Загадки установления регентства
Общеизвестно, что 29 мая 1682 года царевна Софья была провозглашена регентшей при несовершеннолетних братьях — царях Иване и Петре Алексеевичах. Этот факт признается неоспоримым такими крупными историками, как Н. Г. Устрялов, С. М. Соловьев, И. Е. Забелин, М. М. Богословский и С. К. Богоявленский.{73} Все указанные авторы ссылаются на акт «О совокупном восшествии на Всероссийский престол государей царей Иоанна Алексеевича и Петра Алексеевича и о вручении, за малолетством их, управления государственными делами сестре их, царевне Софии Алексеевне. — С присоединением краткого титула, каковый должно употреблять в государственных актах». Акт датируется 26 мая, а «краткий титул» (образец указа от имени Софьи и ее братьев) — 29 мая 1682 года. С последней датой и принято связывать официальное установление регентства. Впервые акт был опубликован в 1828 году в Собрании государственных грамот и договоров, хранящихся в архиве Коллегии иностранных дел, а двумя годами позже — в Полном собрании законов Российской империи.{74}
В первой части этого законодательного акта сообщается, что патриарх Иоаким и «весь Освященный Собор, и сибирские и касимовские царевичи, и бояре, и окольничие, и думные люди и стольники, и стряпчие, и дворяне московские, и жильцы, и дворяне из городов и всяких чинов служилые люди, и гости и гостиныя и суконныя сотен торговые люди и чернослободцы били челом государям царевичам» Ивану и Петру Алексеевичам, «чтоб они государи изволили… самодержавный скипетр и державу восприяти, кто из них государей изволит». Понятно, что обращение Земского собора к царевичам должно было состояться 27 апреля 1682 года, в день смерти их брата Федора; однако начальные абзацы документа с сообщением о его кончине отсутствуют.
Царевич Иван заявил о своем отказе от престола в пользу младшего брата Петра, «потому что у него государя здравствует мать его благоверная государыня царица и великая княгиня Наталия Кирилловна». Как видим, проблема преемственности самодержавной власти была напрямую связана с возможностью установления регентства матери младшего царевича. Таким образом, Петр был провозглашен царем. Но 26 мая тот же Земский собор обратился к царевичу Ивану Алексеевичу с просьбой утвердиться на российском престоле совместно с братом «для всенародного умирения», поскольку из-за устранения старшего царевича от престолонаследия «чинится Российского Царствия в народех ныне распря». «По тому челобитью» Иван и Петр «на… престоле учинилися и самодержавный скипетр и державу восприяли… обще».
«И советовав они великие государи с матерью своею, с великою государынею царицею и великою княгинею Наталиею Кирилловною, и с своими государскими тетками, и сестрами с благородными государынями царевнами, а также о Святем Дусе со отцем своим и богомольцем с великим господином, святейшим Иоакимом, патриархом Московским и всея Руссии, и со всем Освященным собором, и говоря со своими государскими бояры и с окольничим и с думными людьми, и по челобитью их и всего Московского государства всяких чинов всенародного множества людей, изволили великого своего и преславного Российского царствия всяких государственных дел правление вручить сестре своей, благородной государыне, царевне и великой княжне Софии Алексеевне, со многим прошением, для того что они, великие государи, в юных летех, а в великом их государствии долженствует ко всякому устроению многое правление».
Царевна «по многом отрицании», то есть после неоднократного отказа от предложенной чести, «к прошению братии своей, великих государей… склоняяся, и на челобитье бояр, и окольничих, и думных и всего Московского государства всяких чинов всенародного множества людей милостивно призирая, и желая Российское царствие в державе братии своей великих государей соблюдаемо быти во всяком богоугодном устроении, правление восприяти изволила».
Далее в акте сообщается, как Софья решила организовать свою регентскую власть:
«…Указала она, великая государыня благородная царевна, бояром и окольничим и думным людем видать всегда свои государские пресветлые очи, и о всяких государственных делех докладывать себе государыни, и за теми делами изволила она государыня сидеть з бояры в полате».
«Для совершенного в государственном правлении утверждения» Софья приняла тройную формулу царских указов, в которых ее имя значилось наряду с именами царствующих братьев:
«190 (7190, то есть 1682 от Рождества Христова. — В. Н.) майя в 29 день великие государи, цари и великие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя Рос[с]ии самодержцы и сестра их великая государыня, благородная царевна и великая княжна София Алексеевна всея Великия и Малыя и Белыя Рос[с]ии указали и бояре приговорили».
Законодательный акт о регентстве завершался сообщением, что «бояре и окольничие и думные и ближние люди поздравляли» Софью, Ивана и Петра по случаю создания триумвирата.{75}
Достоверность содержащихся в акте сведений вызывает определенные сомнения. Проблематичен сам факт созыва Земского собора как при провозглашении царем Петра, так и при последующем установлении его совместного правления с Иваном под опекой Софьи. В решении вопроса о регентстве роль юных братьев явно преувеличена. Маловероятно, что отроки решили вручить сестре бразды правления после совета с Натальей Кирилловной, которая вряд ли была готова так легко расстаться с прежней властью. Наконец, обращает на себя внимание несколько странный вид образцового указа: в титуле Софьи Алексеевны после известной формулы «всея Великия и Малыя и Белыя России» не хватает обычного в таких случаях слова «самодержец». Но его и не могло быть, поскольку Софья в начале своего правления самодержавной властью не обладала. Неуклюжая форма указа отразила неопределенное положение правительницы. По верному замечанию Л. Хьюз, именно в таком виде «тройной царский титул, предположительно составленный 29 мая, никогда не употреблялся».{76}
Действительно, все варианты формуляра законодательных актов периода регентства отличаются от вышеприведенного образца. Первые известные указы от имени Софьи, датируемые октябрем — декабрем 1682 года, содержат титул в сокращенном виде. Самый полный его вариант: «Великие государи и сестра их великая государыня, благородная царевна и великая ж княжна София Алексеевна».{77} В июле 1683 года в законодательной практике окончательно утверждается следующая форма тройного титула: «Великие государи, цари и великие князи Иоанн Алексеевич и Петр Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержцы, и сестра их, великая государыня благородная царевна и великая княжна София Алексеевна».{78} В отличие от образца 29 мая 1682 года этот вариант вполне логичен.
С марта 1686 года формуляр указов меняется в соответствии с упрочением личной власти правительницы: «Великие государи, цари и великие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич и великая государыня княжна София Алексеевна всея Великия и Малыя и Белыя России самодержцы».{79} Тем самым за царевной, наряду с ее братьями-монархами, юридически закреплялась самодержавная власть.
Был ли законодательный акт об установлении регентства в самом деле официально утвержден и обнародован в мае 1682 года? Даже внешние особенности опубликованного текста позволяют в этом усомниться. Важнейший документ государственного значения не имеет начала и открывается отточием, после которого следует отрывок первого предложения. Вероятно, публикация акта выполнена по черновому, не до конца оформленному тексту.
Для лучшего понимания сути данного законодательного акта необходимо обратиться к его архивному подлиннику,{80} что было в свое время сделано только двумя историками — А. П. Богдановым и А. С. Лавровым. При сравнении подлинника XVII века с публикацией выясняется, что опубликованный текст смонтирован из черновиков двух различных документов. Как верно отметил А. С. Лавров, при издании оказались опущенными целые абзацы.{81}
Первый текст, повествующий о провозглашении царем Петра и последующем избрании на царство Ивана, заканчивается кратким сообщением об установлении регентства Софьи Алексеевны. Примечательно, что дата этого важного события опущена — остается неизвестным не только число, но и месяц вручения правления Софье:
«И […] в […] день великие государи цари и великие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич всеа Великия и Малыя и Белыя России самодержцы, советовав во Святем Дусе с отцем своим и богомольцем с великим господином святейшим Иоакимом патриархом Московским и всеа Рос[с]ии вручили правление государством сестре своей государской благоверной государыне царевне и великой княжне Софии Алексеевне».{82}
Этот фрагмент не был включен в опубликованный текст акта. Его место занял второй документ, полностью посвященный обстоятельствам вручения правления царевне Софье. Два его первых предложения, зачеркнутые в архивном подлиннике, также не вошли в публикацию. Между тем они могут оказаться крайне важными, поскольку содержат ссылку на источник приводимых далее сведений — книгу Разрядного приказа:
«В Розряде в записной книге, в которой записаны великих государей избрание и царскими венцы венчание и законных браков сочетание, написано: РЧ ([7]190, то есть 1682. — В. Н.) апреля в КЗ (27. — В. Н.) день по воле Всемогущаго Бога великий государь царь и великий князь Федор Алексеевич всеа Великия и Малыя и Белыя Рос[с]ии самодержец, оставя Земное царствие, переселился в вечное блаженство Небесного царствия. А по отшествии его государеве от сего света к оному некончаемому блаженству при помощи того ж Всемогущаго Бога на прародительском Российского царствия престоле учинилися и державу обще восприяли братья его государевы великие государи цари и великие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич всеа Великия и Малыя и Белыя Рос[с]ии самодержцы».{83}
Последующий текст полностью соответствует приведенному выше опубликованному законодательному акту — от рассказа о вручении юными царями правления Софье Алексеевне после совещания с Натальей Кирилловной, царевнами, архиереями и членами Боярской думы до заключительных слов о поздравлении думными чинами монархов и регентши.
Необходимо отметить сомнительность делопроизводственного источника, на который ссылается составитель акта. Структура приведенного выше зачеркнутого фрагмента текста не соответствует практике скрупулезного подневного описания событий дьяками Разрядного приказа. В настоящей записной книге не мог быть пропущен тот факт, что после кончины Федора царем сначала был провозглашен Петр.
Мысль о фальсификации рассматриваемого акта впервые высказал А. П. Богданов, который отнес его возникновение ко времени не ранее конца 1687 года. Автором этого документа историк считает Федора Леонтьевича Шакловитого, стремившегося любыми способами упрочить власть Софьи.{84} Начиная с 1686 года в этом направлении были достигнуты такие заметные успехи, что сторонники царевны даже вынашивали планы ее коронования. Но прежде необходимо было создать прочную правовую основу регентства, представив вручение Софье правления результатом «всенародного» прошения. Этой задаче было посвящено уже упоминавшееся обширное сочинение Медведева «Созерцание краткое лет 7190, 91 и 92».{85}
Сильвестр подробно рассказывает об апрельских и майских событиях 1682 года: кончине Федора, воцарении Петра, стрелецком восстании, провозглашении царем Ивана. Ключевым моментом повествования является 26 мая 1682 года, когда стрельцы и солдаты «усоветоваше» вручить правление «благоверной премудрой государыне царевне и великой княжне Софии Алексеевне». «И по оному их благому совету и тщанию сотворися, — пишет Медведев, — а како то бысть и чесо ради, — и о том изъявляет писание в Розряде в записной того года книге сице (то есть так. — В. Н.)». Далее текст почти полностью соответствует второй части архивного подлинника акта от 26–29 мая 1682 года: он начинается с тех же двух предложений о кончине Федора и совместном воцарении Ивана и Петра и заканчивается образцом указа от имени царствующих братьев и Софьи.{86} В «Созерцании» отсутствуют только заключительные слова акта — о поздравлении триумвирата Боярской думой.
А. С. Лавров объясняет текстологическое совпадение акта и фрагмента сочинения Медведева тем, что авторы этих документов использовали один и тот же источник — несохранившуюся записную книгу Разрядного приказа.{87} Однако тщательное сопоставление текстов не позволяет согласиться с этой версией. Язык Медведева заметно более архаичен, что вполне естественно для священника; в акте вместо его слов «благородней», «склоняющися», «призирающи», «желающи» написано «благородной», «склонялся», «призирая», «желая». Священнослужителя особенно выдает церковнославянское «сице». В акте вместо этого видим: «…по сему образцовому письму»; затем эти слова исправлены на «нижеобъявленному написанию».{88}
Если бы разрядная запись действительно существовала, она лексически была бы ближе законодательному акту, чем документу из сочинения Медведева. Но представляется невероятным, чтобы автор «Созерцания краткого», заимствуя выписку из делопроизводственного источника, намеренно изменял слова и обороты в сторону большей архаичности. Процесс работы над текстом мог быть только обратным. Вывод очевиден: Медведев сам сочинил документ и постарался придать ему форму выписки из разрядной книги, но не вполне преуспел, оказавшись не в состоянии точно передать непривычный для него мирской язык приказного делопроизводства. А затем Шакловитый или кто-то из близких к нему приказных служителей отредактировал текст акта.
Несомненно, с этим связаны два основных расхождения в рассматриваемых источниках. В «Созерцании» после сообщения о том, что Иван и Петр «изволили… правление вручити сестре своей… Софии Алексеевне», следует дополнение в духе искусного панегириста Медведева: «А ея, великую государыню, благоволила Божия Премудрость упремудрити паче инех, и кроме ее правити Рос[с]ийское царствие никому невозможно». В тексте законодательного акта этот пассаж отсутствует, вероятно, по причине излишней льстивости.
Тщательная редакторская правка особенно заметна в другом фрагменте текста, который в сочинении Сильвестра выглядит как «София Алексеевна… желающи Рос[с]ийское царствие в державе братий своих, великих государей цело соблюдаемо быти во всяком богоугодном устроении и правлении, той превеликий труд восприяти изволила». В акте слова «братий своих» заменены на «братии своей», слово «цело» опущено как излишнее по смыслу, «желающи» заменено на «желая»; в обороте «во всяком богоугодном устроении и правлении» слова «и правлении» исключены, а вместо «той превеликий труд» написано «правление». Всё вышесказанное исключает возможность существования некоей разрядной записи как первоисточника обоих текстов и дает возможность утверждать, что документ из сочинения Медведева стал протографом акта об установлении правления Софьи.
Правовые основы регентства Софьи Алексеевны стали предметом специального изучения на государственном уровне весной 1766 года, когда управляющий Коллегией иностранных дел граф Н. И. Панин обратился с соответствующим запросом к начальнику Московской конторы коллегии М. Г. Собакину. Панина особенно интересовало наличие актов, объясняющих, «когда и как соправительство царевны Софии установлено было». Поиск документов надлежало провести в московском архиве Коллегии иностранных дел, который Собакин возглавлял с 1741 года до января 1766-го. Он прекрасно разбирался в составе архивных материалов и имел в своем подчинении таких высококвалифицированных архивистов, как новый директор архива Г. Ф. Миллер, Н. Н. Бантыш-Каменский и М. Н. Соколовский.
Под руководством Собакина служащие архива провели тщательное выявление документов в фондах Посольского приказа, Мастерской и Оружейной контор, на основании которых Собакин в ответном письме Панину сделал важный вывод: «…видно, что торжественного постановления о соцарствии царевны не было, и приступила она к тому, входя от времени до времени по малу».{89}
Таким образом, разыскания архивистов XVIII века подтвердили отсутствие официально утвержденного законодательного акта о регентстве Софьи Алексеевны. Однако остаются непроясненными два момента. Во-первых, непонятно, почему Собакин не обнаружил или не сообщил Панину о том самом черновом акте, который подробно рассматривался выше. Ведь этот документ, вошедший впоследствии в состав коллекции «Исторические и церемониальные дела», хранился именно в московском архиве Коллегии иностранных дел. Во-вторых, в письме Собакина содержится загадочное пояснение: «А когда и каким образом царевна София Алексеевна вступила в правительство Российского государства, о том упоминается в записной книге под № 18, которая послана из архива при репорте в Коллегию 25 марта 1762 г.»{90}
Значит, записная книга Разрядного приказа с рассказом об обстоятельствах установления регентства Софьи всё же существовала? А. С. Лавров уверен в этом. «К сожалению, — сетует он, — обнаружить саму записную разрядную книгу не удалось. Ее следы затерялись еще в 1760-х гг. …Судя по тому, что в фонде Разрядного приказа книгу с соответствующей записью обнаружить не удалось, на свое место она не вернулась».{91}
Между тем в фонде Разрядного приказа упоминаемой Собакиным книги быть и не могло. Она была отослана в вышестоящую инстанцию из московского архива Коллегии иностранных дел, а материалы Разрядного приказа хранились в другом ведомственном архивном учреждении — Разрядно-Сенатском архиве. Тогда о каком же документе могла идти речь в письме Собакина?
Если объединить первую и вторую загадки, ответ напрашивается сам собой: в марте 1762 года московский архив отправил в коллегию всё тот же черновик поддельного акта об установлении регентства Софьи. Документ был неточно назван в рапорте архива записной книгой (а не выпиской из записной книги) на основании приведенного выше заглавного абзаца сто второй части: «В Розряде в записной книге… написано». Собакин не имел возможности сообщить Панину о содержании этого документа, поскольку к весне 1766 года его не было на месте; он был возвращен из коллегии к 1770 году, когда его описал и скопировал переводчик архива Мартын Соколовский.{92}
Думается, приведенный выше анализ поддельного законодательного акта, составленного на основе сфабрикованной Сильвестром Медведевым разрядной записи, позволяет окончательно развеять историографический миф об официальном установлении регентства Софьи Алексеевны 29 мая 1682 года. А. П. Богданов прав, утверждая, что майское восстание не дало Софье формальных признаков власти. К аналогичному выводу пришла и Л. Хьюз, отметившая, что «в 1682 г. Софья, несомненно, сосредоточила власть в своих руках, но ее статус правительницы не был оформлен законодательно».{93}
Добавим еще два аргумента в поддержку этой версии. В царской грамоте на Дон от 27 июня 1682 года о приведении казаков к присяге на верность царям Ивану и Петру ничего не говорится о регентстве Софьи, а сама она упоминается при перечислении членов царской семьи только на седьмом месте — после вдовствующих цариц Натальи Кирилловны и Марфы Матвеевны, теток Анны Михайловны и Татьяны Михайловны и старших сестер Евдокии и Марфы.{94}
Примечательно также свидетельство Андрея Матвеева, что Софья при братьях вступила «к вспоможению государственного их обоих величеств правления». Очень важно дальнейшее замечание: «И в скором времени потом умалися прежнее самодержавие царицы государыни Наталии Кирилловны». Обратим внимание: власть матери царя Петра не исчезла совсем, как должно было случиться при официальном установлении регентства Софьи Алексеевны, а всего лишь «умалилась». Потребовалось еще несколько месяцев, чтобы положение правительницы Софьи окончательно закрепилось.