ТРЕХСТОРОННЯЯ ИНИЦИАТИВА

ТРЕХСТОРОННЯЯ ИНИЦИАТИВА

Попыталась Россия дать импульс к прекращению тайм-аута на переговорах, но события попервоначалу стали разворачиваться скорее по американо-турецкой модели, да так беспардонно, что Казимиров даже сделал реприманд своему любезному другу Мареске.

Однако этому беспрецедентному для российского посредника акту дипломатической принципиальности предшествовали некоторые любопытные события.

Ваган Папазян, у которого я был 23 апреля перед встречей Левона Тер-Петросяна с главами дипломатических представительств, ездил вместе с ним в Анкару на похороны турецкого президента Тургута Озала и участвовал в беседах с присутствовавшими на траурных церемониях иностранными делегатами. Из того, что рассказал мне министр иностранных дел и всему дипкорпусу сам президент, вырисовывалась такая картина.

Самолет президента Армении прибыл в Анкару 20 апреля, и первое, что сделал Папазян, – проконсультировался с Казимировым, который был в составе российской делегации. План Казимирова, обсуждавшийся на московских переговорах с участием представителя НКР, в принципе устраивал Армению. В Анкаре армяне были намерены продвигать основные идеи именно этого плана.

21 апреля все собрались на траурной церемонии, и уже там начались беседы по Карабаху.

Армянская делегация не приняла посреднических услуг Демиреля и Шеварднадзе в организации встречи Тер-Петросяна с Эльчибеем. Сказали: сами организуем. В меджлисе, после официального завтрака Папазян подошел к азербайджанскому президенту, чем того сильно удивил. Услышав прямое предложение переговорить с Тер-Петросяном, Эльчибей заколебался, потом попытался отсрочить встречу, но Ваган проявил настойчивость, и оба президента сделали по три шага навстречу друг другу. Тут же подошли Кравчук и Шеварднадзе, за ними турецкий мининдел Четин и, кажется, Хижа, возглавлявший российскую делегацию. Всем хотелось попасть в объектив, запечатлевший исторический момент. Договорились о встрече, причем армяне не комплексовали и согласились на ее проведение в гостинице, где остановился Эльчибей. Беседа с глазу на глаз продолжалась полчаса. Азербайджанский президент вроде бы дал себя убедить возобновить московские переговоры, прерванные по его инициативе. Более того, он согласился с Тер-Петросяном, что уход Карабаха из Кельбаджарского района зависит от достижения договоренности о перемирии и снятии блокады, то есть, другими словами, принял идею «пакетного урегулирования». Но все ли он понял? Сложилось такое впечатление, что он с трудом вникал в суть обсуждаемого, был рассеян, явно не владел ситуацией и совсем не разбирался в механизмах урегулирования. Однако самому Левону Тер-Петросяну Эльчибей показался искренним, когда говорил, что хочет остановить конфликт и пойдет на компромисс, если сложатся для него подходящие условия. Договорились опубликовать идентичные заявления о полезности состоявшейся встречи и необходимости искать мирные пути решения проблем.

Незадолго до встречи с Эльчибеем президент говорил с Хижой и сопровождавшим его Казимировым в присутствии посла в Турции Альберта Чернышева, Пришли к согласию: российская инициатива будет «вписана» в контекст СБСЕ.

Папазян имел «очень корректный», по его словам, разговор со своим иранским визави Велаяти, который заявил, что Иран не возражает против ввода российских войск в район карабахского конфликта, более того, иранцев вообще в роли миротворцев устраивают только Россия или СНГ. Сами они тоже не прочь предложить вновь свои посреднические услуги, но не знают, как включиться в процесс. Велаяти подчеркивал заинтересованность Ирана в установлении мира в Закавказье и в хороших отношениях как с Арменией, так и с Азербайджаном.

Беседа с заместителем госсекретаря США Уортоном принесла договоренность об объединении предложений Казимирова и Марески при том понимании, что основа будет российская. Во всяком случае, американец понял, что план Марески в чистом виде не пройдет. Уортон согласился, что уход карабахцев из Кельбаджара не может быть предварительным условием прекращения огня. Он обещал тесное сотрудничество с Казимировым, о чем Папазян сообщил последнему. Но в то же время американец уклонился от прямого одобрения армянской позиции, согласно которой гарантом урегулирования должна стать Россия с мандатом СБСЕ или ООН.

Самой продолжительной была беседа Тер-Петросяна с Демирелем в присутствии Папазяна и Четина. И туркам пришлось объяснять, что уход из Кельбаджара не может быть предварительным условием. Убедило простое рассуждение: ну, уйдут оттуда карабахцы, а соглашение не состоится, и тогда они снова придут туда, и все начнется сначала. Демирель снял свое предварительное условие. Интересно, что турки не затрагивали статуса Нагорного Карабаха, не настаивали на его «принадлежности» Азербайджану. Их больше беспокоила судьба Эльчибея. Им объяснили, что наступление в Кельбаджаре было предпринято совсем не ради свержения азербайджанского президента.

На встрече с послами и поверенными в делах Левон Тер-Петросян так подытожил содержание принципиальных договоренностей, достигнутых в Анкаре с азербайджанцами, турками и американцами:

– все вопросы решаются комплексно, «в пакете», при этом ни Армения, ни НКР не отказываются обсуждать вывод карабахских войск из Кельбаджара, но решение о нем возможно только в контексте с другими мероприятиями;

– эффективное прекращение огня под международным контролем;

– международные гарантии безопасности жителям Нагорного Карабаха;

– снятие всех блокад;

– участие представителей Нагорного Карабаха в переговорах на самостоятельной основе.

«Это и есть тот контекст, в котором мы видим вывод войск из Кельбаджара, – заявил президент дипломатам. – Кажется, и Турция, и Азербайджан убедились, что это – реалистический подход, так как иное невозможно. Сегодня основная задача – как можно быстрее восстановить процесс переговоров. Мы имеем в виду не только официальные переговоры в рамках Минской группы, но в первую очередь неформальные консультации между пятью странами (Армения, Азербайджан, Россия, США, Турция), которые можно возобновить в ближайшее время. От правительств присутствующих дипломатов ожидаю содействия в этом. Все сейчас видят, что появился шанс для нахождения решения и его нельзя упускать».

Президент призвал воспротивиться пропагандистским акциям, способным сорвать этот шанс, имея в виду предстоявшую Исламскую конференцию в Карачи, очередное заседание Комитета высших должностных лиц СБСЕ (КВДЛ) в Праге 26-28 апреля и обсуждение доклада генсека ООН, отнюдь не способствующего карабахскому урегулированию и не дающего основы для нового документа ООН.

Этот призыв был вызван тем, что угроза провокаций против возобновления переговорного процесса была весьма вероятной и исходила она не только с азеро-турецкой стороны, но и из западного лагеря, и со стороны мусульманских союзников Азербайджана.

Начать с того, что на Исламской конференции среди сторонников осуждения Армении оказался даже Иран, который вроде бы должен понимать суть событий в Карабахе и вокруг него.

На заседании КВДЛ в Праге, вместо обсуждения доклада полковника Хашюнена об условиях направления наблюдателей СБСЕ в зону конфликта, по инициативе председательствующего-шведа была затеяна дискуссия о выводе войск «из Кельбаджара и других районов Азербайджана». При этом ни слова об оккупации Азербайджаном северной части НКР. И сделали вид, как если бы только что в Анкаре не шла речь о целесообразности решения всех вопросов карабахского урегулирования «в пакете». Карабахцы отреагировали на «документ» председателя КВДЛ удивлением: получается, что их призывают уважать те самые границы, которые не уважает сам Азербайджан. Самое смешное, их не уважает и автор «документа» КВДЛ, хотя СБСЕ уже более года назад, в другом документе того же самого КВДЛ, от 28 февраля 1992 года, выдвинуло принцип нерушимости всех границ, как внутренних, так и внешних, а, следовательно, и границ НКР или хотя бы НКАО тоже. Заседание в Праге кончилось ничем.

Зато СБ ООН утром 30 апреля единогласно принял резолюцию № 822 по Нагорному Карабаху и потребовал в ней «немедленного вывода всех оккупирующих сил из Кельбаджарского и других недавно оккупированных районов Азербайджана» и призвал возобновить переговоры. К неудовольствию Баку Совет Безопасности не осудил «армянскую агрессию», что, естественно, устраивало Ереван. Однако и этот ареопаг проигнорировал пакетный подход к решению проблемы, чем явно притормозил движение в направлении справедливого урегулирования. Аналогичную роль будут играть и все последующие резолюции СБ ООН по Карабаху, хотя в них, как и в первой, несомненно, были положения, вполне приемлемые для армян и для карабахцев: прекращение всех военных действий и враждебных актов, а, следовательно, и блокады; возобновление переговорного процесса между конфликтующими сторонами, а значит – с участием НКР. Именно эти фундаментальные положения резолюции 822 проигнорируют авторы так называемой трехсторонней инициативы.

В ночь на 1 мая азербайджанские вооруженные силы на всем протяжении границы с Арменией подвергли артобстрелу целый ряд городов и сел. Армяне заявили, что так азербайджанцы торпедируют процесс переговоров. Однако этой цели, если она действительно ставилась, добиться им не удалось, тем более, что дело переговоров на этом этапе взяли в свои руки Россия и США в лице послов Казимирова и Марески.

На своей встрече в Москве 29-30 апреля с участием турецкого представителя в развитие инициативы Ельцина и «воодушевленные» встречами в Анкаре российский и американский дипломаты сочинили график продвижения к мирному разрешению конфликта, который намеревались передать в Баку, Ереван и Степанакерт с тем, чтобы заручиться согласием конфликтующих сторон. Уже 1 мая Казимиров направил довольно странное послание Мареске. Он совершенно правильно заявил о несоответствии «трехсторонних предложений», то есть упомянутого графика, посреднической инициативе российского президента и резолюции 822 СБ ООН. В них действительно не было отмеченных мной выше положительных элементов этой резолюции. Но, предложив доработать текст, Казимиров согласился тем не менее передавать его конфликтующим сторонам в его первоначальном виде. В самом этом тексте обозначены просто «стороны», причем стороны неизвестно чего, да и сам график не имел никакого названия и подписывать его должны были «стороны» без указания должностей и полномочий. Одним словом, явная туфта, которая не могла устроить никого, но видимость переговоров создавала. На мой взгляд, график Казимирова, который на деле был графиком Марески, не мог удовлетворить прежде всего карабахцев, ибо весь он был построен на предварительном «полном уходе из Кельбаджара», осуществляемом за пять дней с 9 по 14 мая, и только после этого в Женеве должны были возобновиться не переговоры, а «неформальные консультации» для завершения работы над календарем окончательного прекращения огня, размещения наблюдателей, снятия препятствий к нормальному функционированию транспортных коммуникаций и связи, открытия Минской конференции с целью осуществления этих мер не позднее 1 июля 1993 года. И при этом – никаких гарантий безопасности для НКР, а ее участие в самих «неформальных консультациях» предполагалось в формате «5+1» под условным наименованием «представители заинтересованных сторон Нагорного Карабаха», причем в оскорбительной форме: эти представители, значилось в «джентльменском соглашении», «будут иметься в наличии для неформальных консультаций Председателя». Большего хамства не придумаешь.

Вот такую бумагу родила «трехстороння инициатива». 3 мая я вручил ее Давиду Шахназаряну, а американец должен был отнести то же самое в МИД Армении. Давид сразу же сказал мне, что сей документ совершенно неприемлем для Армении и НКР ввиду того, что в нем игнорируется пакетная договоренность, а построен он таким образом, что из него прямо-таки выпирает азербайджанское предварительное условие вывода войск из Кельбаджара. Да и вообще все это как-то несерьезно – в форме факсов, без всякой ответственности. Мы подписывать такой «документ» не будем, карабахцы тоже, твердо заявил Давид.

Узнав о такой реакции, Казимиров стал названивать в Степанакерт и давить на карабахцев, которые расценили его угрозы как «наглый ультиматум». 4 мая у меня был представитель ГКО НКР в Ереване Альберт Газарян (Манвел Саркисян представлял тогда фактически руководство Верховного Совета НКР). Обсуждая последнее развитие событий вокруг карабахской проблемы, он возмущался поведением Казимирова, говорил, что никто его не воспринимает как подлинного представителя президента Ельцина, ибо слишком уж он поет в унисон с американцами и турками. А тут еще российская пресса, которая подпевает Эльчибею, подпитывая его наглость. В спюрке, то есть армянской диаспоре, задаются вопросом: неужели Россия вместе с турками решила задушить Карабах? Я постарался успокоить Альберта, заверив его, что в Москве есть немало людей, правильно понимающих национальные интересы России, которые, по моему глубокому убеждению, неотделимы от судеб Карабаха.

На следующий день о том же говорили мы с Зорием Балаяном, Леонардом Петросяном и с тем же Альбертом Газаряном за дружеским ужином в загородной ресторации «Оджах» («Очаг»). Зорий все пытался проникнуть в суть «тройственной инициативы» и разобраться в ходах Казимирова, который «что-то уж больно хитроумно петляет в переговорных джунглях.»

В ту пору я еще верил Ельцину и потому просил Зория со товарищи не рассматривать известный им российско-американско-турецкий текст как нечто вытекающее из самой инициативы Ельцина. Это всего лишь эскиз, говорил я, который не следовало бы отвергать с порога, а лучше – взять за основу и предложить свои коррективы с тем, чтобы эффективно обеспечить законные интересы НКР. Думаю, что мои доводы не пропали даром.

Утром 6 мая я узнал, что накануне скончался мой младший брат Петр и тут же вылетел в Москву на похороны.

Обратно летел в президентском самолете. Армянская делегация возвращалась с той встречи в верхах стран СНГ, которая первоначально должна была проходить в Ереване, но состоялась в Москве. Из уст Левона Тер-Петросяна и Вагана Папазяна я услышал похвальное слово в адрес Козырева. Им показалось, что он понимает стратегическое значение Армении для России и является сторонником сохранения российского военного присутствия на армянской территории. Я про себя подумал: “Что-то я не замечал такого понимания у козыревских замов и чиновных пупков из ДСНГ, которые, когда я заговариваю об Армении, тут же начинают обвинять меня в проармянских настроениях. Удивительное дело. Можно подумать, что, работая в Ереване, я должен испытывать и демонстрировать нечто противоположное.” Но президента и министра я разочаровывать не стал, да и не положено это. Впрочем, их самих должно было насторожить, что в поисках решения карабахской проблемы Козырев упирал на резолюцию СБ ООН, которая никакой серьезной основы для подлинно справедливого урегулирования не давала.

Со своей стороны, я говорил им о несовпадении интересов России и США в Закавказье. Они в конечном итоге признали диаметральную противоположность этих интересов.

17 мая я посетил Вагана Папазяна в МИДе. У него в кабинете были Давид Шахназарян и Арман Киракосян. Они меня информировали, – они, а не Москва (!), – что появился новый вариант мирной инициативы России, США и Турции, подготовленный в Москве 14-15 мая. Посольствам России и США поручат передать этот план главным адресатам и сделать заявления для печати о том, кому они вручили откорректированный график, суть которого по-прежнему сводилась к уходу Карабаха из Кельбаджара. Давид так и сказал: «Это все тот же план Марески. Американцев ничто не интересует, кроме возобновления неформальных переговоров в Женеве по формуле «5+1» ценой удаления карабахских сил из Кельбаджара. По-прежнему чуть подправленная бумага (в основном речь идет об изменении сроков, поскольку первоначально предложенные уже прошли) носит безадресный характер. Мы не знаем, кто подписанты. Даже сам конфликт не назван как карабахский. По существу Россия поддерживает чужой текст, отступив от собственной позиции».

Давид выразил пожелание, чтобы посол России, отчитываясь о реакции Армении перед Москвой, предложил направить в Ереван, Баку и Степанакерт Казимирова, Мареску, турецкого представителя Вурала и итальянца де Сику, заместителя председателя Минской группы Рафаэлли. Никто из них, кроме Казимирова, на месте конфликта не побывал, вот пусть к началу процесса и приезжают.

Примерно так все и произошло на следующий день. 18 мая по поручению МИД России я посетил посла по особым поручениям Давида Шахназаряна и вручил ему документ, в котором инициатива трех государств (России, США и Турции) и председателя Минской группы, имеющая целью поиск путей достижения мирного урегулирования карабахского конфликта, увязана с выполнением резолюции СБ ООН 822/93 от 30 апреля 1993 года во всех ее частях. В тот же день идентичный документ был вручен постпреду Нагорного Карабаха в Армении Манвелу Саркисяну. Именно в таких выражениях был составлен текст сообщения в печать. Газетчиков хитроумные детали вроде того, что резолюцию СБ надо иметь в виду «во всех ее частях», не очень интересовали, и они это при опубликовании обрезали. Зато содержание самого документа изложили довольно точно. Так что для армянской и карабахской общественности документ Марески-Казимирова никакого секрета не представлял.

Когда я вручил Давиду Шахназаряну заранее известный ему текст, он заметил, что у него появились новые вопросы к его авторам. Документ составлен настолько общо, что не известно, кто за что отвечает. Опять нет ни слова ни о карабахской проблеме, ни даже о самом Карабахе. Текст двусмыслен. Он позволяет предполагать вывод из Кельбаджара армянских войск, которых там нет, и не упоминает о карабахских войсках, которые там есть. Даже о председателе Минской группы по Нагорному Карабаху говорится как о председателе некой Минской конференции, причем не известно, по какому вопросу. Одним словом, «новый» текст по сути своей ничего нового не принес и более приемлемым для Нагорного Карабаха и Армении не стал. Все те же, не очень честные игры Марески и Рафаэлли с участием Казимирова.

В таком же ключе отнеслись в Москве и к предложению армянского президента поставить на перевале через Муровдагский хребет, соединяющем Кельбаджарский район с Северо-западным Азербайджаном, российский военный контрольный пост. Казимиров ответил: руководство России не возражает, но армяне должны нажать на азербайджанцев, чтобы те тоже согласились. «Интересное кино! Ну каким образом Армения нажмет? Может, Кубатлинский район или вообще весь Зангелан взять под контроль,- иронизировал Давид.- Разве не ясно, что нажать на азеров может и должна Россия? Почему бы ей прямо не сказать азерам: хотите вернуть Кельбаджар – соглашайтесь на российский военный контроль над перевалом? Это единственное средство воспрепятствовать тому, чтобы вместе с гражданской администрацией в Кельбаджар обратно не просочились азерские аскеры».

Ничего этого сделано не было, и события продолжали развиваться совсем не мирным путем.

21 мая по Еревану прошли демонстрации дашнаков в связи с «трехсторонней инициативой». Я принял делегацию во главе с политсекретарем партии Гагиком Мкртчяном, который подчеркнул, что дашнаки совсем не против любых мирных инициатив России и даже США, они категорически против привлечения к ним Турции, ибо она не покаялась за геноцид армян и находится стопроцентно на стороне Азербайджана, поэтому у нее нет никакого морального права претендовать на роль посредника. Пусть российское посольство не принимает наш демарш как направленный против России. Мы лишь просим Россию понять нашу тревогу, сказал Гагик Мкртчян.

Я успокоил делегацию, что «трехсторонняя инициатива» – не ультиматум, а рабочий документ, поэтому ни о каком предательстве Карабаха речи не идет. Более того, его представители участвуют в переговорах, и без самого Карабаха никакое решение просто невозможно. Франс де Артинг, принимая делегацию дашнаков, тоже высказалась в умиротворяющем духе. Что говорил им Том Прайс, мне точно не известно. Но не думаю, чтобы он очень уж расходился с нами.

В тот же день ко мне пришли Георгий Петросян, и.о.председателя Верховного Совета НКР, и с ним Манвел Саркисян. Мы выпили, закусили, поговорили по душам. В своей беседе с Томом Прайсом, который тоже вручал карабахцам текст трехстороннего документа, они подчеркивали его расхождение с резолюцией СБ ООН, отрицали моральное право Турции на посредничество и задали каверзные вопросы: кто и кому, а главное – в каком юридически значимом качестве должен отвечать на трехсторонние предложения, кто, откуда и куда должен уходить? У американского поверенного ответа на эти вопросы не нашлось. Мне карабахцы сказали, что готовы к конкретным обязательствам, но как о них может идти речь, если в документе Нагорный Карабах даже не назван. Когда Тому Прайсу был задан вопрос, кому адресует «инициативу» американский поверенный в делах, тот ограничился словами, что она предназначена «для Степанакерта».

А Марио Рафаэлли направил послание Георгию Петросяну, не обозначив его функций. «Таким же образом и мы можем отправить ответ в Италию просто некоему господину Рафаэлли, а не председателю Минской группы, – заметил Георгий Петросян. – Кто будет нести ответственность за подписи без полномочий, которые вытекают из должностей, если должности не указаны? На основании такого документа «ограниченный контингент безопасности» в Кельбаджар вполне можем ввести и мы, «никто» из Степанакерта. Кстати, хорошо, что Казимиров побывал в НКР, надо бы и другим последовать его примеру».

Карабахцы внимательно отнеслись к моим параллелям с палестинцами и, в частности, к их опыту открытия информбюро в некоторых европейских столицах. В Париже и Москве палестинские информбюро, в конце концов, смогли вступить в контакт с официальными властями, и это было шагом к последующему признанию.

Как обычно, все высказанное мне моими собеседниками я передал в Центр и подверг собственной критике безадресность, безответственность и необязательность формулировок документа «трое плюс Рафаэлли», дав понять, что эти «качества» делают бессмысленными какие бы то ни было переговоры на его основе. По прошествии нескольких лет я не перестаю удивляться откровенному цинизму и лицемерию авторов этой псевдоинициативы, по сути дела долгое время только делавших вид, что они добиваются согласия конфликтующих сторон, ибо знали заранее, что их предложения смертельны для карабахского народа, а потому не могут быть приняты. Продолжаются такие игры и сейчас, когда я пишу эти строки, и все труднее становится пробиться на страницы московской печати с их разоблачением, потому что в Москве открыто хозяйничает Гейдар Алиев, затыкающий рот журналистам пропитанным нефтяными посулами кляпом. 24-25 мая 1993 года президент Армении снова был в Москве, где встречался с Ельциным. Обсуждали переход дислоцированных в Армении войск на систему базы, но главной была тема Карабаха. Армянская сторона информировала московских руководителей о том, каким будут официальные ответы Армении и НКР на последнюю инициативу «3+1». Москва поняла суть этих ответов как срыв этой инициативы, но драматизировать не стала. У армян сложилось впечатление, что Ельцин предпочитает вообще, чтобы переговорный процесс пошел в рамках, очерченных резолюцией 822. Впечатление правильное. Это мне чуть позже подтвердили из Москвы.

25 мая заседал Верховный Совет Армении. Пошумели – пошумели, но официальный ответ правительства «инициаторам» депутатов, включая оппозицию, явно устраивал.

26 мая меня принял Давид Шахназарян и вручил этот официальный ответ. Параллельно он был направлен факсом в Москву Казимирову, который получил его буквально через полчаса после меня. Этот текст состоял из двух фраз:

«Правительство Республики Армения дает свое согласие на инициативу Председателя Минской группы СБСЕ по Нагорному Карабаху, Российской Федерации, Соединенных Штатов Америки и Турецкой Республики от 18-го мая сего года.

Армения обязуется полностью осуществить относящиеся к ней пункты, связанные с реализацией резолюции 822/93 Совета Безопасности ООН, как отмечено в предложении, выражая надежду, что такой же подход проявят основные стороны Нагорно-Карабахского конфликта – Азербайджан и Нагорный Карабах».

Главное здесь то, что я выделил: Армения не отвечает ни за кого, кроме себя.

В тот же день, 26 мая, постпред НКР Манвел Саркисян вручил мне адресованное послу России в Армении письмо и.о. Председателя Верховного Совета Нагорно-Карабахской Республики Георгия М. Петросяна и Председателя ГКО Нагорно-Карабахской Республики Роберта С. Кочаряна, которое я тут же передал факсом в Москву. В этом письме говорилось следующее.

«Положительно оценивая миротворческие усилия членов мирового сообщества, мы хотели бы выразить свое отношение к некоторым проблемам, возникшим в связи с инициативой России, США, Турции и СБСЕ.

Основным и решающим фактором, объясняющим обеспокоенность нашего народа, является отсутствие в документе должных гарантий безопасности для населения нашей Республики, а также отсутствие гарантий выполнения сторонами обязательств и несения ответственности за их невыполнение. В этой связи важно отметить отсутствие предварительного соглашения между сторонами конфликта о принятии международных наблюдателей и соответствующего одобрения СБСЕ.

Кроме того, у нас вызывает сомнение участие в качестве посредника Турции, по всей видимости, имеющей реальную заинтересованность в регионе. Выражением такой заинтересованности может быть сохранение блокады, оказание военной и экономической помощи противоборствующей стороне, что является прямым нарушением Резолюции Совета Безопасности ООН 822 от 30 апреля 1993 года…

Мы твердо заявляем о своей готовности полностью и незамедлительно выполнить Резолюцию 822 СБ ООН. Возможность приступить к ее осуществлению во всех частях может появиться сразу же, как только противоборствующая сторона конкретными делами подтвердит свою готовность выполнять данную Резолюцию. Разумеется, не может идти речи о выборочном выполнении только тех элементов Резолюции, в которых заинтересован Азербайджан, при игнорировании или откладывании по срокам выполнения других ее пунктов. Уверены, что Резолюция этого международного органа носят обязательный для всех характер.

Мы также озабочены тем обстоятельством, что член ООН Азербайджан уклоняется от выполнения своих обязательств, что не вызывает осуждения со стороны членов международного сообщества, в частности, членов СБСЕ.

Продолжая рассматривать различия между двумя документами, можно отметить то, что Совет Безопасности требует незамедлительного прекращения всех военных действий и враждебных актов с целью установления прочного прекращения огня, в то время, как в инициативе речь идет лишь о приостановке военных действий сроком на 60 дней. Причем это не затрагивает действий, к которым в первую очередь относятся транспортная и энергетическая блокады Нагорно-Карабахской Республики, Армении и Нахичевани.

В то время, как Совет Безопасности призывает конфликтующие стороны к немедленному возобновлению переговорного процесса в рамках Минской группы СБСЕ, инициатива предлагает лишь возобновление неформальных консультаций в Женеве по формуле «5+1», то есть при несоразмерном участии Турции, фактически являющейся союзником Азербайджана. Мы убеждены, что без полноправного участия властей Нагорно-Карабахской Республики подобные консультации не могут содействовать решению вороса жизни и безопасности населения нашей Республики.

Таким образом, мы выступаем за немедленное выполнение Резолюции 822 СБ ООН всеми конфликтующими стронами. Мы – за твердые обязательствыа всех участников конфликта решить его исключительно мирными средствами. Прекращение военных действий и враждебных актов, включая окончательное прекращение огня и разного рода блокад, по нашему убеждению, должно быть оформлено документом, имеющим юридическую силу. Ответственность сторон за выполнение своих обязательств по такому соглашению должна быть очевидной».

Я специально привел это письмо почти полностью и подчеркнул его отдельные положения, чтобы показать, насколько юридически грамотной и доказательной была позиция карабахского руководства, которой ни Рафаэлли, ни Мареска, ни Казимиров, не говоря уже об азербайджанцах и турках, не в состоянии были противопоставить ничего серьезного. Их игра в планы, документы, графики и инициативы выглядела как детский лепет, но все великие державы предпочитали играть в эту игру и затянули решение о введении на карабахском фронте хотя бы перемирия на целый год, стоивший жизни карабахским, армянским и азербайджанским молодым людям, судьба которых явно не заботила «просвещенное» и «цивилизованное» международное сообщество.

Вечером 26 мая выступил президент Левон Тер-Петросян и прокомментировал армянский и карабахский ответы на инициативу «3+1». Президент подтвердил согласие Армении на «вариант от 18 мая», но при этом указал на отсутствие гарантий прав и безопасности народа Нагорного Карабаха в условиях, когда Азербайджан так и не отказался от своей политики военного решения проблемы. Поэтому Армения сама берет на себя обязательство быть гарантом безопасности народа Нагорного Карабаха и строжайшего соблюдения договоренностей, которые будут достигнуты, и ожидает, что подобные обязательства возьмут на себя также авторы инициативы и международное сообщество. До сих пор оно ничего не делало, чтобы защитить мирное население Нагорного Карабаха от блокады со стороны Азербайджана, от насилий, депортаций и воздушных бомбардировок. Не пора ли вступить на путь выполнения собственных правовых решений, отказавшись от двойственного подхода? Таков был смысл обращения президента к международному сообществу.

29 мая МИД России откликнулся специальным заявлением. Похвалив Азербайджан и Армению за одобрение предложений, направленных на урегулирование карабахского конфликта «на основе посреднической инициативы Президента Российской Федерации», МИД свел все дело к тому, чтобы «вывести формирования карабахских армян из занятого ими Кельбаджарского района Азербайджана и возобновить переговоры в Минской группе СБСЕ». Было выражено сожаление, что «одна из сторон в конфликте – армяне Нагорного Карабаха – не дали согласия, ссылаясь на недостаточность гарантий безопасности населения и выполнения сторонами своих обязательств». Вместе с тем выражалось удовлетворение, что «руководство армян Нагорного Карабаха» подтвердило готовность выполнять резолюцию 822, чего пока, оказывается, не сделал Азербайджан, что почему-то никаких эмоций и оценок со стороны МИД РФ не вызвало.

В формулировках МИД России явственно проступало откровенное нежелание признавать не только НКР, но даже сам народ Нагорного Карабаха, дабы избежать признания за ним его естественного права на самоопределение и самостоятельное, причем ответственное участие в переговорах о его собственной судьбе. Мидовские мудрецы, сочинявшие такие заявления, не понимали или не хотели понимать, что это непризнание по существу подрывает основу самих переговоров и делает все телодвижения вокруг них бессмысленными. Но так угодно было Азербайджану, не смирившемуся с утратой нагорно-карабахской части армянских земель, подаренной ему советской властью. И российский посредник предпочитал петь ту же самую песню об «армянской общине», подменявшей понятие народа, ну а уж таким абсолютно равнодушным и к карабахцам, и к армянам, и к азербайджанцам международным чиновникам, как Рафаэлли, в таком случае сам Бог велел подпевать Казимирову и Мареске. Он и подпевал, вводя своими предвзятыми докладами в заблуждение не только СБСЕ, но и СБ ООН.