Глава 30

Летом 2014 года произошло еще одно важное для нас обоих событие. Нам захотелось обменяться кольцами. Это не было желанием «оформить отношения». Мы не стремились наверстать всё, что не успели в жизни до рака. Скорее нам казалось, что это шаг навстречу новой жизни, без болезней, без страха. Да и вообще нам обоим хотелось надеть друг другу кольца и после иногда с гордостью поглядывать на них. Муж. Жена. Класс!

Мы говорили о свадьбе много раз, но всегда — впроброс, в шутку, на бегу. Впервые всерьез мы заговорили об этом уже во время болезни. О том, как поженимся, как проведем этот день, как будем одеты, кого пригласим и где будем праздновать. Это был один из множества разговоров о будущем, в котором не будет врачей и лекарств, не будет страха и одиночества. Эти разговоры отвлекали нас от повседневной рутины болезни, и поэтому мы с большим наслаждением снова и снова возвращались к ним при каждой возможности.

Мы не спешили и не строили планов. Нам обоим было понятно — мы навсегда вместе, мы и так женаты волей судьбы и будем вместе, пока смерть не разлучит нас. Мы любили друг друга и хотели прожить счастливую и полную жизнь, но понимали, что обречены жить сегодняшним днем. Болезнь научила нас: завтра может и не быть. Поэтому мы просто мечтали и договорились, что поженимся, когда всё плохое и страшное останется позади, потому что хотим провести этот день так, как хотим мы, а не как диктуют обстоятельства. Жанна вернется к прежней жизни, будет еще красивее, чем раньше, на ней будет самое нежное белое платье. Наверное, об этом дне мечтает всякая девочка. И я хотел, чтобы моя девочка была счастлива.

Мой телефон синхронизирован с планшетом, который давным-давно я отдал Жанне, чтобы она могла коротать время в больничной палате. И вот я с удивлением замечаю, что в мой фотопоток начинают приходить фотографии свадебных платьев, свадебных причесок, колец. Ха! Кажется, Жанна действительно возвращается к жизни. Еще в Лос-Анджелесе мы выбрали дизайн обручальных колец и сделали заказ ювелиру, а спустя несколько недель по почте получили восковые образцы. Мы с наслаждением примеряли и носили их, пока хрупкий воск не лопнул, напоминая о недолговечности и о том, что не следует откладывать жизнь на потом.

К нашему приезду в Юрмалу со мной уже была алая бархатная шкатулка с двумя обручальными кольцами из белого золота. Ювелир был очень добр, сказав, что это его подарок ко дню свадьбы, и попросил за работу символический 1 доллар. Борис, прости, я по-прежнему должен тебе доллар!:-)

Приближался день рождения Жанны. Для большинства мужчин запомнить любую из общих дат составляет некоторое затруднение. И я не исключение. Однако за год скитаний по госпиталям мне такое количество раз приходилось отвечать за Жанну «дата рождения 8 июля 1974 года», что забыть это сочетание цифр было просто невозможно. И чем ближе был день ее рождения, тем тревожнее мне становилось: то было не просто лето 2014-го, лето надежд, лето, которое заставило нас поверить в чудо. Но и лето, наполненное страхом, неведением и словами врачей, сказанными лишь мне одному, что надежды нет.

Во мне боролись две противоположности: я совсем не хотел жить нашу с Жанной жизнь быстрее, чем до?лжно, но совершенно точно понимал, что цена каждого дня теперь много выше.

Что же, пускай в день рождения. И пускай в этот день все наши мысли будут о платье, гостях и прочих свадебных глупостях, а не о том, сколько еще дней рождения будет в нашей жизни.

Оставалось только решить как. Мне всегда казались неуместными и странными предложения в сложном антураже, да и ситуация не располагала. Хотелось простоты и искренности. Ранним утром 8 июля я вошел в спальню Жанны и опустился перед ней на колено.

И, конечно, мы были бы не мы, если бы я не замямлил что-то сбивчивое и путаное, мы не засмеялись и я не попросил разрешения начать еще раз сначала. И Жанна не была бы собой, если бы не ответила кокетливое «я должна подумать», что, конечно же, означало «да».

«Я буду твоей женой», — напишет она мне позже, чтобы не оставлять сомнений. Это же Жанна.