Тростинка по имени Твигги, или Мир принадлежит молодым

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Тростинка по имени Твигги, или Мир принадлежит молодым

В середине 60-х годов XX века она осуществила настоящую революцию. Но как известно, бескровных революций не бывает. Сколько пухлых девчонок-розанчиков наплакалось по ночам, сколько уверенных в себе дам плотного телосложения растеряло свою уверенность! Но кто же считает?.. Зато теперь все точно знают первую революционную заповедь глянцевого гламура: порядочная девочка (женщина, дама) обязана быть тростинкой, перещеголять пресловутые стандарты фигуры, вымеренные некогда на Брижит Бардо (90–60–90), ограничивать себя в пище, постоянно пробуя ту или иную диету. Словом, как вы уже поняли, речь пойдет о Девочке-прутике или Девочке-тростинке (кому как нравится), кою явила миру юная манекенщица Твигги, чье настоящее имя не знает почти никто.

А звали легендарную худышку Лесли Хорнби. Родилась эта «супермодель из рабочего сословия» в сентябре 1949 года. Тогда, после окончания самой ужасной мировой войны, никто и не помышлял о диетах – само наличие еды воспринималось как наиглавнейшее благо. Упитанные дети и полновесные розовощекие красавицы-девицы – вот каков был общественный эталон. Летнее яркое платьице с рукавом-фонариком, пышная юбочка ниже колен, шарфик на полной шейке и даже (в торжественных случаях) длинные перчатки на полных ручках – вот к чему стремились модницы. Оживающие после разрухи парижские дома моды вспоминали наряды ранней Шанель и даже трепетно изучали фасоны нарядных платьев, изображенные некогда на картинах незабвенного певца женской красоты – Огюста Ренуара. А как известно, ренуаровские красотки всегда были в теле.

Отец Твигги, работавший после войны плотником (востребованнейшая профессия) в Нисдене (северо-западная окраина Лондона), сумел подсобрать деньжат, прикупил домик, автомобиль. Питалась семья хорошо, денег на себя не жалела. Вот только Лесли – младшая из трех дочек – выросла заморышем. К 15 годам весила всего 40 килограммов, ни груди, ни бедер, ни талии не имела – ну точно щепка или прутик. Она отправилась на работу в местную парикмахерскую. Ее должность называлась shampoo girl – девочка с шампунем. Так и намыливала бы Лес головы клиентов, если бы не встретился ей Найджел Дэвис. Красавчику парню было уже 25 лет, и он считался местной достопримечательностью. Вечно что-то продавал, ошивался в разных барах и клубах, заводил знакомство с мужчинами и сводил с ума женщин. Но главное, этот красавчик обладал невероятной везучестью. Уж как он попал в число тех, кому было поручено провести свадьбу дизайнера Видал Сасуна (будущего мэтра легендарных причесок), неизвестно, но ведь попал! И поставил на торжество вино – и опять же как! Переклеил этикетки с дорогущих бутылок на дешевые и подал к столу. И вот везение: то ли гости были уже пьяны, то ли настоящих ценителей не оказалось, но никто ничего не заметил. Больше того, Видал записал Найджела в число друзей, но посоветовал сменить имя. Так ловкий парень с окраины стал Джастином де Вильнёвом, загадочным красавчиком, почти аристократом.

На дворе шел 1966 год, когда этот странный господин со романтически всклокоченными волосами привел в одно из модельных агентств еще более странную девчонку: худышку с огромными, почти затравленными глазами, немного смущающуюся, но и немного агрессивную. К тому времени эталонами красоты были Мэрилин Монро или Софи Лорен – дамы шикарные, экстравагантные, у которых, как водится, «было за что подержаться». Лесли же обладала ростом 165 сантиметров и параметрами 80–55–80. На ней висели кургузые джинсики, и она постоянно грызла ногти. «Это ребенок? – удивились в агентстве. – Абсолютно без форм – девочка или мальчик?» – «Это Твигги – тростинка, щепка, прутик, – ответил месье де Вильнёв. – Она станет новым идеалом моды!»

Никто, конечно, не поверил. Но месье везунчик знал, что говорит. Вернее, продумал заранее. В середине 1960-х именно Лондон оказался открыт для новых веяний моды и искусства. Отсюда покоряли мир «Битлз» и «Роллинг стоунз», Видал Сасун и Мэри Квант, придумавшая мини-юбку. Именно Лондон показал миру, что теперь, дабы стать создателем нового, не нужно рождаться в богатых и знатных семействах, – новая мода и новые искусства могут родиться и на «дне» общества. Мир жаждал новизны, и ему было все равно, откуда она возьмется. Образ Твигги оказался именно таким – ни разу еще не являвшимся миру, нигде не тиражируемым, но абсолютно доступным. Это был образ девочки, входящей в жизнь: немного загадочной, немного робкой, но уже знающей, чего она хочет. Такой оказалась и первая фотография Твигги: девочка в школьной кофточке с белым воротничком. Но на плечи ее уже наброшено взрослое дорогое меховое манто. Позже явилась и иная ипостась: хулиганистая девчонка в вельветовых джинсах, дешевенькой кофточке на пуговицах, но опять же в дорогой женской шубе. Сначала эти фото появились в витрине салона стилиста Леонарда Майфайера. Потом журналистка Дирдре Макшерри опубликовала девочку в кофточке на развороте газеты «Дейли экспресс», подписав: «Лицо 1966 года. И ей только 16». И началась твигги-мания…

И вот что поразительно: сама Лесли Хорнби в создание Твигги принимала довольно пассивное участие. Она не рвалась к славе (пусть все сделает Найджел-Джастин), она не жаждала быть кумиром (это же стилист Майфайер придумывал стиль ее одежды), ее не привлекала необходимость по десять часов стоять в фотостудии (это для фотографа Барри Латегана снимки – искусство, а для бедной Твигги – тяжелая работа) и даже удручала известность (пусть журналистка Макшерри публикует что хочет, а ей самой всегда хотелось отдохнуть). «Я работала как проклятая, – говорила потом Лесли. – Я не зависала ни в каких ночных клубах, ни в кого не влюблялась, а спала по десять часов в сутки, чтобы хорошо выглядеть».

Уже через год Твигги стала супермоделью – первой женщиной, получившей этот титул. Собственно, титул – тоже изобретение ловкача Вильнёва. В отличие от тихой и работящей Твигги он швырял свои денежки, заработанные на ней, направо и налево. Одних только машин купил за 1967 год 23 штуки. Но Девочке-тростинке было не до того – она познакомилась с создательницей мини-моды Мэри Квант и начала демонстрировать ее мини-юбки и мини-платья. Эти двое были просто созданы друг для друга. «Мини – одежда для всех женщин – чтобы двигаться, танцевать. Чтобы Быть!» – писала Мэри. И еще: «Вырасти – это ужасно. Лично я не хотела вырастать! Дети свободны, невинны, а взрослые скучны и лицемерны!» Не о такой ли тяге к омолаживанию мира говорили и все фото Твигги? Это был запрос времени. Мир жаждал перемен, а их могли дать только молодые, занимая места стариков, закостеневших в своих давно прогнивших убеждениях. Мир не хотел больше стареть. Тинейджеры не желали становиться почтенными членами общества. Напротив, почтенные дамы и господа старались теперь подражать тинейджерам.

Между прочим, Твигги никогда не выходила на подиум – модели она показывала только на фото. Но какие это были фото! Например, то, что сделало ее бессмертным в истории моды: Девочка-прутик на фоне британского флага в шортиках, которые топорщатся так смешно и так беззащитно… Это Твигги ввела в женскую моду детские вещи: носочки, гольфики, шортики, платьица и кофточки «бебидоллы». Это с ее легкой руки, а вернее, ноги модными стали туфли без каблука, полукеды. И, глядя на фигурку прутика с короткой стрижкой, в маечке, джинсиках и кедах, действительно, можно задаться вопросом: кто это – мальчик или девочка? Ответ был тоже открытием: это представитель унисекса. Представляете, что сказали бы Ренуар и даже Мэрилин Монро?! Твигги помогла миру смешаться и перестать делиться на пол мужской и женский. Это было реальной революцией. Но вот вопрос: стало ли это благом для мира?

Между прочим, сама Лесли чувствовала себя вполне женщиной: впоследствии она стала вполне респектабельной дамой – актрисой (может, и не слишком талантливой, но все же снявшейся в 30 фильмах), певицей (хоть и без лавров, зато часто выступавшей). Она вышла замуж, родила дочку. Правда, с мужем, актером-алкоголиком, пришлось развестись, но Лесли привыкла всего добиваться сама. Слабой эта Девочка-тростинка никогда не была. Словом, ее жизнь вышла вполне налаженной и очень обеспеченной. Вот только что осталось человечеству от ее революции? Кажется, одни ужасы, как и от любого ниспровержения прежних идеалов. А все потому, что это ниспровержение оказалось весьма насильственным. Диеты, голодание, анорексия. И как следствие – нервные срывы, депрессии. Больницы, заполненные пациентками, ненавидящими самих себя потому, что они едят, у них есть грудь, бедра и талия. Но ведь нормальное (и красивое!) женское тело вовсе не обязано втискиваться в формы прутика либо тростинки. И между прочим, сама Твигги никогда ни на какой диете не сидела, ела все подряд. У нее просто была конституция худышки. Но неужели всем мужчинам нравится обнимать скелеты?

А может, отменить результаты и этой революции, как бесчеловечные, ведущие мир просто к умиранию? Отказался же мир от тезисов коммунистических революций. Может, поев всласть, можно стать счастливее?

Сегодня, правда, об этом уже никто и не думает. Последствия революции «юных прутиков» вообще оказались плачевными. Выросшие детки-прутики не желали становиться взрослыми, а значит, не хотели брать ответственность ни за свою жизнь, ни за судьбы мира. Инфантильные девочки и мальчики, постарев, заботились только о себе. Быть старым становилось не модно. Мир начал стремительно омолаживаться. В моду вошло избавление от возраста любой ценой. Сначала это была цена собственной жизни, ибо омолаживающиеся сами ложились под нож пластических хирургов. Теперь близится время, когда ценой омоложения станут чужие жизни, ибо восходит звезда проекта стволовых клеток. И кто знает, не поделится ли мир на бессмертных и тех, за счет чьих смертей они станут жить?..

Данный текст является ознакомительным фрагментом.