалось, они только и должны делать, что передвигаться зигзагами до конца деревни.

— Господи, — пробормотал Кроссвайт. — Эти люди вообще слышали, что существуют прямые линии? Передай ему, пусть прилетает в Нью-Йорк — покажем, как должен выглядеть город!

Фарух пропустил высказывание капитана мимо ушей, стараясь сосредоточиться на маршруте, который ему объясняли. Как только понял, что запомнил все повороты, он поблагодарил проводника и извинился за то, что Кроссвайт ударил его по лицу.

— О’кей, — обратился к команде Фарух. — Идемте, пока я не забыл.

Кроссвайт повернулся к Наиму, который стоял рядом с завязанными руками и ухмылялся. Капитан вытащил нож и приставил к подбородку талибского лидера.

— Передай выродку, что, если он что-то выкинет по пути — без разницы, что, — я выколю ему глаза и оставлю здесь.

Фарух перевел, и ухмылка Наима мгновенно исчезла с лица. Мысль о смерти пугала его меньше, чем перспектива прожить остаток жизни слепым инвалидом, а особенно он боялся, что в загробной жизни Аллах пожелает сохранить его уродство.

— Уже не так смешно, правда? — проговорил Кроссвайт, глядя ему прямо в глаза. — Спидо, ты отвечаешь за этого выродка. Альфа, ты прикрываешь. Фарух, держись справа от меня. В путь!

Команда двинулась по закоулкам между рядами домов в указанном проводником направлении. К тому времени в деревне уже знали о них, поэтому никого не было видно, но из хижин доносились тревожные разговоры.

— Жители паникуют, — объяснил Фарух. — Они боятся воздушной атаки.

Кроссвайт остановился и огляделся вокруг.

— Отлично — этим можно воспользоваться. Объяви им, что сейчас будет бомбардировка. Пусть покидают деревню. Мы скроемся в толпе.

Мешкая с ответом, Фарух поднял глаза на капитана.

— Что такое? Не томи, говори давай.

— В этой деревне очень много старых и больных людей, капитан. Калаши никому не желают зла. И не заставляйте меня идти против них.

Кроссвайт воздержался от брани, понимая, что Фарух прав, и велел Альфе снова двигаться вперед.

Альфа добежал до конца переулка и осторожно заглянул за угол: к ним приближалась группа вооруженных талибов. Он отскочил назад, выхватил из кармана на ремне гранату и метнул за угол. «Морские котики» без лишних напоминаний легли на землю. Взрывом снесло угол хижины, в воздух полетели части тела. Изнутри послышались мужские и женские крики. Захныкал ребенок.

— Вперед! — крикнул Кроссвайт, вскочил на ноги и бросился за угол. Пять-шесть тел убитых валялись между хижинами и каменной стеной. В поисках укрытия раненые жители деревни в панике разбегались по разрушенным лачугам, пока мимо пробегали американцы. «Морские котики» не могли им помочь. Они сами должны отразить удар противника и спастись. И в этом заключалась самая гадкая сторона войны.

В конце переулка они подошли к узкой крутой каменной лестнице в сорок пять метров высотой. Мысль об отступлении претила капитану Кроссвайту, но иного пути не было. На полдороге вниз талибский боевик, укрывшийся за поленницей, начал их обстреливать из полуавтоматического карабина Симонова[70]. Он ранил двоих американцев. Кроссвайт и Альфа открыли ответный огонь и убили его, но сейчас же впереди, у лестницы, возникла пара новых боевиков и начала пальбу.

Фишер получил второе ранение в то же плечо и упал, но, все еще владея второй рукой, продолжал стрелять. Одного из талибов Фишер ранил в шею, а второго заставил спрятаться. Эта пауза помогла Спидо. Истекая кровью от ранения в поясницу, ему удалось снова взобраться на лестницу и выстрелить прямо в лицо приблизившемуся талибу. Спецназовец опустился на колено и крикнул остальным бойцам, чтобы те спускались по лестнице.

— Я за тобой! — крикнул он, переглянувшись с Кроссвайтом, потом сразу повернулся и выпустил автоматную очередь в направлении оставшихся спецназовцев, заставляя троих боевиков Талибана спрятаться от стрельбы за разрушенный угол хижины. Спидо ощупал рану на пояснице: рука была вся в крови.

— Вот дерьмо! — пробормотал он. — Плохи дела.

Он вытащил из кармана на рукаве оставшуюся капсулу бензедрина и проглотил ее всухую, но тут же почувствовал, как та застряла в глотке. Он снова потянулся к ране и, зачерпнув перчаткой крови, смог запить ей капсулу.

— И как на вкус? Противно? — послышался сзади голос Фишера.

Спидо оглянулся.

— А ты что здесь делаешь?

— Прикрываю твою задницу.

Они дождались, пока спустятся все остальные, затем Спидо сдернул с пояса Фишера гранату и бросил в переулок, прямо к углу, где прятались боевики. Спустя четыре секунды, когда вдвоем они прошли четверть лестницы, взорвалась граната. Внизу Спидо и Фишер присоединились к остальным «котикам» и, выстроившись оборонительным полукругом за углом, ждали санитара, чтобы тот оказал помощь тяжелораненому спецназовцу по кличке Блейн.

Наим лежал на животе, в грязи, у ног бойца по кличке Конмэн. Конмэн был самым мелким в команде и при росте в сто семьдесят сантиметров весил не больше шестидесяти пяти килограмм. Это был настоящий любитель оружия, аферист с замашками киллера. Одной рукой он держал пистолет, дуло которого закручивалось в ухо Наима, в другой — «M-4», готовый в любой момент выстрелить. Увидев Спидо, он пожал плечами, словно говоря: «Снова трудовые будни».

Осмотревшись, Фарух указал на хижину, перед которой стояла поржавевшая голубая бочка для дождевой воды.

— Вон голубая бочка, — сказал он, вспомнив слова проводника. — Как доктор закончит, нам надо двигаться на восток от этой хижины.

— Да какая к черту разница, как двигаться, везде одни засады, — отозвался Кроссвайт. Он перевел взгляд на санитара-латиноамериканца, который занимался сейчас раненым. У раненого Блейна была повреждена бедренная артерия, и парень истекал кровью.

— Ну, как дела, док?

Санитар покачал головой, спешно доставая скальпель из пластиковой упаковки.

— Надо пережать артерию, пока он не умер от кровопотери. — Санитар велел спецназовцу по имени Джексон сесть Блейну на грудь. — Обещаю, будет больно, Блейн… но не так больно, как в Могадишо, когда ты чуть не умер у меня на руках.

Как только санитар стал резать мышцу на бедре Блейна, раздалась стрельба между хижинами. Команда пустила автоматную очередь в том направлении, и стрельба затихла.

Диким зверем зарычал и заскрежетал зубами Блейн, сжимая своей рукой руку Джексона и вгрызаясь в сложенную несколько раз кожаную перчатку, которую санитар вставил ему между зубами. Блейн так сильно ее прикусил, что, казалось, его зубы сейчас раскрошатся.

— Черт! — ругнулся Джексон, чувствуя, как Блейн сжимает его руку мертвой хваткой. — Док, а вы будете резать прямо так? Может, дать ему немного морфина?

Санитар обреченно вытер рукавом пот с глаз.

— Ну и как тогда он будет сражаться? Не дрыгай ногой, Блейн!

Снова начали палить с конца переулка и с запада от их позиции. Кроссвайт выстрелил из подствольного гранатомета «M-203»[71] и разнес хижину в щепки. Он достал и выбросил стреляную гильзу и встретился на мгновение с Триггом взглядом.

У того из шеи сочилась кровь: он был ранен, но не серьезно.

— Мы не удержим эту позицию, капитан. Вы готовы вызвать вертолеты?

Кроссвайт, не отрывая глаз от хижины, которую он только что разнес на щепки, покачал головой.

— Вертолеты не смогут здесь сесть. Они будут кружить в воздухе низко, над головой, и в итоге какой-нибудь дятел собьет их из гранатомета. Поэтому у нас только один выход — двигать на восток.

— Ну да. Но вертолеты могут…

— Я не могу отдать приказ уничтожить деревню, — честно сказал Кроссвайт. — Одно дело, если бы мы нашли Сандру, а так… нам придется это вытерпеть.

— Нашел! — воскликнул санитар. — Вот это да! — Он взял кровоостанавливающий зажим и перевязал бедренную артерию Блейна. Затем наложил давящую повязку на рану и плотно обмотал ее зеленой клейкой лентой, чтобы артерию не растрясло, когда Блейн будет ходить, а если повезет, и драться.

Джексон встал с груди Блейна. Раненый приподнялся; он был мокрым от пота, глаза остекленели. Санитар вынул из аптечки стальную флягу и поднес к губам Блейна.

— Глотни-ка! — Санитар наклонил флягу и плеснул содержимое тому в горло. — Тебе надо оправиться от шока, не то ты не сможешь драться.

Блейн проглотил обжигающую жидкость и дернулся, закашляв и замотав головой.

— Это что за фигня — текила?

— Она замедлит действие шока, — пояснил санитар, быстро убирая фляжку обратно в аптечку. — По пути будешь держаться рядом со мной, старина. А то ты пока слаб.

Санитар глянул на Кроссвайта.

— Готовы двинуться, когда вы, капитан… — Тут он впервые заметил, как боец по имени Макаллистер перевязывает поясницу Спидо. — Ты в порядке?

Спидо пожал плечами.

— Плохи дела, но тут ничего не поделаешь. Если мы сейчас не двинемся на восток, мне крышка.

Кроссвайт оценил обстановку: если считать и его собственное ранение в ногу, то раненых всего пятеро, двое — в критическом состоянии. Даже Фишера повторно задели в ту же злосчастную лопатку, хоть он и держится молодцом.

Джексон с санитаром помогли Блейну встать на ноги. Тот вздрогнул, когда перенес тяжесть тела на раненую ногу, но заверил всех, что сможет идти.

Альфа возглавил колонну, направившись в сторону хижины с голубой бочкой.

Оказавшись в середине колонны, Кроссвайт забрал у Тригга противопехотную мину.

— Альфа, веди колонну через деревню. Я догоню. Эти уроды с лестницы наверняка постараются выследить, куда мы двигаемся.

Группа наткнулась на семью калашей, которые прятались неподалеку, и взяли тех с собой. Отыскав узкий проход, о котором Фаруху говорил проводник, они прошли через заднюю дверь.

Тем временем Кроссвайт откинул складные ножки мины и воткнул ее в грязный пол у двери в глубине хижины. Потом встал и пустил через окно автоматную очередь по группе талибов, которые показались на вершине каменной лестницы. Он ни в кого не попал, но ненадолго заставил их спрятаться. Как только он вернулся к установке мины, на хижину обрушилась очередь из «АК-47», вынудившая его лечь на землю. Он быстро протянул растяжку к двери, закрепляя ее вокруг ржавого гвоздя, торчавшего из пола. Пуля, ударившись о шлем, впилась в спину между позвоночником и лопаткой. Сейчас он как никогда жалел о том, что оставил свой бронежилет, хотя понимал, что это вопрос спорный. Он не смог бы в бронежилете совершить марш-бросок по горам.

Когда талибские стрелки замолкли на время, перезаряжая автоматы, он вскочил на ноги и бросился к задней двери. Дверь открылась, и он врезался в трех талибов, которые решили обойти хижину с голубой бочкой сбоку.

Все трое растянулись на земле, но сейчас же вскочили на ноги, и начался рукопашный бой. Кроссвайт понимал, что автоматом и даже пистолетом воспользоваться невозможно. Поэтому он вытащил боевой нож Ka-Bar[72] и пустился в атаку, тут же пронзив грудную клетку самого крупного из троицы. Кроссвайт старался прикрыться умирающим талибом, заслонив себя от другого боевика в узеньком проходе. Молодой талиб не мог наброситься на капитана и просто стоял, в то время как его раненый собрат орал и мучился в агонии, безуспешно пытаясь выцарапать Кроссвайту глаза.

Кроссвайт ударил раненого и отпрыгнул назад. Нож остался в теле мужчины. Капитан выхватил пистолет и застрелил двух оставшихся талибов.

В этот момент отряд боевиков, преодолевший лестницу, приблизился ко входу в хижину. Открылась дверь, мина M18A1 взорвалась, выбросив в воздух со скоростью 1200 м/c cемьсот стальных трехмиллиметровых шариков. Передняя часть хижины полностью рухнула, похоронив девятерых талибов.

Кроссвайт выкрутил из тела свой нож и, убедившись, что преследователи мертвы, заспешил по переулку. По пути он связался с Альфой по рации.

— Альфа, мина хорошо поработала. Двигаюсь к вам.

— Вас понял, — ответил Альфа. — В конце переулка сверните налево, потом направо. Мы где-то в пятидесяти метрах, за каменной стеной. Имейте в виду, нас обстреливают!

Кроссвайт услышал гул «черных ястребов» высоко в небе и сигнал с внешнего маркера. Он связался с ними по рации:

— Второй, второй, внимание, у нас тут перестрелка! Сейчас вы не сможете нас спокойно забрать. Опасно! Не заходите в зону поражения! Прием!

— Первый, внимание, мы заняли высоту тысяча пятьдесят метров. Если вы включите метки, мы постараемся задать перцу этим ребятам. Прием.

Кроссвайт продолжал двигаться, осознавая, что вертолеты на высоте 1050 метров, а граната «РПГ-7» летит только до девятисот. Конечно, из «РПГ» на такой высоте поразить цель практически невозможно.

— Нет, второй, нет! Боевики смешались с местным населением.

Кроссвайт услышал грохот в деревне и понял: вертолеты начали обстрел. Он включил инфракрасную метку, прикрепленную к снаряжению, и приказал остальным спецназовцам сделать то же самое, чтобы вертолетчики могли отличить своих от чужих. Раздался громкий взрыв. Капитан догадался, что кто-то выстрелил по вертолету из «РПГ».

— Второй, второй, вас не задело? Прием.

— Нет, не задело, первый, — ответил скучающим голосом пилот. — Послушайте, мы сейчас одинаково хорошо видим и вас, и неприятеля. Похоже, им известен ваш маршрут. Они поджидают вас, засев в камнях ниже деревни. Может, уже разрешите нам убрать их и ускорить вашу эвакуацию?

Кроссвайт понял, что ЦРУ или АНБ, или и те, и другие уже могли перехватить все лишние радиосообщения, так что вскоре их нелегальная операция попадет в новости прайм-тайм.

— Второй, второй, говорите, они еще не вошли в деревню? Прием.

— Вас понял, первый. Нам лучше поспешить и убрать их сейчас, потому что они приближаются к деревне. Прием.

— Ликвидируйте их.

— Вас понял. Советую вам пригнуться, молодые люди.

«Ночные сталкеры» открыли по боевикам огонь из многоствольных 7,62-мм авиационных пулеметов «M-134»[73], делающих 6000 выстрелов в минуту. Люди Кроссвайта видели, как из-за каменной стены выбегают талибы, пытающиеся спастись бегством. Красные лазерные лучи сотен трассирующих пуль обрушились на талибов, превращая их тела в фарш. Через несколько секунд все двадцать пять боевиков были уничтожены.

Кроссвайт отдал приказ выступить из-за каменной стены. Они прошли еще тридцать метров, спустившись с горы, и вышли на относительно плоский участок земли, который заранее выбрали в качестве пункта эвакуации, и стали ждать, пока приземлится «Черный ястреб». Второй вертолет оставался в воздухе, патрулируя воздушное пространство.

Командир экипажа вышел из вертолета и отдал Кроссвайту честь.

— Ни слова, капитан. Мы только что получили приказ немедленно возвращаться на базу. В любое время здесь может появиться истребитель F-15.

Кроссвайт дал знак своим людям. Наима вывели в центр.

— Сержант-майор, это… Ромео.

Командир поднял щиток летного шлема и улыбнулся в лицо захваченному боевику.

— Поздравляю, мистер Талибан. Именно сейчас мы присваиваем вам звание «Лузер Вселенной».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.