Александр Суворов – Михаил Кутузов – Павел Нахимов – Алексей Брусилов – Георгий Жуков

На долю нашей страны выпало много тяжелых и опасных войн. Не раз и не два судьба ее зависела от мощи ее вооруженных сил, от мужества ее солдат и, конечно, от умения и таланта ее полководцев и флотоводцев. Славная деятельность Суворова, Кутузова, Нахимова, Брусилова, Жукова, а также многих других выдающихся генералов и адмиралов достойно представляет лучшие страницы нашей военной истории. Этим военачальникам Россия в немалой степени обязана престижем великой державы.

АЛЕКСАНДР СУВОРОВ

Самый знаменитый в русской истории полководец Александр Васильевич Суворов родился в ноябре 1730 г. в почтенной дворянской семье потомственных военных. Уже мальчиком он отличался впечатлительностью, острой наблюдательностью и блестящими способностями. У него рано проявился сильный характер и явились мечты о военной славе. Уступая просьбам мальчика, отец в октябре 1742 г. записал его рядовым в лейб-гвардии Семеновский полк. В 1747 г. его определили на действительную службу капралом. Вступив в полк, Суворов сразу сделался заправским солдатом. Ротный командир писал его отцу: «У него только одна страсть – служба, и одно наслаждение – начальство над солдатами. Не было исправнее солдата, но зато и не было более взыскательного унтер-офицера, как ваш сын. Вне службы он с солдатами как брат, а на службе – неумолим». В 1754 г. Суворов был произведен в поручики и переведен в армейский Ингерманландский пехотный полк. В 1757 г., во время Семилетней войны, он подал рапорт о переводе его в действующие войска. Просьба была удовлетворена. В 1761 г. Суворов был назначен сначала командиром Тверского кирасирского полка, а потом – Архангелогородского драгунского полка. Уже в этой войне в нескольких небольших сражениях он проявил себя как смелый и решительный командир. Румянцев отметил его доблесть и писал о Суворове в приказе: «Он быстр при рекогносцировке, отважен в бою и хладнокровен в опасности». В 1762 г. Екатерина II произвела Суворова в полковники. Именно в этот период у него стала складываться своя военно-педагогическая система, разработке которой он потом отдал всю жизнь.

Военная карьера Суворова начиналась в эпоху, когда в военном искусстве безраздельно господствовала линейная тактика, получившая наивысшее развитие в прусской армии Фридриха II. Суть ее состояла в том, чтобы армия, построенная в одну линию, действовала как один батальон по общей команде. В многочисленных сражениях Семилетней войны пруссаки, благодаря прекрасной подготовке и отлаженным действиям всех частей армейского организма, одержали множество славных побед над армиями всей Европы. Однако, при всех несомненных достоинствах, линейная тактика имела и весьма существенные недостатки. Построение армии происходило очень медленно и действовать она могла только на совершенно открытой и ровной местности. Перегруппировка в ходе сражения, повороты и маневрирование были весьма затруднительны. Слабым местом боевого построения являлись фланги, которые обычно прикрывались кавалерией. Главную роль в наступлении выполняла пехота, производившая огонь плутонгами или всей линией. Как правило, до рукопашного боя прусская армия не доходила, и если не достигала успеха в огневом бою, то немедленно отступала. Штык в войсках Фридриха считался оборонительным средством. Взгляд Суворова на военное искусство с самого начала был прямо противоположным. На первое место он ставил быстрый бросок, решительный напор и молниеносный удар в самое чувствительное для противника место. Его правилом было не избегать врага, а, напротив, искать его. Быстрота, внезапность действий являлись, по выражению Суворова, «душой настоящей войны». «Неприятель думает, что ты за сто, двести верст, – писал Суворов, – а ты, удвоив шаг богатырский, нагрянь быстро, внезапно. Неприятель пьет, гуляет, ждет тебя с чистого поля, а ты из-за гор крутых, из-за лесов дремучих налети на него, как снег на голову, рази, тесни, опрокинь, бей, гони, не давай опомниться.» Главной целью в любом сражении он ставил уничтожение врага и говорил: «Оттеснен противник – неудача; уничтожен – победа». Исходя из своего подхода к военному искусству, Суворов и солдат готовил совсем не так, как прусский король. Поскольку одной из главных задач в линейной тактике было соблюдение строя, огромное значение при подготовке войск тогда отводилось различным строевым упражнениям, шагистике, вахтпарадам и вообще строевой подготовке. От каждого солдата требовали не инициативы, а полного растворения его «я» в стихии строя – он постоянно должен был чувствовать себя частичкой целого. Методика подготовки такого солдата строилась в прусской армии на широком применении физических наказаний. Благодаря жестокой муштре человек быстро превращался в послушный автомат. Суворов имел о солдате прямо обратные понятия и говорил, что «каждый солдат должен иметь свой маневр». Вместо шагистики он обучал подчиненных наступательным эволюциям и быстрым маршам. Решающее значение в бою придавалось не ружейной стрельбе, а сокрушительной штыковой атаке. («Пуля – дура, штык – молодец», – говорил Суворов). Муштру он не признавал и старался заражать солдат своей энергией, своим примером и своим воодушевлением. Все, что должны были делать и делали его солдаты, делал и он сам. «Учи показом, а не рассказом», – любил повторять Суворов. Высокий воинский дух он считал непременным условием всякой победы и заботился об этом ничуть не менее, чем о подготовке и обучении солдат. Он относился к ним строго, но с любовью, и они платили ему взаимностью. Часто одного появления Суворова в рядах войска было достаточно для того, чтобы сообщить ему неудержимый порыв.

В 1770 г. Суворов был пожалован в генерал-майоры. В этом звании во время первой русско-турецкой войны он отличился при обороне Гирсово. Дело получило большую известность и впервые сделало имя Суворова знаменитым. В 1774 г. он был произведен в генерал-поручики, а в 1786 г. – в генерал-аншефы. В 1787 г. Суворова перевели в Екатеринослав командиром Кременчугской дивизии, оборонявшей Крым и Кубань. Вскоре в его подчинение перешли войска по польской границе и под Херсоном. Особое значения на Черноморском побережье тогда играл Кинбурнский замок, прикрывавший Херсон, который был кораблестроительной базой Черноморского флота. Суворов приказал укрепить его редутами и ретраншементами.

В 1787 г. началась вторая Русско-турецкая война. В том же году 1 октября турки попытались захватить Кинбурн и начали высаживать большой десант на Кинбурнской косе в двух верстах от крепости. На тревожные донесения своих подчиненных Суворов отвечал: «Пусть все вылезут», а сам пошел к обедне. Когда на косе окопалось до 5 тыс. турок, Суворов вывел против них свои войска. Бой был жестоким. Русские выбили врага из десяти траншей, но затем попали под сильный огонь с кораблей и смешались. Сам Суворов был ранен картечью. Когда стемнело, он вновь повел солдат в атаку, которая на этот раз закончилась полной победой, – турки были выбиты из всех окопов, отброшены на край косы и почти полностью перебиты. Не более семисот из них успели переправиться на свои суда. Такое славное начало войны сразу подняло боевой дух русской армии и чрезвычайно обрадовало императрицу.

1788 г. прошел для Суворова в трудах по обороне Крыма и наблюдении за Очаковом. В 1789 г. русские войска приступили к завоеванию Бессарабии. Союзниками россиян в этой ка мпании были австрийцы. В начале июля австрийский принц Кобург предложил Суворову напасть на формирующуюся у Фокшан турецкую армию. Суворов согласился. Русских было около 5 тыс. человек, австрийцев – около 12 тыс. Им противостояла 36-тысячная армия Осман-паши, располагавшаяся за рекой Путиной. 20 июля Суворов начал переправу. Турки трижды атаковывали его полки, но русские каждый раз отбивали их. Наведя понтонный мост, они к вечеру перешли реку. На следующий день переправились австрийцы. 21 июля Суворов и Кобург под прикрытием артиллерийского огня построили свои войска в каре и решительно атаковали турецкий лагерь. Турки не выдержали удара и, бросив укрепления, отступили в Фокшанский замок. После артиллерийского обстрела был взят и он. Враги в беспорядке бежали, потеряв до полутора тысяч убитыми.

Завершив этой блестящей победой свой короткий поход, Суворов 25 июля вернулся в Бырлад. Осенью стало известно, что турки собирают 100-тысячное войско у Браилова и Галаца. Кобург срочно послал к Суворову за помощью. Удостоверившись, что тревога поднята ненапрасно, Суворов написал в ответ лишь одно слово «Иду!» и в полночь поднял свои войска по тревоге. За два дня его дивизия прошла 70 км, форсировав при этом две реки. Утром 10 сентября Суворов объединил свои силы с Кобургом. Вместе у союзников было около 25 тыс. человек. Турки, стоявшие лагерями между реками Рымник и Рымна, имели вчетверо больше войск. Кобург предлагал выждать, Суворов – немедленно наступать, а в случае несогласия пригрозил, что начнет атаку один. Австрийскому полководцу пришлось принять его план действий. Турецкие силы были рассредоточены по четырем лагерям, расположенным на достаточно большом расстоянии друг от друга. Не ожидая нападения, турки не успели приготовиться к сражению – окопы, да и те не до конца, были вырыты только вокруг главного лагеря у леса Крынгу-Мейлор. Суворов принял решение бить противника по частям. Наступление союзников началось ночью 11 сентября. Скрытно переправившись через Рымник, Суворов с ходу ударил на первый турецкий лагерь у деревни Тырго-Кукули. Турки пытались контратаковать, но не выдержали штыкового удара и бежали к Рымнику. Не преследуя врага, русские подступили к главному лагерю у Крынгу-Мейлор, куда уже подошли австрийцы. Несмотря на сильный огонь турок, конница союзников стремительно атаковала лагерь, проскочила неглубокие окопы и врубилась во вражескую пехоту. Штыковой удар довершил дело. Турки в беспорядке отступили к лагерю у деревни Мартинешти, однако не задержались здесь и бежали за Рымник. Не оказал сопротивления и четвертый лагерь у деревни Одоя. Бросив его, турки искали спасения в Браилове и Рущуке. Их огромное войско рассеялось. Всего они потеряли до семи тысяч человек.

Победа при Рымнике, за которую Суворов получил титул графа Рымникского, изменила стратегическую обстановку в пользу союзников. Вся Молдавия оказалась в руках русских. В 1790 г. военные действия переместились к Дунаю, где оплотом турок была мощная крепость Измаил с тридцатитысячным гарнизоном. С востока, севера и запада ее окружал 12-километровый вал с семью бастионами; перед валом – ров, заполненный водой. Потемкин выделил для осады крепости 31 тыс. солдат при 500 орудиях и Дунайскую флотилию. Но долгое время осада оставалась безуспешной. Все попытки штурма провалились. Наступила зима. Среди осаждавших начались болезни. Тогда 25 ноября Потемкин назначил командующим Суворова. Прибыв к Измаилу 2 декабря, Суворов осмотрел его укрепления и назначил на подготовку к штурму десять дней. За это время было сделано множество штурмовых лестниц и 27 тыс. фашин. Войска непрерывно тренировались, для чего Суворов распорядился соорудить в натуральную величину подобие измаильских укреплений – вал и ров. Войска были разделены на три группы, по три колоны в каждой. Все командиры получили свободу действий, потому что направление главного удара не было определено. В 3 часа ночи 11 декабря войска заняли исходное положение, а через два часа двинулись к стенам крепости. Впереди каждой колоны шли стрелки с фашинами, за ними – рабочие с шанцевыми инструментами, а потом – пехотинцы с лестницами. Штурм начался одновременно со всех сторон. Суворов, наблюдая за боем, распоряжался резервами, посылая подмогу тем, кто более в ней нуждался. Первыми ворвались на вал колонны Львова и Ласси, наступавшие с запада, и колонна Кутузова, которая вела штурм с востока. С юга, переправившись через Дунай, ворвалась в город группа де Рибаса. Жестокий бой на улицах города продолжался еще шесть с половиной часов. Последние турки, закрепившиеся в каменных зданиях, были выбиты артиллерией. К вечеру Измаил был взят. «Крепость Измаильская, – доносил Суворов, – столь укрепленная, столь обширная, и которая казалась неприятелю непобедимою, взята страшным для него оружием российских штыков».

Летом 1794 г. Суворов выступил против охваченной национальным восстанием Польши. В этой войне он также одержал несколько блестящих побед, а 7 октября двинулся против польской столицы. Поляки, ожидая его, поспешно укрепляли варшавское предместье Прагу. Гарнизон ее составлял до 30 тыс. человек. Обширные укрепления имели очень сложную систему: рвы, валы, волчьи ямы. Однако все это не смогло сдержать напора суворовской армии. Как и под Измаилом, он разделил свои войска на отдельные колоны и 24 октября атаковал Прагу сразу с трех сторон. В короткое время все укрепления были взяты, 8000 поляков перебито, а вся их артиллерия досталась русским. Прага, состоявшая преимущественно из деревянных домов, была сожжена дотла и к вечеру капитулировала. Вслед за ней сдалась Варшава. За эту победу Суворов получил чин фельдмаршала.

После смерти Екатерины II в судьбе Суворова произошла крутая перемена. Принявший власть Павел I принялся реорганизовывать армию на прусский манер: явилась прусская форма, прусские военные уставы, стали насаждаться шагистика и вахтпарады. Суворов сколько мог противился этой реформе. Его строптивость наконец вызвала гнев Павла. В 1797 г. он уволил Суворова в отставку без права ношения мундира. Опала его кончилась только в феврале 1799 г. После объявления войны Франции Павел, ввиду настоятельных просьб Венского двора, принужден был вернуть знаменитого полководца в армию и поставил его во главе русского заграничного корпуса, действовавшего в Италии. 4 апреля Суворов прибыл в Валеджио и принял командование союзными русскими и австрийскими войсками. Ознакомившись с ситуацией, он немедленно выступил против французов и 7–8 июня во встречном сражении на реке Треббии наголову разгромил генерала Макдональда. В следующем месяце русские и австрийцы взяли Мантую и форт Сервале. 4 августа произошло решительное сражение у Нови. Французский главнокомандующий Жубер погиб. Потеряв до 20 тыс. убитыми, французы на другой день в беспорядке отступили.

Развивая наступление, Суворов предполагал вторгнуться во Францию, но вместо этого получил предписание из Петербурга двигаться в Швейцарию. Здесь была сосредоточена 84-тысячная французская армия Массена. Против нее направлялась 40-тысячная австрийская армия и русский корпус Римского-Корсакова. Суворов, который должен был возглавить все эти силы, перед началом похода имел всего около 17 тыс. русских и 4 тыс. австрийцев. 10 сентября он выступил из Таверно на север и 13 сентября ударил по французам, занимавшим Сен-Готардский перевал. Атакованные с фронта и флангов, они отступили к Чертову мосту. На следующий день русские сбили их и с этих позиций, а 15 сентября вышли к Люцернскому озеру. Но дальше события развивались совсем не так, как планировали союзники. Спустившись в Муттенскую долину, Суворов узнал, что Римский-Корсаков уже разбит Массеной и что австрийцы спешно отступили из Швейцарии. Суворов оказался один на один с противником, который численностью превосходил его в несколько раз. Над его корпусом нависла угроза окружения. Созвав совет подчиненных ему генералов, фельдмаршал заявил: «Помощи нам ждать не от кого, мы на краю гибели. Теперь остается надежда. на храбрость и самоотвержение моих войск! Мы русские». Решено было пробиваться на восток, через перевалы Гларис, Эльм и Паникс к Иланцу – туда, где стоял корпус Римского-Корсакова.

19 сентября Суворов двинул вперед дивизию Багратиона, которая после двухдневных ожесточенных боев выбила французов с Гларисского перевала. За ним шли главные силы. Русские вырвались из окружения, однако отступление их было страшно тяжелым. Оборванные, босые и истощенные, утопая в глубоком снегу, войска шли по узкой дороге, иногда по отвесным обрывам. Было очень холодно. Патроны и снаряды – на исходе. Не только офицеры, но и генералы не выделялись из общего уровня нужды, лишения и нищеты. С тыла все время напирала французская армия. Арьергарду, которым командовал Багратион, приходилось то и дело вступать в бой. Наконец, 26 сентября армия вышла к Иланцу, а оттуда отступила в Аугсбург на зимние квартиры.

Как в России, так и Европе итальянский и швейцарский походы Суворова вызвали огромное изумление. Престиж русской армии поднялся на неслыханную высоту. В октябре 1799 г. Суворов был пожалован в генералиссимусы и получил титул князя Италийского. В Петербурге его ожидала торжественная встреча. Но в январе 1800 г. Суворов внезапно заболел «огневицей». В Кобрине он слег. За этим недугом вскоре последовали новые удары судьбы – Суворов получил суровое письмо Павла. «Господин генералиссимус, – писал император, – дошло до сведения моего, что во время командования вами войсками моими за границей имели вы при себе генерала, которого называли дежурным, вопреки всех моих установлений и высочайшего устава. То удивляясь оному, повелеваю вам уведомить меня, что побудило сие сделать». Торжественная встреча была отменена. Павел отправил Суворову указ с запрещением являться во дворец. Тот, впрочем, уже и не мог этого сделать. Болезнь его быстро прогрессировала и приняла опасный характер. 6 мая Суворова не стало. Похоронили его без особой торжественности. Павел при погребении не присутствовал.

МИХАИЛ КУТУЗОВ

Михаил Илларионович Кутузов родился в сентябре 1745 г. в старинной дворянской семье. С детства ему была предопределена военная карьера. По окончании в 1762 г. Инженерной дворянской школы, Кутузов в чине прапорщика был отчислен в войска. В 1764 г. он оказался в Польше, где получил первое боевое крещение, а 1772–1774 гг. провел в Крымской армии Долгорукого, командуя батальоном. В июле 1774 г. ему пришлось участвовать в жестоком бою под Алуштой. Во время атаки на вражеские укрепления, когда Кутузов со знаменем в руках бежал впереди своих солдат, он был тяжело ранен: турецкая пуля попала ему в левый висок и вышла позади правого глаза. Врачи единодушно признали ранение смертельным, но Кутузов выжил и в конце концов выздоровел, хотя зрение его было очень сильно попорчено. Полтора года он лечился в Петербурге, потом отправился поправлять здоровье за границей.

В Россию Кутузов вернулся в апреле 1777 г. и вскоре указом императрицы был произведен в полковники и командиры Луганского пикинерного полка, расквартированного в Крыму. В 1784 г. он был уже генерал-майор. После начала второй русско-турецкой войны корпус Кутузова принял участие в осаде Очакова. Здесь в августе 1788 г. его во второй раз тяжело ранили в голову. По свидетельству лечившего его врача, пуля, пробив височную кость, прошла мимо глазных мышц, зрительных нервов и мозга, не задев их. «Надобно думать, – писал врач, – что Провидение сохраняет этого человека для чего-нибудь необыкновенного, потому что он исцелился от двух ран, из коих каждая смертельная». Действительно, через три месяца Кутузов уже был здоров, в конце года он участвовал в штурме Очакова, а затем присоединился к армии, осаждавшей Измаил. Во время знаменитого штурма этой крепости Кутузов командовал шестой колонной, нацеленной на два бастиона и южные ворота города – Киликийские. Участок был очень трудный. Солдаты Кутузова были дважды отбиты от стен города, однако Суворов вместо просимого подкрепления прислал офицера поздравить Кутузова со званием коменданта крепости.

После заключения мира Кутузова в сентябре 1794 г. назначили директором Сухопутного шляхетского кадетского корпуса. Карьера его в те годы складывалась особенно удачно. Кутузов был ловкий и любезный царедворец. В последние годы правления Екатерины он вошел в ближайший круг ее доверенных лиц и чуть не каждый день бывал при дворе. Хорошие отношения сложились у Кутузова и с ее сыном Павлом I. Но после мартовского переворота 1801 г. благополучная эпоха для него закончилась. Новый император Александр I назначил Кутузова Петербургским военным губернатором, однако уже летом 1802 г. сместил с этого поста, как говорили, за плохое состояние столичной полиции. Вскоре Кутузов был уволен от всех должностей и отпущен в свое имение «для поправления здоровья». Несколько лет он провел в своей деревне Горшки на Волыни, безуспешно стараясь «поправить ее экономию».

Опала закончилась в 1805 г., когда Россия вступила в европейскую коалицию, направленную против императора Наполеона. В августе Александр особым рескриптом возвратил Кутузова на службу. Вскоре он был поставлен во главе 50-тысячного русского корпуса, снаряженного для заграничного похода. Действовать Кутузову предстояло вместе с австрийской армией генерала Мака. Однако еще прежде прибытия в Бранау он узнал о постигшей австрийцев катастрофе – Мак, окруженный французами под Ульмом, капитулировал. После этого Наполеон обратил свою 150-тысячную армию против русских, рассчитывая прижать их к Дунаю, окружить и уничтожить. Кутузову оставалось одно – отступление. Французы шли за ним по пятам, и арьергард под командованием Багратиона то и дело должен был вступать в бой. У Кремса русская армия переправилась на левый берег Дуная. Взорвав мосты, Кутузов положил между собой и Наполеоном полноводную реку и мог некоторое время считать себя в безопасности. Но вскоре пришло известие, что французы взяли Вену и по Таборскому мосту также перешли на левый берег. Над Кутузовым опять нависла угроза окружения. Не теряя времени, он направил войска ускоренным маршем от Кремса на Брюнн. На пути наступающих французов, которые спешили перерезать ему путь, он оставил 6-тысячный отряд Багратиона. 16 ноября у деревни Шенграбен тот навязал жестокий бой 30-тысячному корпусу Мюрата, задержав его на восемь часов. Воспользовавшись этой заминкой, Кутузов благополучно вывел главные силы из-под удара и 22 ноября прибыл в Ольмюц, где соединился с подошедшей из России армией Буксгевдена.

Несмотря на то что теперь численность русских войск сравнялась с французскими, Кутузов был против генерального сражения и считал для союзников выгодным затягивать войну. Императоры Александр I и Франц думали по другому – на военном совете было решено выступить навстречу Наполеону и дать ему бой при первой возможности. Встреча противников произошла у деревни Аустерлиц. Здесь 2 декабря вокруг Праценских высот развернулось жестокое сражение. Наполеон предугадал, что Кутузов будет стараться отрезать его от дороги к Вене и от Дуная, чтобы окружить или загнать к северу в горы. Поэтому он не стал прикрывать и защищать эту часть своих позиций и, преднамеренно отодвинув свой левый фланг, разместил на нем корпус Даву. Направлением своего главного удара Наполеон избрал Праценские высоты, напротив которых сосредоточил две трети всех своих сил. На рассвете русские и австрийцы начали наступление, но встретили упорное сопротивление Даву. Тогда император Александр против воли Кутузова отправил на подмогу атакующим корпус Коловрата, располагавшийся на Праценских высотах. Таким образом, к девяти часам утра основные силы союзников находились на их левом фланге и все благоприятствовало замыслу Наполеона. Французы перешли в наступление и нанесли удар в центр русско-австрийской позиции. Уже через два часа Праценские высоты были захвачены. Развернув на них батареи, Наполеон открыл убийственный огонь во фланг и тыл союзных войск, которые стали беспорядочно отступать через озеро Зачан. Множество русских было перебито картечью или утонуло в прудах, другие сдались в плен. После этого страшного поражения продолжать войну казалось невозможным – австрийский император запросил мира.

Аустерлицкое поражение окончательно лишило Кутузова расположения государя. В начале 1806 г. Александр сместил его с поста главнокомандующего и перевел в тыл. Летом 1809 г. его опять назначили Литовским военным губернатором. Здесь Кутузов пробыл два года, пока в марте 1811 г. не был вновь определен главнокомандующим Молдавской армией. Александр должен был пойти на этот шаг, чтобы закончить наконец войну, длившуюся уже пятый год и оттягивавшую на себя значительную часть русских войск.

Прибыв в апреле в Бухарест, Кутузов начал с того, что стянул в один кулак силы, распыленные до этого по всей Румынии и Молдавии. Затем он двинулся под Рущук. Эта крепость была единственным опорным пунктом русских на правом, турецком, берегу Дуная. Турецкий полководец Ахмет-бей во главе 60-тысячной армии подступил к Рущуку, намериваясь захватить крепость, перейти Дунай и дать русским генеральное сражение у Бухареста. Кутузов ожидал его, имея под своим началом всего 15 тыс. солдат. Тем не менее 4 июля русские, встретившие противника в поле перед крепостью, мужественно отбили все атаки турецкой конницы и в решающий момент вместе с гарнизоном Рущука контратаковали. Турки бежали, потеряв до 5 тыс. человек. Однако Кутузов сделал все, чтобы убедить врага в своей слабости: приказал взорвать укрепления в Рущуке и всем войскам переправиться на левый берег Дуная. Это решение оказалось неожиданным и для своих, и для врагов. Император был недоволен, товарищи недоумевали. Кутузова упрекали в нерешительности, чуть ли не в трусости, но он никому не объявлял своих замыслов. Турки были поражены не меньше победителей. Ахмет-бей некоторое время ждал атаки русских в укрепленном лагере, но, узнав об отступлении Кутузова, отправил в Стамбул известие о своей победе. Он привел свои войска к Рущуку и разместил их неподалеку в укрепленном лагере, а через два месяца, в ночь на 28 августа, приказал начать переправу через Дунай. Кутузов не мешал этому. Заняв плацдарм, 40 тыс. турок стали спешно возводить на левом берегу Дуная укрепленный лагерь. Между тем Кутузов как раз и дожидался того, чтобы противник раздробил свои силы. 1 октября он скрытно переправил на правый берег восьмитысячный корпус генерала Маркова, который 2 октября внезапно атаковал лагерь Ахмет-бея у Рущука. Эта атака была настолько неожиданной, что турки в короткое время были разбиты и бежали. Марков без промедления установил пушки у Дуная против турецкого лагеря и начал обстреливать его с тыла. Одновременно основные силы стали теснить переправившихся с фронта. К обстрелу окруженных присоединились 14 кораблей Дунайской флотилии. 40-тысячная турецкая армия оказалась в ловушке. Зажатые со всех сторон на небольшой площади, турки каждый день несли огромные потери. Вскоре в лагере начался голод. Потеряв за несколько недель около двух третей своего состава, остатки окруженных войск (около 12 тыс.) вынуждены были капитулировать. Дунайская армия, представлявшая собой цвет турецких вооруженных сил, перестала существовать. Порте ничего не оставалось, как начать мирные переговоры. В Петербурге вздохнули с облегчением – бесконечная война завершилась. В конце октября Александр пожаловал Кутузову графское достоинство. Мирные переговоры завершились в мае 1812 г. подписанием договора, по условиям которого к России отошла Бессарабия.

В июне того же года «Великая армия» Наполеона перешла русскую границу – началась Отечественная война. В конце июля Александр возвел Кутузова в княжеское достоинство и подчинил ему все воинские силы в Петербурге, Кронштадте и Финляндии. 5 августа император поручил специально образованному Особому комитету решить вопрос о назначении главнокомандующего. После обсуждения шести кандидатур члены комитета единогласно остановились на Кутузове. 8 августа Александр подтвердил этот выбор своим указом, а уже 11 августа Кутузов выехал из Петербурга в армию. Толпы народа стояли на пути его следования, провожая полководца цветами и сердечными пожеланиями успеха. 17 августа новый главнокомандующий прибыл в деревню Царево-Займище, где располагалась штаб-квартира армии, и принял командование у Барклая-де-Толли.

22 августа отступающая русская армия достигла Бородинского поля. В тот же день генерал-квартирмейстер Толль записал: «По осмотре главнокомандующим позиции повелено было немедленно приступать к укреплению оной». Позиция была выбрана не случайно: ее фланги не могли быть обойдены, так как они хорошо прикрывались справа рекой, а слева – полосой лесов. Речки и овраги, находившиеся с фронта, мешали французской армии свободно маневрировать. Центр позиции опирался на Курганную высоту. Для укрепления левого фланга Кутузов приказал возвести три флеши. (Командование здесь было поручено Багратиону, поэтому они стали называться Багратионовскими.) Наполеону, который давно хотел навязать русским генеральное сражение, пришлось принять его на невыгодной для него позиции и применить фронтальный удар на узком участке фронта. Разрабатывая план битвы, он решил нанести главный удар в районе флешей, прорвать здесь позицию русской армии и выйти к ней в тыл. На этом направлении он сосредоточил главные силы. Бой начался на рассвете 26 августа артканонадой с обеих сторон. В шесть утра маршал Даву начал атаку флешей, но, несмотря на тройное превосходство в силах, был отбит. В восемь утра французы во второй раз ворвались на флеши и вновь были отброшены. Затем до 11 часов были сделаны еще четыре безуспешные атаки. Убийственный огонь русских батарей с Курганной высоты наносил французам жестокий урон. К 12 часам Наполеон сосредоточил против флешей две трети своей армии и почти всю артиллерию. Только после этого французы наконец смогли овладеть ими. Оборонявший флеши Багратион был смертельно ранен. Развивая успех, император перенес удар на Курганную высоту, двинув против нее 35 тыс. солдат и 300 орудий. Наконец, в четыре часа корпус Богарне с третьей атаки захватил высоту. Но, вопреки ожиданиям, прорыва русских позиций не произошло. Русские были только оттеснены, но продолжали упорно обороняться. Ни на одном направлении Наполеону не удалось достичь решительного успеха – Кутузов отступил, однако не был разбит. В шесть часов вечера Наполеон отвел свои войска на исходные позиции. Исход битвы, в которой с обеих сторон пало около 100 тыс. человек, остался нерешенным.

Наполеон был готов на другой день продолжить сражение, но Кутузов не желал более рисковать. В полночь с 26 на 27 августа русская армия снялась с бородинской позиции и отошла за Можайск. Все ожидали нового сражения. 31 августа русский авангард достиг Дорогомиловской заставы. Здесь начальником штаба Бенигсеном была указана позиция нового генерального сражения. Кутузов велел осмотреть ее Барклаю и Дохтурову. Они возвратились через час и доложили, что выбранная позиция не только не пригодна для ведения боя, но и просто гибельна. Для обсуждения сложившегося положения Кутузов собрал в Филях военный совет. Мнения генералов на нем разделились, но Кутузов, выслушав их всех, сказал (по словам записавшего ход совета Толля), что «с потерянием Москвы не потеряна еще Россия и что первою обязанностью поставляет он сберечь армию. и потому намерен, пройдя Москву, отступить по Рязанской дороге».

Столица была оставлена без боя. Но едва французская армия успела разместиться в ней, начались страшные пожары, продолжавшиеся до 9 сентября. За это время выгорело две трети города. Вместе с множеством ценностей погибли огромные запасы продовольствия и фуража, что сразу поставило французов в очень скверное положение. Между тем, свернув с Рязанской дороги, Кутузов отвел русскую армию в Тарутино. Он был уверен, что из многих возможных вариантов действий выбрал наилучший. Уже 15 сентября в одном из писем он многозначительно писал: «Наполеон долго в Москве не пробудет..» Вскоре в тыл врага было отправлено несколько десятков партизанских отрядов численностью от 50 до 500 человек, а в следующие недели партизанское движение приняло грандиозные размеры. Добравшись до самого сердца России, Наполеон безмерно растянул свои коммуникации, и это в конце концов погубило его. Запертая в сожженном городе, французская армия испытывала сильные затруднения с продовольствием. Фуражировка из-за сильного разорения страны и действия партизан превратилась в опасное и трудное дело. Лошади гибли сотнями в день. Дисциплина падала. В этих условиях война стала терять всякий смысл: едва ли было разумно гоняться по огромной разоренной стране за постоянно отступающим Кутузовым. Зимовать в Москве без продовольствия и фуража тоже не представлялось возможным. Наполеон вывел армию из Москвы и начал отступление по Новой Калужской дороге через еще не разоренные губернии.

Но Кутузов решил во что бы то ни стало помешать этому. 11 октября русская армия выступила из Тарутино и двинулась навстречу французам к Малоярославцу. Здесь произошло жестокое сражение, в результате которого город восемь раз переходил из рук в руки. Наполеон не смог пробиться на юг и был вынужден повернуть на разоренную Смоленскую дорогу. На этом пути захватчиков ожидали неисчислимые лишения. Кроме острого недостатка продовольствия французскую армию стали донимать суровые морозы. Ни на минуту не оставляли их в покое партизаны. Голод, холод, болезни косили людей тысячами. Великая французская армия таяла буквально на глазах. Вскоре отступление Наполеона превратилось в беспорядочное бегство. Между тем впереди его ожидало новое жестокое испытание.

Еще в начале ноября Кутузов наметил район окружения и окончательного разгрома наполеоновских армий. 2 ноября он послал защищавшему петербургское направление Витгенштейну предписание, где и как следует действовать в ближайшее время. «Я полагаю, – писал Кутузов, – что главное поражение, которое неприятелю нанести можно, должно быть между Днепром, Березиною и Двиною.» Вслед за тем он отправил адмиралу Чичагову (тот командовал Молдавской армией) приказ идти к Березине. Витгенштейн и Чичагов прибыли в назначенный им район, но из-за ряда промахов, которыми Наполеон умело воспользовался, не сумели захлопнуть ловушку – французская армия избежала полного окружения и разгрома. Хотя при переправе через Березину Наполеон потерял около 30 тыс. солдат, сам он сумел ускользнуть. 29 ноября Кутузов был в Вильно, а вскоре его армия подошла к границе – Отечественная война завершилась.

Следующие месяцы прошли в напряженной подготовке к новой войне. Предстоял тяжелый поход в порабощенную французами Европу. Но Кутузову не суждено было сыграть в нем важной роли. Силы его были подорваны безмерным напряжением прошедшего года. Уже с конца февраля он был очень болен. В начале апреля главнокомандующий простудился и слег в постель. Несмотря на то что Александр отправил к фельдмаршалу своего личного врача, спасти его не удалось. 16 апреля Кутузов умер.

ПАВЕЛ НАХИМОВ

Павел Степанович Нахимов родился в июне 1802 г. в селе Городок Смоленской губернии в семье небогатых дворян. В 1818 г. он с успехом окончил морской кадетский корпус и начал службу во флоте. В 1821–1823 гг. Нахимов принял участие в кругосветной экспедиции капитана Лазарева. Боевое крещение он получил в октябре 1827 г. в знаменитом Наваринском сражении, в котором были разбиты основные силы турецкого флота. Позже Нахимов был капитаном фрегата «Паллада», а потом 11 лет командовал большим кораблем «Силистрия». В октябре 1853 г., незадолго до начала Крымской войны, он стал вице-адмиралом и был назначен командующим эскадры судов Черноморского флота.

Известие о начале новой войны с Турцией Нахимову доставили в море. Зная, что в Синопе находиться турецкая эскадра, он немедленно повел свои корабли к турецкому берегу. 11 ноября он был уже вблизи Синопской бухты и мог сравнить свои силы с неприятельскими. На всех кораблях у Нахимова насчитывалось 716 орудий, в то время как у командующего турецким флотом Осман-паши – 572, включая сюда и береговую артиллерию. 17 ноября Нахимов созвал военный совет всех командиров кораблей и объявил о своем намерении атаковать неприятеля прямо в бухте. Все капитаны получили подробную, составленную им, диспозицию и немедленно стали готовиться к битве. Утром 18 ноября эскадра снялась с якоря и устремилась на врага. Бой начался в 12.30 и завершился к 5 часам вечера полным разгромом турецкой эскадры и всей береговой обороны противника. Только один пароход сумел прорваться мимо русских фрегатов и ушел в Стамбул. Его капитан принес султану сообщение о страшном поражении его флота. Всего в Синопском сражении было уничтожено 13 турецких боевых кораблей и погибло более 3 тыс. человек (потери русских при этом были минимальны – всего 38 убитых, ни один русский корабль не затонул). Часть Синопа была объята огнем, а сухопутный гарнизон в ужасе бежал в горы. Весть о Синопском сражении на несколько дней стала главной европейской новостью и обсуждалась всеми крупнейшими газетами, а имя Нахимова, по словам одного современника, «сделалось известно каждому русскому человеку».

Начавшаяся с такой блестящей победы Крымская война в целом оказалась очень неудачной для русских. В апреле 1854 г. Англия и Франция, принявшие сторону Турции, объявили России войну. Вскоре Черноморская эскадра была блокирована в Севастопольской бухте. В начале сентября в Евпатории высадилась 60-тысячная англо-франко-турецкая армия. 8 сентября на реке Альме она нанесла поражение русской армии Меншикова, после чего Меншиков отступил в глубь Крыма, к Бахчисараю. Севастопольцы остались без прикрытия с суши и должны были сами думать о своей обороне. Военный совет принял решение затопить часть старых кораблей в фарватере у входа в Севастопольский порт, чтобы сделать его непроходимым для кораблей противника. Пушки и матросы с них были отправлены на берег для пополнения сухопутного гарнизона. Всего Севастополь защищало около 17 тыс. человек. Под руководством Тотлебена в спешном порядке вокруг города были возведены бастионы, прорыты траншеи и построены другие укрепления. Оборону города возглавил адмирал Корнилов.

Союзники подступили к Севастополю 11 сентября и в тот же день начали его обстрел. Однако по-настоящему массовая бомбардировка города началась 5 октября – в этот день только с кораблей по Севастополю было выпущено 150 тыс. снарядов. Затем союзники предприняли общий штурм, отбитый защитниками во всех пунктах. В тот же день на Малаховом кургане был смертельно ранен адмирал Корнилов. Его место занял вице-адмирал Станюкович (потом его сменил генерал Остен-Сакен), однако душой обороны, по общему убеждению, являлся Нахимов. Именно его называли «хозяином Севастополя». «Значение этого лица в Севастопольской обороне было первостепенное, – вспоминал один из очевидцев. – При своей простоте и открытости Нахимов был честен, бескорыстен, деятелен и имел самое неограниченное влияние на матросов». Каждый день он успевал побывать во множестве мест: на кораблях, на бастионах, на постройке новых укреплений, в порту, в арсенале. Но чаще всего видели Нахимова на 4-м бастионе, важнейшем и самом опасном участке обороны города.

В упорных боях прошла зима, наступила весна 1855 г. Севастополь по-прежнему притягивал к себе основные силы союзников, не давая им развернуть наступление в других местах. В марте они сделали новую попытку захватить город. Массированные бомбардировки и штурмы следовали один за другим в течение десяти дней. Наиболее тяжелые бои развернулись у 4-го бастиона. Потеряв несколько тысяч человек убитыми и ранеными, осаждавшие не добились никакого успеха. 26 мая, после сильнейшей бомбардировки англичане и французы попытались овладеть Селенгинским, Волынским и Камчатским редутами, которые являлись ключом к укреплениям Малахова кургана. Несколько раз редуты переходили из рук в руки и были захвачены союзниками только после огромных потерь. Но развить наступление и взять Малахов курган им в этот раз так и не удалось.

5 июня была проведена третья массированная бомбардировка, а на другой день начался новый штурм Малахова кургана. Жестокие бои продолжались целый день и стоили союзникам 2,5 тыс. убитых, но взять курган они не смогли. Однако для многих стало очевидно, что дни Севастополя сочтены. Нахимов не хотел об этом слышать, но по наблюдению людей, близко знавших его, совершенно перестал заботиться о своей безопасности – выходил из-за бруствера на банкет бастионов и подолгу оставался там без всякой защиты, рассматривая в трубу вражеские позиции. Вопреки всякому благоразумию он продолжал носить золотые адмиральские эполеты, по которым в нем даже издали могли признать командующего. Начальник штаба князь Васильчиков писал позже: «Не подлежит сомнению, что Нахимов пережить падения Севастополя не желал. Оставшись один из числа сподвижников прежних доблестей флота, он искал смерти.» Найти ее в Севастополе было не трудно. 28 июня, когда Нахимов находился на 3-м бастионе и по своему обыкновению вышел из-за бруствера на банкет, метко пущенная французская пуля поразила его прямо в голову. Нахимов упал без единого стона и через два дня, 30 июня, не приходя в сознание, скончался. Смерть настигла его вовремя – через месяц, 27 августа, союзники взяли Малахов курган. Оборона города после этого стала бессмысленна, и Южная сторона Севастополя, после 349 дней героической обороны, была сдана врагу.

АЛЕКСЕЙ БРУСИЛОВ

Брусилов родился в августе 1853 г. в Тифлисе, в семье потомственных военных. Родители его умерли рано, оставив трех братьев Брусиловых на попечение богатой бездетной тетки, которая постаралась дать племянникам хорошее образование. Четырнадцати лет Алексей поступил в петербургский Пажеский корпус. Через четыре года, в 1872 г., он закончил его и был направлен в 15-й драгунский Тверской полк, стоявший на Кавказе. Боевое крещение он получил во время Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. под Карсом. В 1883 г., окончив Петербургскую кавалерийскую школу, Брусилов остался при ней преподавателем и с этого времени жил в столице. Его служебная карьера развивалась быстро и успешно. В 1900 г. он был произведен в генерал-майоры, в 1902 г. стал начальником кавалерийской школы, в 1906 г. принял командование 2-й гвардейской кавалерийской дивизией, а в 1913 г. получил под свое начало 12-й корпус, штаб которого находился в Подольской губернии в Виннице.

С началом в 1914 г. Первой мировой войны Брусилов возглавил 8-ю армию, входившую в состав Юго-Западного фронта и занимавшую самый южный его участок – от румынской границы до Проскурова. Боевые действия в первый год войны на этом направлении были очень успешны для русских. 5 августа 8-я армия вместе со всем фронтом начала наступательные действия против австрийцев, вскоре взяла Галич и двинулась на Гродек. Под этим городом в конце августа Брусилов выдержал тяжелые бои против вдвое сильнейших сил австрийцев, которые хотели во что бы то ни стало вернуть захваченный русскими Львов. Отбив все атаки, Брусилов 31 августа перешел в наступление и занял Гродек. Было взято огромное количество пленных, много военного имущества и техники. Таким образом, во многом благодаря действиям 8-й армии, австрийские войска потерпели летом 1914 г. тяжелое поражение.

В конце сентября наступление Юго-Западного фронта приостановилось. Австрийцы успели перебросить свежие части и перешли в контрнаступление. Под Перемышлем начались тяжелые бои. 8-я армия окопалась и около месяца вела позиционную войну в крайне невыгодных для нее условиях против вдвое превосходящего по силам противника. Уже в этой операции проявилась характерная черта Брусилова – его стремление ни на минуту не оставлять врага в покое, постоянно наносить ему чувствительные удары, контратаковать при первой возможности и даже в обороне постоянно думать о нападении. Отбив все атаки, Брусилов вновь перешел в наступление и стал теснить врага по всему фронту. В октябре он подступил к Карпатам. Война зимой в горах по горло в снегу, при сильных морозах и недостатке боеприпасов была чрезвычайно тяжелой. Венгры и австрийцы с огромным упорством защищали каждую вершину, закрывавшую русской армии доступ на Венгерскую равнину. Тем не менее все перевалы были взяты, но сил для вторжения в Венгрию у 8-й армии уже не было.

Успех, достигнутый в эти первые месяцы войны, сам Брусилов относил за счет того, что имел под своим командованием хорошую армию, подготовленную и укомплектованную еще в мирное время. Однако за три месяца она понесла такие потери, что фактически от нее остались лишь небольшие кадры, которые приходилось пополнять отвратительно обученными новобранцами, прибывшими из запасных полков и батальонов. Многие из них не умели даже заряжать винтовки, об умении стрелять вообще говорить не приходилось. «За год войны, – пишет в своих воспоминаниях Брусилов, – регулярная армия исчезла; ее заменила армия, состоявшая из неучей». Опытный педагог, Брусилов сам взялся за подготовку солдат, образовал в каждом полку учебные команды, которые как могли старались не месте готовить пополнение. Другой бедой стала катастрофическая нехватка боеприпасов. Снабжение армии с самого начала было налажено из рук вон плохо и в дальнейшем только ухудшалось. В этих условиях вести успешную наступательную войну было чрезвычайно трудно.

В конце апреля 1915 г., перебросив несколько корпусов с Западного фронта, немцы развернули мощное наступление в районе Горлицы, на правом крыле Юго-Западного фронта. В короткое время фронт 3-й армии (соседней с 8-й) был прорван. Она стала в беспорядке отходить к Перемышлю. Чтобы избежать окружения, Брусилов тоже должен был начать отступление. Большая часть Галиции вновь оказалась в руках противника. Немецкое наступление выдохлось только на Буге, когда русская армия достигла прежней государственной границы. Простояв тут несколько недель, она в конце лета должна была отступить еще дальше на восток – в Полесье. Здесь пришлось пережидать вторую военную зиму.

В марте 1916 г. Брусилов был назначен командующим Юго-Западным фронтом. Кроме его собственной 8-й армии к нему в подчинение перешли еще три: 11-я, 7-я и 9-я. Едва приняв командование, он предложил Ставке развернуть силами его фронта большое наступление. После того как было получено согласие императора, Брусилов разработал оригинальный план операции, который в корне отличался от господствовавших тогда взглядов на осуществление прорыва фронта. Особенность эта заключалась в следующем. В то время на всех фронтах маневренная война уже перешла в позиционную. Многомиллионные армии, стремясь укрыться от жестокого огня пушек и пулеметов, старательно зарывались в землю. Обычно выкапывалось три (или даже более) линии траншей на значительном расстоянии друг от друга. В промежутках между ними отрывались окопы, ячейки для стрелков и пулеметчиков, делались блиндажи в несколько накатов, которые нельзя было разбить самым тяжелым снарядом. Перед траншеей обороняющиеся устраивали ямы-ловушки, закладывали мины и фугасы. На кольях натягивали колючую проволоку. Штурм таких укрепленных полос был чрезвычайно тяжелой задачей. Наступающих встречал шквал сплошного огня, так что за каждую захваченную траншею им в буквальном смысле слова приходилось платить сотнями тысяч жизней. Ввиду всего этого уже в 1915 г. сложилась общая практика прорыва укрепленных участков обороны противника, которой и следовали во всех воюющих армиях. Считалось, что прорыв лучше осуществить на одном участке, сосредоточив там максимальное количество артиллерии и людских резервов. Атаке должен был предшествовать сильнейший артиллерийский огонь, который должен был смести проволочные заграждения и уничтожить вражеские укрепления с их защитниками. Однако очень часто такой способ действия к успеху не приводил. При наличии воздушной разведки скрытно подготовить крупную операцию было совершенно невозможно. Противник имел возможность заблаговременно стянуть к месту предполагаемого прорыва крупные силы и подготовиться к отпору.

Чтобы избежать этого и дезориентировать австрийцев, Брусилов решил готовить прорыв их позиций не на одном, а сразу на четырех направлениях – главном и вспомогательных. Таким образом он рассчитывал рассредоточить внимание, силы и средства неприятеля и лишить его возможности маневрировать резервами. План его был дерзким и многим казался неосуществимым. В самом деле, войскам Юго-Западного фронта предстояло прорвать мощные оборонительные позиции, состоявшие из 2–4 укрепленных полос в две-три линии окопов с узлами сопротивления, расположенных одна за другой на расстоянии 5—10 км. Позиции австрийцев оборонялись почти полумиллионными войсками с многочисленной артиллерией и пулеметами. По огневой мощи оборонявшиеся значительно превосходили русские войска, которые ощущали особенно большой недостаток в тяжелой артиллерии. Брусилов хорошо сознавал эти трудности и тщательно готовил наступление. Большое значение отводилось элементу внезапности. Все передвижения войск производились с большой скрытностью. Лишь за несколько дней до начала наступления незаметно ночью были введены в боевую линию части, предназначенные для первоначальной атаки, и поставлена артиллерия. Каждый корпус на своем участке фронта должен был начать земляные работы, как будто готовил наступление. Австрийцы, несмотря на все старания, так и не смогли понять, где готовится главный удар, и не стянули к нему свои резервы. В этом заключался важный залог победы.

22 мая около 5 часов утра орудия Юго-Западного фронта открыли мощный огонь по проволочным заграждениям и окопам врага. 23 мая перешла в наступление наносившая главный удар 8-я армия. Противостоявшая ей 4-я австро-венгерская армия совершенно не ожидала этого натиска и к 26 мая была разгромлена в излучине реки Стырь. За трое суток австрийский фронт был прорван на протяжении 80 км. Вспомогательные удары, наносившиеся другими армиями, также достигли своей цели – австрийские позиции оказались прорваны в нескольких местах. Русские перешли в стремительное наступление. Была возвращена большая часть российской территории и вновь завоеваны значительные просторы Восточной Галиции и вся Буковина. В ходе боев австрийцы потеряли до 1,5 млн человек убитыми, ранеными и пленными. Было захвачено огромное количество военного снаряжения и техники. Но поскольку наступление Юго-Западного фронта не было поддержано другими фронтами, немцы и австрийцы смогли перебросить против Брусилова свежие войска. Сопротивление врага с каждым днем нарастало, и к концу сентября русское наступление выдохлось. Тем не менее знаменитый «Брусиловский прорыв» считается одной из самых красивых операций Первой мировой войны.

Впрочем, отдельными успехами нельзя было поправить общей ситуации, которая складывалась для России самым роковым образом. После Февральской революции началось быстрое разложение войск, а к маю они совершенно вышли из повиновения. Офицеры и генералы утратили всякий авторитет. Всем верховодили председатели революционных комитетов. Солдаты митинговали и волновались, воевать никто не хотел. Временное правительство было не на шутку встревожено таким поворотом событий. 22 мая 1917 г. оно назначило Брусилова Верховным главнокомандующим. Однако даже он не мог кардинально поправить дело. С большим трудом ему удалось установить хотя бы внешнее подобие порядка. Но предпринятое им июньское наступление кончилось полной неудачей. 19 июля Брусилов был замещен на своем посту генералом Корниловым и по требованию военного министра Керенского ушел в отставку. Он поселился в Москве и старался держаться подальше от всякой политики.

Во время революционных боев в Москве в октябре 1917 г. в квартиру Брусилова залетел осколок, тяжело ранивший его в ногу. Из госпиталя он выписался только в июле 1918 г. За это время ему несколько раз через различных эмиссаров предлагали возглавить белое движение, но он отказался наотрез. При всем этом он очень холодно, если не сказать сильнее, относился к большевикам. Атак как влияние и авторитет Брусилова были очень велики, большевики сочли для себя опасным оставить его на свободе. Летом 1918 г. Брусилов был арестован ВЧК, но потом освобожден, поскольку ни в какой связи с контрреволюцией не состоял. В братоубийственной Гражданской войне Брусилов не принял никакого участия, демонстративно сохраняя свой нейтралитет. Только в мае 1920 г., когда началась тяжелая война с внешним врагом – Польшей, он согласился поставить свой огромный опыт на службу новой власти. В октябре 1920 г. Брусилов занял должность главного инспектора Главного управления коннозаводства и коневодства РСФСР и одновременно читал лекции в Академии РККА. В феврале 1923 г. он был назначен на должность инспектора кавалерии РККА, в 1924 г. – вышел в отставку. Умер Брусилов в марте 1926 г. от воспаления легких.

ГЕОРГИЙ ЖУКОВ

Георгий Константинович Жуков родился в ноябре 1896 г. в деревне Стрелковка Калужской губернии в семье сапожника. Изучив скорняжное дело, он работал сначала подмастерьем, а потом приказчиком в магазине. Вскоре после начала Первой мировой войны Жукова призвали в армию. По окончании Изюмской унтер-офицерской школы он в августе 1916 г. был отправлен в 10-й Драгунский новгородский полк, находившийся в составе Юго-Западного фронта. В октябре он был тяжело ранен и без сознания отправлен в тыл – под Харьков. На этом Первая мировая война для него закончилась.

В августе 1918 г. Жуков поступил добровольцем в Красную армию. В следующие годы он участвовал в боях под Уфой и в обороне Царицына, потом в составе Первой конной армии Буденного воевал с врангелевцами. В декабре 1920 г., уже будучи командиром эскадрона, он отличился в ожесточенных боях с антоновцами в Тамбовской губернии. В следующие годы военная карьера Жукова складывалась быстро и успешно. В марте 1923 г. он был назначен командиром полка, в 1929 г. – командиром бригады, в 1933 г. – командиром дивизии, в 1937 г. – командиром корпуса, а в 1938 г. занял пост заместителя командующего Белорусским военным округом.

Огромную роль в выдвижении Жукова на первые ступени военной иерархии сыграли события в Монголии. В 1939 г. давно уже тлевший на Дальнем Востоке конфликт между Советским Союзом и Японией перерос в открытые военные действия. Японцы вторглись на монгольскую территорию и подступили к реке Халхин-Гол. Советское командование искало деятельного генерала, который мог бы возглавить операцию по разгрому врага, и остановило выбор на Жукове. В июне он был назначен командующим всей советской группировкой в Монголии. Вскоре после прибытия Жукова военные действия активизировались. 3 июля около 10 тыс. японцев скрытно форсировали Халхин-Гол и укрепились на горе Баин-Цаган. Жуков бросил против занимавшего плацдарм врага танковую и мотоброневую бригады. Жестокий бой продолжался два дня. Скоростные и маневренные танки БТ-5 и БТ-7 стремительно атаковали японские позиции, раздавили и уничтожили все японские батареи – около 160 орудий. Японцы отбивались отчаянно, но не могли противостоять мощному танковому удару – позиции их были смяты и почти все переправившиеся погибли. В следующие месяцы положение японцев еще ухудшилось. Жуков сконцентрировал против них ударную группировку и перешел к решительным действиям. Наступление его войск началось с массированного налета советской авиации. 20 августа 150 бомбардировщиков под прикрытием 100 истребителей обрушили бомбовые удары на японские позиции. Вслед за тем советские бронетанковые и механизированные части разбили фланги японской 6-й армии, вышли ей в тыл и 26 августа завершили ее окружение. Среди глубоких котловин, песков и барханов развернулось ожесточенное сражение. Атакованные со всех сторон, японцы оборонялись с огромным упорством, но не могли вырваться из «котла». К 31 августа враг был полностью уничтожен.

За эту блестящую победу Жуков получил первую «Золотую Звезду» Героя Советского Союза. Вместе с тем он обрел славу одного из лучших командиров Красной армии. По возвращении из Монголии его поставили командующим Киевским особым военным округом. В мае 1940 г. Жукову было присвоено звание генерала армии, в июне он был назначен командующим Южным фронтом, который аннексировал у Румынии Бесарабию, а в начале 1941 г. стал начальником Генерального штаба. На этом посту Жуков встретил начало Великой Отечественной войны, но уже в конце июля Сталин сместил его с этой должности. В августе Жуков провел достаточно успешное контрнаступление под Ельней. Хотя поставленная изначально цель – окружить сосредоточенную под этим городом немецкую группировку – не была достигнута, отрадные достижения под Ельней резко контрастировали с печальным положением во всех остальных местах.

В сентябре Сталин поставил Жукова командующим Ленинградским фронтом. Положение здесь складывалось исключительно тяжелое. Приняв командование, Жуков начал с того, что спустил в войска приказ № 0046, в котором объявлял, что любой, оставивший без письменного приказа указанный ему для обороны рубеж, подлежит немедленному расстрелу. К сожалению, это было почти единственное, что он мог противопоставить мощи наступающего противника. По свидетельству тех, кто видел Жукова в эти сентябрьские и октябрьские дни, он был страшен. Фактически каждый его приказ заканчивался короткой фразой: «За невыполнение – расстрел». Он не знал жалости, неумолимо подымал и подымал измотанные беспрерывными боями войска и бросал их в контратаку на многократно превосходившего противника. Таким образом, ценой огромных жертв, он сумел замедлить немецкое наступление.

В октябре Сталин вернул Жукова на центральное направление, где началось новое немецкое наступление на Москву. В течение двух недель войска фельдмаршала фон Бока, успешно проведя сражения за Вязьму и Брянск, окружили и почти полностью уничтожили в двух огромных котлах семь советских армий. В плен попало около 650 тыс. солдат и офицеров. Были потеряны почти все имевшиеся на этом направлении танки (990 машин) и большая часть артиллерии (7600 стволов). Советское командование больше не располагало резервами для прикрытия столицы. К счастью для советских войск, в начале октября хлынули проливные дожди, началась страшная осенняя распутица и темпы немецкого наступления сразу снизились. Прибыв под Москву, Жуков должен был, по существу, начинать с формирования новой армии. За несколько недель передышки, использовав остатки Западного и Резервного фронтов, Жуков успел создать глубокоэшелонированную оборону, которая проходила через лесные массивы от Серпухова на юге до Наро-Фоминска и далее на север. Однако войск катастрофически не хватало. Немецкие танковые колонны то и дело рвали оборону и неумолимо двигались к Москве. 18 октября пали Можайск и Малоярославец. 27 октября был оставлен Волоколамск. К концу месяца противник вышел на ближние подступы к столице. 15 ноября, подтянув резервы и перегруппировав войска, фон Бок сделал новый рывок к столице. Сначала наступление развивалось успешно, но через пять дней ударили сильные морозы, выпал глубокий снег, и темпы его опять резко снизились. С большим трудом немцы взяли Клин и овладели берегами канала Москва – Волга. Но на этом их наступление окончательно выдохлось. Жуков поспешил воспользоваться ситуацией. 5 декабря перешли в наступление войска Калининского, а 6 декабря – Западного и Юго-Западного фронтов. Удар советских войск оказался настолько неожиданным и сильным, что измотанная группа армий «Центр» не смогла противостоять ему и стала откатываться назад. К началу 1942 г. противник был отброшен от Москвы на 100–250 км.

Летом 1942 г. немцы перенесли направление главного удара с центрального направления на южное. В конце июля начались бои на подступах к Сталинграду, а 21 августа 6-я немецкая армия Паулюса вышла на окраину города. В это время в Сталинград прибыл Жуков. Ознакомившись с ситуацией, он вместе с Василевским разработал план Сталинградской операции. Было решено активной обороной города измотать противника и одновременно накопить войска на флангах 6-й армии, с тем чтобы в критический момент нанести с севера и юга от Сталинграда удар на Калач и таким образом окружить Паулюса. Между тем немцы пошли на штурм Сталинграда, который вылился в двухмесячные уличные бои. Город вскоре превратился в груду развалин. В этом море руин, бетонных глыб и битого кирпича шли безжалостные нескончаемые схватки между наступавшими и оборонявшимися. Немцам приходилось брать с боем буквально каждый метр сталинградской земли, с чрезвычайным трудом прокладывая себе дорогу от дома к дому, от подвала к подвалу, с этажа на этаж. К 11 ноября в руках у оборонявшихся остался только кусочек набережной в районе тракторного завода «Баррикады». Казалось, дни города сочтены. Но 19 ноября началось тщательно подготовленное контрнаступление Юго-Западного и Донского фронтов. 21 ноября советские танки прорвали немецкую оборону, а 23-го кольцо окружения вокруг 6-й армии Паулюса сомкнулось. В котле оказалось более 300 тыс. немцев. Это было одно из крупнейших поражений рейха за всю Вторую мировую войну.

Жуков не дождался окончания Сталинградской операции. По приказу Сталина он в начале января 1943 г. отбыл на Северо-Западный фронт и вместе с Ворошиловым координировал прорыв блокады Ленинграда. В январе блокада была снята. В эти дни Жукову было присвоено звание Маршала Советского Союза. 15 марта Сталин направил его на Воронежский фронт, где разворачивалось новое грандиозное сражение, вошедшее в историю как битва на Курской дуге. Эта дуга образовалась во время прошлогоднего наступления, когда советские войска глубоко врезались в немецкую оборону в районе Курска. Германский Генштаб, хорошо понимая истекавшую из этого района опасность, принял решение подготовить новое мощное наступление и срезать Курский выступ. Для этой цели предполагалось использовать все имевшиеся в наличие танковые силы. Семь танковых дивизий 9-й армии Моделя должны были ударить с севера, а девять дивизий 4-й танковой армии Гота – с юга. Вся эта мощь, сосредоточенная на участке фронта шириной всего 45 км, должна была обрушиться на позиции Воронежского фронта. Зная о планировавшемся наступлении, советское командование в апреле приняло решение о преднамеренной обороне. Измотав противника в оборонительных боях, советские войска должны были затем перейти в контрнаступление. План этот, разработанный при самом тесном участии Жукова, удалось блестяще осуществить.

Битва началась 4 июля, когда войска Моделя и Гота перешли в наступление на позиции советских войск. Несмотря на мощную поддержку с воздуха, танки 9-й армии смогли врезаться в линию советской обороны только на 11 км. Более успешными были действия танковой армии Гота. Уже к вечеру 4 июля она смогла продвинуться вглубь советских позиций на 10 км, а 10 июля прорвала третий, последний, оборонительный рубеж Воронежского фронта и вышла на оперативный простор у Прохоровки. Навстречу ей Жуков бросил 5-ю танковую армию генерала Ротмистрова. 12 июля в районе Прохоровки разыгралось одно из крупнейших во Второй мировой войне встречное танковое сражение, в котором около 800 немецких танков столкнулось с таким же количеством советских. Потеряв в этом грандиозном сражении 300 танков, Гот должен был отступить. Измотав противника в десятидневных боях, Жуков перешел в наступление. 12 июля был нанесен первый удар севернее и восточнее Орла по 9-й армии Моделя. Немецкая оборона была прорвана в двух местах. Моделю ничего не оставалось, как начать отвод своих войск. 17 августа были освобождены Орел и Белгород. Ввиду этого Гот также прекратил наступление и к 23 июля отвел свои войска на исходные позиции. Но его основательно потрепанная и утомленная армия не могла уже оказать серьезного сопротивления наступлению Воронежского фронта.

В сентябре немецкая группа армий «Юг» отступила за Днепр, закрепилась по обе стороны Киева и заняла оборону по берегу Днепра. Широкая река, правый берег которой намного выше левого, была серьезным естественным препятствием для наступающих частей советской армии. Однако уже 27 сентября они форсировали Днепр южнее Киева у Переяславля. 16 октября, стянув на этот плацдарм достаточное число войск и техники, Жуков начал постепенно его расширять. В начале ноября войска 1-го Украинского фронта (так стали называть с конца октября Воронежский фронт) форсировали реку севернее и южнее Киева. 3 ноября они ударили по позициям 4-й армии Гота. Та не выдержала и откатилась на запад. 31 декабря был взят Житомир, а к началу января советские войска вышли на польскую границу.

В мае 1944 г. Жуков был отозван с юга для подготовки наступления в Белоруссии – в Ставке и в Генеральном штабе пришли к мнению, что пора нанести немцам удар на Центральном направлении. 23 мая Сталин подписал план операции «Багратион». Замысел ее был прост, но в то же время смел и грациозен. Предполагалось одновременно прорвать оборону группы армий «Центр» на шести направлениях, окружить и разгромить фланговые группировки немцев в районе Витебска и Бобруйска. После этого планировалось сходящимися ударами трех Белорусских и одного Прибалтийского фронтов в общем направлении на Минск окружить и уничтожить основные силы группы армий «Центр». Жукову было поручено координировать действия 1-го и 2-го Белорусских фронтов. 21–23 июня все четыре фронта перешли в наступление. 24 июня Витебск, в котором находились четыре немецкие дивизии, был окружен и вскоре взят. 26 июня части 2-го Белорусского фронта прорвали немецкую оборону между Могилевом и Оршей. В те же дни 1-й Белорусский фронт окружил под Бобруйском основные силы 9-й немецкой армии – свыше 40 тыс. человек. 4 июля был взят Минск, 13 июля – Вильнюс, а к концу месяца вся территория Белоруссии была очищена от противника. Группа армий «Центр» подверглась при этом почти полному разгрому. Войска на центральном направлении продвинулись вперед сразу на 600 км. За успешно проведенное наступление Жуков получил вторую Звезду Героя Советского Союза.

В ноябре 1944 г. он был назначен командующим 1-м Белорусским фронтом. Тогда же Сталин утвердил план Висло-Одерской операции, в результате которой предполагалось форсировать Вислу и освободить всю территорию Польши. Наступление началось 14 января 1945 г. В первые же дни были окружены немецкие танковые корпуса. Оборона противника была смята, и советские войска неудержимым потоком хлынули к границам рейха. Впереди наступавших стремительно двигался бронетанковый таран – более 4000 танков. 17 января была взята Варшава. К концу месяца 9-я немецкая армия была прижата к Одеру – последней крупной водной преграде на пути к Берлину. 3 февраля танки западнее Кюстина по льду переправились через Одер и оказались в нескольких часах езды от Берлина. Однако Жуков перенес всю тяжесть своего удара на Восточную Померанию, где оборонялась группа армий «Висла». Спустя десять дней 1-я танковая армия фронта разрезала ее пополам и 4 марта вышла к берегам Балтийского моря, окружив Кольберг. 30 марта был взят Данциг. Война вступила в заключительную стадию.

1 апреля Ставка приняла план Берлинской операции. За всю войну советским войскам еще не приходилось брать такого крупного и сильно укрепленного города, как Берлин, занимавшего 900 кв. км. Подходы к немецкой столице с востока – от Одера – представляли собой сплошь зону оборонительных сооружений, главная линия которых проходила по Зееловским высотам. Бои за немецкую столицу носили чрезвычайно ожесточенный характер. 16 апреля Жуков начал штурм Зееловских высот и овладел ими, понеся огромные потери, только 19 апреля, когда были прорваны все три линии обороны немцев. 20 апреля советские танки вошли в пригороды Берлина. Одновременно южные пригороды были заняты войсками 1-го Украинского фронта Конева. 25 апреля город был полностью окружен. Начались жестокие уличные бои. Чтобы подавить оборону врага, на немецкую столицу обрушился сокрушительный огонь артиллерии и авиации. Обстрел города вели 11 тыс. орудий (с 21 апреля по 2 мая они выпустили по Берлину 800 тыс. снарядов). Советские самолеты, безраздельно господствовавшие в воздухе, постоянно наносили мощные бомбовые удары. Бывали периоды, когда в воздух одновременно поднималось до 900 бомбардировщиков и штурмовиков. В штурме принимало участие 13 армий. Сражение не прекращалось ни на минуту – когда одни части отводились в тыл, на их место выдвигались свежие. 29 апреля войска вышли в центр города. 1 мая был взят рейхстаг, 2 мая – имперская канцелярия. В тот же день сдавшийся в плен командующий обороной Берлина Ведлинг отдал приказ прекратить сопротивление. Оставшиеся в живых защитники Берлина сложили оружие. Война закончилась. За проведение Берлинской операции Жуков получил третью Звезду Героя Советского Союза. 9 мая от имени советского командования он подписал акт о безоговорочной капитуляции Германии. 31 мая Сталин назначил Жукова советским представителем в Контрольном Совете по оккупации Германии, а месяцем позже Жуков принимал парад Победы.

Боевые заслуги Жукова не смогли предохранить его в послевоенные годы от жестоких ударов судьбы. Прежде всего сильно повредила его карьере ссора с могущественным ведомством Берии. Первое столкновение с органами госбезопасности произошло в декабре 1945 г. Поводом к этому послужило следующее обстоятельство: заместитель Берии Абакумов прибыл в Берлин и арестовал там нескольких генералов и офицеров (в этих арестах, кажется, не было ничего политического, все виновные были замешаны в казнокрадстве и присвоении трофейного имущества). Жуков, не разобравшись в чем дело, освободил всех взятых под стражу и выставил Абакумова из Берлина в 24 часа. Абакумов не забыл этой обиды. Вскоре он сделался министром внутренних дел и стал исподволь подкапываться под Жукова. В 1946 г. был арестован Главный маршал авиации Новиков. Из него стали силой выбивать показания против Жукова. В мае 1946 г. Жукова, которого Сталин только что назначил главнокомандующим Сухопутными силами, вызвали в Москву на заседание Высшего военного совета и здесь зачитали показания Новикова. Обвинения были очень серьезные – ни больше ни меньше Жукова уличали в подготовке военного заговора с целью государственного переворота. Однако присутствовавшие на совещании маршалы и генералы все как один встали на защиту обвиняемого. Жукова не арестовали, но сняли с поста главнокомандующего Сухопутными силами и сослали в Одессу командовать второстепенным округом. Следствие по его делу не прекратили. Один за другим были арестованы многие офицеры и приближенные к Жукову генералы, из тех, что были вместе с ним в Германии. Все они получили большие сроки, но каких-либо значительных показаний против Жукова от них добиться не удалось. В 1948 г. Сталин отправил Жукова в Свердловск командовать Уральским военным округом. Ссылка кончилась только в 1953 г. Сразу после смерти Сталина Хрущев вызвал Жукова в Москву и назначил заместителем министра обороны. Несколькими месяцами позже Жуков принял самое деятельное участие в низложении, аресте и расстреле Берии. В 1955 г. он стал министром обороны.

В течение нескольких лет Жуков оставался твердой опорой Хрущева. В конце 1956 г. в связи с 60-летием он получил четвертую Звезду Героя Советского союза. Когда в июне 1957 г. Молотов, Маленков, Каганович и Булганин, не собирая пленума ЦК, попробовали снять Хрущева с поста первого секретаря, Жуков жестко выступил против них. На июньском пленуме он обрушился на оппозиционеров с гневной речью, которая и решила их судьбу, – все они были сняты со своих постов и отправлены в отставку. Однако сам Жуков во время этих событий настолько усилил свое влияние, что сделался опасным человеком для самого Хрущева. В октябре 1957 г., когда Жуков находился с визитом в Югославии, Хрущев собрал пленум ЦК и выступил с резкой критикой министра обороны. Все маршалы и генералы, которые в 1946 г. спасли Жукова от расстрела, на этот раз единодушно поддержали обвинения против него. Жуков был снят со всех постов, выведен из членов Президиума и состава ЦК.

Первые семь лет отставки Жукова больше напоминали ссылку. Он постоянно находился под наблюдением органов госбезопасности. Саму память о нем старались утопить в забвении (так, в подготовленной в те годы шеститомной истории Великой Отечественной войны имя его почти не называлось). Протестуя против этого, Жуков сел в 1958 г. писать свои собственные мемуары. Только в 1965 г., уже после смещения Хрущева, о Жукове вновь заговорили как о великом полководце. Его стали приглашать на конференции, его статьи появились в журналах. В 1968 г. с большими сокращениями и цензурной правкой вышли в свет его мемуары. Однако к этому времени фальсификация событий Великой Отечественной войны успела принять внушительные размеры, и споры с различными псевдоисториками стоили Жукову много крови. В 1967 г. он перенес тяжелый инсульт. Умер Жуков в июле 1974 г.