АГАДИР, 18 ОКТЯБРЯ 1969 ГОДА

АГАДИР, 18 ОКТЯБРЯ 1969 ГОДА

Снова на левой стороне пляжа. Великолепный прибой. Череп дельфина.

Песок и прибой. Каждая откатывающаяся волна оставляет узор, который стирает каждая набегающая. Одна картина отбрасывается и набрасывается новая; при отступлении раскрывается дверь. Никакого перехода — настоящая смена стиля.

Песок рассортировывается на мелкие и крупные зерна, но одновременно переплетается полосами и лентами, как будто в узоре соединились материальные и духовные силы.

Не живут ли люди на одной из самых дальних планет? Вопрос не столь важен. Земля — это идея центрального солнца среди бесконечно многих, что нисколько не противоречит точке зрения Лейбница, согласно которой наш мир — лучший из всех возможных, поскольку он имел в виду, вероятно, не Землю, а Вселенную.

В предвечерний час на холме над гостиницей. Фундаменты домов, разрушенных сильным землетрясением, буйно зарастают кустами инжира и клещевины. Между мозаиками пробиваются молочайники.

Там чернотелки, но осторожность в сумерках: провалы в погреба и глубокие колодцы. Прогулка по подозрительным кварталам из «Тысячи и одной ночи». Маруф, починщик обуви.

Перед тем как заснуть, я вспомнил о нашем эксгибиционисте, которого мы разочаровали. Фундаментальный труд Книгге должен был бы содержать правило для подобных встреч: не выказывать негодования — это подбадривает. Напротив, уместна комичная реплика. Секс — дело настолько серьезное, что его отрезвляет даже улыбка.

Этой назойливости, должно быть, предшествовало поощрение развращенными европейцами.

Существует также коллективный пубертатный период, независимо от того, насколько зрелы или незрелы отдельные люди, из которых состоит коллектив.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.