ВИЛЬФЛИНГЕН, 5 МАЯ 1969 ГОДА

ВИЛЬФЛИНГЕН, 5 МАЯ 1969 ГОДА

Во второй половине дня, когда я стоял у чурбана для колки дров, в сад вошел незнакомец; он представился как Анри Амьё. Мой ровесник, который во время Первой мировой войны находился на другой стороне и теперь пенсионером живет в Касабланке, поскольку любит тепло. Он, однако, посетовал, что в последние годы климат там становится все холоднее. Вероятно, вообще старческая жалоба. Остывает не климат, а кровь.

Каменные поля Айн-Диаб, в уединенности которых я в декабре 1936 года собирал коллекцию растений среди цветущих нарциссов, теперь застроены виллами и поделены на сады. Европейцы спокойно живут там, не выделяясь даже одеждой. С исламом дело обстоит как с любой религией — он отступает, возможно, несколько медленнее. Евреев в Марокко больше не осталось; они эмигрировали, в большинстве своем в Париж. В Палестину отправляются фанатики и те, кому закрыто всякое другое убежище — наверно, хорошенькая смесь.

Мы побеседовали о Первой мировой войне, которая начинает превращаться в легенду. Кто еще помнит адское пекло Пертэ, Гюйемона, Таюра? Мое подозрение, что там происходили вещи, которые не объяснит никакой историк, усиливается; начинала накаляться Земля.

Месье Амьё прибыл из Сицилии. На маленьком автомобиле он объезжал замки Гогенштауфенов. К этому его побудила книга, которую какой-то немецкий офицер, во время Второй мировой войны стоявший у него на постое, оставил там. Он показал мне многоязычную записку, которую возит с собой в паспорте:

«В случае моей смерти я прошу похоронить меня на ближайшем кладбище. Деньги для этого находятся в моем портмоне. Мою жену известить только после погребения».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.