Уинстон Черчилль

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Уинстон Черчилль

Человек, который был Британией

Этот человек полвека воплощал собою Британию – ее власть, ее слабости, ее политику и ее эксцентричность. И пусть он возглавлял страну недолго, но это было самое тяжелое и, пожалуй, самое важное время в новейшей истории Великобритании. Уинстон Черчилль пережил шесть монархов и две мировые войны, при нем мир изменился до неузнаваемости, но он всегда был верен себе, своей стране и своим принципам.

Самый известный – после королевы – британец был потомком древнего рода, свято блюдущего свои традиции, и в то же время выходцем из семьи, которую никак нельзя назвать традиционной. Его предками по отцу были герцоги Мальборо – один из самых прославленных британских родов. Первым герцогом был живший в конце XVII – начале XVIII века маршал Джон Черчилль, которого считают самым выдающимся полководцем в истории страны: он отличился во время войны за «испанское наследство». Именно о нем французские солдаты сочинили песенку «Мальбрук в поход собрался». Отец будущего премьер-министра Рэндольф Черчилль был вторым (точнее третьим, но его старший брат скончался еще ребенком) сыном седьмого герцога Мальборо и его жены, дочери маркиза Лондондерри. Рэндольф обучался в Итоне, куда по традиции отправлялись все мальчики из рода Черчиллей, затем поступил в Оксфорд, где выделялся среди сверстников любовью к спорту и пристрастием к чтению, и по окончании получил степень по юриспруденции. В августе 1873 года во время королевской регаты в Каусе он познакомился с Дженни Джером, влюбился в нее и уже через три дня объявил о помолвке.

Дженни была потрясающе красива – современники говорили, что она была «больше похожа на пантеру, чем на женщину», очень умна и весьма честолюбива, но она никак не подходила в жены сыну герцога. Она была дочерью американского миллионера Леонарда Джерома, финансиста, спортсмена и известного волокиты. Ему принадлежали солидный пакет акций The New York Times, пароходная компания и половина Мэдисон-авеню. Когда Дженни было тринадцать, ее мать Кларисса Холл, устав от постоянных измен супруга, забрала детей и переехала в Париж, ее тепло принимала сама императрица Евгения. Когда началась франко-прусская война, Джеромы перебрались в Лондон, где их благодаря состоянию и приобретенным в Париже связям принимали в высшем обществе, однако, когда стало известно о помолвке «американской мисс» и лорда Черчилля, в свете поднялась волна возмущения. Было еще далеко до тех времен, когда союзы богатых наследниц из США и аристократов из Старого Света станут такими привычными, что о них будут острить, будто каждая уважающая себя американская мамаша учит дочерей говорить с английским акцентом и заставляет учить наизусть «Книгу лордов».

Сэр Рэндольф Черчилль.

Герцог писал сыну: «Ты сам понимаешь, что для нас несколько унизительно рассматривать возможность подобного родства». Однако Рэндольф был упрям и к тому же влюблен. Тогда отец запретил ему жениться, пока он не пройдет в парламент, – но неожиданно для всех Рэндольф выиграл выборы в Оксфордшире, получив место в палате общин как член консервативной партии. Последнее слово в этой истории сказал принц Уэльский (будущий король Эдуард VII), очень симпатизировавший американцам, который заявил герцогу, что мисс Джером прекрасная пара для его сына. Позже он не преминул заметить и Уинстону: «Если бы не было меня, вы бы не появились на свет».

Наконец 15 апреля в британском посольстве в Париже состоялось бракосочетание лорда Рэндольфа Черчилля и мисс Дженни Джером. После медового месяца, проведенного на континенте, пара вернулась в Лондон, где зажила на широкую ногу и, несмотря на щедрое содержание от мистера Джерома, быстро наделала долгов. Как писал биограф Уинстона Норманн Роуз, «Дженни стремилась «пить жизнь полной чашей» и часто своей своенравной опрометчивостью испытывала терпение родных. Ее экстравагантная расточительность стала притчей во языцех. Как едко заметил позже кто-то из ее знакомых, «она принадлежала к тому типу женщин, для которых иметь меньше сорока пар туфель означает жить в нищете».

Ее первый сын родился всего через семь с половиной месяцев после свадьбы. По легенде, леди Черчилль слишком активно танцевала на балу, и ее едва успели довести до соседней комнаты, по случаю бала превращенной в женскую гардеробную. Там и появился на свет Уинстон Леонард Спенсер Черчилль. Газеты поспешили оповестить мир о том, что «30 ноября во дворце Блен-хейм леди Рэндольф Черчилль преждевременно разрешилась от бремени сыном», однако злые языки шутили, что «поспешил не Уинстон, а Рэндольф», намекая на то, что отец новорожденного не стал тянуть с первой брачной ночью до свадьбы.

Дженни Черчилль с сыновьями, 1899 г.

Надо заметить, что хотя лорд Рэндольф и именовался как сын герцога лордом, реального титула у него не было – он мог унаследовать его только в случае смерти старшего брата, не оставившего наследника. Говорят, когда девятый герцог Мальборо женился, его бабушка заявила новой леди Мальборо, а в прошлом еще одной американской наследнице, знаменитой красавице Консуэло Вандербильд: «Ваша первейшая задача – родить мужу наследника! Недопустимо, чтобы титул перешел к этому недоноску Уинстону!» Консуэло справилась с задачей, и титул герцога Мальборо Уинстону не достался. Впрочем, оно и к лучшему: герцоги должны были заседать в палате лордов и не имели никаких реальных шансов на политическую карьеру, а ведь именно этим и прославился в будущем Уинстон Черчилль.

Как было принято в те времена, родители почти не занимались своими детьми – ни старшим, наследником рода, ни родившимся через шесть лет Джоном Стрэнджем. К этому времени лорд Рэндольф всерьез увлекся политикой и постоянно пропадал на заседаниях Палаты общин, а его супруга, оказывавшая ему всяческую поддержку, тоже не имела свободного времени для общения с детьми, появляясь перед ними лишь изредка. «Она казалась мне яркой вечерней звездой, – будет через много лет вспоминать Уинстон. – Я очень ее любил и любовался ею, но, как и всеми небесными светилами, на расстоянии».

Уинстона воспитывала няня Элизабет Энн Эверест, которую Уинстон очень любил: «Она заботилась обо мне и выполняла все мои желания. Ей я поверял все мои беды, и сейчас, и в школьные годы», – писал Черчилль в воспоминаниях. Даже когда он стал крупным политиком, фотография няни всегда стояла на его рабочем столе.

Когда Уинстону исполнилось восемь, его отправили в подготовительную школу для мальчиков Сент-Джордж в Аскоте, однако мисс Эверест обнаружила, что там к детям слишком часто, по ее мнению, применяют телесные наказания, и его перевели в школу сестер Томпсон в Брайтоне. Учился Уинстон неважно, но самые большие проблемы были с дисциплиной – по поведению его оценка была низшей в классе. Когда подошло время поступать в традиционный для Мальборо Итон, Уинстон перенес тяжелое воспаление легких, и заботливые родители решили, что влажный климат Итона (а также суровые требования к дисциплине) не подходит для их старшего сына.

Он поступил в Харроу – не менее престижное закрытое учебное заведение, где готовили к поступлению в университет юношей из самых привилегированных слоев общества. Юный Уинстон демонстрировал очень неплохие результаты в учебе – но только по тем предметам, которые его интересовали. У него была прекрасная память, он любил читать и мог глубоко закопаться в заинтересовавший его предмет. А вот древние языки, которые традиционно составляли основу классического образования, его совершенно не интересовали; математика до конца его дней осталась его слабым местом. Зато английский язык и литература были его коньком. Страдала и дисциплина: Уинстон отвергал почти все принятые в школе правила поведения, дерзил учителям, был упрям и своеволен. Неудивительно, что на каких-то экзаменах он получал очень низкие оценки.

Лорд Рэндольф, который к тому времени стал лидером Палаты общин и канцлером казначейства, был весьма огорчен плохой учебой сына. Сам он мечтал о том, чтобы Уинстон стал по его примеру юристом – однако было понятно, что на такую профессию у Уинстона не хватит способностей, и лорд Рэндольф решил избрать для сына военную карьеру, благо тот с детства любил играть в солдатики. Так что в 1889 году его перевели в так называемый «военный класс», где учеников не перегружали гуманитарными предметами, зато усиленно учили ездить верхом и фехтовать – в последнем Уинстон достиг заметных успехов и даже стал в 1892 году чемпионом школы.

Но даже несмотря на специальную подготовку, в Королевское военное училище в Сандхерсте он поступил лишь с третьей попытки (каждый раз заваливаясь на латыни). Живя под родительским кровом, Уинстон наблюдал за политиками, которые во множестве толпились в доме, и постепенно сам заинтересовался политикой. К этому времени лорд Рэндольф в результате неудачной политической авантюры потерял свои высокие посты в консервативной партии: однажды он, недовольный политикой премьер-министра лорда Солсбери, пригрозил подать в отставку, надеясь, что таким образом добьется желаемого, однако его отставка была принята. Для лорда Рэндольфа, а еще больше для его сына, это была катастрофа: Уильям до конца своих дней был уверен, что отставка отца была ужасной ошибкой. Всю жизнь он считал своего отца образцом политика и был верен как его идеям, так и способам их достижения.

Уинстон Черчилль во время учебы в Сандхерсте.

Наконец в августе 1893 года У пистон был зачислен в Сандхерст, но не по классу пехоты (а ведь лорд Рэндольф уже успел выхлопотать сыну место в полку своего друга, герцога Коннаутского), а в менее востребованный класс кавалерии – туда стремилось гораздо меньше курсантов – в первую очередь потому, что не всякому под силу содержать положенных по штату нескольких лошадей. В училище Уинстону было на удивление хорошо: никаких древних языков и прочих ненужных предметов, зато много спортивных занятий, верховой езды и книг по истории и военному делу. Он мечтал о военной карьере, блестящих подвигах и громкой славе, и ради этого на удивление хорошо учился, став первым по таким дисциплинам, как фортификация и военная тактика. Он окончил колледж в декабре 1894 года восьмым из ста пятидесяти учащихся (по другим данным, двадцатым из ста тридцати – как бы то ни было, весьма неплохо для ученика, который едва сдал вступительные экзамены) и выпустился вторым лейтенантом в Четвертый Ее Величества гусарский полк.

В это время пришло известие о том, что его отец, лорд Рэндольф, скончался в доме своей матери. Официально было объявлено об общем параличе, однако исследователи считают, что причиной смерти послужила последняя стадия сифилиса. Леди Черчилль, которая уже давно перестала воспринимать его как мужа, но продолжала поддерживать как политика, не расставалась с ним до последних мгновений. Образ отца всегда много значил для Уинстона, в 1906 году он даже выпустил книгу «Лорд Рэндольф Черчилль», где с сыновней любовью и немалым искусством рассказал о его жизни.

Размышления о судьбе лорда Рэндольфа, которому было дано столь многое и который успел сделать так мало, неотступно занимали Уинстона несколько месяцев. Даже военная карьера уже не так привлекала его: матери он писал, что «чем дольше я служу, тем больше мне нравится служить, но тем больше я убеждаюсь в том, что это не для меня». Он давно мечтал о политической карьере, однако теперь, когда отца не было рядом, на самостоятельное вступление в политику у Уинстона не было денег – избирательные кампании обходились дорого, а Черчилли давно испытывали недостаток в средствах. Мечтам о быстром продвижении по карьерной лестнице тоже, казалось, не суждено сбыться: для военных это возможно только во время войны, а никаких войн в то время Британия не вела. Единственным более-менее крупным конфликтом было столкновение кубинских поселенцев с испанскими властями: Уинстон выпросил себе отпуск и благодаря связям матери отправился на Кубу в качестве военного корреспондента газеты The Daily Graphic. По дороге он посетил Соединенные Штаты, которые поразили его огромными территориями и деловой хваткой населения, однако он был разочарован, обнаружив там полное пренебрежение традициями.

С Кубы Уинстон прислал пять статей, которые принесли ему 25 гиней (весьма значительную для него сумму) и первую известность. В Лондон он вернулся с полученной от испанского правительства медалью, а также оставшейся у него навсегда страстью к гаванским сигарам – всю жизнь он ежедневно выкуривал по десятку сигар, добиваясь возможности курить в самых неожиданных местах. Говорят, по его заказу была даже сделана маска для авиаполетов – с отверстием для сигары.

В конце лета стало известно, что полк переводят в Индию. Хотя Черчиллю и не хотелось на неопределенный срок отправляться на край света, делать было нечего. В октябре 1896 года полк был отправлен в Бангалор, город на юге Индии. Во время высадки Уинстон вывихнул плечо, и последствия травмы давали о себе знать еще долгое время. Однако это не помешало ему увлеченно играть в поло и даже достичь в этой игре больших успехов.

Служба в Индии лейтенанту Черчиллю казалась невообразимо скучной, чтобы развеяться, Уинстон занимался самообразованием: во множестве читал книги по истории, экономике, философии и военному делу, жизнеописания великих людей, сборники речей великих ораторов и английские политические журналы. Окончательно решив, что дальнейшая его жизнь будет связана с политикой, Черчилль усилено развивает в себе талант оратора – то, что в дальнейшем доставит ему настоящую славу.

Когда на северо-западе страны, в области Макаланд, разгорелся конфликт между британскими властями и племенами пуштунов, Черчилль добился того, что его прикомандировали к экспедиционному корпусу. Перед отъездом он предложил свои услуги двум газетам – местной The Pioneer и лондонской The Daily Telegraph. Во время операции он, принимая участие в жестоких рукопашных схватках, проявил храбрость и мужество (хотя во многом и излишние). Свои впечатления Черчилль изложил в книге «История Макаландского полевого корпуса», которая вышла в 1898 году и принесла автору определенную известность – в немалой степени потому, что в книге Черчилль критиковал собственных военачальников за не всегда разумное командование операцией.

Едва вернувшись в свой полк, Черчилль тут же стал добиваться нового назначения – в Судан, где английские войска подавляли махдистское восстание. Командование, считавшее, что лейтенант Черчилль слишком мало внимания уделяет службе, не желало его отпускать, кроме того, многие были обижены на него за высказанную им в книге критику. Уинстону пришлось обратиться со своей просьбой напрямую к премьер-министру, который и дал необходимое распоряжение.

Черчилль получил перевод в Судан – и договор с The Morning Post. В своих репортажах он обвинял командующего операцией генерала Китченера в жестокости и неуважении к местным обычаям («Он великий генерал, но никто еще не обвинял его в том, что он великий джентльмен», – сострил как-то Черчилль, и остроту стали повторять повсюду). Он рассказывал о жизни североафриканских племен и о сражениях прекрасно вооруженной англо-египетской армии с многочисленными, но уступающими британцам в вооружении отрядами восставших. В генеральном сражении при Омдурмане 2 сентября 1898 года Черчилль принял участие в кавалерийской атаке: «Я перешел на рысь и поскакал к отдельным [противникам], стреляя им в лицо из пистолета, – писал он, – и убил нескольких – троих наверняка, двоих навряд ли, и еще одного – весьма сомнительно». Его книга о Суданской операции под названием «Речная война» вышла уже в 1899 году, она пользовалась немалым успехом благодаря прекрасному стилю, красочным описаниям битв и этнографическим зарисовкам, и принесла Черчиллю не только славу, но и немалые денежные средства. Вдохновленный таким успехом, двадцатитрехлетний Черчилль решил оставить военную службу и жить за счет литературных заработков. Он вернулся в Индию, чтобы принять участие в турнире по поло в составе полковой команды, и после победы подал рапорт об отставке.

Молодому писателю тут же предложили баллотироваться в парламент от консервативной партии, и Черчилль выставил свою кандидатуру в городке Олдхэм, графство Ланкашир, но выборы проиграл: ему не хватало опыта и финансов, к тому же в Олдхэме всегда традиционно сочувствовали либералам. Неугомонный Черчилль сразу нашел себе новое занятие – на юге Африки разгоралась англо-бурская война, и Уинстон немедленно отбыл туда как главный военный корреспондент The Morning Post с окладом 250 фунтов в месяц и оплатой всех издержек.

Едва прибыв на место, Черчилль отправился на бронепоезде в тыл противника, но по дороге поезд попал в засаду, и бесстрашный корреспондент оказался в плену: его отвезли в Преторию, в лагерь для военнопленных. Однако ему удалось бежать. Буры объявили награду за его голову, правда, всего 25 фунтов. К счастью, встреченный им английский горный инженер Дэ-ниэл Дьюснап помог перебраться через линию фронта.

Описанная Черчиллем в статьях история плена и побега обеспечила ему славу героя. По легенде, избиратели из Олдхэма даже отправили телеграмму, где обещали на ближайших выборах отдать ему свои голоса вне зависимости от того, какую партию он будет представлять. Но Черчилль на некоторое время предпочел вернуться в армию: в составе легкой кавалерии он участвовал в нескольких сражениях и даже был представлен к Кресту Виктории, который, однако, не получил, ибо подал в отставку раньше, чем представлению был дан ход.

В июле 1900 года Черчилль вновь выдвинул свою кандидатуру от Олдхэма – и на этот раз легко выиграл. Ему было двадцать шесть лет, и его первая речь была посвящена критике собственной консервативной партии (которая к тому же имела большинство в парламенте). Это была тактика лорда Рэндольфа: именно так он завоевал себе популярность в обеих партиях – критикуя собственных коллег с позиций, близких к их противникам: в конце концов лидеры консерваторов поняли, что ему проще дать видный пост в правительстве, чем и дальше подвергаться остроумным нападкам. Однако у Уинстона старый трюк не сработал: хотя блестящие речи завоевали ему немало сторонников, в члены кабинета он так и не попал. В 1904 году Черчилль демонстративно порвал с консерваторами и перешел в ряды либералов: это решение, вызванное не только обидой на обошедших его товарищей, но и все большим разногласием по идейным соображениям, оказалось правильным. Уже через два года долгому правлению консерваторов наступил конец, и к власти пришли либералы во главе с Дэвидом Ллойд Джорджем, немедленно предложившие Черчиллю пост заместителя министра по делам колоний. Через два года в результате перестановок в правительстве он получил пост министра торговли и промышленности; на этом посту Черчилль отличился последовательным проведением социальных реформ – в частности, именно он провел закон о минимальной заработной плате, а в 1910 году ему был предложен портфель министра внутренних дел.

Весной 1908 года Черчилль, который тогда проводил избирательную кампанию в шотландском городе Данди, познакомился с двадцатитрехлетней Клементиной Хозье, дочерью офицера и внучкой шотландских графов Эйрли. На самом деле впервые они встретились за пару лет до этого на званом ужине, но хотя Уинстон весь вечер не отводил глаз от красавицы Клементины, он так и не решился к ней подойти. Он влюбился с первого взгляда, однако не смог преодолеть свою застенчивость, часто нападавшую на него в общении с женщинами. Это не было первое увлечение Черчилля – он уже дважды был помолвлен: первый раз с известной в то время актрисой Мэйбл Лав, в которую был без памяти влюблен, а во второй – с красавицей Памелой Плоуден, известной своей гордостью и независимостью, однако оба раза помолвка расстраивалась. Впрочем, как вспоминал сам Черчилль, один раз увидев прекрасные глаза Клементины, он забыл про всех остальных женщин.

Я постоянно вспоминал ее удивительные, совершенно неземные зеленовато-карие глаза. В них было столько мудрости, столь необычной для столь юной особы. А ее пышные волосы! Эти завитки, выбивающиеся из пышной прически! Как можно забыть такую красоту! – писал он позже.

Наконец в марте 1908 года на званом обеде, который давала известная светская львица леди Сент-Хелье, они оказались рядом за столом и разговорились. Общение продолжилось в письмах; затем молодые люди снова встретились, проводя уик-энд в поместье Бленхейм. Однажды вечером Уинстон предложил Клементине прогуляться по саду; она чувствовала, что он намерен объясниться ей в любви, но никак не может набраться мужества.

Мы сидели на скамейке в гроте Дианы, – вспоминала она много лет спустя. – Уинстон молчал, уставившись куда-то в каменный пол, а я все гадала, решится ли он, наконец, заговорить о своих чувствах или мне так и не суждено будет услышать эти слова. Я бросила взгляд вниз и увидела медленно ползущего жука. Я подумала: – Если этот жук доползет до трещины, а Уинстон так и не сделает мне предложение, значит, он не сделает его никогда.

Однако Уинстон успел – и в тот же вечер было объявлено о помолвке. Они обвенчались 12 сентября 1908 года в вестминстерской церкви святой Маргариты. Говорят, что во время свадебного банкета на тысячу человек жених в основном разговаривал с шафером о политике. Сам король Эдуард VII преподнес Черчиллю палку с золотым набалдашником с надписью: «Самому молодому из моих министров». Медовый месяц молодые провели в Венеции.

В одной из книг Черчилль писал: «Моим самым выдающимся достижением в жизни было то, что я смог уговорить мою будущую жену выйти за меня замуж». Он был прав: Клементина стала не только любящей, терпеливой, верной и преданной женой, но и другом, соратником и помощником во всех делах. «Она не придиралась, не ворчала, не приставала к Уинстону с расспросами, но, когда она говорила, он всегда внимательно слушал», – писала газета The Sun. У Черчиллей родилось пятеро детей: Диана (в 1909 году), Рэндольф (1911), Сара (1914), Мэри (1922) и Мэриголд, которая умерла, не дожив до трех лет.

Клементина Черчилль, 1915 г.

Но если семейную жизнь Черчиллей можно с полным правом назвать безоблачной, то его жизнь в политике такой не была. В бытность Уинстона министром внутренних дел он вызвал резкую критику своими чересчур решительными действиями при подавлении рабочих выступлений (например, министр Черчилль направил 50 тысяч вооруженных солдат против бастующих железнодорожников в Ливерпуле), и в итоге его сочли необходимым перевести на другую должность.

Уинстон Черчилль в бытность Первым лордом Адмиралтейства.

В октябре 1911 года Уинстон Черчилль стал Первым лордом Адмиралтейства, то есть морским министром – на этом посту он проводит коренную реорганизацию британского флота, переведя его с угля на жидкое топливо и увеличив количество тяжеловооруженных линкоров, к тому же создает морские военно-воздушные силы. Будучи весьма опытным политиком, Черчилль прекрасно понимал неизбежность войны с Германией, и во многом благодаря его личным стараниям Англия вошла в Первую мировую войну прекрасно подготовленной. По его же инициативе и при его личном участии Англия разработала «сухопутные линкоры» – танки. Свое название (от английского tank – «бак, цистерна») эти машины, по легенде, получили из соображений секретности: их перевозили на открытых платформах, тщательно укутав брезентом, и в документах указывали как цистерны для нужд фронта.

В октябре 1914 года Черчилль лично возглавил оборону Антверпена; город после больших потерь был сдан, однако это позволило оттянуть силы противника от более важных Кале и Дюнкерка, которые удалось удержать. В ноябре Черчилль задумал новую операцию – «демонстрацию силы» военного флота в проливе Дарданеллы, которая в случае успеха позволила бы захватить Константинополь. Однако на деле эта операция, начавшаяся в феврале 1915 года, обернулась крупнейшим за всю историю войны провалом: Англия потеряла 10 из 16 линкоров и более 70 тысяч человек. Это была трагедия огромного масштаба, ответственность за которую возложили на Черчилля. Он тяжело переживал эту неудачу и всю жизнь чувствовал себя виноватым в гибели тысяч людей; до конца своих дней он будет стремиться любой ценой избегать лишних смертей.

Конечно, с должности лорда Адмиралтейства пришлось уйти. Некоторое время Черчилль продолжал работать в парламенте, а в ноябре внезапно сорвался с места и отправился во Францию, где вступил в ряды Второго гренадерского гвардейского батальона, которым когда-то командовал его предок герцог Мальборо. В полку он был принят довольно прохладно, однако сумел завоевать уважение своей смелостью и отвагой. Вскоре его повысили до подполковника и назначили командовать Шестым королевским полком шотландских стрелков – говорят, чтобы поднять их боевой дух, он читал им Роберта Бернса, – однако уже через четыре месяца сдал командование и вернулся в Англию. Участие в боях несколько утолило обуревавшую его жажду деятельности, однако его масштабной натуре не хватало простора, и Уинстон решил вернуться в политику.

В 1916 году премьер-министром стал Ллойд Джордж, старый друг и соратник Черчилля, который через год назначил его министром военного снабжения. Правда, Черчилль мечтал вернуться в ставшее родным Адмиралтейство, однако этого так и не случилось. Вскоре после окончания Первой мировой войны Черчилль получил посты военного министра и министра авиации. Однако его внимание привлекали не столько проблемы восстановления разрушенной за годы войны армии, – хотя Черчилль, безусловно, делал все от него зависящее, – сколько зарождение в далекой России большевизма: Черчилль был уверен, что «большевизм надо задушить в колыбели». Он был одним из инициаторов интервенции – преодолевая немалое сопротивление парламента, Черчилль выбивал деньги, средства и людей ради оказания помощи белогвардейскому движению, чем вызвал немалое неудовольствие как соратников по партии, так и простых избирателей. В 1921 году его перевели на должность министра по делам колоний, в коем качестве он подписал Англо-Ирландский договор, в результате которого появилась независимая Ирландия.

Накануне избирательной кампании 1922 года Черчилль попал в больницу с приступом аппендицита – операция помешала ему как должно провести избирательную кампанию, и в результате впервые за двадцать с лишним лет он не попал в парламент. «Я оказался без министерского поста, без места в парламенте, без своей партии и без аппендикса», – писал Черчилль. Лишь через два года он снова попадет в парламент – уже в качестве депутата от Консервативной партии, к которой официально вернулся.

Он был назначен Канцлером казначейства – пост, который занимал когда-то его отец, – и руководил возвращением экономики к «золотому стандарту», чем вверг страну в глубокий кризис. В результате в 1929 году и консерваторы, и Черчилль потерпели сокрушительное поражение на выборах.

Уинстон Черчилль, которому было уже за пятьдесят, счел свою политическую карьеру оконченной. Он уединился в своем поместье и посвятил досуг семье, а также многочисленным хобби.

Много времени Черчилль отдавал живописи, которой увлекался еще с 1915 года: его картины, подписанные «Чарльз Морин», несколько раз с успехом появлялись на выставках и даже участвовали в парижских салонах. Эти работы – в основном пейзажи и натюрморты – критики хвалили за яркий колорит, смелые мазки и интересные композиции. Сам же он главным своим призванием – конечно, после политики – считал литературу.

Уинстон Черчилль с супругой.

В 1923–1929 годах он написал весьма объемный труд «Мировой кризис», представляющий собой подробную историю Первой мировой войны, затем последовала автобиография «Мои ранние годы» (1930) и шеститомная биография его великого предка, первого герцога, под заглавием «Мальборо: его жизнь и время». Все эти книги пользовались огромным успехом как у критики, так и у читателей, и принесли Черчиллю немалый доход – только гонорар от «Мирового кризиса» позволил ему купить поместье Чартвелл в графстве Кент. Черчилль сам обустроил его: руководил перестройкой дома, распланировал сад, где были каскад прудов, конюшня и розарий, нередко вдохновлявший его в занятиях рисованием.

Однако не надо думать, что все это время Черчилль был далек от политики: оставаясь членом парламента, он не прекращал выступать по различным вопросам, особенное внимание с начала тридцатых годов обращая на угрозу, которая начинает исходить от нацистской Германии. Он критиковал за нерешительность премьер-министра Стэнли Болдуина, отзываясь о нем весьма язвительно: «Он решителен в проявлениях своей нерешительности, непоколебим в своей привычке всегда колебаться, тверд в своей постоянной мягкотелости, надежен в своей безнадежной необязательности, всесилен в своем бессилии». Болдуин в 1937 году по состоянию здоровья ушел в отставку, его сменил Невилл Чемберлен, который стремился замириться с Германией, хотя бы и за счет других стран.

Черчилль без устали выступает с критикой политики Чемберлена, и хотя много лет его считали разжигателем войны, агрессором и выжившим из ума германофобом, он все же оказался прав. После Мюнхенского соглашения Черчилль заявил Чемберлену: «У Вас был выбор между войной и бесчестьем. Вы выбрали бесчестье, теперь Вы получите войну».

Первого сентября 1939 года Германия вторглась в Польшу, тем самым начав Вторую мировую войну. Уже 3 сентября в войну вступили Франция и Великобритания. Уинстону Черчиллю немедленно было предложено возглавить Адмиралтейство. По легенде, военные корабли обменялись радостными сообщениями: «Уинстон вернулся!»

Лорд Чемберлен сообщает нации об объявлении войны Германии, 3 сентября 1939 г.

Хотя в первые месяцы боевые действия на суше почти не велись, британский флот под руководством Черчилля активно воевал: преследовал немецкие подлодки, топил корабли, смело вступая в открытые столкновения. Когда лорд Чемберлен, печально прославившийся своей нерешительностью, был вынужден уйти в отставку, король Георг Шестой предложил Черчиллю сформировать коалиционное правительство. Десятого мая 1940 года Уинстон Черчилль стал премьер-министром Великобритании. Позднее он писал: «У меня было ощущение, что меня ведет, держа за руку, сама Судьба и что вся моя прошлая жизнь была не более чем подготовкой к этому часу и ждущим меня испытаниям».

Ему досталось нелегкое наследство, однако он вступил в должность с отвагой и решимостью бороться до конца. Всего через несколько дней капитулировала Голландия, за ней признала свое поражение Франция. Одной из важнейших заслуг Черчилля историки считают его решимость воевать до конца, хотя многие члены кабинета надеялись на мирный договор с Германией. В своей первой речи в качестве премьера Черчилль заявил: «Победа любой ценой, победа невзирая ни на какие ужасы войны, победа, какой бы длинной и трудной ни была дорога, ведущая к ней, но без победы у нас не может быть будущего… Все, что я могу вам предложить – это кровь, тяжкий труд, слезы и пот». В следующей речи он сказал: «Мы будем защищать наш остров любой ценой. Мы будем сражаться на побережье. Мы будем сражаться на аэродромах. Мы будем сражаться на полях и на улицах. Мы будем сражаться в горах. Мы никогда не сдадимся».

Одним из первых шагов Черчилля на посту премьера было объединение под своим началом флота, армии и ВВС – раньше они подчинялись разным министерствам, что вызывало немало проблем при планировании крупномасштабных операций. Когда началась воздушная «битва за Британию», Черчилль неоднократно объезжал пострадавшие от бомбежек районы, постоянно выступал на радио и завоевал себе невиданную популярность: по данным опросов, летом 1940 года его поддерживали более 80 процентов британцев, и показатель оставался столь же высоким до конца войны. Он появлялся в самых опасных местах, с рукой, поднятой в характерном жесте – с раздвинутыми в виде буквы V указательным и средним пальцами в знак победы – «victory». Хотя силы противника во многом превосходили английские, битва за Британию была выиграна Британией, во многом благодаря героизму и самоотверженности английских летчиков. «Впервые за всю историю военных конфликтов столь много людей обязано столь небольшой группе героев столь многим», – сказал Черчилль в знак признательности.

Выигрыш этот обошелся очень дорого: страна находилась в состоянии, близком к полному коллапсу: не было ни денег, ни ресурсов, ни войск. И продлись битва чуть дольше, обессиленная страна не выдержала бы. Победа, казалось, принесла лишь недолгую передышку. Но тут развитие событий приняло благоприятный для Британии оборот: получение помощи от США в рамках ленд-лиза и нападение Германии на СССР дало время и возможность перевести дух.

Почти сразу же Черчилль предложил Советскому Союзу всяческую поддержку. Хотя он по-прежнему ненавидел большевизм, оставаясь, наверное, самым ярым его противником, он счел, что перед лицом германской опасности политические разногласия должны быть на время забыты. «Что может быть хуже, чем воевать одним фронтом вместе с союзниками? – говорил он. – Только одно: воевать без союзников».

В августе 1941 года на борту линкора «Принц Уэльский» Черчилль и президент США Франклин Делано Рузвельт подписали Атлантическую хартию – документ, провозглашающий основы послевоенного сотрудничества. После этой встречи Черчилль и Рузвельт стали близкими друзьями. Кстати, последние генеалогические изыскания установили, что оба политических деятеля имели общего предка – некоего Джона Кука, приплывшего в Америку на борту «Мэйфлауэра», – к одной из его дочерей восходит род Сары Делано, матери Рузвельта, от другой ведет свое происхождение Дженни Джером, будущая леди Черчилль.

Присоединение СССР к Атлантической хартии послужило основой для создания антигитлеровской коалиции. Когда в декабре 1941 года Америка вступила в войну, Черчилль отправился в США для выработки совместной стратегии. «В дни ожидающих наш мир испытаний, – говорил Черчилль, выступая в конгрессе США, – американский и английский народы будут идти рука об руку, объединив свои силы во имя справедливости, всеобщего блага и мирной жизни всех людей на земле».

В мае 1942 года был подписан союзнический договор Англии и Советского Союза, и Черчилль взял курс на преимущественное использование британских сил в районе Средиземного моря: там у Британии не только были исторические стратегические интересы, но и таким путем силы противника отвлекались от многострадального острова. Хотя Сталин требовал немедленного открытия второго фронта, Черчилль не мог пока этого допустить: его страна была разорена и обескровлена, и ему требовалось время на то, чтобы восстановить силы. На январской конференции в Касабланке в 1943 году было постановлено, что война окончится лишь с полным разгромом Германии и союзников – решение, которого давно добивался Черчилль, чьи политические противники уже начали снова говорить о возможном досрочном выходе Великобритании из войны. Черчилля уже упрекали в том, что он фактически стал диктатором, сосредоточив в своих руках три ключевые должности – премьер-министра, лидера Палаты общин и министра обороны, он практически не прислушивался к мнению других, сводя все заседания кабинета и палаты к одобрению своих решений. Однако никто не мог упрекнуть Черчилля в том, что он уклоняется от работы: по воспоминаниям, все военные годы он спал по четыре часа в сутки, восстанавливая силы несколькими короткими десятиминутными периодами отдыха, и все время напряженно работал, изучая сотни документов, выслушивая доклады и ведя переписку с представителями иностранных держав. Не отставала от мужа и Клементина: она возглавляла комитет Красного Креста «Фонд помощи России» и Христианскую ассоциацию молодых женщин, организовывала больницы и приюты, выступала на митингах и собирала пожертвования в пользу нужд фронта и пострадавших от бомбежек.

На тегеранской встрече «тройки» в 1943 году было, наконец, решено открыть второй фронт: Черчилль уже понимал, что СССР, на ослабление которого он так надеялся, выйдет из войны победителем, и старался сделать все, чтобы эту честь – а равно влияние на Европу – с ним разделили союзники. Черчилль всячески старался убедить Рузвельта в том, что необходимо не допустить распространения влияния СССР на Восточную Европу, и поэтому предлагал открытие второго фронта в районе Балкан, однако к нему не прислушались. Союзники высадились в июне 1944 года в Нормандии. Это было началом конца для стран оси гитлеровской коалиции.

На Ялтинской конференции, открывшейся в феврале 1945 года, лидеры «тройки» обсуждали судьбу побежденной Германии – в том, что она скоро будет повержена, не было уже никаких сомнений. Говорят, в Ялте Черчилль пристрастился к горной форели, черной икре и армянскому коньяку, которым его снабжали по распоряжению Сталина. На банкете по случаю окончания конференции Сталин назвал английского премьера «человеком, какой рождается раз в сто лет», и «самым храбрым из государственных деятелей всего мира». Однако несмотря на столь явные проявления дружелюбия Черчилль по-прежнему не доверял Сталину. Он даже сумел во многом убедить Рузвельта, с начала войны считавшего Сталина своим другом. Но произошло непредвиденное – через два месяца после конференции Рузвельт скончался. Вместо него капитуляцию Германии вместе с Черчиллем принимает Гарри Трумэн. Это был звездный час Уинстона Черчилля: он был человеком, который спас Британию, тем, кто привел страну и нацию к победе.

«Большая тройка» на Ялтинской конференции: Уинстон Черчилль, Франклин Делано Рузвельт, Иосиф Сталин, 1945 г.

Но на открывшейся в июле Потсдамской конференции Черчилль уже не играл ведущей роли: было понятно, что мир разделят между собой США и Советский Союз. В самый разгар переговоров в работе конференции был сделан перерыв, чтобы Черчилль смог лично присутствовать при объявлении результатов парламентских выборов. Он уезжал на пару дней – но так и не вернулся.

Неожиданно для всех консерваторы – и их глава Уинстон Черчилль – проиграли выборы. Британия ценила их заслуги в победе, но не смогла им простить просчеты в руководстве страной – опустошенной казны, развала промышленности, инфляции. А либералы пришли на выборы с пакетом социальных реформ, обещавших в короткий срок поставить страну на ноги, и закономерно выиграли. Вместо Черчилля в Потсдам вернулся новый премьер-министр Клемент Ричард Эттли.

Для Черчилля это поражение в минуту триумфа стало тяжелейшим ударом. Но, как и всегда в его жизни, он не собирался сдаваться и даже демонстративно отказался от предложенного ему по традиции ордена Подвязки и связанного с ним рыцарского титула: принятие этой награды в его глазах означало бы окончательный уход на покой. Он согласился на врученный ему орден Заслуг.

Формально Черчилль оставался главой оппозиции, не переставая заявлять о том, что необходимо поддерживать обороноспособность страны: Европу необходимо оградить от растущей коммунистической угрозы. Выступая в марте 1946 года перед студентами колледжа в американском городке Фултон, Черчилль в своей знаменитой речи «Мускулы мира» призвал объединиться против усиления влияния Советского Союза: «Мы не можем допустить, чтобы события развивались самотеком и чтобы наступил такой час, когда что-то изменить будет уже слишком поздно… От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике, через весь континент, опустился «железный занавес».

Эту речь принято считать началом «холодной войны», хотя сам Черчилль в первую очередь стремился к предотвращению новых военных конфликтов, залогом чего он видел НАТО, основные принципы которого сформулировал еще в 1942 году, и Организацию Объединенных Наций. «ООН создали не для того, чтобы помочь нам попасть в рай, а для того, чтобы спасти от ада», – говорил он.

В 1951 году Черчилль снова стал премьер-министром Великобритании. Основное свое внимание он, как и прежде, уделял внешней политике, особо стараясь упрочить англо-американские отношения, за что в 1963 году конгресс США избрал Черчилля почетным гражданином США – редчайшая честь, которой были удостоены всего семь человек (из них только двое – Черчилль и мать Тереза – при жизни). В апреле 1953 года он все же принял из рук королевы Елизаветы орден Подвязки и рыцарский титул, став сэром Уинстоном. В том же 1953 году он получил еще одну награду: за «высокое мастерство произведений исторического и биографического характера, а также за блестящее ораторское искусство, с помощью которого отстаивались высшие человеческие ценности», Черчилль был удостоен Нобелевской премии по литературе, обойдя Эрнеста Хемингуэя. Как заметил в своей речи член Шведской академии Сиверц, «политические и литературные достижения Уинстона Черчилля столь велики, что его можно сравнить как с Цезарем, так и с Цицероном».

Уинстон Черчилль и президент США Дуайт Эйзенхауэр.

В ноябре 1954 года сэр Уинстон отпраздновал свое восьмидесятилетие: со всех сторон сыпались поздравления, где на все лады восхваляли его разнообразные таланты, его вклад в развитие Великобритании и особенно его роль в победе над Германией. Черчилль лишь заметил: «Я не вижу здесь своей особой заслуги – она всецело принадлежит нашей великой нации, представители или потомки которой живут во всех уголках мира. Это в их груди пылает львиное сердце, а мне лишь выпала честь издавать львиный рык».

В стране все чаще стали говорить о пошатнувшемся здоровье премьер-министра. Он терял слух, у него развивалась экзема и были проблемы с сердцем. С конца 1940-х годов он перенес несколько сердечных приступов, не о каждом из которых сообщали парламенту и стране. После одного из них у него начались проблемы с речью и координацией, к тому же старый политик стал просто уставать от постоянной деятельности.

В апреле 1955 года было объявлено о том, что Уинстон Черчилль по состоянию здоровья вынужден оставить свой пост. Следующим премьер-министром по предложению Черчилля стал Энтони Идеи. Королева предложила сэру Уинстону титул герцога, однако он отказался: это означало бы его переход в Палату пэров, а он хотел остаться верным Палате общин. «Всем тем, чего мне удалось добиться в жизни, я обязан нашей Палате общин, чьим преданным слугой я являюсь», – признавался он. И хоть выступал, да и бывал в палате он уже редко, свое место Черчилль сохранил до 1964 года, когда впервые за несколько десятилетий не выставил свою кандидатуру на выборах. Всего Черчилль пробыл членом парламента более шестидесяти лет, установив своеобразный рекорд.

Уйдя на покой, сэр Уинстон не сидел сложа руки. Он по-прежнему много рисовал, писал (в 1956–1958 годах вышел его четырехтомный труд «История англоязычных народов»), основал в Кембридже колледж своего имени, которому отдавал немало времени, общался с семьей. К сожалению, его дети не доставляли ему той радости, которую он получал от политики: почти все они, росшие без надлежащей родительской опеки, имели массу недостатков и рано умерли: Рэндольф, строивший из себя международного плейбоя, много пил и вел беспорядочный образ жизни, и в результате скончался в возрасте пятидесяти семи лет – весьма скромный результат для потомка такого долгожителя, каким был сэр Уинстон. Его дочь Сара превратилась в запойную алкоголичку, а Диана, пережившая два тяжелых развода, в 1963 году покончила с собой.

Когда Черчилля спрашивали, в чем секрет его долголетия, он отвечал: «Ешьте и пейте, что вам вздумается. И главное – никакого спорта!» До последних дней он выпивал ежедневно три-четыре стакана виски: «Алкоголь гораздо больше дал мне, чем забрал у меня», – говорил он. Он беспрестанно курил, любил путешествовать – часто ездил на Французскую Ривьеру, где любил играть в казино, или по родной Британии. Лето неизменно проводил в любимом Чартвелле, где в свое время лично обустроил парк, а зиму – в Лондоне, поближе к друзьям и политике. В 1962 году Черчилль, поскользнувшись на мраморном полу казино, сломал бедро. Переживающей Клементине он сказал: «Хочу, чтобы меня похоронили, как простого солдата». Исполнения этого желания он ждал три года.

Пятнадцатого января 1965 года сэр У пистон Черчилль скончался от кровоизлияния в мозг. Весть об этом мгновенно облетела весь мир, став для многих таким же ударом, каким в свое время стало известие о кончине королевы Виктории, – выросло уже не одно поколение британцев, для которых Черчилль воплощал собой высокую политику. По распоряжению королевы Елизаветы ее верного слугу похоронили с почестями, которых удостаивались лишь члены королевской фамилии: панихиду служили в Вестминстерском соборе, оттуда гроб, покрытый государственным флагом, был перенесен к Темзе, а затем военным катером его доставили в родовое поместье герцогов Мальборо. Там, на семейном кладбище недалеко от Бленхейма, нашел свое последнее пристанище человек, который полвека воплощал собой Британию.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.