8 Афганистан

8

Афганистан

Провинция Нуристан, деревня Вайгал

Бадира обедала, когда глава деревни Сабил Нуристани вошел в дом в поисках Наима.

— Не знаю, где он, — ответила Бадира. — Я с утра его не видела. Наверное, уехал в Кабул.

Сабил оглядел комнату, где лежала переодетая в грязное платье Сандра, привязанная к кровати за больную лодыжку.

— Как долго она проживет?

— Все зависит от обстоятельств, — устала отвечать на больной вопрос Бадира.

— От чего зависит?

— От того, как много насилия ей придется еще вытерпеть.

Старик стоял задумавшись, глубоко всем этим обеспокоенный.

Он не был ни талибом, ни пуштуном. Старик был из калашей[38], а калаши, в отличие от Наима и его дикой банды фанатиков-ваххабитов, далеки от ультраконсервативного ислама. Предки Сабила по линии Нуристани жили в Гиндукуше веками, даже провинция названа в их честь. У калашей были свои собственные обряды, традиции, и их глубоко возмущали боевики из Талибана и ХИК.

Лейтенанта-выскочку Наима, пуштуна с юга провинции, направили укрепить позиции талибов, когда начала набирать мощь группировка Хезби. Наим выбрал деревню Вайгал не только оттого, что она была спрятана в горах, но еще и потому, что большинство местных мужчин среднего возраста погибло в локальных конфликтах из-за земли. Жителей никто не защищал, и они с легкостью подчинялись. Подростки росли без отцов, которые передали бы им законы племени, — никто их ничему не учил и не держал в узде. Их нетрудно было впечатлить рассказами о джихаде, которыми кормил их Наим. Сабил подозревал, что многие из рассказов Наима были выдумкой, но подростки клевали на его обещания о загробной жизни, в которой павшим за веру праведникам будут принадлежать все женщины.

— Я написал Аасифу Кохистани, — признался Сабил после раздумий. — Он бы все равно узнал, что Наим требует выкуп за жен …

— Но он же Хезби[39]! — оборвала его Бадира, которая боялась ХИК больше, чем Талибан. — Ты не должен был так поступать. Наим убьет тебя.

— Дело сделано. Женщина представляет опасность для всех нас. Эту деревню трудно найти, но, когда придут американцы, они не будут различать, где талибы, а где мы. Они просто сбросят бомбы, и мы все умрем.

Убежденный в том, что их ждет неминуемая смерть, он стал грызть ногти.

— Лучше бы ты подождал, — сожалела Бадира. — Видео с требованием выкупа уже отправили в Кабул.

Сабил махнул рукой.

— Они все равно не заплатят. Наим запросил слишком много. Они же не сумасшедшие! Эти ваххабитские идеи просто поглотили его мозг. Я даже слышал у костра, как он говорил мальчикам, что встретил однажды Великого Усаму. Представляешь? Да Бен Ладен даже не взглянул бы на такого дурака.

— Бен Ладен и сам был дураком, — устало протянула Бадира. — От его джихада одни проблемы.

Она посмотрела на кровать, где спала неспокойным сном Сандра.

— Ты же понимаешь, что Аасиф Кохистани не сделает ничего ни для деревни, ни для тебя лично. Он сможет прийти и отогнать американцев, но защитить тебя от Наима не сможет.

— Пусть уберет ее отсюда, — ответил Сабил, — тогда я выполню свой долг перед деревней. Наим уже не жилец. Такие фанатики долго не живут.

Немного погодя он ушел. Бадира прошла в комнату Сандры и разбудила ее.

— Тебе надо принять лекарство и выпить воды. Не то будет обезвоживание.

Антибиотики защищали организм от заражения, но рана все еще воспалялась и болела.

— Ты уверена, что у тебя нет ничего сильнее аспирина? — спросила Сандра. — Больно… ужасно больно. Я не могу больше терпеть.

Сандра пала духом.

Бадира села рядом и, взглянув на нее, сказала:

— Я могу дать тебе опиум. Только это.

— Героин?

— Нет, опиум — из мака.

— Хорошо, дай хоть что-нибудь, — согласилась с хныканьем Сандра.

Бадира вышла за дверь и наказала малолетнему охраннику сходить и попросить у взрослых опий и трубку.

Мальчик поднялся, АК-47 неуклюже болтался на его плече.

— Для тебя? — недоверчиво спросил он.

— Нет. Для американки. Живей. Ее мучают боли.

Мальчик скептически на нее посмотрел.

— Взрослые не дадут опий.

— Скажи им, Наим приказал. Давай, иди!

Мальчик злобно взглянул на нее, затем повернулся и зашагал.

Он вернулся через двадцать минут с маленькой, вручную сделанной деревянной коробкой. Он отнес ее в комнату, где Бадира обрабатывала рану Сандры.

— Хорошо, — сказала она. — Пожалуйста, поставь на стол.

Мальчик поставил коробку на стол, а после стал презрительно оглядывать Сандру.

— Я думал, они не курят опиум.

Сандра отвела взгляд в сторону.

— У нее сильные боли, — пояснила Бадира. — А теперь иди, возвращайся на улицу.

— Для их болей несут опиум, а для нас? Она притворщица, так сказал Наим.

Он потянул ее свободное платье за горловину в надежде взглянуть на ее грудь. Сандра отдернула платье и ударила его по руке.

Он сильно, но неумело хлестнул ее по щеке со словами:

— Не прикасайся ко мне, неверная шлюха!

Бадира спрыгнула со стула и подтолкнула мальчика к двери.

— На улицу! Пока нет Наима, она под моим присмотром. Давай, иди!

— Что она возомнила! — вопил мальчик, вскидывая руки к небу. — Я — солдат. Она — наш раб. Она должна делать, что мы ей прикажем!

— А теперь делай, что я сказала! — раздраженно зашипела Бадира, приподнимая платок и обнажая изуродованный нос. — Давай, убирайся отсюда!

Испугавшись ее лица, мальчик отшатнулся от нее, хотя до этого лицо Бадиры с роскошными карими глазами, выглядывавшими из-под бордового хиджаба, ему казалось вполне симпатичным.

— Я скажу Наиму! — прокричал он через плечо, убегая из комнаты.

— Не сомневаюсь! — сказала она ему вдогонку. — Скажи ему, что убежал от женщины. Вот настали времена!

Она задернула занавеску в дверном проеме и прошла к столу, где лежала коробочка с опиумом.

— Что он сказал? — поинтересовалась Сандра. Стычка с мальчиком помогла ей ненадолго отвлечься от боли.

— Они молодые и глупые, — ответила Бадира. Она взяла небольшой кусочек сушеного макового сока, маленькую трубку и крохотный огарок свечи из коробки.

— Я должна покурить? — спросила Сандра, с трудом приподнимаясь на локте.

— Это тебе не госпиталь, — напомнила ей Бадира.

Маленькая керамическая трубка размером с большой палец Сандры была сделана из обожженной белой глины. Бадира опустила кусочек опиума в чашу курительной трубки и предложила Сандре. Затем зажгла свечку и велела больной придвинуться к столу.

— Держи трубку ближе к огню. Дай огню зажечься в трубке, а потом втягивай дым.

Сандра сделала, как ей сказали — глубоко втянула в себя дым, чтобы заглушить боль в ноге. Две затяжки — и она перенеслась в другую реальность. Казалось, каждый ее мускул обмяк, а голова стала свинцовой.

Бадира подхватила ее и помогла улечься на кровать; затем укрыла ее покрывалом, в то время как та погружалась в опиумную дрему.

Бадира понимала, что Сандре грозит опиумная зависимость, но если Аасиф Кохистани придет раньше Наима и вернет пленницу американцам, зависимость от наркотика будет наименьшей опасностью, которой она здесь подверглась. Сейчас ей лучше курить траву, чтобы забыть о боли. И если Наим снова захочет изнасиловать Сандру, опиум спасет ее от воспоминаний.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.