1972

1972

В субботу, 1 января, Высоцкий сыграл в дневном спектакле «Антимиры», после чего вместе с Мариной Влади отправился в гости к Валерию Золотухину. Несмотря на то что визит был неожиданным, хозяин с супругой, актрисой Ниной Шацкой, не расстерялись – выставили на стол водку, банку икры, другие закуски. Сидели несколько часов. Говорили о разном, в том числе и о многострадальном спектакле Театра на Таганке «Живой», где Золотухин играл главную роль – Кузькина, и который в те дни в очередной раз должен был сдаваться высокому начальству (до этого комиссия Минкульта его постоянно браковала). Влади особенно сильно восторгалась игрой Золотухина, Высоцкий даже рассказал за столом, что на последней репетиции она плакала – так ее потрясла эта роль.

Между тем это было не последнее потрясение Влади в этом доме. В конце ужина Золотухин поставил на магнитофон кассету, где звучали песни в его исполнении. Одна из них – «Не одна во поле…» – произвела на французскую подданную неизгладимое впечатление. Она стала просить отдать ей эту кассету, с тем чтобы показать ее в Париже одному известному композитору. Золотухин сопротивляться не стал, за что на следующий день заработал от жены упрек: мол, как ты быстро согласился отдать пленку, даже подумать не успел. На что именитый супруг резонно ответил: «А чего мне думать? Пусть слушают французы, как поет русский мужик…»

3 января в Театре на Таганке состоялся очередной прогон спектакля «Живой», на который собрались два десятка человек, в том числе и министр культуры Екатерина Фурцева. После спектакля в кабинете главрежа театра Юрия Любимова состоялось горячее обсуждение увиденного. Большинство собравшихся высказались за то, чтобы спектакль наконец появился в репертуаре театра, даже Фурцева в своей речи отметила, что по сравнению с предыдущим разом (месяц назад) эта версия выглядит приемлемо. Пользуясь моментом, министр не премеинула коснуться и присутствующего на обсуждении Высоцкого:

– Недавно слушала пленку с записями его песен. Много такого, от чего уши вянут, но есть и прекрасные песни. Например,«Штрафные батальоны» и еще некоторые…

Про выступление Фурцевой можно было смело сказать «мягко стелет, но жестко спать». Несмотря на ее похвалы по адресу «Живого», выйти в свет этому спектаклю тогда так и не было суждено. Он пролежит «на полке» аж до 1988 года.

11 января Высоцкий играл в двух спектаклях: «Павшие и живые» и «Антимиры». На следующий день он вновь был задействован в ночном показе «Антимиров» (22.00). 27 января он уже пленял почтенную публику игрой в «Гамлете».

3 февраля по ЦТ был вновь показан фильм «Сюжет для небольшого рассказа», где главную женскую роль играла Марина Влади. Однако на момент демонстрации ленты Влади была далеко от Москвы – в Париже. Она уехала туда вскоре после новогодних праздников, чтобы быть подле своей умирающей матери (у нее был рак). Далее послушаем рассказ самой М. Влади: «Когда я сообщаю тебе (Высоцкому. – Ф. Р.) по телефону, что мы должны решиться отключить аппарат, который искусственно поддерживает ее жизнь, ты отвечаешь то, чего я жду: «Если жизнь больше невозможна, зачем поддерживать ее видимость?» Мы согласны – одна из сестер и я. После долгих споров две другие мои сестры тоже соглашаются, и мы прощаемся с мамой.

Рыдая у телефона, ты все-таки стараешься поддержать меня. В тот февраль семьдесят второго года были рассмотрены все возможные решения. Даже чтобы мне остаться в Москве с детьми. Но очень быстро мы наткнулись на непреодолимые трудности: отсутствие денег и моя работа, которую я хочу и должна продолжать. К тому же моих сестер и друзей приводит в ужас одна только мысль о возможности моего переезда в Москву. А главное – то, что мои дети, с удовольствием проводящие здесь летние каникулы, не хотели бы все-таки окончательно поселиться вдали от Франции…»

8 февраля Высоцкий играл в «Антимирах».

23 февраля по ЦТ показывают фильм «Увольнение на берег», где Высоцкий сыграл эпизодическую роль – молодого матросика. Однако, несмотря на свои микроскопические размеры, эта роль служит завязкой ко всему сюжету: не попроси герой Высоцкого своего друга сходить за него на свидание к любимой девушке, не случилось бы и всего остального, что легло в основу фильма.

6 марта Высоцкий играет в «Гамлете». И в эти же дни получает очередную пощечину от киноначальников: ему запрещают сниматься в фильме «Земля Санникова». Между тем на эту картину актер возлагал большие надежды. Во-первых, там у него была одна из главных ролей – певец Крестовский, во-вторых, специально к фильму он написал три песни («Белое безмолвие», «Баллада о брошенном корабле» и гениальную «Кони привередливые»), в-третьих, вместе с ним должна была сниматься и его жена Марина Влади (роль жены начальника экспедиции Ильина). Однако всем этим планам не суждено было осуществиться. В самом начале марта съемочная группа фильма должна была отправиться в экспедицию под Зеленогорск, что на берегу Финского залива (50 км от Ленинграда). Высоцкий ждал вызова из группы, твердо уверенный, что его возьмут (под это дело он специально взял творческий отпуск в театре). Но случилось неожиданное. Вот как об этом вспоминает один из режиссеров фильма – Альберт Мкртчян: «О замене Высоцкого мне сообщил генеральный директор „Мосфильма“ Сизов. Я спрашиваю: „Чем это Высоцкий не подходит?“ Сизов мне: „Да он такой неинтересный. Нет, не подходит он вам“. Я ему отвечаю, что если режиссер я, то он мне подходит. Тогда уж Сизов прямым текстом мне сказал: „Слушайте, вы что, не понимаете? Он вам не подходит!“ Тут уж я понял, о чем идет речь. В тот же день я позвонил Высоцкому и узнал, что ночью его песни передавали по „Немецкой волне“ и все уже об этом знали. Реакция последовала незамедлительно, его не утвердили. Я спрашиваю: что будем делать? А мы завтра должны были уже на съемки ехать. И все же все были совершенно уверены, что Володю утвердят, и даже билеты на поезд взяли для него и для Марины Влади. У нее был маленький эпизод невесты руководителя экспедиции. Ее впоследствии сыграла Елена Чухрай. Высоцкий спросил, смогу ли я три дня не снимать, ждать его. Я пообещал.

Приехали мы в экспедицию на Финский залив, где должны были ледовый поход снимать. А я съемки не начинаю, каждый день придумываю какие-нибудь отговорки. На третий день получаю телеграмму: «Можете взять любого. Меня не утвердили».

Высоцкий ходил к Шауро, тогдашнему идеологическому надзирателю за культурой, домой: пел песни, которые он писал для фильма, и все-таки это не помогло – его не взяли…» Всю горечь от этого события Высоцкий потом излил на бумаге: в письме Станиславу Говорухину он писал: «Я не так сожалею об этой картине, хотя и роль интересная, и несколько ночей писал я песни, потому что (опять к тому же) от меня почему-то требуют тексты, а потом, когда я напишу, выясняется, что их не утверждают где-то очень высоко – у министров, в обкомах, в правительстве, и деньги мне не дают, и договора не заключают. Но возвращаясь к началу фразы, нужно просто поломать откуда-то возникшее мнение, что меня нельзя снимать, что я – одиозная личность, что будут бегать смотреть на Высоцкого, а не на фильм, а всем будет плевать на ту высокую нравственную идею фильма, которую обязательно искажу, а то и уничтожу своей неимоверной скандальной популярностью. Но сейчас, Славик, готовится к пробам Карелов со сценарием Фрида и Дунского, и все они хотят меня, а если такие дела, то мне и до проб не дойти, вырубят меня с корнем из моей любимой советской кинематографии. А в другую кинематографию меня не пересадить, у меня несовместимость с ней, я на чужой почве не зацвету, да и не хочу я…»

Высоцкий оказался прав: в картину Евгения Карелова «Высокое звание» его действительно не пустили, обрубив его кандидатуру еще на стадии кинопроб. На главную роль был приглашен во всем благонадежный Евгений Матвеев. А на роль Крестовского был приглашен Олег Даль.

9 марта Высоцкий играет в спектакле «Добрый человек из Сезуана», 14-го – в «Павших и живых» и «Антимирах», 20-го – в «Жизни Галилея»,21-го – в ночных «Антимирах».

22 марта Высоцкий побывал в Риге.

29 марта Высоцкий дал концерт в столичном ГНИИ ХТЭОСе.

31 марта он играл в «Гамлете».

Между тем запрет Высоцкого на участие в «Земле Санникова» не повлиял на его вступление в Союз кинематографистов СССР. На протяжении почти трех лет (с июля 69-го) Высоцкий пытался стать членом СК, но каждую его попытку торпедировали «сверху», ссылаясь на то, что Высоцкий, мол, пьет. Причина выглядела смехотворной: в СК чуть ли не половина членов регулярно «закладывали за воротник», а некоторые из его руководителей даже лечились от запоев. На самом деле кандидатуру Высоцкого торпедировали из-за его песенного творчества. Однако весной 72-го кто-то из больших начальников замолвил за барда нужное словечко, и как итог – 30 марта Высоцкого приняли в Союз кинематографистов. А 6 апреля ему был вручен членский билет.

3 апреля Высоцкий выступил с концертом в столичном НИИ растениеводства. 8 и 12 апреля он съездил в Мытищи, где в НИИОХе дал два концерта. 20 апреля сценой для него стал ДК имени Ногина, где он дал полуторачасовое представление для работников Министерства морского флота. Народу в ДК набилось под завязку, причем на концерт опального певца пришли даже большие начальники со своей свитой. Высоцкий, который обычно начинал свои выступления с военных песен, на этот раз изменил своей традиции, учтя специфику публики, – спел несколько «морских» вещей: «Корабли постоят…»,«Песня о капитане», «Еще не вечер», «Свой остров». Однако зал реагировал на эти, близкие по теме, песни достаточно вяло. Видимо, устав после трудового дня, народ жаждал по-настоящему расслабиться, а его вместо этого «грузили» проблемными песнями. Высоцкий это понял, сказал: «Я чувствую, что морская тематика вам не очень – перехожу к другой. Я спою вам несколько шуточных песен. Они не имеют отношения к морю никакого…» И спел несколько вещей со спортивным уклоном: «Утреннюю гимнастику», «Песенку про метателя молота», «Про сентиментального боксера», «Про прыгуна в высоту», «Марафон». Затем вновь вернулся к морской теме – спел «Человек за бортом». После чего пошла «солянка» – песни на разную тематику: «Баллада о гипсе», «Песенка про йога», «Про переселение душ», «Я не люблю», «Песенка о слухах», «Песня плагиатора», «Жираф», «Милицейский протокол»,«Песня о новом времени», а в конце выступления исполнил свежую двухсерийную «Честь шахматной короны». Закончил Высоцкий свое выступление песней «Парус».

10 апреля Высоцкий играет на Таганке принца датского, 21-го – его же.

В субботу, 22 апреля, Высоцкий уже в Кишиневе, где дает двухчасовой концерт. Вместе с ним там же был его коллега по Таганке Иван Дыховичный, которого Высоцкий чуть ли не силком заставил выйти на сцену и спеть несколько песен. Это было первое публичное выступление Дыховичного в таком представлении, как концерт. Послушаем его собственный рассказ об этом: «Это было первый раз, когда Володя уговорил меня поехать и выступить. Я ужасно стеснялся, а потом – петь с ним никто не хотел… Но он меня убедил: „Нет, ты выйдешь нормально, будешь работать двадцать минут. Там маленькие залы, какие-то научные институты…“ И я, по своей наивности, согласился. Прилетели. Володя мне говорит: „Я поеду посмотрю площадку“. Возвращается довольно бледный и говорит: „Мы работаем через два часа, ты только не волнуйся…“ – „Да я не волнуюсь“. И все это время до концерта он ходил вокруг меня, нянчился, как с больным. Стемнело. Нас повезли на этот концерт, еду спокойно, думаю: ну что там, зал на двести человек… Приезжаем, нас куда-то ведут, ведут, ведут – холодно стало, очень холодно. И устроитель говорит: „Главное, чтобы дождя не было“. Я думаю: при чем тут дождь? Володя ушел, оставил меня одного в комнате: „Я тебя объявлю, и, что бы там ни было, ты выходишь и поешь!“ Слышу какое-то странное эхо… Ну, думаю, это трансляция в моей комнате шипит… „А сейчас перед вами выступит мой друг Иван Дыховичный“. Страшный свист, чудовищный какой-то. Володин голос: „Тихо, я вам сказал – он все равно будет выступать!“ С какой-то угрозой это сказал. Я не успел до конца разобраться… Я потом только понял, на что я „подписался“. За мной прибежал какой-то человек: „Идите скорее!“ Я пошел на сцену и, когда вышел на нее, увидел, что она бесконечная, что навстречу мне идет откуда-то издалека маленький Володя… Холод страшный, и передо мной девять тысяч человек. При этом ничего, кроме гитары в руках и микрофона, в этой жизни нет. Проходя мимо, он сказал: „Ну, держись“. Дальше я помню, что четыре песни я спел без паузы – как это получилось, не знаю. Я понял, что главное – ничего не говорить. Я окончил четвертую песню, и я бисировал. А когда я убежал за сцену (тут я действительно убежал), Володя мне сказал: „Ты представляешь, что произошло? Ты бисировал на моем концерте. Такого никогда не было“. И вот что я могу сказать совершенно точно, я никогда не видел такого товарищеского отношения – он был счастлив, что я имел такой успех. Это был миг, наверное, один из самых счастливых в моей жизни…»

На тех кишиневских концертах (а их было три) Высоцкий исполнял как старые, так и совершенно свежие песни, вроде двухсерийной «Чести шахматной короны». По словам того же Дыховичного, публика на ней чуть ли не умирала от смеха. На этих же концертах ушлые спекулянты торговали самодельными портретами Высоцкого по рублю за штуку, которые улетали в мгновение ока. Дело в том, что Бюро кинопропаганды с недавних пор прекратило выпускать портреты Высоцкого по приказу, спущенному «сверху». Поэтому любое печатное изображение певца ценилось на вес золота. Помню, я сам буквально с ног сбивался в поисках таких портретов опального артиста, однако даже в Москве их достать было трудно. Зато фотографии других артистов в любом киоске «Союзпечати» было, что грязи: плати 8 копеек – и хоть стены в доме обклеивай.

24 апреля Высоцкий заехал в Киев, где дал еще несколько концертов: в КЗНИИЭП и Зеленом театре. 25-го он был уже в Москве и вечером того же дня дал концерт в Мытищах, в НИИОХе. 30 апреля он был приглашен своим коллегой по театру Борисом Хмельницким к себе домой на дружескую вечеринку. Был там и Валерий Золотухин, который по этому поводу в своем дневнике оставил следующую запись: «Поехал к Хмельницкому, где они с Володей приготовили пир. Мы договорились, когда в Жуковск ездили с „Добрым“ (имеется в виду поездка в город Жуковск со спектаклем „Добрый человек из Сезуана“. – Ф. Р.). Хмель сделал все сам: травки всякой накупил, утку с яблоками всю пожег, а яблоки в угли обратил, но зато сам… Окружен он был манекенщицами, под стать только ему – под потолок. У Высоцкого от такого метража закружилась голова, и он попросил никого не вставать. Досидели опять до четырех.

Мне было хорошо. Вовка много пел, и я вякал. И дома скандала не было – это редкий случай в моей практике…»

1 мая гулянка продолжилась, но уже в другом месте. Отыграв вечером спектакль «Десять дней, которые потрясли» мир, группа таганковцев (Высоцкий, Золотухин, Дыховичный) отправилась на квартиру своего коллеги по театру Анатолия Васильева. Повод для визита был существенный: Васильев на днях женился. Молодожен встретил коллег с распростертыми объятиями, тут же накрыл стол, на котором доминировало марочное молдавское вино и мясо. Пирушка продолжалась часа полтора.

4 мая Высоцкий был занят в спектакле «Антимиры», 5-го – в «Гамлете». 12 мая он вновь играл принца Датского. А пять дней спустя отправился в Таллин. Он прибыл туда по приглашению тамошних телевизионщиков, в частности – ведущего субботней программы Мати Тальвика. Тот еще в апреле побывал в Москве и выбил у главрежа Таганки Юрия Любимова разрешение отпустить Высоцкого на несколько дней в столицу Эстонии. В аэропорту дорогого гостя встретил сам Тальвик и отвез в гостиницу «Таллин», лучшую по тем временам, интуристовского разряда. По дороге Высоцкий огорошил Тальвика сообщением, что следующим рейсом в Таллин прилетает и его жена Марина Влади. Тальвику пришлось срочно договариваться с администрацией отеля о выделении гостям двухместного номера (до этого был одноместный). Вопрос разрешился быстро – был выделен «люкс» на третьем этаже в крыле гостиницы, расположенном вдоль Палдисского шоссе с окнами во двор (Высоцкий особо на этом обстоятельстве настаивал). Через несколько часов, купив розы, Высоцкий и Тальвик вновь отправились в аэропорт встречать Влади.

Стоит отметить, что приезд французской звезды внес некоторую нервозность в ситуацию. Дело в том, что вышестоящие инстанции разрешили приехать в Таллин только Высоцкому, а тут – иностранная подданная, мировая известность, член компартии Франции! Короче, Тальвику позвонили из самого ЦК КПЭ, и заведующий сектором пропаганды Маннермаа долго пытал его насчет Влади: мол, кто ее приглашал, почему не поставили в известность заранее и т. д. Тальвик еле отбрехался. А затем ситуацию разрядила сама Влади, которая сообщила, что в Таллин она приехала как частное лицо, и попросила никого не волноваться.

В тот же день была обсуждена и культурная программа посещения. Гости попросили, чтобы все свободное время было посвящено знакомству с городом, и Тальвик предложил следующий маршрут: смотровые площадки Вышгорода, Ратушная площадь с прилегающими к ней улицами Виру, Пикк, Лай и другими, парк Кадриорг. С погодой в те дни повезло, было тепло почти по-летнему. Высоцкий и Влади вместе с Тальвиком и его женой Алисой пешком гуляли по городу. Кроме названных мест они также посетили и другие местные достопримечательности, в частности рестораны и кафе-варьете «Астория», «Кянну Кукк», «Мюнди бар». Прогулки заканчивались поздно ночью. При этом супруги Тальвик уходили первыми: они оставляли гостей где-нибудь на Вышгороде или неподалеку от башни Длинный Герман около часа ночи и уходили, а Высоцкий с Влади еще некоторое время гуляли по городу.

18 мая в два часа звездная чета снималась на ТВ. Запись длилась чуть больше часа. После монтажа получился 55-минутный телесюжет, правда, заснятый на черно-белую пленку. Эту запись прокрутили на мониторе, и все участники этого действа – включая Высоцкого и Влади – остались довольны результатами работы. Эту передачу прокрутят по эстонскому ТВ 15 июня, и называться она будет просто и непритязательно – «Парень с Таганки».

Между тем вечером того же дня Высоцкий и Влади в компании супругов Тальвиков и еще одной пары – спортивного комментатора ЭТВ Тыну Таммару и его жены Лер – посетили финскую баню, которая была непременным «экзотическим» атрибутом при посещении Таллина в то время. Баня была оборудована на пятом этаже кооперативного дома на окраине Таллина Мяннику, расположенного в сосновом лесу. А в подвале дома хозяева оборудовали стрельбище, где гости упражнялись в стрельбе из старинного арбалета.

20 мая по ЦТ в очередной раз был показан дебютный фильм Владимира Высоцкого в кинематографе – мелодрама «Сверстницы».

В двадцатых числах мая в армию был призван киноактер Никита Михалков. В октябре ему исполнялось 27 лет, и он всерьез рассчитывал благополучно дожить до этой даты, после чего навсегда забыть о призыве в Вооруженные Силы. Но в Минобороне тогда началась кампания по призыву на военную службу звездных отпрысков, к коим относился и Никита Михалков. Однако на призывном пункте Михалкову пришлось в течение нескольких дней ждать своей отправки в воинскую часть. Кто служил, тот знает: обычно все эти дни призывники хлещут спиртное вместе с сопровождающими. Вот и Михалков хлестал. А когда стены призывного ему опротивели, он вместе с сопровождающим отправился гулять в Дом кино. А на другой день повел его к Высоцкому. Вот как об этом вспоминает сам Н. Михалков: «Мы садимся в автобус, и я говорю сопровождающему: „Хочешь, с Высоцким познакомлю?“. Он не верит и… ругается. Иди ты! Я захожу в Театр на Таганке со служебного входа и спрашиваю: „Володя есть Высоцкий? Позвоните, пожалуйста“. Его зовут, он спускается, я говорю: „Володь, меня в армию забирают, спой нам что-нибудь“. И Володя спускается с гитарой и начинает петь, потом послал за бутылкой водки. И только вечером мы добрались до сборно-призывного пункта…»

22 мая Высоцкий играл в спектакле «Десять дней, которые потрясли мир»,23-го – в «Гамлете», 26-го – в нем же.

30 мая Высоцкий оказался включенным в еще один кинопроект – фильм Александра Столпера «Четвертый». Почти десять лет назад Высоцкий впервые встретился с этим режиссером, сыграв в его фильме «Живые и мертвые» крохотный эпизод. И вот теперь Столпер пригласил Высоцкого уже на главную роль – человека по имени Он (Четвертый). В тот предпоследний майский день на «Мосфильме» состоялись кинопробы с участием Высоцкого и Людмилы Гурченко. Они проходили во 2-м павильоне с 16.15 до 20.25. Больше Высоцкий не пробовался, поскольку этих проб будет достаточно для утверждения его на главную роль.

2 июня наш герой играл в «Добром человеке из Сезуана», 5-го – в «Гамлете», 6-го – в «Пугачеве», 7-го – в «Антимирах», 8-го – в «Гамлете».

8 июня у известного эстрадного поэта-песенника Павла Леонидова родился сын Василий. А на следующий день, в девять утра, в его доме зазвонил телефон. Подняв трубку, Леонидов услышал на другом конце радостный голос своего двоюродного брата Владимира Высоцкого: «Старик, с сыном! Как назвал?» Леонидов спросонья промямлил: «Жена назвала в честь своего единственного серьезного родственника, главного бухгалтера Люберецкого торга, Василием!» «Значит, Васька! – продолжал греметь в трубке голос Высоцкого. – Ура! Через час буду!» Далее послушаем рассказ самого П. Леонидова:

«Вова приехал в новом „Пежо“, впервые за рулем. Эту машину привезла Марина. „Пежо“ был с дипломатическими номерами. На заднем сиденье лежал огромный букет красных роз, и рядом с этим букетом мой тощий букетик с Центрального рынка выглядел ублюдочным, а ведь Вова зарабатывал гораздо меньше меня. Верно, тогда уже появился фактор „Марина“. Вова был чуть навеселе и рассказывал мне, что пробили вторую его мини-пластинку на „Мелодии“ (речь идет о миньоне с военными песнями, которая выйдет в октябре. – Ф. Р.). Помог Дмитрий Степанович Полянский (он тогда был членом Политбюро, первым замом Председателя Совета Министров СССР, а также тестем друга Высоцкого Ивана Дыховичного. – Ф. Р.) и «главный рыбак СССР» министр рыбы Ишков, его сумасшедший поклонник. Тут Вова подкатил к обочине, выскочил из машины и достал из багажника две огромные банки черной икры в желтой авоське. Пояснил: «Он мне за песни о Фишере, а я их тебе за Ваську. И Ваське – за тебя!»

Мы легко нашли проезд Шмидта. Вова знал дорогу – через Ленинградское шоссе, по Беговой мимо Ваганьковки; вдоль трамвайных путей, через железнодорожные мы выскочили к четырехэтажному зданию школы, а напротив родильный дом номер тридцать два. Заходим в приемную. Меня с букетиком сразу шуганули – цветы в палаты к роженицам запрещены, но тут входит молодой врач, видит Володю, подходит к нему и спрашивает: «Вы – Высоцкий?» Володя говорит: «Да». Тут же Володин букет поплыл к жене в палату вместе со стаканом икры, и сейчас же сбежалась к нам вся больница, и пришлось нам смыться, а из окон махали нам роженицы, и сзади на нас потихоньку наплывали люди… Мы отошли к машине, но в палате осталась икра, чтобы у Гали было молоко… Мы отъехали, а нас провожала огромная толпа…

Обратно из роддома мы снова ехали мимо Ваганьковки, и, может, потому я и вспомнил это – когда проезжали мимо ограды, над Ваганьковским кладбищем завис аист, и я сказал Вове, который смотрел «под ноги» и не видел аиста, «аист в небе словно парус», а он сказал: «Вот тебе и рефренная строка для советской песни с нулем информации». Но я тогда песни не написал…»

10 июня по ЦТ показали «Стряпуху». Уже в который, кстати, раз. Но фильм этот, несмотря на частоту показов, зрители любили и всегда обязательно смотрели. Во всяком случае, я его ни разу не пропустил, хотя знал практически все реплики героев почти наизусть. Высоцкого в фильме я не узнавал: глядя на его рыжую шевелюру и чужой голос, мне почему-то казалось, что это другой актер, отдаленно напоминающий Высоцкого. Мы помним, что и сам Высоцкий относился к этой роли весьма скептически.

Высоцкий в тот день «Стряпуху» так и не увидел, поскольку был занят в двух спектаклях: «Павшие и живые» и «Антимиры». 12 июня он был занят в спектакле «Добрый человек из Сезуана».

14 июня состоялся концерт Высоцкого в столичном клубе ГУЖВ.

В тот же день на «Мосфильме» состоялось утверждение актеров в картину Александра Столпера «Четвертый». Были утверждены все, в том числе и Высоцкий.

19 июня по ЦТ запустили еще один фильм с Высоцким: «Живые и мертвые». Правда, в отличие от «Стряпухи», роль нашего героя в нем уместилась в полминуты: в образе молоденького солдатика он появился в первой серии и больше в кадре не объявлялся.

Тем временем часть труппы столичного Театра на Таганке отправилась на гастроли в Ленинград. Причем большая часть актеров должна была приехать в город на Неве на поезде, а некоторые зажиточные члены труппы – в частности Высоцкий, Дыховичный, имеющие собственное авто, – поехали туда на своих железных конях. В тот приезд произошла следующая история.

Высоцкий, которого трижды под разными предлогами выселяли из лучшей гостиницы Питера «Астории», теперь воспылал страстным желанием во что бы то ни стало прожить в ней «от звонка до звонка». Каким образом? Он попросил помочь ему в этом деле Ивана Дыховичного, у которого тестем был, как мы помним, член Политбюро Дмитрий Полянский. Дыховичный, которого эта просьба удивила, все-таки не решился расстраивать друга и пошел ему навстречу: тут же из телефона-автомата, установленного в холле гостиницы, позвонил в Москву тестю и попросил заказать бронь в «Асторию». Тесть ответил: нет проблем. Затем друзья разделились: Высоцкий вышел на улицу (чтобы не мозолить лишний раз глаза персоналу гостиницы), а Дыховичный отправился прямиком к администратору.

Учитывая, что выглядел Дыховичный весьма просто – рубашка, джинсы, длинные волосы, – сидевшая за стойкой женщина-администратор даже не стала с ним разговаривать и на просьбу посмотреть бронь на фамилию Дыховичный ответила:

– И смотреть не буду! Гуляйте себе, молодой человек!

Краем глаза Дыховичный видел, что милиционер, стоявший неподалеку, начал медленно перемещаться в его сторону.

– Но все-таки посмотрите, пожалуйста, – сделал он новую попытку разжалобить администраторшу.

– Не буду смотреть! – еще больше взвилась женщина. – Если не хочешь, чтобы тебя вывели и «оприходовали», то сам покинь гостиницу немедленно. Здесь солидные люди селятся, а не рвань всякая!

В этот миг в холле появляется Высоцкий, однако его появление никакой положительной реакции у администраторши и милиционера не вызывает. Наоборот, им даже доставляет удовольствие «прижечь пятки» известному актеру. Короче, их просят удалиться. По словам Дыховичного, никогда еще он не видел приятеля таким грустным, как в тот миг. Еще бы: «Астория» вновь осталась для него неприступной. И тут в Дыховичном взыграла гордость. «Подожди меня здесь!» – говорит он Высоцкому, а сам направляется к милиционеру. За взятку в 5 рублей он уговаривает его разрешить ему сделать еще один звонок из автомата и вновь связывается с тестем. Тот, услышав, что его зять до сих пор не въехал в номер, страшно удивляется. Затем соединяется с кем-то по другому телефону и через пару минут объявляет Дыховичному: мол, все нормально, вас должны заселить. Окрыленный услышанным, Дыховичный возвращается к администраторше.

Увидев возле себя молодого человека, которого она пять минут назад выгнала, женщина чуть не поперхнулась.

– Опять вы?

– Да, я! – ответил тот. – Я прошу вас посмотреть бронь на фамилию Дыховичный.

Видимо, внешний вид посетителя, твердость, с какой он произнес последнюю фразу произвели на администраторшу определенное впечатление, и она пусть нехотя, но полезла в журнал. Но при этом сказала:

– Вот если я сейчас не найду вашу фамилию, вы у меня получите пятнадцать суток!

– Хорошо, – не стал спорить с ней Дыховичный.

Далее послушаем рассказ самого актера:

«Переворачивает страницы – и я вижу, что есть моя фамилия.

– Да, – говорит, – фамилия имеется, но номер вы не получите!

– Почему же?

– А потому что я сейчас все выясню! Я вас выведу на чистую воду! Это бронь обкома партии. Какое отношение вы можете иметь к обкому?

– А вот эти вот все, – отвечаю, – имеют какое-то отношение? А?..

Она, уже вне себя, перезванивает куда-то – и постепенно меняется в лице.

– Ладно, – говорит, мол, делать нечего.

Выхожу к Володе, тот сидит потерянный.

– Поехали отсюда, – встречает меня, – ясно было, что нас не поселят.

– Так нас пускают. – А ему уже не верится. То есть он даже входить туда второй раз побаивался.

Нас поселили, но со словами, что, дескать, долго вы тут не проживете. И на следующий, кажется, день переселили из нашего замечательного номера в другой, под тем предлогом, что приезжают какие-то иностранцы.

А в Ленинграде мы несколько дней выступали с концертами. На третий день эта женщина, которая с нами боролась, вошла и говорит:

– Вот вы выступаете, нельзя ли для меня организовать пару билетиков?

Володя взвыл и со словами, в том смысле, что «Держите меня!» убежал на улицу.

Я же попытался что-то объяснить – мол, вы еще имеете совесть…

– А что такого? – отвечает. – Билет, что ли, сделать трудно?..»

21 июня актеру Валерию Золотухину исполнился 31 год. В силу служебных обстоятельств он вынужден был отметить эту дату на гастролях в Ленинграде. Сначала с Высоцким они хорошо посидели в ресторане гостиницы «Астория», затем поднялись в номер к Ивану Дыховичному и продолжили «кирять» там, после чего заявились на квартиру актрисы Нины Ургант. На следующий день возлияния продолжились, о чем в дневнике именинника есть соответствующая запись. «22-го приехала Ия (Саввина. – Ф. Р.). Я проспал встретить ее. Ездил на «Ленфильм», на рынок с Мариной Хочинской (жена Александра Хочинского, с которым Золотухин играл в «Бумбараше». – Ф. Р.). И собрались мы в мастерской… на 10-м этаже. Ай, какая красота! Такого дня рождения я не помню у себя. Был цвет нации и соответствовал своему назначению. Золотухин, Саввина, Высоцкий, Хмельницкий, Смехов с женой, Васильев с женой (через несколько лет актер Таганки Анатолий Васильев женится на Саввиной. – Ф. Р.), Хочинский с женой, Азизян, Дыховичный, Ласкари Кира с Н. Ургант… Дивный вечер. Пели все, смеялись… плясали. Много и счастливо пел Володя. Мы с Сашкой из «Бумбараша» – «Журавля» и все остальное. Володя развез всех на своей машине марки «Пежо»… Прекрасно… Наутро «Антимиры». Все в форме и с воспоминаниями. Редко удаются такие вечера…»

В тот свой приезд в Ленинград (22 июня – 3 июля) Высоцкий дает целую серию концертов: в обществе «Знание», Институте токов высокой частоты, на Адмиралтейском заводе, на ЛОМО, в ЛИЯФе и еще в паре других учреждений. Все концерты проходят при переполненных залах. На них Высоцкий исполняет проверенные временем песни, однако есть и новинка – песня «Товарищи ученые…». Благодаря магнитиздату (несмотря на то что Высоцкий категорически запрещает приходить на свои концерты с магнитофонами, некоторые слушатели умудряются не только их принести, но и сделать более-менее качественную запись) песня мгновенно облетает весь Союз и разбирается на цитаты: «собак ножами режете, а это – бандитизьм», «небось картошку все мы уважаем», «доценты с кандидатами», «ох, вы доизвлекаетесь», «полуторкой к Тамбову подъезжаем».

Тем временем 23 июня начались съемки фильма «Четвертый», правда, пока без актеров: снимали фоны в аэропорту Шереметьево.

26 июня Высоцкий дал сразу два концерта: один в Гатчине в ЛИЯФ, а другой вечером дома у Г. Толмачева.

В те же дни он посетил квартиру Аркадия Райкина, с которым он близко познакомился несколько лет назад. Вспоминает Г. Левина: «В тот вечер я была у Райкиных. Вдруг раздался звонок. Мы вышли в переднюю. В дверях стоял Высоцкий, рядом с ним – смущенный Валерий Золотухин. Прямо с порога Высоцкий начал с извинений. Обращаясь к Аркадию Исааковичу, он сказал:

– Ради бога, простите, что я без предупреждения приехал не один, но Валерий, когда узнал, что я еду к вам, сказал, что он умрет, если я не возьму его с собой. Он вас обожает и давно мечтал о встрече с вами.

Так начался этот запомнившийся мне вечер. Точнее, ночь. Они ведь приехали после спектакля, было часов одиннадцать, а сидели мы до глубокой ночи. Говорил, в основном, Высоцкий. То, о чем он поведал, теперь, по прошествии многих лет, нам во многом известно. А тогда его монолог был откровением для нас и горькой исповедью для него. Особенно мне запомнился его рассказ о встрече с министром культуры Фурцевой…

Однажды, уж не помню при каких обстоятельствах, они встретились в Театре на Таганке. Фурцева, рассказывал Высоцкий, была необычайно любезна.

– Володя, почему вы никогда ко мне не заходите? Как вы живете?

Высоцкий отвечал коротко:

– Живется трудно.

– Что так? – удивилась Фурцева. – Помочь не могу?

– Можете, наверное. Я прошу об одном – откройте шлагбаум между мной и теми, для кого я пою. Я пробовал говорить в разных инстанциях, просить, доказывать, но… Эту ватную стену пробить невозможно.

– Зачем же о таком серьезном деле вы разговариваете с разной мелкой сошкой? – улыбнулась Фурцева. – Приходите прямо ко мне. Разберемся. Вот вам мой телефон. Я, конечно, помогу.

Окрыленный этим разговором, Володя позвонил буквально на следующий день. Трубку снял референт. Высоцкий представился и попросил соединить его с Фурцевой.

– Подождите минутку, – любезно прозвучало в ответ.

Через некоторое время референт ответил:

– Вы знаете, буквально минуту назад Екатерина Алексеевна вышла. Позвоните, пожалуйста, попозже.

Позвонил попозже. Референт огорченно:

– Владимир Семенович, какая досада! Ее только что вызвали в ЦК. Попробуйте позвонить завтра.

Звонил. Звонил по несколько раз в день. Звонил утром, днем, вечером, но каждый раз получал подобные ответы. Фурцева явно избегала разговора с помощью такого нехитрого и проверенного способа. Ощущение клетки было для Высоцкого нестерпимо, и вспоминал он об этом с горечью и болью. Так можно говорить только с уверенностью, что тебя понимают и слышат…

Естественно, настал момент, когда мы попросили Высоцкого спеть. Кассеты с его песнями, которые теперь есть в каждом доме, в те времена были редкостью. Официально их не выпускали, а «подпольные» было неизвестно где приобретать. Многие песни, которые пел Высоцкий, мы слышали впервые. Они буквально потрясли нас своей взволнованностью, остротой, точностью ощущений и обнаженностью чувств. Мы совершенно не замечали времени и опомнились только в четыре часа утра.

Вспоминается еще одна интересная деталь. Райкины жили в доме на углу Кировского проспекта и улицы Скороходова, занимая четырехкомнатную квартиру. Мы сидели в столовой, которая имела общую стену с соседней квартирой. Уже через много лет Катюша Райкина рассказала мне, что, оказывается, соседи записали на магнитофон весь этот импровизированный концерт. А заключительный аккорд вечера был забавным. Рома (супруга А. Райкина. – Ф. Р.) позвонила в диспетчерскую такси, и ей сказали, что машину придется ждать не менее двух часов. Надо сказать, что Аркадий Исаакович редко использовал такой козырь, как свое имя, но в данном случае без этого было не обойтись. Он сам позвонил, представился и своим неповторимым, всем знакомым голосом попросил прислать такси побыстрее. Уже через пятнадцать минут диспетчер сообщил, что такси ждет у подъезда.

Мы с Высоцким и Золотухиным спустились к машине. На нас удивленно воззрился водитель:

– А где же Райкин?!

Мы объяснили, что Райкин дома, а мы были у него в гостях. Водитель был страшно разочарован:

– Ой, а я-то думал – самого Райкина повезу!

На Высоцкого он даже не взглянул…»

1 июля Высоцкий дал концерт в Сосново, где публике был представлен очередной шедевр – песня «Почему аборигены съели Кука». На следующий день пребывание Высоцкого в городе на Неве благополучно завершилось. Однако спустя несколько дней он вновь оказался в тех краях. Он приехал в Ленинград, чтобы сняться в фильме Иосифа Хейфица «Плохой хороший человек» в роли фон Корена. С ним туда приехала и Марина Влади, которая исправно посещала практически все съемки (говорят, ей самой тоже очень хотелось сняться в этом фильме, пускай даже в крохотной роли, но Хейфиц на это почему-то не пошел). Вообще-то, съемки должны были начаться с натурных эпизодов в Евпатории, однако из-за того, что власти города объявили там в июле карантин, пришлось срочно перестраиваться и снимать в павильоне, в Сосновых полянах. Там была построена декорация дома фон Корена, в которой и начались съемки. В частности, в те дни снимался эпизод, где Самойленко просит у фон Корена денег для Лаевского, но тот сначала артачится, а затем все-таки дает ему требуемую сумму.

Съемки длились до глубокой ночи – до двенадцати, а порой и до часу ночи, поэтому Марина Влади обычно не ждала их окончания и уезжала в гостиницу «Астория» без пятнадцати десять (кстати, с женой-иностранкой у Высоцкого не было никаких проблем с вселением в эту привилегированную гостиницу). На вопрос «почему так рано?» Влади как-то ответила: мол, я же актриса, я должна рано лечь спать, чтобы завтра хорошо выглядеть.

В те дни на «Ленфильме» снималось еще несколько картин, в том числе боевик про первых советских милиционеров «Дела давно минувших дней». Режиссер фильма Владимир Шредель, узнав, что рядом снимается Высоцкий, внезапно воспылал мечтой уговорить его написать для фильма несколько песен. В качестве парламентера к Высоцкому был отправлен Александр Массарский. Далее послушаем рассказ последнего: «Я зашел в съемочный павильон. Высоцкий в гриме фон Корена готовился к очередному кадру и о чем-то беседовал с красивой женщиной, лицо которой показалось мне очень знакомым – так бывает, когда встречаешь артистов в обычной обстановке, без грима и в повседневной одежде. Я наблюдал, как она заботливо поправляет ему прическу, пытался вспомнить, где мы могли с ней встречаться, и понимал, что мы не знакомы. Она вела себя естественно, старалась не привлекать к себе внимание окружающих, никого не замечала вокруг и смотрела на Володю восторженным влюбленным взглядом. Они посмотрели в мою сторону, и я понял, что это Марина Влади. На ней было простое ситцевое платье, настолько скромное, что когда по студии прошел слух о присутствии Марины во втором павильоне и студийные девушки под любым предлогом заглядывали в декорацию, ожидая увидеть размалеванное „чудо“, они равнодушно скользили взглядом по лицу актрисы, на котором не было вызывающей косметики, и разочарованно уходили, не узнав ее.

В тот раз поговорить нам не удалось – Володю позвали к камере. Но вечером мы встретились вновь, и я передал Володе просьбу режиссера Владимира Шределя, показав сценарий фильма. Он сказал, что не хотел бы отвлекаться от работы над своей ролью, но Марина напомнила ему несколько его последних песен, которые можно было бы обработать для этой картины.

Через несколько дней Володя нашел нашу съемочную группу на крыше пятиэтажного дома на набережной Фонтанки, где снималась сцена перестрелки бандитов с милиционерами, и спел песни для фильма. Шределю они понравились. Начались «согласования» с руководством студии. В результате с большим трудом удалось отстоять только один романс («Оплавляются свечи…»), да и то с условием не указывать в титрах фамилию автора…»

13 июля стало первым съемочным днем Высоцкого в фильме «Четвертый». В столичной гостинице «Интурист», интерьеры которого должны были сойти за иностранный аэропорт, снимали эпизод из начала фильма: Он идет по аэропорту. Работа длилась с семи утра до трех часов дня. А на следующий день съемочной площадкой стал Курский вокзал, где сняли еще более ранний эпизод из фильма – Он покупает билет на самолет.

В следующий раз перед кинокамерой Высоцкий встал 18 июля, но теперь уже на «Мосфильме». В 8-м павильоне была воздвигнута декорация «кабинет Чарли Говарда», где Высоцкий и снялся в эпизоде из второй половины картины: Говард ставит перед героем Высоцкого дилемму – если хочешь стать главным редактором моей газеты, забудь навсегда про своих друзей-антифашистов. Роль Говарда исполнял Юрий Соломин. Съемки длились с 12.00 до 21.00.

На следующий день съемки «кабинета Говарда» продолжились. Он пытается сопротивляться натиску Говарда («Полегче на поворотах!»), но тот неумолим. В итоге Он предает своих друзей. Съемки продолжались с 11.00 до 20.00. 20 июля съемки объекта «кабинет Говарда» были закончены.

21 июля Высоцкий опять был на «Мосфильме», где прошли репетиции предстоящих эпизодов с его участием. Однако до самих съемок еще несколько дней, а пока наш герой решил развеяться и отправился в Ленинград.

22 июля актриса ленинградского Театра имени Пушкина (бывшая Александринка) Нина Ургант, возвращаясь домой, увидела, что весь ее двор-колодец заполнен людьми. И головы всех собравшихся устремлены на раскрытые окна Ургант, откуда доносился раскатистый рык Владимира Высоцкого. Актриса вбежала в квартиру и увидела: на полу сидит Высоцкий и поет свои песни ее собаке Зурикелле. Он был уверен, что она его понимает. «Посмотри, какие у нее умные глаза», – доказывал он свою правоту Ургант, а та в ответ заливалась звонким смехом.

В час дня 24 июля Высоцкий снова был на «Мосфильме», чтобы продолжить съемки в «Четвертом». Снимали эпизод из самого начала фильма: в ожидании своего самолета Он приезжает к своей бывшей жене Кэт (Маргарита Терехова) и начинает ей исповедываться. Съемки продолжались до десяти часов вечера.

25 июля снимали все ту же «комнату Кэт» с десяти утра до семи вечера.

В тот же день в Москве в расцвете сил (ему было 37 лет) умер знаменитый клоун Леонид Енгибаров. Он был другом Высоцкого, поэтому последний воспринял его смерть как личную трагедию. Вот как описывает тот день М. Влади:

«Ты кладешь трубку и начинаешь, как мальчишка, взахлеб плакать. Я обнимаю тебя, ты кричишь:

– Енгибаров умер! Сегодня утром на улице Горького ему стало плохо с сердцем, и никто не помог – думали, что пьяный!

Ты начинаешь рыдать с новой силой.

– Он умер, как собака, прямо на тротуаре…» (На самом деле Енгибаров умер у себя дома – не выдержало сердце, о чем Высоцкий узнал чуть позже, а Влади, видимо, так и не узнала. – Ф. Р.)

26–27 июля Высоцкий снова снимался в «комнате Кэт» из начала и конца фильма.

28 июля в первой половине дня досняли «комнату Кэт». С 13.00 до 13.45 съемочная группа обедала, после чего перешла в другую декорацию – «комната Гвичарди». Там Высоцкий снялся в эпизоде, где Он приходит на похороны своего друга Гвичарди (Армен Джигарханян), но его вдова (короткий эпизод в исполнении коллеги Высоцкого по Таганке Зинаиды Славиной) его прогоняет, поскольку за несколько дней до этого Он предал Гвичарди, отказавшись прийти на антиправительственный митинг по просьбе покойного. Съемки завершились в шесть вечера.

31 июля съемочная группа «Четвертого» отправилась для натурных съемок в Ригу. Высоцкий присоединился к ним чуть позже – день спустя. Он приехал на Рижское взморье, в город Кемери, в хорошем настроении, что не случайно. Мы помним, как в начале этого года он сетовал на то, что ему не дают возможности работать в кино (сняли с двух ролей), но, судя по всему, какие-то лазейки проникнуть в кинематограф у него, видимо, остались. Иначе чем объяснить, что в июле-августе он снимается сразу в двух фильмах, у двух маститых режиссеров (И. Хейфица и А. Столпера), да еще в обоих – в главных ролях!

Приехал в Кемери Высоцкий один и поселился в отдельном кемпинге в 200 метрах от пляжа. Однако в одиночестве прожил недолго. Дело в том, что уже в первый же день Высоцкий стал нарушать сухой закон, чем здорово подвел группу – время экспедиции в Латвии было ограничено. Поэтому первые два дня Высоцкого не снимали и для подстраховки срочно вызвали на подмогу Марину Влади. И та примчалась чуть ли не на следующий день. Своего мужа она приводила в норму всеми известными ей способами и сообщала киношникам, когда те могли присылать за ним машину. Если иной раз этого не удавалось достичь, Влади, будучи человеком дисциплинированным и умеющим держать слово, сообщала киношникам о своей неудаче, и те отменяли съемки.

Первый съемочный день Высоцкого в Латвии датирован 4 августа. В тот день на улице Киевской снимали эпизод, где Он приходит в церковь. Съемки длились с 8 утра до шести вечера. На следующий день Высоцкий не снимался, видимо, приводимый в чувство своей женой.

6 августа съемки с Высоцким возобновились: снимали эпизод, происходивший в Неаполе с участием Высоцкого и Татьяны Ицыкович (Васильевой). На терраске у моря Бэтси настоятельно рекомендует своему супругу не принимать предложение Гвичарди идти на митинг. На следующий день в Булдурах снимали все тех же Высоцкого и Ицыкович (Он просит прощения у Бэтси), но уже на яхте (последняя была взята из рижского яхтклуба в прокат). Съемки длились с восьми утра до шести вечера. На этом латвийская экспедиция была завершена. Киношники отправились в Москву, а вот Высоцкий с женой еще на несколько дней остались продолжать отдых. В те дни они всегда появлялись вместе, прогуливаясь либо по взморью, либо заглядывая в Дом писателей в Дубултах. В те же дни там гостили Василий Шукшин и Сергей Параджанов, у которых с Высоцким и Влади были давние приятельские отношения. По словам очевидцев, Высоцкий и Влади одевались совсем просто: он – в джинсах и рубашке с отложным воротником, она – в ситцевых, хорошо сидящих, но не ярких платьях.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.