Командующие армиями
Командующие армиями
В оперативном и тактическом уровне боевая эффективность Красной Армии в первые 30 месяцев войны напрямую зависела от качеств ее командного состава на уровне армий, подвижных корпусов и танковых армий. Хотя всесокрушающее вторжение вермахта в ходе операции «Барбаросса» подвергло этих генералов тяжкому испытанию, напрягая их способности до предела возможностей, а зачастую и сверх того, и многие в ходе этого испытания погибли, сочетание чистого отсева и воли к выживанию в конечном итоге к концу первых 18 месяцев войны дало примечательно компетентный штат командующих армиями.
В первые 18 месяцев войны положение в Красной Армии характеризовалось высоким темпом отсева офицеров и сильной чехардой на всех уровнях командования, но особенно на уровне армий. За лето-осень 1941 года вермахт уничтожил множество советских армий и ряд их командующих в массированных операциях по окружению в июне западнее Минска, в августе и сентябре — под Уманью и Киевом, в октябре — под Вязьмой и Брянском, и в меньших масштабах на других участках фронта. Однако одновременно с этим страшным процессом Ставке удавалось сформировать и ввести в бой новые армии — быстрее, чем вермахт мог их уничтожить.
Хотя этот процесс «уничтожения-восстановления» практически прекратился к тому моменту, когда Красная Армия зимой 1941–1942 годов перешла в наступление, он тут же возник вновь, когда летом 1942 года вермахт начал операцию «Блау». Однако между осенью 1941 и весной 1942 года Ставка смогла вырастить новое поколение командующих армиями, которые не только получили боевое крещение в первые шесть месяцев войны, но и продемонстрировали как мастерство командиров, так и волю к победе. В результате, когда летом 1942 года паровой каток вермахта оставил жалкие ошметки еще от немалого количества советских армий, несмотря на продолжавшуюся чехарду в командовании Красной Армией, в отношении способностей командующих армиями дело у нее уже обстояло намного лучше, чем в 1941 году. В итоге под Сталинградом в ноябре-декабре 1942 года сталинская «команда» командующих армиями, выдержавших испытание операциями «Барбаросса» и «Блау», продемонстрировала немцам и всему миру, что она способна превзойти вермахт в его же игре — хотя бы на короткое время и на ограниченном участке фронта.
Однако, как показали наступательные действия Красной Армии зимой 1942–1943 годов, способность армии развить успех своих сталинградских побед была совсем иным делом. Эти победы доказали, что советские командующие армиями могли сокрушить румынские и итальянские армии, а, проделав это, обойти с флангов, окружить и разгромить по ходу дела и одну немецкую армию — но последующие поражения советских войск в Донбассе и под Харьковом доказали, что эти командующие пока еще не способны развивать успешные наступления на протяжении всей кампании. Поэтому, когда первое настоящее стратегическое наступление Красной Армии захлебнулось в конце зимы 1943 года, стало ясно, что старшему командному составу Красной Армии, особенно ее командующим армиями, нужно еще многому учиться.
Начиная с первого этапа зимней кампании 1942–1943 годов и во все большей степени после Курской битвы в июле-августе 1943 года Ставке удавалось распознавать подходящих генералов для командования армиями и назначать на эти должности тех, кто прослужит на них до конца войны. Добившись этого, она, за немногими исключениями, создала на уровне армий определенную степень стабильности командования, которая продержится до конца войны.
1941 год. Красная Армия начала войну, имея в полевых войсках и в стратегических резервах 21 армию, 15 из которых были подчинены ее четырем действующим фронтам{426}.
Хотя вермахт окружил и уничтожил три армии (3-ю, 10-ю и 13-ю) к западу от Минска и сильно потрепал еще четыре (16-ю, 19-ю, 20-ю и 28-ю) под Витебском, Смоленском и Рославлем, Ставке удалось к 1 августа, благодаря мобилизации, увеличить число полевых армий до 29. Равным образом, хотя в августе Красная Армия потеряла еще две армии (6-ю и 12-ю) в окружении под Уманью, в сентябре — еще четыре (5-ю, 37-ю, 26-ю и 21-ю) в окружении под Киевом, а в октябре — еще целых семь (19-ю, 20-ю, 24-ю, 32-ю, 3-ю, 13-ю и 50-ю) в окружении под Вязьмой и Брянском, Ставка к 1 октября увеличила количество своих полевых армий до 37, к 1 декабря — до 48, ак 31 декабря — до 50.[162] За этот период командующими армиями служил 101 генерал — в среднем по 1,3 командующих на армию или 2,6 командующих на армию за год. Хотя эта цифра кажется весьма низкой, учитывая ожесточенность боев и понесенный Красной Армией урон, чехарда в командовании на уровне армий на самом деле была крайне высока, потому что вермахт уничтожил или сильно потрепал свыше трети армий, выставленных на поле Ставкой. Например, 76 армий, существовавших на начало войны или сформированных в ее первые шесть месяцев, пережили 119 принятий или смен командования — в среднем 1,6 командующих на армию или 3,2 на армию в год{427}.
Что же касается индивидуальной судьбы 101 генерала, которые в 1941 года командовали армиями, то 18 из них (18 %) погибли в боях, попали в плен, были репрессированы или сняты с постов, 69 (68 %) на 1 января 1942 года по-прежнему служили командующими фронтом, армией или военным округом, а остальные 14 (14 %) находились на штабных должностях или командовали на более низких уровнях. В число 18 потерянных входили семеро погибших или смертельно раненных в боях (М. И. Потапов, Ф. М. Филатов, А. К. Смирнов, В. Я. Качалов, К. И. Ракутин, М. П. Петров и П. С. Пшенников), один умерший (И. Д. Акимов, причина смерти неясна), пятеро попавших в плен (И. Н. Музыченко, П. Г. Понеделин, М. Ф. Лукин, Ф. А. Ершаков и С. В. Вышневский), четверо репрессированных (А. А. Коробков, Ф. С. Иванов, К. М. Качанов и П. П. Собенников) и один снятый с поста командующего (Н. И. Пронин).
В число 69 генералов, которые под конец года продолжали командовать на уровне армий или выше, входили восемь, произведенных в командующие фронтом (К. А. Мерецков, Р. Я. Малиновский, Я. Т. Черевиченко, В. А. Фролов, И. С. Конев, П. А. Курочкин, Ф. Я. Костенко и М. С. Хозин), 58 оставшихся на армейском уровне и трое, сделавшихся в конечном итоге командующими военными округами. И наконец из 14 генералов, снятых с постов командующих армиями, 7 стали командирами стрелковых дивизий или бригад и столько же было назначено в штабы фронтов, армий или учреждений НКО либо сделалось заместителями командующих.
Поскольку командующие армиями в первые шесть месяцев войны столкнулись с необыкновенно суровой боевой обстановкой, причем многие — при обстоятельствах, большей частью им неподвластных, то единственной надежной основой для анализа их командирских качеств и боевой отдачи может стать изучение той роли, которую они сыграли в оборонительных и наступательных операциях — а также реакции на результативность их действий со стороны Сталина и Ставки, проявлявшейся прежде всего в служебных повышения и дальнейших назначениях.
В ходе стремительного наступления вермахта на северо-западном и западном направлениях и полного краха обороны войск Красной Армии на этом направлении несколько командующих армиями, хотя их действия и оказались тщетными, отличились в приграничных боях и при обороне Красной Армии на рубеже Днепра. Например, командующие 8-й и 11-й армиями Северо-Западного фронта П. П. Собенников и В. И. Морозов, а также командующий 3-й армии Западного фронта В. И. Кузнецов, несмотря на катастрофические обстоятельства, сумели нанести противнику контрудары — соответственно под Кельме, Расейняем и Гродно. Хотя все эти контрудары не привели к успеху, боевая отдача этих командующих была настолько очевидной, что Сталин оставил их командовать армиями — а в случае Кузнецова и Собенникова даже произвел в командующие фронтом. С другой стороны, мстительный Сталин арестовал и казнил командующего 4-й армией Западного фронта А. А. Коробкова за утрату управления войсками при таких обстоятельствах, когда сохранить управление не удалось бы никакому командующему.
Равным образом на юго-западном направлении, где Жуков и Кирпонос организовали контрудары, замедлившие наступление вермахта, энергичное, пусть и тщетное сопротивление, оказанное 5-й и 6-й армиями под командованием М. И. Потапова и И. Н. Музыченко, на много дней замедлило наступление вермахта. Армии отважно обороняли районы Ровно, Луцка и Бродов[163], прежде чем их армии вынуждены были откатиться на восток под безжалостным напором немцев. Однако позже Музыченко попал в плен, когда в августе его армия была окружена и уничтожена под Уманью. Потапов, армия которого все лето оставалась занозой в теле вермахта, погиб в сентябре во время окружения под Киевом.
После того, как вермахт разгромил первую линию обороны Красной Армии, многие командующие армиями второй линии, такие, как В. А. Хоменко (30-я армия), С. А. Калинин (24-я армия), И. С. Конев (19-я армия), К. К. Рокоссовский (Ярцевская группа и 16-я армия), В. А. Качалов (28-я армия) П. А. Курочкин (20-я армия), М. Ф. Лукин (16-я армия) и К. А. Ракутин (24-я армия) весьма энергично и зачастую успешно действовали во время боев, шедших в Смоленской области с начала июля по начало сентября. Например, Лукин сумел со своей армией вырваться из окружения под Смоленском — но только для того, чтобы попасть в плен, когда в октябре вермахт уничтожил его армию под Вязьмой. Схожим образом Рокоссовский, который уже в конце июня с немалым мастерством руководил недоукомплектованным 9-м механизированным корпусом в боях близ Дубно, в июле-августе энергично оборонял Ярцево, чем существенно помог войскам Красной Армии, прорывающимся из котла под Смоленском. Несколько позже Ракутин в начале сентября добился первой в этой войне значительной победы под Ельней, хотя и погиб потом в октябре в окружении под Вязьмой.
В тот же период погиб и Качалов, возглавляя свою армию в героическом, но самоубийственном контрударе к югу от Смоленска[164], а Конев хоть и потерял в боях к западу от Смоленска основную часть своей армии и позже командовал Западным фронтом во время последующей катастрофы под Вязьмой, но все же сумел выжить в этих тяжких испытаниях и в конце октября стал командовать Калининским фронтом. И наконец, Хоменко, Рокоссовский и Курочкин пережили Смоленскую битву, оставшись командующими армиями, а Калинина Сталин назначил заместителем командующего Западным фронтом.
Генералам, командовавшим после приграничных боев армиями на северо-западном и юго-западном направлениях, тоже выпала неодинаковая судьба. Например, после нанесенного в августе Северо-Западным фронтом контрудара под Старой Руссой Сталин снял с должности командовавшего 34-й армией Н. И. Пронина, но оставил на своих постах В. И. Морозова и H. Е. Берзарина, командующих 11-й и 27-й армиями. На юго-западном направлении после катастрофических окружений в августе и сентябре под Уманью и Киевом 6-я армия Р. Я. Малиновского, 12-я армия И. В. Галинина, 18-я армия В. Я. Колпакчи и 9-я армия Я. Т. Черевиченко совершили в конце сентября — октябре умелый отход на восток через Украину. Сталин отметил всех этих четырех командующих, назначив Малиновского (а позже — Черевиченко) командовать Южным фронтом и оставив Галинина и Колпакчи на постах командующих армиями до конца войны.
Еще позже успешная оборона Красной Армией в октябре-ноябре Ленинграда, Тихвина, Москвы и Ростова и ее последующие наступления в этих областях значительно подняли престиж многих командующих армиями. В их число входили И. И. Федюнинский (54-я армия) и К. А. Мерецков (4-я армия), которых Сталин после одержанных ими побед под Ленинградом и Тихвином назначил командовать фронтами, а также В. Я. Колпакчи (18-я армия), А. И. Лопатин (37-я армия) и Ф. М. Харитонов (9-я армия), которые после удара по войскам вермахта под Ростовом остались командующими своих армий. Во время битвы за Москву многие командующие армиями, включая Д. Д. Лелюшенко (30-я армия), В. И. Кузнецова (1-я Ударная армия), А. А. Власова (20-я армия), К. К. Рокоссовского (16-я армия), Л. А. Говорова (5-я армия), М. Г. Ефремова (33-я армия), Д. К. Голубева (43-я армия), И. Г. Захаркина (49-я армия), И. В. Болдина (50-я армия) и Ф. И. Голикова (10-я армия), либо заслужили, либо отшлифовали свою уже заслуженную репутацию. Позднее Рокоссовский, Говоров и Голиков успешно командовали фронтами, а Лелюшенко, Кузнецов, Голубев, Захаркин и Болдин продолжали до конца войны умело руководить войсками на уровне армий. Кроме того, значительно улучшили свою репутацию три генерала, командовавшие армиями Брянского фронта, одержавшего в декабре знаковую победу под Ельцом к югу от Москвы. Первый из них, Ф. Я. Костенко, руководивший специальной оперативной группой, возглавившей это наступление, стал командующим фронтом — но только затем, чтобы погибнуть в мае 1942 года под Харьковом. Второй, Я. Г. Крейзер (3-я армия), оставался командующим армией до конца войны.[165] Третий, А. М. Городнянский (13-я армия), служил командующим армией вплоть до гибели под Харьковом в мае 1942 года.
С другой стороны, многообещающая карьера Ефремова закончилась гибелью, когда в феврале 1942 года его армия попала в окружение под Вязьмой. Генерал Власов попал в плен вскоре после того, как принял командование 2-й Ударной армией, в июне 1942 года окруженной и уничтоженной близ Любани; позже стал сотрудничать с немцами, прославившись как самый знаменитый предатель в Красной Армии во время войны.
1942 год. В январе этого года Красная Армия вела операции силами 50 армий, из которых 48 были подчинены действующим фронтам, а две — Резерву Верховного главнокомандования. В мае 1942 года немцы уничтожили или сильно потрепали 6-ю и 57-ю армии под Харьковом и 51-ю армию — в Крыму, в июне — 2-ю ударную армию под Любанью, в августе — 39-ю армию к западу от Ржева и в сентябре — вторично 2-ю ударную армию под Синявино.[166] Несмотря на эти потери, Ставка, формируя новые армии, сумела к 1 июня 1942 года увеличить количество своих полевых армий до 63, к 1 октября — до 66 и к 31 декабря — до 67{428}.
Таким образом, считая уничтоженные или недавно сформированные, Ставка за 1942 год в целом выставила на поле 83 армии. За этот период на должности командующих армиями побывало в целом 133 генерала — в среднем 1,6 командующих на армию за год, в отличие от 2,6 командующих в год для 1941-го. Хотя за 1942 год средняя продолжительность пребывания в должности командующего армией несколько возросла, чехарда в командовании продолжала снижать боевую эффективность армейского звена вплоть до начала в ноябре Сталинградского наступления. Например, все 83 армии, существовавшие или сформированные за год, пережили 117 принятий или смен командования — в среднем по 1,4 командующих на армию по контрасту с 3,2 сменами в 1941 году (считая на год){429}.
Что же касается индивидуальной судьбы всех 133 генералов, которые в 1942 году командовали армиями, то десять из них (8 %) погибли в боях, попали в плен, были репрессированы или сняты с командных постов, 88 (66 %) на 1 января 1943 года по-прежнему служили командующими фронтами, армиями или военными округами. За исключением восьми генералов (6 %) — П. А. Иванова, М. А. Парсегова, А. Н. Первушкина, A. A. Хрящева, A. M. Кузнецова, A. Г. Батюни, Д. H. Никишева и H. A. Москвина[167], конечная судьба которых остается неясной, остальные 27 (20 %) оказались на штабных должностях или были командующими на более низких уровнях. В число десяти потерянных для армии входили пятеро погибших или смертельно раненных в боях (А. М. Городнянский, М. М. Иванов, Я. И. Броуд, К. П. Подлас и Л. И. Львов), один попавший в плен (А. А. Власов), один покончивший с собой, чтобы не попасть в плен (М. Г. Ефремов), один репрессированный (И. Ф. Дашичев) и двое снятых с командных постов (М. А. Антонюк и Г. Г. Соколов).
Из 88 генералов, продолжавших к концу года командовать на уровне армий и выше, семеро доросли до командования фронтами (Л. А. Голиков, К. К. Рокоссовский, М. А. Рейтер, И. В. Тюленев, М. А. Пуркаев, А. И. Еременко), а еще трое — военными округами. И наконец, из 27 генералов, освобожденных от командования армиями, 11 стало командирами корпусов, трое — командирами стрелковых дивизий или бригад, еще 13 оказались штабными офицерами на уровне фронтов, армий или центральных ведомств НКО либо заместителями командующих.
Как и в случае с 1941 годом, наиболее адекватной основой для анализа командирских качеств и боевой эффективности этих командующих армиями будет изучение их боевого послужного списка, а также того, как относились к ним Сталин и Ставка — в смысле повышения в чине и дальнейших назначений.
В дополнение к тем командующим армиями, которые добились известности в ходе битвы за Москву, многие другие отличились во время последующей зимней кампании. Например, за успешное руководство 3-й и 4-й Ударными армиями в ходе январского наступления на Торопец и Холм Сталин в августе произвел А. И. Еременко и М. А. Пуркаева в командующие Юго-Западным и Калининским фронтами. Схожим образом М. М. Попов (61-я армия), П. И. Батов (3-я армия) и Н. П. Пухов (13-я армия) умножили свою репутацию эффективных командармов в ходе наступления в январе-феврале на Орел и Волхов, а К. П. Подлас (40-я армия) и В. Н. Гордов (21-я армия) в тот же период добились успехов в ходе наступления на Обоянь и Курск. Гордова Сталин назначил в июле командовать Сталинградским фронтом, Попова, Батова и Пухова он оставил командующими армиями, а Подлас погиб во время майской катастрофы под Харьковом.
Кроме того, в январско-февральском наступлении на Лозовую и Барвенково эффективно действовали А. Г. Маслов (38-я армия), А. М. Городнянский (6-я армия), Д. И. Рябышев (57-я армия), А. И. Лопатин (37-я армия), Ф. М. Харитонов (9-я армия) и К. А. Коротеев (12-я армия). Весной 1942 года Ставка назначила Маслова командовать одним из своих новых танковых корпусов, а других генералов оставила командующими армиями.
С другой стороны, две катастрофы, разразившиеся в мае под Харьковом и в Крыму, заставили поплатиться многих причастных к ним командующих армиями — если не жизнями, то репутациями. Городнянский (6-я армия) и Подлас (57-я армия) погибли в боях, а репутация Рябышева (28-я армия) так и не оправилась от этого поражения, и он после недолгой службы командующим армией закончил войну, командуя корпусом. Напротив, К. С. Москаленко (38-я армия) во время и после Харьковской катастрофы проявил себя достаточно хорошо, чтобы остаться успешным командующим армией до самого конца войны. Во время майской катастрофы в Крыму погиб генерал Л. Н. Львов (51-я армия), а его коллеги по командованию армиями С. И. Черняк (44-я армия) и К. С. Колганов (47-я армия) были разжалованы Сталиным в полковники и закончили войну, командуя соответственно стрелковой дивизией и корпусом.
Затяжная оборона Красной Армии в ходе проводимой немцами операции «Блау» похоронила репутации некоторых командующих армиями — но она же надолго вознесла другие на небывалую высоту. В этот тяжелый период Сталин освободил от командования армиями А. И Парсегова (40-я армия), Д. И. Рябышева (28-я армия), Ф. А. Пархоменко (9-я армия), В. С. Цыганова (56-я армия) и М. А. Антонюка (60-я армия), однако К. С. Москаленко (38-я и 40-я армии) вышел из этого тяжкого испытания с сильно улучшившимся авторитетом.
С другой стороны, успешная оборона Красной Армии под Сталинградом и ее впечатляющая победа тоже создали контекст для появления нового поколения эффективных командующих армиями, многие из которых останутся в этой роли до конца войны. В их число вошли И. М. Чистяков (21-я армия), В. Ф. Герасименко (28-я армия), бывший командующий фронтом П. М. Козлов (37-я армия)[168], А. А. Гречко (12-я армия), Ф. М. Камков (18-я армия), А. И. Рышов (56-я армия), В. И. Чуйков (64-я и 62-я армии) и М. С. Шумилов (64-я армия).
В то время, когда разворачивались операция «Блау» и борьба за Сталинград, многие командующие улучшили свою и без того хорошую репутацию в боях на других участках фронта. В их число входили И. Д. Черняховский (60-я армия) и H. Е. Чибисов (38-я армия), войска которых в июле-августе наносилие непрерывные контрудары по немцам близ Воронежа, а также К. К. Рокоссовский (16-я армия), П. А. Белов (61-я армия) и И. X. Баграмян (16-я армия), которые в тот же период с разной степенью успеха атаковали оборону вермахта под Орлом и Жиздрой. В то же время севернее, в Московской области, войска под командованием Д. Д. Лелюшенко (30-я армия), В. С. Поленова (31-я армия), М. А. Рейтера (20-я армия), И. И. Федюнинского (5-я армия) и бывшего командующего фронтом М. М. Хозина (33-я армия) тоже добились примечательного, пусть и ограниченного, успеха в августовских наступлениях Калининского и Западного фронтов на обороняемый вермахтом Ржевско-Вяземский выступ. В результате Сталин в июле назначил Рокоссовского командовать Брянским фронтами. В сентябре Рокоссовский был переведен на Донской фронт, а его место занял Рейтер. И наконец, Ф. И. Стариков (8-я армия), Н. И. Гусев (Невская оперативная группа) и В. П. Свиридов (55-я армия) проявили себе достаточно активными командующими в ходе наступления на Синявино в августе и сентябре, чтобы остаться командующими армиями до конца войны.
Два стратегических наступления, проводимые Ставкой в ноябре-декабре под Ржевом и Сталинградом, укрепили репутацию большинства участвующих в них командующих армиями — за исключением Н. И. Кирюхина, 20-я армия которого возглавляла провалившуюся попытку Западного фронта прорвать оборону вермахта в ходе операции «Марс». Кирюхин никогда больше не командовал на уровне армии, но большинство участвующих в этих наступлении командующих армиями продолжали руководить ими или пошли на повышение, став в начале 1943 года командующими гвардейскими армиями или фронтами.
Так, Д. Д. Лелюшенко (1-я и 3-я гвардейские армии), В. И. Чистяков (21-я армия), П. И. Батов (65-я армия), И. В. Галанин (24-я армия), А. С. Жадов (66-я армия), В. И. Чуйков (62-я армия), М. С. Шумилов (64-я армия), Ф. И. Толбухин (57-я армия), Н. И. Труфанов (51-я армия), В. Ф. Герасименко (28-я армия), Ф. М. Харитонов (6-я армия), М. М. Попов и В. Д. Цветаев (5-я ударная армия), В. И. Кузнецов (1-я гвардейская армия) и Р. Я. Малиновский (2-я гвардейская армия) отличились в ходе Сталинградского наступления и в последующих наступлениях на Среднем Дону и под Котельниковским. За эти достижения Сталин в марте 1943 года назначил Толбухина командовать Южным фронтом, Попова в апреле — Резервным фронтом, а Малиновского в марте — Юго-Западным фронтом.
В то же время К. Н. Галицкий (3-я ударная армия) улучшил свою репутацию победой в битве за Великие Луки, Г. Ф. Тарасов (41-я армия), В. А. Юшкевич (22-я армия), А. И. Зыгин (39-я армия), В. Я. Колпакчи (30-я армия), В. С. Поленов (30-я армия) и Журавлев (29-я армия) показали себя в ходе операции «Марс» достаточно умелыми, чтобы по крайней мере на время остаться командующими армиями — хотя их последующая карьера никогда не могла соперничать с карьерой тех их коллег, которые участвовали в Сталинградской битве.
1943 год. На 1 января 1943 года Красная армия имела 67 армий — в том числе 65 в составе действующих фронтов и две в резерве РВГК. Однако, в отличие от предыдущих лет, в 1943 году вермахту удалось уничтожить только одну армию — 6-ю, в марте прорвавшуюся в Донбасс.[169] Но к лету Ставка быстро восстановила эту армию. Хотя за этот год Ставкой были сменены номера у нескольких армий, а еще несколько были реорганизованы или расформированы, к 1 июня она увеличила количество своих полевых армий до 69, а к 31 декабря снизила его до 61.
Таким образом, учитывая уничтоженные и сформированные армии, Ставка в 1943 году имела в целом 75 армий. За этот период на должности командующих армиями находилось 106 генералов — в среднем 1,4 командующих на армию, в противоположность 1,6 командующим в 1942 году и 2,6 командующим в 1941 году. Зимой 1943 года чехарда в командовании оставалась довольно высокой, но после Курской битвы в июле-августе она значительно снизилась. Например, 75 армий, существовавшие на начало года либо же сформированные или перенумерованные в течение года, пережили лишь 82 принятия или смены командования — в среднем по 1,1 на армию, по контрасту с 1,4 на армию в 1942 году и 3,2 — в 1941 году{430}.
Что же касается индивидуальной судьбы 106 генералов, бывших в 1943 году командующими фронтами, то четверо из них (4 %) погибли в боях, 76 (71 %) к 1 января 1944 года по-прежнему командовали фронтами, армиями или военными округами, а 24 (23 %) служили на штабных должностях или командовали на более низких уровнях. Судьба еще двух генералов, Г. А. Хазюлина и В. М. Шарапова, остается неясной. Кроме того, 4 командующих армиями (П. П. Корзун, Ф. М. Харитонов, А. И. Зыгин и В. А. Хоменко) в течении этого года погибли или же были смертельно ранены в боях.
В число тех 76 генералов, которые к концу года командовали на уровне армий или выше, входили трое ставших командующими фронтами (И. X. Баграмян, Ф. И. Толбухин и Р. Я. Малиновский), 70 оставшихся на прежней должности и трое командовавших военными округами. Наконец, в число 24 снятых с этой должности входило семеро ставших командирами корпусов, один ставший командиром стрелковой дивизии и 16 назначенных заместителями командующих либо штабными офицерами во фронтах, армиях или структурах НКО.
Кроме того, из 70 генералов, по-прежнему остававшихся на 1 января 1944 года командующими армиями, пятеро (К. Н. Леселидзе, И. Ф. Николаев, И. Г. Захаркин и Г. Ф. Тарасов) в этом году погибли в боях, один (И. Д. Черняховский) погиб в 1945 году. При этом двое (И. Д. Черняховский и И. И. Масленников) поднялись в должности до командующих фронтами, еще один до конца войны стал командующим танковой армией, а 52 оставались командующими общевойсковыми армиями до конца войны.
Как и раньше, наиболее точной мерой эффективности этих командующих армиями в 1943 году является их боевая отдача в 1943 году и последующая карьера. В отличие от предыдущих двух лет Сталин не снимал с постов никого из командующих, чьи армии в феврале и марте потерпели поражения в Донбассе, под Харьковом и Орлом — главным образом потому, что они строго выполняли его приказы оказывать максимальное давление на отступающий вермахт. Напротив, несмотря на эти поражения, Сталин в марте и апреле назначил трех наиболее успешных командующих армиями за этот период — Толбухина (57-я и 68-я армии), Малиновского (2-я Ударная армия) и Попова (5-я ударная армия и оперативная группа Попова) — командовать соответственно Южным, Юго-Западным и Резервным фронтами, а в ноябре — И. X. Баграмяна (16-я армия) командовать 1-м Прибалтийским фронтом.
По окончании зимней кампании Сталин 16 апреля переименовал 24-ю, 66-ю, 21-ю, 64-ю, 62-ю, 30-ю и 16-ю армии в гвардейские, перенумеровав их, соответственно, с 5-й по 8-ю и 10-ю и 11-ю гвардейские армии. Он либо оставил в этих армиях прежних командующих, либо назначил на них своих наиболее выдающихся генералов. У пяти из семи новых гвардейских армий и одной из четырех сформированных ранее (с 1-й по 4-ю) с 1943 года до самого конца войны оставался единственный командующий. В число этих командующих входили А. А. Гречко (1-я гвардейская армия, с декабря 1943 года), А. С. Жадов (5-я гвардейская армия, с апреля 1943 года), И. М. Чистяков (6-я гвардейская армия, с апреля 1943 года), М. С. Шумилов (7-я гвардейская армия, с апреля 1943 года), В. И. Чуйков (8-я гвардейская армия, с апреля 1943 года) и К. Н. Галицкий (11-я гвардейская армия, с ноября 1943 года).
В качестве дальнейшего подтверждения стабильности командования на армейском уровне в 1943 году 34 генерала, назначенных на должность командармов, командовали своими армиями до конца войны — или же до тех пор, пока эти армии не были расформированы (некоторые на время оставляли армии на заместителей). В результате к 31 декабря 1943 года 39 (64 %) из 61 полевой армии в войсковой структуре Красной Армии возглавлялись единственным командующим до самого (или почти до самого) конца войны.
В конце 1943 года Ставка повысила в должности И. И. Масленникова, П. А. Курочкина и И. Д. Черняховского, назначив их командовать фронтами: Масленникова и Курочкина — 3-м Прибалтийским и 2-м Прибалтийским, а Черняховского — командовать в 1944–1945 годах Белорусским фронтом.
За всю войну в Красной Армии появилось много компетентных командующих армиями, но наиболее выдающимися (если судить по их послужному списку) были П. И. Батов, А. С. Жадов, В. И. Чуйков, И. М. Чистяков, М. С. Шумилов, Н. П. Пухов, К. Н. Галицкий, К. С. Москаленко, И. М. Манагаров, Н. И. Крылов, А. В. Горбатов, А. А. Гречко, В. Я. Колпакчи, С. Г. Трофименко, Ф. И. Стариков, И. И. Федюнинский, К. А. Коротеев, П. А. Белов, а также — по крайней мере, в части долгожительства на посту командующего — И. В. Болдин.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.