Лесник из–под Цесиса — соперник Ахтаева

Как–то в мае 1954 года мы приехали в небольшой городок Цесис (это примерно в восьмидесяти километрах от Риги), чтобы сыграть с местным «Спартаком». Направляясь на стадион, мы заметили на главной улице необычного велосипедиста: сидел он, как все, в седле, а голова возвышалась над кузовами проезжавших мимо грузовиков, да и вращая педали, он как–то странно расставлял в стороны колени.

Сначала мы даже не поняли, что особенного в велосипедисте, но кто–то из наших крикнул:

— Ребята, это же великан… Вот бы нам такого центра!

— Эй, надо его остановить!

А парня уже и след простыл.

Приходим на площадку, всматриваемся в окружающую публику. Что такое? Ну да, так и есть: в заднем ряду возвышается тот самый велосипедист. Оказывается, это он на матч торопился. Сердце у меня забилось. Должен признаться, я отошел от площадки, не дожидаясь конца игры. Подобрал- ся поближе к парню, рассматриваю. В самом деле, гигант! Одет просто, но аккуратно. По виду крепкий, ладный. На ногах — огромные, тяжелые зимние ботинки.

Желание заполучить такого парня в команду было настолько велико, что я заговорил с ним, спросил, как; зовут, чем занимается.

Имя свое он назвал:

— Янис Круминын.

Я напрямик задал второй вопрос:

— Слушай, Янис, хочешь заниматься спортом? Хочешь в нашей команде играть в баскетбол?

А он отвечает:

— У меня хорошая работа и неплохая специальность. Уезжать из Цесиса я не собираюсь. А за приглашение спасибо.

Между прочим, в то время он работал лесником, а не лесорубом, как неправильно писали во многих газетных статьях. Янис собирал смолу с деревьев, выполнял по 3–4 нормы.

Мы поговорили еще немного. Чувствовалось, что Кру- миныну нравится спорт, что он бы не прочь попробовать в баскетболе свои возможности — большую силу и необычайный рост.

После игры к нам подошли все ребята, познакомились с Янисом. Уговаривали его заняться баскетболом. Но Круминын только улыбался, смущенно кивал головой. Так и не дал наш разговор никаких результатов.

Вернувшись в Ригу, мы сообщили в Республиканский комитет физкультуры и спорта, что видели в Цесисе такого великана, которого обязательно нужно сделать спортсменом. Но нас «обошли на вираже». Пока мы рассуждали и советовались, рижские легкоатлеты, узнав о Круминыпе, послали за ним тренера и уговорили по- ' ехать на тренировочный сбор в Нальчик.

Там Круминын провел весь свой отпуск. Занимался он под руководством знаменитого ленинградского тренера Виктора Ильича Алексеева, давшего путевку в большой спорт многим метателям, прыгунам, многоборцам. Но легкоатлета из Яниса не получилось, и он вернулся домой.

Впоследствии выяснилось, что еще ранее Круминыпу предлагали боксеры испытать себя на ринге. Из этоготакже ничего не вышло: слишком мягкий и добрый у Яниса характер, где уж ему быть боксером!

По той же причине он и бордом не стал. На ковре Круминын тоже не решался провести прием: а вдруг это не понравится противнику?

После неудач в Нальчике Янис, как я уже говорил легкоатлетом не стал, но любовью к спорту заразился. И когда он приехал в Ригу, то дал согласие тренироваться у нас в команде.

Для нашего новичка соорудили специальную кровать в гостинице Дома офицеров — трехметровый топчан. Заказали ему баскетбольную обувь — кеды 54?го размера. Янис стал заниматься специальной гимнастикой, знакомиться с новыми для него порядками.

Однажды мы пригласили Круминыпа посмотреть нашу игру с баскетболистами «Динамо». Это была интереснейшая встреча. И армейцы и динамовцы играли с подъемом, в хорошем темпе, с точными прыжками, смелыми бросками, тонкими, неожиданными передачами. После матча Круминын заскучал:

— Так мне никогда не научиться играть, — сказал он. — Не стоит и браться за это дело. Лучше я поеду в Цесис, к своим лесникам.

Вот тебе и раз! А мы–то думали: наконец и у нас появился центровой.

— Уеду я! — еще раз повторил Янис, когда его окружили ребята и каждый на свой лад стал уговаривать повременить, попробовать свои силы.

Со стороны смотрел на эту сцену Айвар Леончик. Потом подошел к Янису, сказал:

— Если я тебя буду уговаривать, что из тебя получится хороший баскетболист, ты мне все равно не поверишь, потому что ты сейчас этого сам не можешь понять. Но вот что, Ян, — добавил он не с укором, а скорее с искренним удивлением, — мне казалось, что ты человек слова. Как сказал, так и будет! Ты же согласился попробовать. А теперь как?

Ничего не ответил Круминын, только долгим взглядом посмотрел на Леончика. И остался.

А тренироваться будущему центровому было нелегко. Летом мы занимались на стадионе Окружного спортивного клуба. Янис никогда не приходил на тренировки один. В первые дни, когда его мало знали в городе, за ним всегда ходила толпа ротозеев — не только мальчиш–ки, но и взрослые, пожилые люди. И на стадионе всегда было полно любопытных, готовых часами глазеть на необычайно рослого человека.

А ведь Круминына надо было учить ходить и бегать — да–да, именно учить передвигаться так, как это делают баскетболисты. Янис в обыденной жизни никогда не бегал, не прыгал (все это нетрудно понять, учитывая его рост — 2 метра 18 сантиметров и вес — 140 килограммов)… Ходил он медленно, вразвалку, сутулясь и сгибая колени: все это для того, чтобы казаться ниже ростом и поменьше привлекать к себе внимание. Представляете себе, как трудно избавиться от многолетней привычки сутулиться, от выработанной годами походки!

Яну в его 24 года пришлось не только впервые заняться спортом. Он, в сущности, начинал совершенно новую жизнь. Приходилось часы посвящать такой, например, «нехитрой» науке, как правильное передвижение на носках. После пробежек в чередовании с ходьбой начинались гимнастические упражнения, которые должны были выработать у новичка ловкость и координацию движений.

Как и всякий начинающий спортсмен, Янис движения выполнял скованно, напряженно, мышцы его, как принято выражаться у нас, были «закрепощены». Все, что ни делал Круминьш, он выполнял с максимальным, совершенно не нужным в данном случае усилием. Мяч он брал в свои большие мозолистые руки так крепко, что казалось, сейчас тот лопнет.

Нелегко было обучить нашего исполина правильно соразмерять свои силы с поставленной задачей. Но время шло, силы становилось больше, а применять ее Круминьш стал правильнее.

На первых порах Янис часто опускал руки и в отчаянии, желая все бросить, говорил:

— Не хочу, не могу. Уеду!

Но с каждой неделей такое настроение проявлялось все реже, а потом и вовсе исчезло. Новичок стал пробегать 400 метров по беговой дорожке. Вот забросил подряд без промаха пять штрафных. Научился ловить и передавать мяч. В первый раз сумел перехватить его под щитом и мгновенно направить в корзину.

Физической подготовкой мы с Яном занимались индивидуально, а к занятиям с мячом всегда привлекали других игроков. Это делалось для того, чтобы новичку было не скучно и чтобы он сразу же приучался к взаимодействию с другими игроками, ощущал борьбу сопротивления на площадке.

С первых же дней тренировки меня приятно поразило в Янисе трудолюбие. Это была не простая исполнительность ревностного служаки,'а неуемное желание любой ценой преодолеть трудности, добиться своего. По нескольку сот раз в день мог Круминын повторять одну и ту же передачу, один и тот же бросок. Подчас он сильно уставал, пот струйками лился по щекам, по спине. Однако сам он никогда не прекращал тренировки, и, если ему говорили: «Ян, этот бросок нужно выполнить двести раз», можно было не сомневаться, что он не позволит себе сделать упражнение хоть на один раз меньше.

И чем больше удавалось Круминыпу, тем становился он оживленнее, разговорчивее. С удивлением мы обнаруживали, что Янис — наблюдательный парень, способный на меткие суждения, более того — по–настоящему остроумный. Некоторых наших присяжных остряков он между делом, спокойно и даже доброжелательно сумел отбрить так здорово, что те, как говорится, хвост поджали.

— Наш парень, — тепло, с уважением говорили ребята. Да, Круминьш прочно утвердился в команде.

Осенью мы выиграли первенство Латвии, обыграли сильную команду рижского «Спартака», прежнего чемпиона республики. И получили право представлять республику в высшей лиге чемпионата страны.

Янис приехал в Киев на свой первый чемпионат Советского Союза. Играл он там еще мало, но увидел и понял многое. Готовились мы к первенству страны как одержимые. Я не щадил ни себя, ни ребят, тренировались в самую жару, по два–три раза в день. Мне казалось, что именно так, в трудных условиях, можно лучше подготовиться к соревнованиям. Мы заняли четвертое место. Все говорили, что это здорово для молодой команды… но мы все же рассчитывали на большее.

Вскоре меня назначили тренером сборной Латвии, и я начал готовить команду к всесоюзному зимнему чемпионату, который проводился в Сталинграде.

Команда у нас подобралась сильная. Кроме наших армейцев в нее вошли лучшие игроки «Спартака»: Остроух, Карнитис, Каугурс. Вернувшегося в Ригу опытного бойца и хитроумного тактика Гунара Силиныпа также включили в сборную.

Я мечтал дать в этом баскетбольном «оркестре» одну из первых скрипок Янису. Но при этом натолкнулся на упорное сопротивление. На заседании республиканской баскетбольной секции маститые тренеры говорили:

— Круминьш — малоподвижный и нетехничный игрок. Рассчитывать на него не следует.

Сомнения возникали и у некоторых наших игроков. Они старались убедить меня:

— Янис поломает нам всю игру. Не надо вводить его в основной состав.

В чем–то они были правы: ведь Янис мог быть активным только под щитом. По–настоящему бегать, прыгать, разыгрывать мяч в поле, делать меткие броски даже не с дальних, а со средних дистанций он не умел. Так не опасно ли, в самом деле, строить игру таким образом, чтобы в центре событий был медлительный Круминын? Не лучше ли обойтись без него, используя все то, что накопили наши армейцы за два года упорных тренировок?

Но внутренний голос подсказывал мне, что пора дать нашему центровому боевое крещение, а игрокам привыкнуть к взаимодействию с ним в суровых игровых условиях. Иначе все, над чем мы работали, окажется бесполезным. А Круминын может и должен принести пользу и команде армейцев, и сборной Латвии, и всему советскому баскетболу.

В Сталинграде команда Латвии попала в трудную подгруппу. Первая встреча нам предстояла со сборной Литвы. А литовцы в ту пору были очень сильны. Чтобы подтвердить это, достаточно назвать имена игроков основного состава, известные каждому нашему любителю баскетбола: Бутаутас, Стонкус, Петкявичус, Сабулис, Лауретенас.

И все–таки мы рискнули вывести на площадку Круминьша. Рискнули и… потерпели неудачу. Очень плотно опекая наших баскетболистов, не позволяя им передавать мяч Янису, искусные литовцы разрушили наши замыслы и победили с разгромным счетом. На Яниса жалко было смотреть. Он ходил бледный, молчаливый, считая себя если не фактическим, то моральным виновником неудачи товарищей. Но они относились к нему хорошо, я его тоже незаметно подбадривал.

На следующий день мы обыграли баскетболистов Российской Федерации. А так как из каждой подгруппы в финальную группу, где оспаривались места с первого по шестое, входили по две команды, мы были уверены, что попадем в число сильнейших. И вдруг неожиданность: команда РСФСР победила литовцев с перевесом в 13 очков. А мы выиграли у сборной команды Российской Федерации лишь с преимуществом в 9 очков. В итоге у нас оказалось худшее соотношение очков, и мы не попали в шестерку сильнейших. Вот как иной раз поворачиваются турнирные законы: одно поражение, и ты уже не можешь подняться выше седьмого места.

Но горевать было некогда. Надо было думать о том, чтобы лучше сыграть в той группе, где оспаривались места с 7?го по 12?е. Вот тут, во время встречи Латвия — Казахстан, и произошла первая дуэль великанов — Яниса Круминына и Васи Ахтаева, двух самых рослых баскетболистов Советского Союза.

Ахтаев на 14 сантиметров выше Круминына, у него большой турнирный опыт, а наш Ян фактически только начинает играть.

Теперь, перед нашей встречей, Увайс в шутку сказал по адресу Круминына:

— Приведите этого малыша на площадку, я научу его играть в баскетбол.

Янису эти слова передали. Сначала он засмеялся, потом с очень серьезным видом сказал:

— Надо будет поблагодарить Васю за заботу о детях.

И я понял, что у Яниса появилось то чувство, без которого нет настоящего спортсмена, — благородная спортивная злость.

Одновременно с игрой Латвия — Казахстан проходила в другом зале встреча между москвичами и эстонцами, в которой решалась судьба одного из первых мест. Но зрители — во всяком случае большинство зрителей — пришли в тот зал, где играли мы, где играли Ахтаев и Круминын.

Мы построили игру таким образом, чтобы медлительный Круминын осуществлял против Ахтаева быстрые прорывы. Пока атаковали алмаатинцы и Увайс задерживался в нашей зоне, Янис должен был убегать вперед, в зону противника, и получать там мяч прежде, чем его соперник успевал вернуться к своему щиту. Такая тактика быстро принесла успех. Уже на первых минутах игры Круминьш сумел четыре раза оторваться от Ахтаева.

С огромным вниманием наэлектризованные зрители следили за ходом борьбы, за дуэлью двух гигантов. Сильнее оказался Круминын, а победила в делом сборная Латвии.

К этому времени Круминын перевез в Ригу из–под Це- сиса, где они жили, свою маму, обаятельную, маленькую, несколько полную женщину, ростом 160 сантиметров. Отец Круминыпа умер, когда Янису было только двенадцать лет. Но отец его был довольно высокого роста, что–то около 195 сантиметров. Янис родился, когда его матери было 39 лет. Интересна закономерность: почти все наши гиганты родились, когда возраст их небольших по росту родителей был близок к сорока годам. Так было у Ахтаева и у Круминыпа, у Липсо и Дьяченко, у Андреева и Вольнова, так было и у Белостенного. Исключение, пожалуй, составляет Сергей Коваленко, рост которого 215 сантиметров. Когда он родился, матери его было чуть больше 25 лет.

В 1955 году в Каунасе команда рижского СКА впервые стала чемпионом Советского Союза. Мы обыграли в финале тбилисских динамовцев, бывших до этого времени чемпионами. И, конечно, своим успехом были в значительной мере обязаны Круминыну. Матч выдался трудным. Великий Отар Коркия, или Отари, как его называют в баскетбольных кругах, все сделал, чтобы удержать нашего Яна. Он вставал ему на ноги, а Коркия тоже весил более ста килограммов, выталкивал из–под щита, висел на руках и все никак не мог разозлить тихоню Круминь- ша. Минут за десять до конца матча тбилисцы почти выровняли игру, и тут в Янисе наконец проснулся боец: он забросил подряд несколько мячей, подняв к кольцу и мяч и Отара Коркия. Обескураженные таким оборотом дела, тбилисцы сникли и проиграли.

1956 год… Первая Спартакиада народов СССР. В Москве на новой спортивной арене Лужников во второй раз встретились Янис Круминьш и Увайс Ахтаев. Команды Латвии и Казахстана боролись в финале Спартакиады народов за первое — шестое места. К этому времени Круминьш уже приобрел вид настоящего спортсмена: он был сух, поджар и весил около 120 килограммов. Ахтаев по своему внешнему виду, пожалуй, проигрывал Круминыпу. Он играл обычно в длинных трусах до колена, передвигался медленно.

Матч Латвия — Казахстан вызвал ажиотаж. На Малой спортивной арене в Лужниках, которая вмещает до 15 тысяч человек, не было ни одного свободного места.

Наша команда шла без поражений и претендовала на первое место. Но впереди у нас был еще тяжелый матч с москвичами, где тогда выступал костяк сборной страны.

Вспоминается любопытный разговор в раздевалке Малой арены с Ахтаевым перед встречей с командой Казахстана. К этому времени Вася уже приобрел степенность, говорил медленно, как бы обдумывая, взвешивая каждое слово. Чувствовалось, что он знает себе цену, доволен своей баскетбольной судьбой… Он женился, купил автомобиль, правда, сам располагался на заднем сиденье, чтобы вытянуть ноги, а сиденье впереди убиралось. Управляла машиной обычно его худенькая отважная жена. «Вася, — сказал я своему собеседнику, — если матч сложится в нашу пользу вначале и игра будет решена, Давай прибережем силы для завтрашних поединков — и вам и нам силы будут нужны». Несколько помедлив, как бы обдумывая ответ, Вася хитро посмотрел на меня и ответил: «Знаешь что, поживем — увидим».

Матч выдался трудным, до последней минуты игра шла очко в очко. Ахтаев играл зло, результативно, с редким азартом и старанием. Мы выиграли всего шесть очков. Вася дал команде 37 очков, Янис — 21. Тактика игры против казахстанской команды сводилась тогда к тому, чтобы не дать возможности партнерам Ахтаева сделать ему прицельную передачу, так как все мячи, которые он получал под щитом, обычно попадали в кольцо. Были, однако, ситуации, когда мяч уходил в аут, и здесь уж удержать Васю было невозможно, потому что очень трудно помешать прицельной передаче Ахтаеву из аута. Обычно кто–нибудь из игроков набрасывал из аута мяч прямо над кольцом, Вася ловил его и спокойно забрасывал сверху в кольцо. Правила трех секунд еще не было!

После матча он подошел ко мне: «Это ты меня разозлил, поэтому я сегодня так здорово сыграл». Тот случай запомнил я на всю жизнь. Больше никогда, ни с одним соперником не говорил я до матча.