Часть вторая. На Дальнем Востоке

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Часть вторая.

На Дальнем Востоке

Здравствуй, «Эмча»!

Начало июня сорок пятого года. В полевой госпиталь 6-й гвардейской танковой армии, расположенный в чехословацком селе Клобоуки у города Брно, ко мне приехал на автомашине Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант Константин Степанов с распоряжением командира бригады: «Возвращаться в часть. Выезжаем на Родину». К этому времени я уже имел «ранг» ходячего и учился «шагать» после полуторамесячного лежания в гипсовом панцире. Лечащий врач был категорически против моего отъезда, считая, что костная мозоль на месте повреждения еще не окрепла и при нагрузках возможен разлом, но я предъявил ультиматум: «Или выписывайте, или я сам уеду! Не желаю «терять» свою часть, в которой провоевал два с лишним года!» Со мной находилась легковая машина с шофером и ординарец, так что покинуть госпиталь труда бы не составило. После первого ранения в сорок третьем году только счастливый случай помог вернуться в родную 233-ю танковую бригаду. По дороге из госпиталя в запасной полк в Москве я встретил однополчанина. Рад был безмерно! Ведь каждый фронтовик, в том числе и я, залечив раны, стремился вернуться к друзьям. Поскольку танкисты-«иномарочники» находились на специальном учете и «перебежать», скажем, на «тридцатьчетверки» было практически невозможно, то, зная место нахождения бригады, получить документы для направления в нее сложности уже не составило.

И сейчас я, конечно же, не собирался оставаться в госпитале, когда бригада уходила в Союз. Эскулапы, наконец, уступили, выделив мне сопровождающего врача, и я умчался в часть, радуясь скорому возвращению на русские просторы.

Во второй половине дня 5 июня мы подъезжали к городу Милану, району нахождения бригады. Лес справа и слева от шоссе весь был усеян, как мне с первого взгляда показалось, багровыми листьями. Я еще подумал: странно, что за зиму опавшие листья не перегнили и даже не потеряли первоначального вида. Сказал об этом врачу и Степанову, сидевшим со мной в машине. Константин рассмеялся, а потом поведал нам следующую «историю». Украшение леса было делом рук пехоты. Когда мы шли на Прагу, в одном из боев разгромили большую вражескую колонну автомашин, несколько грузовиков в которой было доверху набито мешками с советскими деньгами – светло-красными тридцатирублевками. «Славяне» наполнили ими вещмешки, а где-то в середине мая выяснилось, что все эти купюры – фальшивые, и бойцы, чертыхаясь, расшвыряли по лесам и полям добытый «трофей».

И вот я дома – в расположении первого батальона. Теплая встреча со старыми друзьями, моими однополчанами. Доложил командиру бригады Николаю Михно о прибытии. Коротко побеседовали о предстоящих делах. В подразделениях шла усиленная подготовка к погрузке в эшелон. «Шермана» без экипажей уже передали в части 2-го механизированного корпуса. Нам было приказано на оставшееся стрелковое вооружение взять два комплекта боеприпасов и не менее чем на 30 суток продовольствия. Это давало повод думать, что дорога предстоит дальняя.

10 июня тронулись в путь. Прощай, Чехословакия! Состав вскоре покатил по польской земле и наконец пересек границу – Белоруссия. Короткие остановки для смены паровозной бригады, и опять мелькают одна за другой станции. Приближаемся к Москве. В батальоне было несколько офицеров-москвичей, каждый из которых надеялся хотя бы на час-другой заскочить домой, повидаться с родными и близкими. Командование бригады положительно отнеслось к желанию танкистов. На одной из остановок я собрал будущих краткосрочных отпускников и поставил задачу: одному достать учебник по русскому языку; другому – по математике; третьему – по литературе для 4-го и 5-го классов. Надо было в батальоне открывать «школу» – обучать Николаев, которым предстояло осенью сесть за парту. Поскольку многое они упустили, то до сентября придется ликвидировать пробелы в их образовании. С профессиональными учителями проблем у нас не было. Урок немецкого языка будет вести Богданов, русского – Туманов, математики – Корчак, литературы – Абрамов, а по мере надобности можно будет привлечь и других офицеров. Николаи как бойцы проявили себя на фронте неплохо, должны они быть и не последними учениками в школе. Мы же рассчитывали, что через день-два прибудем на место постоянной дислокации, начнем плановую учебу подразделений, каждодневные занятия с Радиным и Демковичем. Однако после двенадцатичасового стояния на московской окружной железной дороге снова на стыках рельсов застучали колеса вагонов. Куда направляемся? Никто не знал. Маршрут следования эшелона держался в строжайшей тайне, как и станция назначения. Блеснула Волга, катим, не останавливаясь, на восток. Эшелоны шли на дистанции не более километра друг от друга по обоим путям. После Урала стало ясно, что едем на Дальний Восток. Приказал начать занятия с Николаями – зачем терять драгоценное время, тем более что учебниками мы были обеспечены, а классом послужил штабной автобус.

Жизнь и на колесах била ключом: штаб батальона и командиры рот формировали экипажи; по вечерам в вагонах-теплушках гремела музыка, звенели песни на языках разных народов Союза, а на промежуточных остановках, где скапливалось несколько воинских составов, соседи-фронтовики демонстрировали друг перед другом свое мастерство в пении, плясках. И пехотинцы, и артиллеристы, и танкисты – никто не желал ударить лицом в грязь. Нередко привокзальная площадь, перрон становились местами массовых концертов, безбрежного веселья.

На Транссибирской магистрали не раз приходилось останавливаться и рубить лес на дрова, поскольку у паровоза кончалось топливо. Лес благо близко подступал к путям, наполнялся веселым гомоном, шутками-прибаутками, стуком топоров, визгом пил, треском сваленных деревьев. Через минут сорок тендер паровоза загружался доверху полуметровыми чурбаками. Теперь наш «Дзержинец» мог двигаться дальше, дымя своей трубой.

Очередная остановка на большой станции Зима. Рядом с вагонами и платформами нашей 46-й бригады стояли «теплушки» какой-то стрелковой дивизии. Из случайного разговора бойцов-соседей выяснилось, что среди личного состава «царицы полей» находится мой отец. Состоялась радостная встреча, закончившаяся обменом – за рядового-портного Федора Лозу пришлось отдать сапожника гвардии сержанта Ивана Савина. Итак, с этого памятного дня, 25 июня, в бригаде стали служить отец и сын – рядовой и гвардии капитан.

Сколько же воды утекло, какие события произошли за три года после нашей последней встречи в сорок втором году, когда я был курсантом 1-го Саратовского танкового училища. Воспоминания, рассказы друг другу о прожитой за это время жизни. Мой заместитель Павел Абрамов дал и мне краткосрочный «отпуск» по случаю встречи с отцом, занимаясь делами батальона.

Остались позади Иркутск и Улан-Удэ. Прибыли в Читу. Куда дальше? Здесь крупная развилка железных дорог. Непродолжительная стоянка – для приема пищи. Команда: «По вагонам!» Эшелон уходит на юго-восток, движется к Агинскому и далее на Борзю. С этой забайкальской узловой станции состав берет «курс» на Соловьевск – к советско-монгольской границе.

Конец июня, последняя остановка в городе Чойбалсан. Около 9 тысяч километров «пробежал» эшелон с гвардейцами-«эмчистами». Разгружаемся и идем маршем на северо-восток. Бригада сосредоточивается в 15 километрах от места разгрузки – это ее конечный пункт назначения. Здравствуй, степь монгольская, степь бескрайняя! Много о тебе слыхали, да, как оказалось, мало о твоем «характере» знали.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.