CIII

CIII

Я не упускал торопить мою работу над Нептуном и уже всего его набросал, как я сказал выше, по отличнейшему правилу, какового никогда еще не применял и не знал никто до меня; так что, хоть я и был уверен, что не получу мрамора по причинам, сказанным выше, я думал, что скоро кончу и тотчас же дам его увидеть Площади единственно ради моего удовлетворения. Время было жаркое и приятное, так что, будучи так ласкаем этими двумя мошенниками, я двинулся однажды в среду, когда было два праздника, со своей дачи в Треспиано и хорошо позавтракал, так что было больше двадцати часов, когда я приехал в Виккьо, и сразу же встретил сер Филиппо у ворот Виккьо, каковой, казалось, будто знает, что я туда еду; такие уж он ласки мне учинил, и когда он меня привел в дом к Збиетте, где была эта его бесстыдная жена, то и она также учинила мне непомерные ласки; каковой я подарил тончайшую соломенную шляпу, так что она сказала, что никогда не видывала красивее; Збиетты тогда там не было. Когда стал близиться вечер, мы поужинали все вместе весьма приятно; затем мне дали пристойную комнату, где я улегся в опрятнейшей постели; и обоим моим слугам им было дано то же самое, по их чину. Утром, когда я встал, мне были учинены такие же ласки. Я пошел посмотреть мою мызу, каковая мне понравилась; и мне было передано столько-то зерна и прочих хлебов; и затем, когда я вернулся в Виккьо, священник сер Филиппо мне сказал: «Бенвенуто, вы не тревожьтесь; хоть вы тут и не нашли все то полностью, что вам было обещано, будьте покойны, что это вам выполнят с избытком, потому что вы связались с честными особами; и знайте, что этому рабочему мы ему дали расчет, потому что он жулик». Этого рабочего звали Мариано Розельи, каковой несколько раз мне сказал: «Присматривайте хорошенько за вашими делами; под конец вы узнаете, кто из нас будет наибольший жулик». Этот мужик, когда он мне говорил эти слова, он улыбался некоим скверным образом, поводя головой, как бы говоря: «Погоди, ты еще увидишь». Я себе составил из этого некоторое плохое суждение, но я не воображал себе ничего из того, что со мной случилось. Вернувшись с мызы, каковая отстоит на две мили от Виккьо, в сторону Альп,[480] я застал сказанного священника, который с обычными своими ласками меня поджидал; так мы пошли завтракать все вместе; это не был обед, а был хороший завтрак. Когда я потом пошел погулять по Виккьо, а уже начался рынок, то я увидел, что на меня все эти люди из Виккьо смотрят как на нечто непривычное на вид, и больше всех остальных один честный человек, который живет, уже много лет, в Виккьо, и его жена делает хлеб на продажу. У него там есть, в миле оттуда, некои добрые владения; однако он довольствуется жить так. Этот честный человек обитает в одном моем доме, каковой имеется в Виккьо, который был мне передан со сказанной мызой, каковая именуется мызой у Ручья; и сказал мне: «Я в вашем доме, и в свое время я вам вручу вашу плату; а если вы захотите ее вперед, я любым образом сделаю, как вы захотите; словом, со мной вы всегда поладите». И пока мы беседовали, я видел, что этот человек уставляется на меня глазами; так что я, вынуждаемый этим, сказал ему: «Скажите-ка мне, Джованни мой дорогой, почему это вы несколько раз смотрели на меня так пристально?» Этот честный человек мне сказал: «Я это вам охотно скажу, если вы, как тот человек, который вы есть, обещаете мне не говорить, что я вам это сказал». Я так ему обещал. Тогда он мне сказал: «Знайте, что этот попишко сер Филиппо, тому не так много дней, как он ходил и хвастал ловкостью своего брата Збиетты, говоря, что тот продал свою мызу одному старику на всю его жизнь, а тот не дотянет и до конца года. Вы связались с мошенниками, так что старайтесь жить как можно дольше и откройте глаза, потому что это вам надобно; я вам ничего больше не скажу».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.