СТАВРОПОЛЬ

СТАВРОПОЛЬ

Мы выступили очень рано из Марьевской и шли лесом часа полтора. Батарею вызвали вперед. Мы вынырнули из оврага. Лес обрывался и перед нами было большое поле, а за ним начинался город Ставрополь. Все поле было покрыто кавалерией, совсем близко от нас. Развевалось несколько красных знамен. Это были красные.

Батарея тут же, на краю оврага, снялась с передков и ахнула по кавалерии картечью. Неожиданность была полная. Красные знамена исчезли, кавалерия смешалась и побежала. Наши полки выскочили из леса и атаковали бегущих. Стрелять больше было нельзя, чтоб не задеть наших. Батарея взялась впередки и рысью пошла за полками. На спинах бегущих мы вошли в город.

Удар во фланг удался блестяще. У красных началась паника, и этим мы облегчили задачу нашей пехоте, наступавшей с другой стороны.

Первым зданием города был женский монастырь. Когда мы проходили мимо него, из ворот выскочила монашка, бегом догнала нашу санитарную двуколку, впрыгнула в нее на ходу. Это был переодетый офицер. В предыдущем бою он был ранен и скрылся в монастыре. Монашки его не выдали. Теперь он плакал и смеялся, что опять попал к своим.

С налета казаки прошли до центра города, но в городе конница плохо применима. Красные пришли в себя, оправились и нас из города вытеснили. У красных в Ставрополе были очень крупные силы.

Наша батарея поднималась по узкой крутой улице, когда мы встретили отходящих казаков. Чтобы повернуть батарею, пришлось отцеплять орудия, поворачивать запряжки и снова прицеплять орудия. Чтобы избежать паники, мы шли пешком, а коноводы вели лошадей.

Один красный стрелок взобрался на высокую колокольню и оттуда пускал нам пулю за пулей. Но он волновался и мазал. Вдруг я услыхал, как пуля во что-то ударила. Шедший впереди меня поручик Виноградов обернулся.

— Я ранен, посмотрите, куда, где-то на спине.

Я осмотрел спину, но крови нигде не заметил. На срезе карабина, который был за спиной у Виноградова, я увидел след пули.

— Меня как палкой по спине ударило.

Несколько дней спина Виноградова болела, но все же карабин спас его.

Мы вернулись к монастырю и провели ночь на площади перед ним. Орудия по очереди стреляли всю ночь по городу, каждые четверть часа. Это действует на нервы. Причем лучше разбрасывать снаряды без всякой системы. Так никто не знает, куда упадет следующая граната.

Я пошел в монастырь и постучался. Монашенки отказались открыть. Но я уже знал, что говорить.

— Вы отказываете просящему погреться, разве это по-христиански?

Я подождал, но ответа не было. Я ушел и устроился в башне над воротами. Лег на пол. Пошел первый снег в этом году, но я был закрыт крышей над башней. Вдруг появилась монахиня.

Это вы стучались к нам?

-Да. Так пожалуйте. Приведите ваших друзей. Мы вас ждем.

Я был удивлен. Особенно тем, что она меня нашла среди стольких. Я пригласил брата, Мея, Виноградова, Мукалова и еще кого-то пить чай. Они вытаращили глаза и думали, что я шучу, но пошли за мной. Стол был накрыт, шипел самовар, сидел священник, монашки прислуживали.

Ах, как приятно было напиться чаю в теплом и сухом помещении. Мы сердечно поблагодарили и разошлись. Я лег в своей башне, подложив под голову котелок. Даже выстрелы нашей батареи мне не мешали. Я крепко заснул, и мне чудилось, что сплю я в своей кровати в Москве. Утром был даже удивлен — где я?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.