Тропа разведчика имени тов. Золкина

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Тропа разведчика имени тов. Золкина

То, что из Золкина боец, как из говна пуля, в Афгане поняли сразу. Даже постарались, чтобы он минимально общался с боевыми подразделениями. Поэтому попал он на должность помощника начальника оперативно-планового отделения Джелалабадской бригады спецназначения.

Время от времени офицеры этой категории могли быть направлены в боевые части с проверкой. Особым уважением штабные в боевых частях не пользовались, и их нередко встречали откровенной фразой из «Гусарской баллады»: «Опять штабной! Прислали б лучше водки!». Многие из них вообще бы из штаба не выходили, если бы не начальство или не желание «оторвать» где-нибудь орденок «нахаляву». Влекомый этим желанием прибыл и Золкин в четвертый отряд, дислоцированный в Бараки. Отряд этот славился тем, что стоял прямо на караванном пути, и проехать, минуя батальон, духи никак не могли. За систематические обиды, чинимые спецназовцами отряда борцам за веру, духи еженочно обстреливали расположение батальона реактивными снарядами, умудряясь выпустить иногда по двести-триста снарядов за ночь. В следствие этого батальон соблюдал суровую светомаскировку, а личный состав и офицеры спали в блиндажах и землянках.

Представившись командиру отряда Анатолию Корчагину, Золкин сообщил, что прибыл для проверки боевой деятельности. Комбат, усмехнувшись, сказал, что у Золкина такая возможность имеется. Прямо сейчас одна из групп отряда ведет бой, и к ней на помощь отправляется бронегруппа. Если бы «представитель вышестоящего штаба» соизволил должным образом экипироваться, то «броня» готова немного подождать.

«Вот повезло! — подумал Золкин. — Первый же вечер и сразу на войну». Он бежал в кромешной тьме в направлении, указанном комбатом, к месту, где проживали офицеры, чтобы получить автомат и нагрудник с магазинами. Успешно достигнув цели, он быстро переоблачился и выскочил наружу.

У бойца, сидевшего с автоматом у входа, он спросил, где стоит броня. Боец махнул рукой в темноту и начал что-то объяснять, но конец фразы Золкин не дослушал, и напрасно. Пробежав в указанном направлении, он натолкнулся на ограждение из колючей проволоки. Поскольку обойти препятствие не было возможности, Золкин мужественно перелез через него. При этом он несколько раз срывался, порвав обмундирование и поранив руку.

Однако жажда подвигов влекла его дальше. Боясь, что «броня» уйдет без него, Золкин рванул, не разбирая дороги. Впереди оказался какой-то невысокий бетонный заборчик. В темноте Золкин налетел на него с такой силой, что не удержавшись перевалился через него и провалился во тьму.

То, что это колодец, Золкин понял не сразу, а лишь на третьем кругу, ползая по дну в поисках выхода. Вылезти из колодца без посторонней помощи он не мог. Сверху на него смотрело черное афганское небо, усыпанное звездами, и явно издевалось. Золкин позвал, но никто не откликнулся. Он попробовал дотянуться до верхнего края колодца, но безуспешно.

Может быть, он бы так и просидел до утра в импровизированном «зиндане», если бы не бойцы, отправленные комбатом на поиски пропавшего «проверяющего из вышестоящего штаба». Они и помогли ему выбраться.

Когда Золкин, убегавший на пять минут, вернулся через полчаса и предстал перед комбатом весь в пыли, оборванный и окровавленный, но с автоматом в руках, тот воскликнул: «Так вы что, уже с войны? Ну, и как там?». После этого он приказал Золкина на войну не брать ни под каким предлогом и сказал: «Хватит с него. Если человек в расположении отряда способен совершить такое над собой, то что с ним на войне будет».

Наутро выяснилось, что в темноте Золкин свернул не туда. В своем стремлении успеть он снес два ряда колючей проволоки и, запнувшись, свалился в батальонный бассейн. Хорошо еще, что в нем в тот момент не было воды. Сохраняя серьезное выражение лица, Корчагин сказал, что теперь это памятное место будет называться «Тропой разведчика имени товарища Золкина».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.