Сергей Бондарчук и Ирина Скобцева

Это была почти мистическая история. Летом студентка Школы-студии МХАТ Ирина Скобцева отдыхала в Доме творчества художников. Живописец Василий Ефанов, вдохновленный красотой девушки, написал ее портрет. Вскоре у Ефанова состоялась выставка в Академии художеств, и среди прочих своих картин он выставил портрет Ирины Скобцевой. Она вошла в зал и увидела, что перед ее портретом стоит Сергей Федорович Бондарчук, народный артист СССР.

Он начинал играть в Ейском драмтеатре. Тогда же в первый раз женился, у него родился сын. В сорок первом Бондарчук ушел добровольцем на фронт. После Победы окончил актерский факультет ВГИКа в мастерской Герасимова. Первая же работа Бондарчука в кино – роль Валько в фильме «Молодая гвардия» – принесла ему всесоюзную известность. В этой картине снялась Инна Макарова, ставшая его второй женой. В 1950 году на свет появилась дочь, будущая актриса и режиссер Наталья Бондарчук.

В 1955 году режиссер Сергей Юткевич без кинопроб решил поручить Бондарчуку роль венецианского мавра в новой экранизации трагедии Шекспира «Отелло». На роль Дездемоны была утверждена Ирина Скобцева. После встречи в картинной галерее они виделись мельком на киностудии имени Горького. На «Отелло» актеры впервые работали вместе. «И вот в кадре он взял меня за руку, и так – рука об руку – мы прожили вместе сорок лет, до последнего его земного вздоха», – вспоминала Скобцева. А Сергей Федорович шутил: «Сперва задушил, а потом женился».

Они быстро поняли, что не могут существовать друг без друга. Но прежде чем объединились в семью, им пришлось пройти через многочисленные преграды и внушения аж на правительственном уровне. Бондарчука и Скобцеву вызывали в ЦК КПСС, не выпускали вдвоем на зарубежные премьеры. А успех у «Отелло» был огромный, актеров приглашали с картиной по всему миру.

К новой жене он уходил тяжело: переживал, метался. В прежней семье была маленькая дочь Наташа. Окончательно все решила Инна Макарова: уходишь – уходи!

«Однажды, это был 1958 год, мы должны были улетать в Англию, а накануне вечером мне сообщили, что я не еду, – рассказывает Скобцева. – И Сергей Федорович прямо с аэродрома приехал ко мне, заявил, что больше никуда без меня не поедет. Но, перед тем как мы расписались, он поставил мне два незыблемых условия: никогда не расставаться и время от времени давать ему возможность помолчать, хотя бы три дня…»

Бондарчук переселился в двухкомнатную квартиру жены, где были бабушка, мама и папа. Приняли его очень радушно. Глава семьи был научным работником Главного управления метеослужбы, а Юлия Николаевна, мама Ирины, всю жизнь работала в архивах. Молодоженам отдали одну комнату.

После встречи с Бондарчуком вся жизнь Ирины Скобцевой была подчинена семье и совместной работе, других интересов у нее не было. Она от многого отказывалась, в том числе от карьеры актрисы. Начало ведь у нее действительно было блестящим – заметные роли в фильмах «Отелло», «Неповторимая весна», «Поединок», «Обыкновенный человек»… Но по-другому поступить не могла, да и не хотела.

Они ждали, когда им построят кооперативную квартиру, но так получилось, что им дали квартиру на Тверской. Свой кооперативный взнос Бондарчук отдал детскому садику. Двухкомнатную квартиру сдали государству и все вместе переехали жить в новую квартиру.

Счастье прирастало детьми. Обстоятельства складывались так, что дети рождались без отца. Когда родилась Аленка, Сергей Федорович был на молодежном фестивале в Хельсинки, где режиссер был почетным гостем. Телеграмму с сообщением о рождении дочери ему принесла девочка. Он спросил: «Как тебя звать?» – «Аленушка». – «Вот и у меня будет Аленушка».

Федя тоже родился в тот момент, когда Бондарчук был вдали от дома. Сначала его называли Тарасик, затем князь Андрей: няньки, когда его приносили, говорили: «Вот князь Андрей». Но буквально через три месяца после его рождения умер отец Бондарчука, Федор Петрович, и сына назвали в честь деда.

Перед съемками «Войны и мира» Сергей Федорович сказал жене: «Я буду снимать картину, а все остальное – твоя забота…»

Работа над грандиозной эпопеей заняла десять лет. Ирина Скобцева сыграла Элен, хотя ей очень не хотелось играть эту роль: «Во-первых, она мне была неприятна, а во-вторых, знаете, как всегда потом начинают говорить: «Конечно, он ее снимает. Она ведь жена режиссера». Но Сергей Федорович меня уговорил: «Ну пожалуйста, сыграй. Ты мне очень нужна в этом фильме».

Дом Бондарчуков превратился в филиал съемочной площадки. Может быть, в личном плане они многое тогда упустили: никаких «светских» вечеров, четыре года съемок, постоянные экспедиции, а там – неустроенность, иногда и есть-то приходилось на подножке грузовика, но они были счастливы. Кстати, с Ириной Константиновной Бондарчук строже всех делал пробы. Она же никогда не позволяла себе вести как жена режиссера, была всегда тактичная и организованная.

Сергей Федорович был по натуре очень страстным человеком. Скажем, увлекся работой над фильмом и ни о чем вообще больше не думал. Он мог забыть про день рождения жены, она же никогда не обижалась, понимая, что у Сергея Федоровича голова постоянно занята другим… Однажды Бондарчук привез ей огромный флакон духов на пол-литра. Эти духи потом у Ирины Константиновны держались десять – пятнадцать лет.

Все, что связано было с творчеством, с фантазией, – на это Сергей Федорович был мастер… Когда не было подарка – он за пару дней из куска березы вырезал бюст Толстого. У Бондарчука на даче был сарай, в котором он мастерил всякие интересные вещи из дерева. Из зарубежных поездок режиссер привозил столярные инструменты.

Как депутат Верховного Совета СССР, Сергей Федорович получал огромное количество писем и считал своим долгом ответить на каждое. Ходоки ехали к нему со всего Союза – в основном на студию. Домой их старались не пускать – на страже стояли Ирина Константиновна и ее мама. Однако просители все равно проникали. Их всех приходилось кормить, поить. Скобцева однажды бросила в сердцах, что Ленинская премия за «Судьбу человека» целиком ушла на то, чтобы отметить ее получение.

Да, у Бондарчуков всегда был хлебосольный дом. У них дневали и ночевали друзья, коллеги, просто знакомые, которые хотели сделать карьеру с помощью Сергея Федоровича, и множество странных личностей – изобретателей, врачевателей. Кроме того, за Бондарчуком все время ходили какие-то люди с блокнотами и записывали каждое его слово. Дети между собой называли их «бытописателями».

К своим детям Сергей Федорович всегда относился как ко взрослым. И если читал им стихи, то даже для малышей делал это будто со сцены… Аленке было года три, она знала уже очень много стихов наизусть и даже рассказывала сказки, в точности по интонации и манерам повторяя отца. Однажды Бондарчук прочел ей пушкинского «Пророка». Она развела ручонки в стороны: «Ну, папа, это уж не для детей!»

Алена окончила школу-студию МХАТа. Играла в Пушкинском театре, в «Моссовете». Со спектаклем «Дорогая Елена Сергеевна» ездила на гастроли в Америку. Потом она стала одной из ведущих актрис МХАТа имени Горького. Федя окончил режиссерский факультет ВГИКа, снимает клипы. Их жизненный выбор нетрудно объяснить. Они ведь постоянно были рядом и варились в том же кинематографическом котле, что и родители.

Жизнь не раз и не два испытывала их брак на прочность. После пятого съезда Союза кинематографистов, на котором Бондарчука не просто вывели из секретариата правления, но и постарались максимально, насколько способны завистники и недоброжелатели, облить грязью, он долгое время оставался не у дел. В это трудное время его поддержала семья.

«Бывали у нас отливы, бывали приливы, был и девятый вал – это и есть жизнь, – говорил Бондарчук в 1992 году, давая интервью газете «Семья». – А жить, как в раю, и слушать пение ангелов – это скучно и даже тоскливо. Жизнь, она в тревогах и в заботах, на взлетах и падениях. Жена для меня друг, ближайший помощник, человек, который разделяет все мои горести, неудачи, успехи, поражения, победы… Мы уже 18 лет вместе преподаем во ВГИКе, она доцент, я профессор. И я надеюсь, что мы будем всегда помогать друг другу и в творчестве, и в жизни».

Сергей Федорович давно вынашивал планы новой постановки «Тихого Дона». Но поддержки и средств на этот проект в России он не нашел. Зато свои услуги предложили итальянцы.

В январе 1990 года в Риме он подписал с продюсером соглашение о производстве десятисерийной теле – и пятичасовой киноверсии романа Михаила Шолохова «Тихий Дон». Съемки прошли на удивление быстро, всего за одиннадцать месяцев. В картине снималось более 1000 актеров. Ирина Скобцева сыграла Ильиничну, Алена Бондарчук – Наталью.

Итальянский продюсер обанкротился и исчез вместе с фильмом. Бондарчук так и не увидел конечного результата. Последние месяцы его жизни были замешены на крови (открылись три кровоточащие язвы), кофе и сигаретах. Работа, которая была для него единственным стимулом и смыслом жизни, не двигалась с мертвой точки. Только в живописи он находил для себя маленькую отдушину. Рисовал все, что попадалось на глаза: свои призы, курительные трубки, книжки, цветы… Врачи не сразу поставили ему диагноз. Оказалось, поражено легкое и уже ничего нельзя поделать.

Уходил он тихо. Перед смертью за два часа причастился и исповедовался. Сергей Федорович Бондарчук умер 20 октября 1994 года в Москве.

«Долгое время после смерти отца мама не могла прийти в себя, – рассказывает Федор Бондарчук. – Добивалась установки мемориальной доски на доме, разбиралась с архивом, оставшимся после папы… Однажды я ей посоветовал: «Слушай, мам, записывай все, что только вспомнишь… Не делай из воспоминаний философский труд или учебник по режиссуре. Вспомни, что было у вас интересного, и запиши».

Алена буквально вытащила мать к жизни. Помогла отремонтировать дачу. Ирина Константиновна начала сниматься в кино. «У меня было все: счастье, любовь, семья… – говорит она. – А теперь темнота. Мне часто говорит моя дочь Алена: «Мама, у тебя нет друзей». А моя жизнь тогда и теперь принадлежит Бондарчуку, служению ему».