Глава 9 Крепнущий набат

Глава 9

Крепнущий набат

«Не римляне распространились по всему миру, – писал лорд Бэкон, – но мир распространился на римлян. И это был верный путь к величию». Именно мир распространился на нефть. В течение 20 лет после открытия Дрейком скважины в нефти сначала усматривали лишь средство избавления от тьмы. Затем изобретения стали превращать ее в источник энергии и скорости. Двигатель на бензине, автомобиль, дизельный двигатель и аэроплан сделали ее движущей силой цивилизации. Поиски нефти велись на всех континентах, пока не открыли новые месторождения в разных странах. От нее стали зависеть великие державы, оберегая свои нефтепроводы и танкеры столь же строго, как поставки продовольствия. Так как нефть приобрела могущество мирового масштаба, «Стандард ойл компани» нарастила вместе с ней мощь и богатство, о котором ее руководители никогда не мечтали. Состояние Рокфеллера стало, возможно, столь огромным, каких еще не видел мир. Мощная и эффективная организация, которую создали Рокфеллер и партнеры, стала к 1883 году одной из самых динамичных в мире, а ее экспансия продолжилась в следующее десятилетие.

Как отмечалось, открытия первых крупных месторождений нефти за пределами Регионов были сделаны в районе Лимы, северо-запад Огайо. Эта нефтеносная зона активно разрабатывалась. В 1886 году здесь было добыто более миллиона баррелей нефти. В 1890 году – более 15 000 000, а в 1896 году – более 20 000 000. Как только этот поток нефти зеленовато-желтого цвета, или «высокосернистый», хлынул на рынок, цены упали на самый низкий уровень с 1861 года, даже доходя до 10 центов за баррель. Однако прибыли были часто высоки, поскольку некоторые скважины давали от 7000 до 10 000 баррелей нефти в день. В лихорадочной спешке была открыта промышленная нефтяная залежь Лима – Индиана, пересекавшая штат Индиана. В течение тревожного 1883 года пробурили около 500 скважин и добыли почти 2 300 000 баррелей сырой нефти.

Эти новые ресурсы появились в то самое время, когда поток нефти из Пенсильвании начал ослабевать, более того, в то самое время, когда изобретения потребовали больших поставок бензина и смазочных материалов и когда Соединенные Штаты испытывали нужду в дешевой нефти, чтобы выдержать конкуренцию с Россией. Регионы, так долго бывшие источником черного золота, катились к закату. Западная же Виргиния в 1890-х годах наращивала производство, и, если бы Соединенные Штаты ограничились опорой на ресурсы Аппалачей, цена сырой нефти подскочила бы резко вверх, новые промышленные отрасли, возникшие благодаря двигателям на бензине, были бы отброшены назад, а Россия и голландская Ост-Индия завладели бы мировым рынком.

В то время еще большие ресурсы залегали на западе, но требовались годы, чтобы начать их разработку и наладить транспортировку. Большинство нефтепромышленников не верили в 1885 году в существование каких-нибудь крупных залежей нефти вне бассейна Миссисипи. Объем производства Канзаса до 1904 года никогда не превышал 100 000 баррелей, и месторождения на побережье Мексиканского залива давали до 1901 года столь же незначительный выход продукции. В Кентукки производство нефти до 1899 года не достигало 10 000 баррелей в год. И хотя Калифорния производила в 1892 году 500 000 баррелей нефти, большее ее количество шло на нефтяное топливо.

В течение первых лет существования «Стандард ойл» Рокфеллер особо не интересовался приобретением нефтяных скважин. Производству сырой нефти, спекулятивному и бесконтрольному, хронически сопутствовал повышенный спрос. Переработчикам нефти не было нужды приобретать нефтяные месторождения, чтобы обеспечить себе необходимые поставки нефти. Однако с открытием месторождения Лимы взгляды Рокфеллера резко изменились. Он понимал, что Пенсильвания не сможет обеспечивать нефтью бесконечно. Кроме того, зеленовато-желтая сырая нефть бросала технологический вызов. Здесь была возможность покупать или арендовать большие участки земли по низким ценам, заливать в емкости огромные количества дешевой «сернистой» нефти, а с нахождением новых методов переработки сделать ее столь же ценной, сколь является парафиновая нефть, залегающая восточнее. С этого времени бизнес должен был интегрироваться по вертикали вниз, в производство сырой нефти. Эта перемена, отразившая изменение основных условий деятельности, а не разрыв Рокфеллера с прежними взглядами, происходила сначала в умеренном темпе. Приобретение скважин составляло малую долю всего бизнеса «Стандард ойл». Тем не менее это была важная перемена.

История использования сернистой нефти с месторождения Лимы Германом Фрашем является одним из романтических эпизодов в анналах «Стандард ойл». Вначале возникла необходимость продавать большую часть как нефтяное топливо. Но Рокфеллер приказал строить емкости для хранения быстро растущих запасов нефти, пока к концу 1888 года «Стандард ойл» не накопила около 10 миллионов баррелей. Фраш, сумасбродный, взрывной, полный энергии, решимости, с пылким характером, был «крайне неудобным сотрудником», но обладал незаурядными способностями. Уроженец Вюртемберга, он прибыл в Соединенные Штаты вскоре после Гражданской войны и стал специалистом в тогда новой отрасли – промышленной химии. В 1876 году он запатентовал усовершенствованный процесс производства воска из парафина. «Стандард ойл» купила этот патент, и Рокфеллер убедил Фраша переехать в 1877 году в Кливленд для опытной разработки нефти и побочных продуктов. Через некоторое время химик отправился в Канаду, чтобы основать там свою нефтяную компанию. И хотя нефть Онтарио была также «сернистой», он вскоре изобрел процесс уничтожения серы. Тогда «Стандард ойл» купила его завод, его патенты и услуги, и Рокфеллер привел его на завод № 5, где в начале лета 1886 года его труды увенчались частичным успехом. В течение трех лет процесс был доведен до совершенства. Между тем Фраш получал помощь от нескольких усердных сотрудников «Стандард ойл», например от Джона У. Ван Дайка. Позже, когда совершенствовались технологии и оборудование, к ним присоединился Уильям М. Бартон, блестящий молодой человек из Кливленда, получивший степень доктора наук в университете Джонса Хопкинса.

Говорят, когда Фраш и помощники начали свою работу, месторождение Лима давало 30 000 баррелей в день по 14 центов за баррель, когда же они ее закончили, оно производило 90 000 баррелей в день по 1 доллару за баррель. В этом преувеличении, по сути, все чистая правда. В течение 17 лет «Стандард ойл» владела, благодаря своим патентам, исключительными правами на эксплуатацию процесса Фраша, который был основан на использовании оксидов меди в целях выведения в осадок серы. Конкуренты корпорации по эксплуатации месторождения Лима были вынуждены использовать более дорогой и менее эффективный процесс на основе оксидов свинца.

Рокфеллер и партнеры доверили развитие нефтяных разработок месторождений Лима – Огайо «Огайо ойл компани», основанной 2 сентября 1887 года с капиталом в 500 000 долларов. Ее первым президентом был У.Т. Шайде, человек многостороннего ума. В 1886–1887 годах «Солар рефайнинг компани», совокупные инвестиции которой выросли за 5 лет почти до 2 000 000 долларов, построила в Лиме крупный нефтеперегонный завод. Джон У. Ван Дайк, бывший менеджер завода «Соун энд Флеминг», взялся руководить новым предприятием. Весной 1888 года трест начал прокладывать 8-дюймовую трубу от месторождения Лима в Чикаго по правой стороне от железнодорожных путей компании «Чикаго энд Атлантик рейлроуд». Компания предоставила право пользования ее землей в обмен на прибыльные перевозки труб и строительных материалов треста. Предприятием руководила «Нэшнл транзит компани». Хотя трубопровод тянулся на 225 миль, издержки перекачки нефти от района Лимы к терминалу в Южном Чикаго составили всего лишь около 5 центов за баррель.

Задолго до того, как началось строительство компанией «Стандард ойл оф Индиана» нового нефтеперерабатывающего завода в Уайтинге, Индиана, на рынках западных штатов сложилась благоприятная обстановка. Сначала трубопровод в Южный Чикаго снабжал топливом сталелитейные заводы и другие промышленные предприятия. Когда зловоние от первых поставок подняло чикагцев на массовые митинги протеста, руководители «Стандард ойл» поняли, что они должны построить свое предприятие в менее населенном районе. В Чикаго взимались высокие налоги, а пригодной земли было мало. Место для строительства подыскали на песчаной заброшенной равнине с небольшими озерами ледникового происхождения. Это место было больше известно охотникам и рыболовам, чем фермерам. Агенты «Стандард ойл» выбрали полоску земли, похожую на остров, длиной в три мили и шириной в одну. По ней проходили три железнодорожные магистрали и один объездной путь. В начале мая 1889 года рабочие начали расчищать ее от деревьев и кустов. К осени 1890 года был построен большой заводской комплекс. Он включал 80 кубов для перегонки сырой нефти, завод для производства парафина, многочисленный персонал менеджеров, специалистов и рабочих. Комплекс перерабатывал 24 000 баррелей сырой нефти в день.

Предприятие в Уайтинге отличали блестящее оборудование и передовые методы работы. Помощник Фраша, доктор У.М. Бартон, был поставлен во главе лаборатории, разрабатывавшей новые методы переработки нефти. Со временем он вырос до помощника управляющего комплексом, а позднее – до президента «Стандард ойл оф Индиана». Позднее на заводе в Уайтинге доктор Бартон внедрил процесс крекинга нефти, который резко увеличил производство бензина. В действительности опытные лаборатории, которые Рокфеллер учредил на всех нефтеперерабатывающих предприятиях (а также на верхнем этаже здания на Бродвее, 26), воодушевлялись в своей работе растущими экспериментами Фраша.

С ростом производительности месторождения Лима завод в Уайтинге стал одним из самых крупных в мире. В 1890 году к нему был проложен еще и 6-дюймовый нефтепровод с месторождений Огайо. Некоторое время завод сосредоточился на производстве керосина, бензина и лигроина, но перечень его продуктов постоянно увеличивался. В 1893 году началось промышленное производство парафина и свечей. Через три года были запущены работы по производству масел. Основательное производство смазочных материалов открылось в 1900 году, за ним последовал выпуск других побочных продуктов. Транспортировка светлых масел производилась главным образом цистернами-вагонами, а также озерными танкерами, которые поднимались до Дулута и там разгружались в местности на стыке Миннесота – Дакота – Манитоба. Были построены бондарни с целью производства бочек для смазочных материалов и фабрика по производству канистр для снабжения контейнерами местности Роки-Маунтин. Одновременно «Грэссели кемикэл компани» поспешила построить фабрику в Восточном Чикаго для производства серной кислоты. До 1906 года нефтяное месторождение Лима использовал исключительно комплекс в Уайтинге и был весьма удовлетворен им, но позднее завод обратился к нефтяным месторождениям Иллинойса и средних штатов. В зависимость от комплекса в Уайтинге попал почти весь Средний Запад, северо-запад и Дальний Запад. Предприятие также отсылало воск и другие продукты на рынки востока.

Прибыль бизнеса в западных штатах, хотя и не была чересчур велика, оставалась на удовлетворительном уровне и сохранялась даже в то время, когда общие условия бизнеса делали прибыль только желательной. С 1890 года торговля нефтью, подобно другим коммерческим сделкам, внушала тревогу, а в 1892–1897 годах на нее воздействовали различные негативные факторы, указывающие на Великую депрессию 1893–1897 годов.

«Стандард ойл» 1895 года, после этой вертикальной интеграции «вниз», являла собой образчик функционирования и доходности, весьма отличных от тех, которые были десять лет назад. Добавился новый источник дохода. Взаимосвязь с другими источниками изменилась. Привести точные цифры рентабельности различных подразделений бизнеса год за годом трудно. Можно сказать, однако, что в ранней истории «Стандард ойл» переработка нефти давала самый большой и единственный источник дохода. Приобретение огромного магистрального трубопровода и системы нефтехранилищ, транспортных средств и нефтеналивных емкостей давало ей большой доход, и это в надлежащей пропорции к величине инвестиций в систему. С середины 1880-х доход компании от скважин и маркетинга вырос весьма значительно.

Причина, почему новые моря нефти были необходимы, заключалась в постоянном открытии ее новых применений. Это был процесс, распахнувший к 1895 году новые сияющие перспективы промышленности.

На Парижской выставке 1867 года большое внимание привлек маленький двигатель, использующий взрывную смесь светящегося газа и воздуха, поджигавшийся электрической искрой – возможно, первый в мире успешный двигатель внутреннего сгорания. Фактически газовый двигатель Ленуара был запатентован во Франции в 1860 году, а в Америке – в 1863 году. И уже американец предположил, что пары легкого углеводорода могли приводить в движение механизмы. После 1870 года было проведено много экспериментов с нефтью как горючим для двигателей. Она просто сжигалась под паровыми котлами, в то время как нефтяной осадок часто использовался печами перегонных заводов, а немного позднее сырую нефть или мазут использовали сталелитейные и другие заводы. В 1875 году паровой автомобиль, использовавший керосин в качестве топлива, ездил по улицам Парижа, а через три года он попал в Вену. Серьезный вызов нефтеперерабатывающим предприятиям бросили двигатели внутреннего сгорания.

Подлинная история этих моторов начинается с доктора Н.А. Отто из Кельна, изобретшего в 1876 году двигатель, в котором газ (светильный газ или пары бензина) вначале подвергался сжатию, а затем поджигался от искры. В этом двигателе воплотился основной четырехтактный принцип сегодняшних двигателей, работающих на бензине. От газа он перешел к дистиллятам нефти. Но тяжелые моторы, производившиеся фирмой «Отто енджин воркс» и продававшиеся по всей Европе, использовались исключительно для стационарного оборудования. Другому изобретателю из Вюртемберга, Готтлибу Даймлеру, осталось сделать эпохальный шаг. Опытный инженер, он в 1882 году уволился с завода Отто и открыл в Канштадте свое собственное дело, где производил легкие моторы, работавшие на бензине, и вскоре начал приделывать их к велосипедам, трехколесным велосипедам и другим транспортным средствам. 4 марта 1887 года он запустил автомобиль, работавший на бензине. Уже в 1885 году Карл Бенц из Мангейма установил работоспособный одноцилиндровый двигатель на трехколесный автомобиль. Все это были начинания изобретателей, казавшиеся остальному миру всего лишь игрушками. Кто мог разгадать их значение?

Стационарные двигатели внутреннего сгорания определенно повлияли в 1900 году на нефтяной рынок. Предприятие Отто продало за первое десятилетие своего существования с 1878 по 1886 год около 15 000 двигателей, почти все из них работали на нефтяном дистилляте. После 1886 года производство выросло, в то время как у завода Отто появились многочисленные конкуренты в разных странах. Среди газовых моторов в Америке следует отметить двухтактный двигатель Дьюгалда Кларка (запатентованный в Британии в 1877 году и вскоре внедренный в производство в Глазго и Филадельфии) и двигатель Паркера, производившийся «Йонкерс мэньюфэкчеринг компани». Среди моторов на бензине через непродолжительный период времени на рынке появились успешные образцы «Вестингхауз, Олдс, Фэрбэнкс-Морсе» и «Эллис-Чалмерс». Р.Э. Олдс использовал начатое в 1890 году успешное производство таких двигателей в своих работах над автомобилем.

Вскоре на каждой передовой ферме, мастерской и комбикормовом заводе пыхтел одноцилиндровый двигатель, качая воду, пиля древесину, перемалывая зерно и производя другие работы. «Нафта лончер», небольшое судно, оборудованное двигателем в одну-две лошадиные силы, появилось в Соединенных Штатах в 1884 году. К 1890 году такие лончеры были знакомы всем водоемам, их можно было опознать в тумане по тарахтящему шуму. Очень быстро появился мотоцикл на основе повального увлечения велосипедом в 1890-х годах.

Однако даже в 1895 году было ясно, что двигатель внутреннего сгорания и топка кораблей, локомотивов и силовых установок станут двумя главными объектами применения нефти в будущем. Хотя «Стандард ойл» решительно продвигала продажу нефтяного топлива, оно использовалось не столь широко в Соединенных Штатах, сколь в Великобритании и России. Британский военно-морской флот начал эксперименты с нефтью в 1864 году, военно-морской и торговый флот России был частично переведен на нефтяное топливо в 1875–1885 годах. Что касается двигателей на газе и бензине, то здесь приоритет принадлежит Америке. Перепись 1900 года показала, что в Соединенных Штатах производилось более 18 500 двигателей внутреннего сгорания общей стоимостью, превышавшей 5 500 000 долларов. Их производство было широко разбросано по стране, увеличивались размеры моторов. Если самый большой такой двигатель развивал на Всемирной выставке в Чикаго в 1893 году мощность в 35 лошадиных сил, то самый большой двигатель на Парижской выставке 1900 года гордился уже 1000 лошадиными силами. Такие моторы быстро приобретали популярность у американцев. Они двигали лодки, крутили динамо-машины, трещали в амбарах и магазинах. Их шум в мотоциклах и «безлошадных повозках» вскоре заглушил другие шумы уличного движения в городах.

В первые пять лет XX века автомобильная промышленность выросла столь незначительно, что не выделена Статистическим бюро Соединенных Штатов 1900 года в качестве отдельного бизнеса. Но уже в 1905 году ее продукция оценивалась в 26 645 064 доллара. В 1900 году автомобили производили 57 предприятий, в 1905 году – уже 121. Инвестиции капитала в 1900 году выросли с 5 768 857 долларов до 20 555 247, число работников – с 2241 до 10 239. Детройт стал автомобильной столицей страны со своими 12 заводами и инвестициями в 2 982 949 долларов. За ним следовали Чикаго и Кливленд с 7 предприятиями этого профиля в каждом городе. Впрочем, капитал заводов Кливленда составлял 2 653 837 долларов в сравнении с 376 886 долларами заводов Чикаго. Спрос на бензин приводил в восторг его производителей. К 1905 году уже каждый понимал, что век угля закончился, пришел век нефти.

Поскольку до появления автомобиля зарубежный рынок был для «Стандард ойл» гораздо важнее внутренней торговли, Рокфеллер и партнеры уделяли пристальное внимание его развитию и защите. В 1870-х годах Соединенные Штаты были почти единственным поставщиком нефти для Западной Европы и Азии. Их экспорт керосина за это десятилетие вырос с 97 900 000 до 367 325 000 галлонов. Начало 1880-х годов стало свидетелем внезапного и мощного вторжения на мировой рынок России, в то время как в 1890-х годах грозными конкурентами стали нефтяные месторождения Бирмы и голландской Ост-Индии. Тем не менее экспорт американского керосина вырос в 1890 году до 551 000 000 галлонов, а в 1900 году – до 740 000 000. В течение нескольких лет Рокфеллер занимал особое положение, был гигантом в мировом производстве нефтепродуктов. Рядом с ним поднялись фигуры меньшего масштаба, но все же важные в этой сфере – Альфред Нобель, Генри Детердинг, Маркус Сэмюельс. Американские производители поддерживали свое бесспорное превосходство только благодаря низким ценам и высокому качеству своей продукции. В этом отношении «Стандард ойл» играла ведущую роль. Америка обязана своим первенством предприимчивости, организованности и проницательности этой компании.

Так как в экспортной торговле «Стандард ойл» пришлось столкнуться с двойной конкуренцией, то есть конкуренцией американских независимых компаний и зарубежных производителей, то здесь маржа была для нее всегда ограниченной. Независимым компаниям мешал скромный объем их операций. Они не могли загружать полные танкеры с гарантированной доставкой продукции в срок, «Стандард ойл» могла это делать. Им приходилось экспортировать продукцию в сравнительно малых количествах с перерывами неопределенной продолжительности. Тем не менее, поскольку большая часть американской нефти должна была уходить за рубеж, они прилагали максимум усилий для обеспечения прибыльных сделок за границей. Когда на рынки стал поступать русский и галицийский керосин, «Стандард ойл» попала в положение конкуренции с крупными иностранными компаниями, продающими дешевую нефть. В 1881 году объединение Рокфеллера продавало европейцам керосин на уровне цен с прибылью лишь от ¹/₈ до ¹/₄ цента на галлон, что означало маржу, то есть разницу между себестоимостью продукции и ее продажной ценой, в 1–2 %. Маржа сузилась настолько, что лишь большой объем торговли «Стандард ойл» делал ее прибыльной. В 1885 году Бенджамин Брюстер предоставил Рокфеллеру цифры, которые показали, что «Стандард ойл» обеспечивала в процентном отношении подавляющую долю американского экспорта. Доля независимых компаний в предыдущие девять месяцев составляла всего лишь 0,61 %.

Шаг за шагом «Стандард ойл», недовольная влиянием иностранных покупателей нефти, которые, несмотря на усилия Уильяма Рокфеллера, Пратта и «Дево компани», без видимых успехов обосновались в Нью-Йорке и регионах, учредила за границей хорошо организованные производственные и маркетинговые компании. В 1882 году она создала «Вест Индиа ойл рефайнинг компани», которая производила и продавала нефтепродукты на Антильских островах. Примерно в 1885 году она образовала «Бушнел энд компани», канадскую маркетинговую ветвь «Стандард ойл оф Нью-Йорк», а чуть позже – «Истерн ойл компани» для маркетинга в части канадских Прибрежных провинций. 27 апреля 1888 года была основана чрезвычайно важная «Англо-Америкэн ойл компани» для торговли нефтью в Великобритании. Хотя компания в целом находилась во владении «Стандард ойл», ее чрезвычайно способные сотрудники были частью англичанами, частью американцами. Задолго до этого «Стандард ойл» приобрела несколько пароходных компаний, ликвидировав их и воспользовавшись лишь их судами.

Датская маркетинговая компания («Дет Данске петролеум-актиескаб»), основанная в 1888 году скандинавскими предпринимателями, вскоре приняла «Стандард ойл» в качестве акционера. Партнерами «Стандард ойл» стала другая очень важная корпорация – «Дойче-Аме-риканише петролеум гезельшафт», учрежденная 25 февраля 1890 года со штаб-квартирой в Бремене, чтобы вести бизнес в Северной Германии, а также местная фирма «Ридеманн», проявившая большое умение и энергию. На следующий год (11 марта 1891 года) была образована «Америкэн петролеум компани» с офисами в Роттердаме, акционерами которой являлись голландцы и бельгийцы. Компания занималась торговлей с Нидерландами. В соответствии с итальянским законодательством в 1891 году была организована «Сосиэта итало-американа дель петролио», представлявшая собой союз с могущественными фирмами-дистрибьюторами нефти «Б. Вальтер компани» и «Ведекинд фэмили». «Стандард ойл» владела в нем ³/₅ акционерного капитала.

Перечисление иностранных корпораций, приобретенных или контролировавшихся «Стандард ойл», можно было бы продолжать долго. Их взаимоотношения с офисами в Нью-Йорке поддерживались довольно просто. Разумеется, общую маркетинговую политику определяли два Рокфеллера и исполком, а осуществлял экспортный комитет. Но иностранные компании пользовались большой степенью автономии в своей деятельности. К 1895 году они сформировали предпринимательское объединение, которое последовательно продвигало продукцию «Стандард ойл» по всей планете.

У зарубежной торговли «Стандард ойл» имелось много романтических аспектов. Сампаны, которые плыли при помощи шестов кули, везли «контейнеры с нефтью» по рекам Китая. Телеги, запряженные волами и груженные таким контейнерами, громыхали по Великому колесному пути, по которому ходил в Индии герой одноименного романа Киплинга Ким. Нефтяное топливо освещало постройки и дворцы туземных предводителей, которых сэр Хью Клиффорд описывал в своих книгах о Малайе. Джозеф Конрад во время службы в английском торговом флоте, несомненно, видел много судов с продукцией «Стандард ойл», разгружавшихся в портах Океании. Американский консул в Сингапуре констатировал в 1887 году, что «Стандард ойл», как и прежде не обращая внимания на конкуренцию иностранцев, отгружала нефть в обширные регионы вокруг. Ее нефтепродукты доставлялись на восточное побережье Суматры, на Малаккский перешеек, в британскую Бирму, Сиам, во французский Кохинхин и на большую часть Борнео. Консул описывал развоз нефтепродуктов по многочисленным бухтам и островам голландских и британских владений маленькими пароходами, китайскими джонками и малайскими лодками. К 1890 году десятки миллионов галлонов керосина были доставлены во все уголки Латинской Америки. Из прибрежных городов их везли по рекам в разные места, на плантации, ранчо и шахты.

Однако во многих регионах романтические фазы бизнеса быстро затмила свирепая борьба за выживание. После 1880 года Рокфеллер и его помощники испытывали растущее беспокойство в связи с угрозой насыщения рынка нефтью из Баку. До этого времени она не удовлетворяла даже внутренний спрос России из-за сложных транспортных проблем. Поток нефти там увеличился, тем не менее немало американской нефти постоянно проникало во владения императора через балтийское побережье. Но русский импорт упал в 1873 году с 2 700 000 пудов (пуд составляет 36 фунтов по английской системе мер) до 1 700 000 в 1877 году и до 1 445 000 пудов – в 1880 году. Очевидно, что впереди маячило его полное исчезновение и что Россия быстро приобретает позицию, которая позволит ей выбрасывать большие количества нефти на мировые рынки.

Этот рубеж был достигнут в середине 1880-х годов, и, хотя немногие историки упоминают о великой русско-американской нефтяной войне 1885–1914 годов, она велась беспощадно. Битва была долгой и тяжелой. Великая стратегия, которая обеспечивала «Стандард ойл» большей частью успех в годы борьбы против русских конкурентов, заключала в себе четыре главных элемента. Во-первых, это был процесс формирования крупных маркетинговых компаний в зарубежных странах, достигший апогея в 1887–1892 годах. Во-вторых, после 1895 года компания занималась расширением бизнеса на месторождениях Лимы, как источника выгодного экспорта. В-третьих, она создала большой танкерный флот.

Четвертым элементом обеспечения сильных позиций «Стандард ойл» за рубежом стало развитие системы дистрибьюторов, столь же совершенной, как в Америке. В различных местах Великобритании, например, были созданы нефтебазы: в Перфлите на Темзе, в Биркенхеде близ Ливерпуля, в Авонмаусе, Плимуте, Халле, Ньюкасле, Белфасте и Дублине. Каждая из них могла осуществлять поставки нефти в течение 3–4 месяцев, храня нефтепродукты без контейнеров, пока бочки не начнут влиять на их качество. К концу столетия компания располагала почти 300 небольшими нефтехранилищами на Британских островах и осуществляла поставки нефтепродуктов при помощи 600 железнодорожных цистерн.

Эффективность и успех маркетинговой системы «Стандард ойл», естественно, вызывали зависть и вражду как в Америке, так и за рубежом. Вражда усиливалась в связи с практикуемым компанией сбавлением цен, использованием промышленного шпионажа и некоторых других приемов, в которых ее обличали оппоненты и которые были порой весьма предосудительными. Большинство крупных корпораций в Соединенных Штатах не конкурировали с оптовиками и розничными торговцами и не затрагивали потребителя непосредственно. «Стандард ойл» делала это и несла за это наказание в виде широко распространенной общественной неприязни и страха. Дурная слава, которую она заслужила на родине к 1885 году, распространилась за рубежом так быстро, что, когда корпорация развернула свою сеть европейских маркетинговых компаний, иностранная пресса и представители некоторых секций зарубежного бизнеса стали выражать немалую тревогу.

Казначей «Стандард ойл» защищал последовательную экспансию компании за рубежом. «Мы занимаемся легитимным бизнесом и снабжаем нефтью Европу и Азию дешевле, чем любые другие производители, – говорил он. – Единственные стороны, которые, видимо, недовольны, – это русские агенты. Потребители не возражают против нашего бизнеса. Они хотят покупать нефть как можно дешевле, а мы можем обеспечить ею по тарифам более низким, чем русские торговые дома». Но большое число континентальных, и особенно германских, оптовиков, брокеров и торговцев в розницу были крайне встревожены образованием большой сети европейских маркетинговых агентств, обладающих огромными возможностями. Они опасались, как отмечал Bradstreet, что «их торговлю и деятельность может проглотить гигантская утроба «Стандард ойл компани». Между тем в Америке ожесточенная борьба независимых производителей нефтепродуктов и бесчисленных розничных торговцев керосином привлекала постоянное внимание прессы и поощряла требования расследований и вмешательства властей.

Рокфеллер остро переживал растущий общественный антагонизм в отношении «Стандард ойл». Едва ли не каждую неделю печатные издания или политики обзывали компанию «анакондой» или «спрутом». По мере распространения враждебности к «Стандард ойл» выражения недоверия или осуждения шли непрерывным потоком от нью-йоркского World, Republic из Спрингфильда, Press из Филадельфии, Tribune из Чикаго и других либеральных газет.

«Стандард ойл» не была в этом одинокой. Она разделяла позицию мишени для нападок с банковской системой (особенно банками Моргана и Ротшильда), со стальным трестом Карнеги и другими конгломератами богатства. Только в одном отношении она была избавлена от нападок: в отношении экспорта ей, как и большинству производителей, нельзя было предъявить обвинения в вымогательстве тарифных льгот на транспортировку грузов. Но, как первый трест, как мощное объединение, оседлавшее десятки городов, как объект гневного возмущения производителей нефти, как источник обогащения ограниченного числа лиц, компания выделялась среди других. Мы можем провести различие между общими и конкретными причинами этой массовой враждебности, которой суждено было расти до роспуска треста в 1911 году.

Основную роль в этой ситуации играли определенные сильнодействующие социальные факторы. Это было десятилетие брожения, бунта и развития. Аграрии западных штатов попали под борону мирового перепроизводства мяса и зерна, понижения цен, высоких тарифов на фрахт и обременительных ипотечных выплат. Профсоюзное движение нащупывало путь к эффективной организации. Проявляли активность интеллектуалы-идеалисты и реформаторы. Все они нашли свои рупоры. Это было десятилетие резонерства Эдварда Беллами об утопическом социализме в «Looking Backward», который продавался несколько лет в миллионах экземплярах. Это было время «Демократии» Генри Адамса, представлявшей собой язвительный зуд политиков и общественных деятелей в Вашингтоне. Время «The Story of a Country Town» Э.У. Хоу и «Zury» Джозефа Кирклэнда. В их мрачных и тяжелых произведениях описывался крах, преступления и недовольство в аграрных сообществах. 1880 год представил на обозрение страны «The Railways and the Republic» Джеймса Ф. Хадсона, страстное обличение транспортных злоупотреблений главы Питтсбурга, «Monopolies and the People» Д.К. Клауда, столь же страстное обличение монополий со стороны аграриев, а также «The Labor Problem» Ричарда Т. Эли. Конец 1880-х годов засвидетельствовал рождение на юге альянса фермеров во главе с К.У. Мэкьюном и такого же альянса на севере под руководством Мильтона Джорджа. Оба они присягнули радикальным реформам. Десятилетие завершилось выходом на сцену Мэри Эллен Лиз, представительницы боевитых популистов Канзаса. Она заявляла, что народ оказался в безвыходном положении: «Уолл-стрит захватил страну».

В этот период брожения и бунта главным было возрождение застарелой, жгучей ненависти простых людей к монополии. Эта ненависть была направлена против многих железнодорожных компаний, из-за того очевидного факта, что злоупотребления на транспорте во многом способствовали созданию и укреплению монополизма. К 1885 году быстрый рост мощных промышленных объединений вызывал тревогу миллионов людей. В этот год Артур Т. Хэдли указывал, что появились десятки монополий и подобных им объединений в сферах производства антрацита, стали, машин, оборудования, табачных изделий, виски и во многих других областях. «В производстве лесоматериалов и бумаги, крупного рогатого скота и молока, патронов и спичек, в каждом бизнесе, – писал он, – существует организованное объединение, устанавливающее тарифы и часто сдерживающее производство».

Рядом с монополиями находились железнодорожные корпорации, обвинявшиеся в пособничестве крупным грузоотправителям и отдельным городам, во взимании чрезмерных пошлин с фермеров и представителей малого бизнеса, в подкупе законодателей и способствовании обогащению своих «сообщников». «Стандард ойл» была самым ранним, самым крупным и наиболее успешным из промышленных объединений. Ее торги с железнодорожными компаниями были наиболее скандальными, ее руководство было, мистическим образом, наиболее влиятельным. По мере того как движение, породившее двойной результат на правительственном уровне – Закон о торговле между штатами от 1887 года и Антитрестовский закон от 1890 года (или закон Шермана – правовой акт, направленный на борьбу с монополиями и необоснованными ограничениями свободной конкуренции. Принят в США в 1890 году под давлением антимонополистического движения рабочих и фермеров. Автор – американский сенатор Д. Шерман. – Ред.), – набирало силу, усиливались и нападки на «Стандард ойл».

«Уже много дней, как я не беспокою вас письмами, – писал Уорден 24 мая 1887 года Джону Д. Рокфеллеру, – и я не стал бы этого делать и сейчас, если бы смог оправдать свое молчание. Меня угнетает, что мы, как компания, подошли к ситуации… когда на весы положена наша репутация… Мы добились успехов, беспрецедентных в коммерческой истории, название нашей компании известно всему миру, но нашей общественной репутации не позавидуешь. Нас преподносят как воплощение всего зла, как жестокосердных, деспотичных и злых людей (считаем, что несправедливо), но люди смотрят на нас косо, на нас указывают с укоризной, и если некоторые доброжелатели льстят нам, то только благодаря нашим деньгам. Мы презираем их за это, что ведет к дальнейшему их ожесточению. Об этом неприятно писать, потому что я желал почетного положения компании в коммерческой жизни. Никого из нас такая репутация не прельщает, мы все хотим доброго отношения, уважения и сочувствия порядочных людей».

Письмо является убедительным доказательством влияния общественного мнения на одного из руководящих деятелей «Стандард ойл». Другие руководители – Роджерс, Флэглер, Арчболд – как минимум до некоторой степени разделяли чувство горечи Уордена. Поэтому они отвечали на наиболее яростные и свирепые нападки, которым когда-либо подвергалась американская корпорация.

Мы отметили различные аспекты этого наката, которые коренятся на самом деле в эпизоде с «Саут импрувмент компани» 1872 года. Однако его острая фаза началась в 1879 году.

Первым из этих мощных накатов стал запрос Комитета Хепберна. Его инициировало требование расследовать «несправедливые предпочтения и другие злоупотребления, существующие в управлении железными дорогами, лицензированными штатом». Хотя эта работа комитета номинально распространялась только на такую практику, фактически она приобрела более широкий размах.

Комитет проигнорировал ряд вопиющих злоупотреблений, в которых обвинялись железнодорожные компании, таких как разводнение акционерного капитала, спекуляция ценными бумагами и сомнительные связи с политиками. Зато он сосредоточился на злоупотреблениях, которые появились на почве взаимоотношений железнодорожных компаний с крупными корпорациями – мукомольными, мясоконсервными, соляными и нефтепроизводящими. Многие наблюдатели приходили к убеждению, что такие корпорации находили в лице железнодорожных компаний надежных союзников в своем стремлении к монополии.

Расследование Хепберна показало, что число соглашений об особых тарифах, заключенных с одной лишь «Нью-Йорк централ» в период между январем и августом 1879 года, составило, по оценке следователей, шесть тысяч. На локальный фрахт неупакованных грузов действительно не существовало единого тарифа. Каждый тариф устанавливался на особых условиях. Тарифы на перевозки между одними и теми же станциями широко варьировались изо в дня в день, от грузоотправителя к грузоотправителю. Активно использовались скидки. Привилегированные грузоотправители часто получали скидки в диапазоне от 50 до 80 процентов.

Подобные разоблачения, еще раз доказывающие универсальность скидок, представляют для нас побочный интерес, нам важна прежде всего роль «Стандард ойл». В определенном смысле работа комитета оказалась разочаровывающей, ибо внутренние секреты железнодорожных компаний и «Стандард ойл» (а также других крупных грузоотправителей) достаточно надежно охранялись. Деятели, подобные Вандербильту и Арчболду, балансировали на грани лжесвидетельства. Имитация Джюиттом потери памяти выглядела просто неправдоподобно. Когда Арчболд говорил о «Стандард ойл»: «Ее интересы главным образом связаны с Кливлендом и Нью-Йорком. Я ничего не знаю другого относительно этих двух городов в связи со «Стандард ойл компании», – он поступался правдой. Он знал, что «Акме» была «интересом» «Стандард ойл». Отрицание Роджерсом связи между «Стандард ойл» и «Чарльз Пратт энд компани» также было недалеко от лжесвидетельства. Тем не менее Комитет предал огласке массу важной информации о практике железнодорожных компаний и выведал некоторые новые факты даже у весьма скрытных сотрудников «Стандард ойл». Общественное мнение осознало гораздо глубже, насколько широко распространились скидки и прочие предпочтения железнодорожных компаний.

Хотя особые тарифы насчитывались буквально тысячами, «Стандард ойл» стала главным символом монополистических тенденций, подкреплявшихся предпочтительными тарифами. Их огромное количество раскрылось более полно, чем прежде. Г.Х. Роджерс признавал, что девять десятых производителей нефтепродуктов страны жили «в гармонии» с ними (заявление, которое новые производители нефтепродуктов около Нью-Йорка, в Кливленде и Регионах вскоре опровергли). Э.Г. Паттерсон, тогда еще противник объединения, снабдил комитет довольно полным списком компаний, контролируемых «Стандард ойл», включая «Акме» и «Чарльз Пратт энд компани». Был установлен тот факт, что «Стандард ойл» контролировала нефтяные терминалы всех четырех магистральных железных дорог. Новый свет был пролит на ее прежние услуги и льготы в качестве «пользователя», выяснилось, что объединение и железнодорожные компании сотрудничали в ликвидации почти всех независимых производителей штата Нью-Йорк.

В своем заключительном докладе, переданном 22 января 1880 года в Законодательное собрание, комитет однозначно заявил, что отношения «Стандард ойл» с перевозчиками противоречили нормам эксплуатации железных дорог и социальной справедливости. Назвав «Стандард ойл» «уникальной иллюстрацией возможного роста» благодаря железнодорожным льготам, он также охарактеризовал объединение как наглядное доказательство «колоссального объема, до которого может вырасти монополия в условиях национального законодательства». В докладе отмечалось, что с тех пор, как «Стандард ойл» установила контроль над нефтеперерабатывающим производством, железнодорожные компании стали получать гораздо меньше доходов от транспортировки нефти, чем заслуживали, и что в результате им пришлось увеличить тарифы на другие услуги, чтобы компенсировать потери. По оценкам авторов доклада, из 12 900 400 баррелей, доставленных за 9 месяцев 1879 года из Регионов, транспортировка той их части, что была отправлена на морское побережье, могла и должна была оплачиваться на доллар за баррель больше. Другими словами, как железнодорожные компании, так косвенно и инвесторы, а также другие грузоотправители ежегодно теряли миллионы долларов ради обогащения объединения.

С постройкой магистральных трубопроводов эта часть доклада быстро приобрела чисто академический характер. Вместе с другими отрывками документа она рассматривалась сотрудниками «Стандард ойл» как несправедливая. Но показания Комитету Хепберна произвели на жителей Нью-Йорка впечатление большее, чем на жителей Пенсильвании свидетельства по иску о запрете объединения, взволновавшие к тому же общественное мнение всей страны. «Бюллетень по транспорту и торговле» Нью-Йорка, основной орган деловых кругов города, провозгласил 18 октября 1879 года тарифные льготы «незаконными, несправедливыми, произвольными и деспотичными».

Вслед за расследованием Хепберна началось рассмотрение исков компании «Скофилд, Шермер энд Тигл». Несмотря на нарушение соглашения со «Стандард ойл», эта независимая компания Кливленда завоевала своим вызовом объединению симпатии общественности и, конечно, добилась юридического одобрения своего поступка. Публика аплодировала, а суд одобрил и следующий иск независимой компании против «Лейк шор» с целью заставить последнюю установить для «Скофилда» те же транспортные тарифы, что и для «Стандард ойл». Представители «Стандард ойл» немного утешились тем, что двумя годами позже, в октябре 1886 года, Верховный суд Иллинойса вынес по аналогичному делу отрицательный вердикт.

«Скофилд, Шермер энд Тигл» торжествовала, приобретя в дополнение к своему прежнему заводу два нефтеперерабатывающих предприятия в Кливленде и производственное оборудование, трубопровод, нефтяные емкости, 63 вагона-цистерны и погрузочные терминалы в Лиме, Огайо. Очевидно, она добилась для себя таких же железнодорожных тарифов, что и «Стандард ойл», причем от многих населенных пунктов. В феврале 1891 года «Скофилд энд Тигл» затеяла мелочный торг с Фрэнком Рокфеллером (ее представителем был Марк Ханна) и оценила свою собственность в 439 799,11 доллара. Доля в третьем нефтеперегонном заводе, которая принадлежала «Скофилд», повысила общую сумму «пакета акций», предложенного главной независимой компанией Кливленда, до 583 899,75 доллара. Фрэнк полагал, что такая оценка не слишком завышена по сравнению с реальной стоимостью, но счел некоторые постройки предприятия на сумму 185 000 долларов не представляющими для «Стандард ойл» интереса.

В любом случае общая сумма собственности, приобретенной «Скофилд энд Тигл» в то время, видимо, составляла около 400 000 долларов. Независимая компания добилась победы. В этот период компания сдала в аренду два своих завода «Стандард ойл» на паевых началах, вернувшись таким образом к отношениям с объединением, против которых она так яростно протестовала в 1881 году.

Тем не менее все ненавистники монополии смотрели на «Скофилд, Шермер энд Тигл» сквозь увеличительные линзы, прославляя ее добродетели и не замечая недостатков. Руководители компании представлялись чуть ли не героями, а огласка, которой они предали дела «Стандард ойл», нанесла репутации корпорации большой ущерб. Особый вред принесли несколько свидетелей, которые воспользовались возможностью появиться в суде, чтобы сделать устные заявления и дать письменные показания под присягой.

Один свидетель, а именно вдова Фреда М. Бэкуса рассказала нелицеприятную историю, которая повредила репутации Рокфеллера на многие годы. Фред Бэкус в свое время развил производство смазочных материалов в Кливленде, он никогда не конкурировал со «Стандард ойл», его не затронули поглощения в Кливленде в 1872 и 1873 годах. Он умер в следующем году, и госпожа Бэкус продолжила бизнес, поддерживая троих детей. Однако через некоторое время «Стандард ойл» сама обратилась к производству смазочных материалов, чтобы овладеть почти всеми видами сырья. В 1878 году корпорация выкупила завод Бэкуса. Суть обвинения вдовы заключалась в том, что конкурентные преимущества Рокфеллера наряду с общим экономическим кризисом привели ее к невозможности продолжать дело. По ее свидетельству, она запросила за свой завод 200 000 долларов, «гораздо меньше той суммы, которой стоил акционерный капитал предприятия». Но ей предложили в конце концов 79 000 долларов, на которые она в отчаянии согласилась. Когда вдова попросила сохранить в пакете акций свою долю в размере 15 000 долларов, то получила категоричный отказ. Она сообщила, что Рокфеллер безжалостно воспользовался ее беззащитностью и присвоил ее бизнес за сумму, составлявшую чуть больше трети его стоимости!

Но госпожа Бэкус представила сделку в неверном свете. Доказательство этого предъявил в суде Рокфеллер. Позднее ложь обвинения была подтверждена свидетельствами юриста госпожи Бэкус, управляющего ее заводом и Х.М. Бэкусом, братом ее мужа, который работал на заводе и был его акционером. Аналогичные свидетельства представил Чарльз Дж. Вудбери, ответственный служащий завода.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.