Помощник военного коменданта

Помощник военного коменданта

Трудно представить себе более безалаберного человека в отношении военной формы одежды, чем Золкин Олег Геннадиевич. То, что любой офицер впитал в себя с курсантским киселем, а именно, уважение к военной форме, в Золкине не было ни на йоту. Я уже упоминал о том, что обычно Золкин ходил в брюках «навыпуск», рубашке и кителе. В холодное время он таскал Пашкин «афганский» бушлат со множеством карманов. Шинель свою он где-то потерял. Как он уворачивался от сурового коменданта гарнизона, структура которого находилась в ста метрах от нашего КПП, ума не приложу. Но сколь веревочке не виться…

В части шли прыжки с парашютом. Осень в Крыму — не вполне подходящее для этого время года. Обилие туманов и дожди срывали плановые прыжки и план выполнения программы боевой подготовки. Парашюты стояли «в козлах» на старте. В ожидании погоды офицеры проводили с бойцами физподготовку и строевую, но нельзя же этим заниматься изо дня в день. Золкину, который прыгать и не собирался, а только хотел посмотреть, как это делают другие, и вовсе делать было нечего. Решив скоротать время, он зашел в помещение, отведенное пилотам прилетевшего на прыжки Ми-6. Разуверившись в том, что сегодня появится «окно», летчики и несколько спецназовцев выпивали «по маленькой», закусывая салом и черным хлебом. Налили и Золкину. Отогревшись от принятого внутрь самогона, Золкин снял мокрую куртку и повесил сушиться на батарею, а сам подошел поближе к калориферу и встал к нему спиной. Выпив, мужики обсуждали какие-то служебные проблемы. Вдруг кто-то почуял запах гари. Как ни странно, почуял не Золкин, хотя горел именно он. Вернее, его единственный китель. Как он это не почувствовал, остается загадкой, но сзади выгорел приличный кусок. Из кителя получился как бы фрак наоборот — фалды спереди, а вырез до пояса сзади. Продолжать служить Родине в таком кителе было невозможно. Это понимали все. Сердобольный капитан, командир Ми-6, предложил Золкину поменяться. Он заправлял китель внутрь комбеза, и поэтому выгоревший кусок был бы не виден. Для службы у него был другой. Золкин радостно принял предложение и сразу примерил «обновку». То, что погоны были капитанские, а петлицы летные, его не волновало. Выпили, обмыв обмен. Вскоре прибежал «гонец» и сообщил, что на сегодня прыжки отменили, а феодосийцы уже грузятся на машины.

Прибыв в город, Золкин решил оросить самогон, находящийся внутри, более благородным коньяком, для чего направился прямиком в любимый бар «Феодосия». После того, как задуманное было исполнено, на душе стало веселее, и, расстегнув ворот рубашки, Золкин вышел на улицу покурить. Тут-то и узрел его проезжающий мимо комендант. Остановив машину, он открыл дверцу автомобиля и подозвал нарушителя, строго окрикнув: «Товарищ капитан! Подойдите ко мне!». Золкин даже не сразу понял, что зовут именно его, но поскольку рядом военных не было, он поплелся к подполковнику, удивляясь про себя, когда это его успели повысить в звании. Комендант отчитал его, приказал заправиться. Золкин сказал «Есть!» и пошел пить коньяк дальше.

В баре сидели офицеры пехотной дивизии, и Золкин примкнул к их компании. Те тоже не сразу поняли, что Золкин не летчик, а «десант», но когда узнали что и как, развеселились, и один из них, старлей, уже изрядно поддавший, предложил Золкину поменяться кителями. В красных петлицах нового золкинского кителя золотом отблескивали танки. Новые друзья расстались, и Золкин решил идти в часть. Но снова на выходе из бара его остановил комендант, ехавший теперь в обратную сторону. Каково же было его удивление, когда недавний летчик-капитан подошел к нему нетвердой походкой в расстегнутой полевой куртке, из-под которой выглядывали пехотные петлицы с танкистскими эмблемами. На погонах куртки темнели три старлеевских звезды. Комендант строго отчитал нарушителя и предложил ему прибыть к нему в кабинет, как полагается — в шинели, устранив все имеющиеся недостатки в форме одежды. Хлопнула дверь УАЗика, и он, взревев, исчез в вечерних сумерках. Золкин поспешил в часть. Надо же было где-то взять шинель хотя бы на время доклада коменданту. Переодевшись, он в указанный срок предстал пред светлые очи гарнизонного начальника. Несчастный подполковник схватился за сердце, когда увидел Золкина, в третий раз изменившего род войск и во второй раз звание. Проверив документы и убедившись, что перед ним не шпион, он долго отчитывал нерадивого старлея, а потом отпустил.

Золкин, возвращая шинель, встретил начальника штаба, который наконец нашел применение этому бездельнику. От батальона в комендатуру на три месяца выделялся временный помощник военного коменданта. Им был назначен старший лейтенант Золкин О. Г.

Можете представить выражение лица коменданта, когда вышеозначенный утром доложил ему об этом.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.