«Магистраль»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

«Магистраль»

Устроившись на работу и обзаведясь «полко-местом», я, конечно, не забыл о данном мне совете посетить литобъединение «Магистраль», но не очень туда спешил, считая, что литобъединение – что-то вроде кружка самодеятельности, а у меня был замах на кое-что поважнее. Но все-таки в один из четвергов после работы погладил свои уже обтрепанные бостоновые брюки, почистил ботинки и отправился в Москву. Нашел Дом культуры железнодорожников.

В просторном помещении перед закрытой дверью уже собрался некий народ, похожий на учеников вечерней школы. Самого разного возраста. Среди кудрявых горластых юношей, подававших, как я вскоре понял, кое-какие надежды, бродили устаревшие во всех смыслах неудачники с тяжелыми портфелями, набитыми слежалыми рукописями. Рукописи копились годами и держались всегда при себе в надежде, что удастся не то чтобы напечатать, нет, но хотя бы всучить кому-нибудь для прочтения. Хозяева портфелей испытывали противоречивые чувства, вызываемые тем, что по возрасту им бы быть наставниками этой вот кудрявоголовой проказливой молодежи, но по достижениям в избранном деле они безнадежно от молодых отставали и бесполезно перед ними заискивали. Впрочем, кроме кудрявоголовых гениев и туповатых глухих стариков, попадались экземпляры промежуточного вида, рода и пола. Немолодое существо с женской фигурой и отнюдь не женственными усами читало басни, написанные от лица каких-то животных, и от имени слона говорило басом, от имени лягушки квакало, а за кобру гнусавило и шипело.

Нервического вида молодой человек вещал, окруженный поклонниками:

– Поэт должен приносить людям радость. Я видел домохозяек, которые плакали над моими стихами.

– Саша, почитайте что-нибудь, – сказала одна из поклонниц, желавшая, должно быть, тоже поплакать.

Саша долго упрашивать себя не заставил и тут же начал читать поэму. Я всего, что читалось перед входом в зал, не помню.

Восстанавливаю по памяти, кое-что позволяя себе досочинить.

Авдотья Игнатьевна Фокина

Живет в коммунальной квартире

И занимает комнату

Квадратных метра четыре.

И все-то ее имущество:

Кровать, табурет, буфет.

И вся ее живность – кошка,

Которой в обед сто лет.

Из поэмы должно было выходить, что Авдотья Игнатьевна, будучи внешне непримечательной старушкой, имела героическую биографию, на фронте была санитаркой и многих раненых вынесла с поля боя. За одного вынесенного вышла замуж, а он после войны спился. Поэма на этом не кончалась, но я хотел послушать кого-то еще. Покинул поклонников Саши и тут же попал в группу, где гений в вязаной кофте со штопаными локтями читал тексты, называя их стихозами. Один стихоз был такой:

Где-то шло кое-что,

Не имеющее названия,

Ни имени, ни отчества,

Ни военного звания.

Куда шло – неизвестно.

Зачем – неведомо,

Но все-таки шло.

А был ли в том смысл?

Не было.

А в чем он есть?

– Ни в чем, – сказал рыжий толстяк в тяжелых очках.

– В том-то и дело, – согласился гений. После чего, сам себя высоко оценив, сказал, что его стихозы являют собой последнее слово в литературе. И по просьбе слушателей прочел следующий стихоз, на этот раз в рифму:

Зуб болит.

Мне это неприятно.

Часть меня болит, и я воплю.

Ваши зубы пусть хоть все болят, но

Мой болит, и, значит, я болю.

Попрошу дантиста, чтоб помог мне.

Пусть он зуб мне этот удалит,

Пусть его отправит на помойку,

Без меня пусть там он сам болит.

– Гениально! – сказал рыжий. – Это напоминает мне раннего Маяковского.

– Чушь! – возразил другой, тоже очкарик. – Чистый Хлебников…

Тут вмешался в дело пожилой неудачник, из тех, кого называют чайниками:

– А я все-таки не понимаю, для чего это? О чем это стихотворение говорит, чему оно нас учит?

– А чего ж тут не понимать, – отозвался другой чайник с потертым портфелем. – По-моему, все ясно. Стихотворение говорит нам о том, что больной зуб надо немедленно удалять и выкидывать. Как всякие чуждые нам элементы: тунеядцев, воров, стиляг. Правильно я говорю? – спросил он у автора.

– Нет, – устало сказал автор. – Неправильно. В моих стихозах нет никакого второго смысла. А первого, впрочем, тоже. Они принципиально бессмысленны.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.