ВИЛЬФЛИНГЕН, 12 ЯНВАРЯ 1969 ГОДА

ВИЛЬФЛИНГЕН, 12 ЯНВАРЯ 1969 ГОДА

Еще раз к вопросу о Внутренней теплоте. Итак, Кеплер[946] полагает, что она, а не холод, образует снежный кристалл.

Здесь следовало бы вспомнить о рубцевании, о следе, который остается после операции и говорит о том, что кризис миновал.

Но сначала нам следовало бы освободиться от представления о физической теплоте. Внутренняя теплота живет в ледяной глыбе, как и в солнце, в хлебном зернышке, как и на Синае.

Между тем мы вынуждены пользоваться словом «теплота», если хотим высказать предположения, которые не поддаются эксперименту. Почему мы говорим, например, «Вечная весна», а не «Вечная осень», что кажется более логичным? Потому, пожалуй, что мы чувствуем, что в весну простирается что-то такое, что сильнее не только зимы, но и самой весны… сильнее, чем разрастание и увядание, чем цветение и плод. Упование простирается далеко за рамки любого представления.

Очевидно, Кеплер видит в холоде воздействие, которому подвергается материя, или, по крайней мере, вмешательство, которое ее модифицирует. В ответ она прибегает к своим резервам, именно к Внутренней теплоте, и исторгает из себя новую форму: кристалл.

Возможны также иные раздражители, нежели холод — например, магнитное поле и давление. На материю оказывается давление, она отвечает. При таком взгляде можно было бы вспомнить о городе, мимо которого проходит войско или начинает его окружать. Аналогично ведут себя металлические опилки, попавшие в магнитное поле, или семена плауна[947] в фигуре Лихтенберга[948].

В городе тоже могли бы поднять флаги, выставить боевые знаки. Они выражали бы волю к сопротивлению. Это — сравнение в пределах мира символов. Мы могли бы сделать отсюда те или иные выводы или оставить совершенно без внимания.

Внутренний запас нам следует представлять себе не только безмерным, но и неисчерпаемым. Любое разворачивание силы оттуда является только знаком, а не отдачей. Энтропия, как вся термодинамика, остается снаружи, она не имеет ничего общего с Внутренней теплотой.

Внутренняя теплота: творение без нее немыслимо. Любое осуществление, любое образование предполагает сопротивление. Это справедливо как для жемчужины, так и для алмаза, как для оплодотворения клетки, так и для замысла стихотворения. Триумфы, отличительные признаки абсолютного, остаются на трассе, ведущей сквозь время. Время формируется и тает, как снежинка на ладони, пульсирует вокруг покоящегося полюса. Абсолютное лишено иерархии.

Боль — это пошлина от первого до последнего вздоха. Строгий отец, суровая школа, голод, нужда, а также отчаяние в ночи. Все это вызывает Внутреннюю теплоту из неисчерпаемого.

Гуманитарное образование, оружие, произведения искусства. Это началось в ледниковый период. Виноград лучше всего там, где он прочувствовал мороз. Страдание вызванное переходом через границу, плодотворно. Хермес: «Я издали узрел Твой трон, Господи…»[949].

Христиане всегда знали это. Смерть термодинамической теплоты не может испугать их; для них она свидетельствует о бренности мира. Внутренняя теплота остается неприкосновенной. Отсюда неслыханное мужество во времена, когда они были великими, вплоть до пуритан, гугенотов и пиетистов. При этом они боязливы; и это их укрепляет.

Кеплер. Одна из первых «тюбингенских голов». Тюбинген: один из наших малых городов, из которых приводился в движение мир. Излучения к Грацу, Вене и Праге, необычайные ночи с Тихо Браге и Рудольфом II, встреча с Валленштейном, который, вероятно, доверял ему больше, чем Сени[950]. Придворный астролог и придворный астроном. Как атеист был оклеветан, его мать обвинили в колдовстве. Могила его неизвестна; имя же продолжает жить в небесных законах.

Кристаллические пассажи, как у Паскаля и Лейбница; меры и числа остаются в передней.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.