Савелий КРАМАРОВ
Савелий КРАМАРОВ
В силу своей далеко не фотогеничной внешности Крамаров долгое время был обделен вниманием слабого пола. Однако едва он избрал актерскую стезю, как все изменилось: недостатки внешности компенсировал актерский талант. В 1954 году он поступил в театральную студию «Первый шаг» при Центральном Доме работников искусств, где и встретил свою первую любовь. Это была Майя Булгакова – в будущем, как и Крамаров, популярная советская киноактриса. Крамаров и Булгакова выступали в одном эстрадном номере, вместе ездили на гастроли. На этой почве, собственно, и сошлись. Вспоминает однокурсник Крамарова по Лесотехническому институту Владимир N.: «Булгакова была несколько старовата для Савелия, зато имела «Фольксваген», на котором они ездили в Тишков. Там, на базе отдыха Внешторга, они проводили выходные. Я в то время работал там ночным сторожем. Рядом была дача Папанова. Анатолий Папанов очень не любил Крамарова, считал его проходимцем и никогда не здоровался с ним за руку. Порой идет, со всеми поздоровается, но Савелию руки не подаст. А мне всегда говорил: «Гони ты его к черту!»
Роман с Майей Булгаковой продолжался несколько месяцев, после чего благополучно сошел на «нет». Вскоре рядом с Крамаровым появилась другая женщина, которая и стала его первой женой. Звали ее Людмилой, работала она в конструкторском бюро. Люда была девушкой скромной и этим произвела сильное впечатление на Савелия. Однако и их совместная жизнь продолжалась недолго: во многом по вине Крамарова. Тот в начале 60-х чрезвычайно прославился и стал уделять чрезмерное внимание своим поклонницам. Несмотря на то что поначалу Крамаров был занят исключительно в эпизодических ролях, однако даже они принесли ему огромную популярность у зрителей. То, с каким юмором он их исполнял (пригодился опыт «Первого шага»), сделало Крамарова одним из самых популярных комедийных актеров страны. В итоге практически в каждой киноэкспедиции у него случался один, а то и два мимолетных романа. Иной раз его попросту «кидали». Об одном из таких случаев рассказывает Евгений Стеблов, который весной 1963 года снимался с Крамаровым в фильме «Первый троллейбус» в Одессе:
«Я сижу перед камерой вместе с партнером Савелием Крамаровым.
– Вечером чего делаешь? – спросил Савва.
– А что?
– Пойдем в «Лондонскую», в ресторан. Девочек склеим.
– Пойдем, – испугался я.
Это теперь одесские девочки работают исключительно за валюту, а тогда брали в рублях, а то и харчами. Та, с которой мы познакомились, согласилась на ужин. Ужин в «Лондонской» – это тебе не хухры-мухры! Туда еще попасть надо. Ресторан «Интурист», только для иностранцев. За иностранца выдавал себя Савва. За болгарина. Я же представился переводчиком с болгарского на русский. Очевидно, мы были достаточно убедительны – швейцар поверил. Он, видимо, не был кинолюбителем, да и Крамарова тогда еще не очень узнавали на улицах. Наша очаровательная спутница ужином осталась довольна и в завершение «кинула» нас, отлучившись на минутку под благовидным предлогом. Говоря по-русски, просто сбежала. Савелий слегка огорчился. Я сделал вид, что тоже, а на самом деле вздохнул с облегчением».
В начале 60-х Крамаров развелся с Людмилой и какое-то время пребывал в роли холостяка. Затем на его горизонте появилась женщина Маша. Он познакомился с ней 8 марта 1964 года в Доме отдыха ВТО в Рузе, в баре «Уголек». Крамаров приехал туда на 12 дней, чтобы отдохнуть и набраться сил перед очередными съемками, и совсем не предполагал встретить там девушку своей мечты. На легкий флирт он, может быть, и рассчитывал, но только не на брак. А что вышло? Он влюбился в Машу с первого взгляда и практически весь отпуск не отходил от нее ни на шаг: они вместе катались на лыжах, вместе сидели в столовой и расставались только ночью. Пишет В. Стронгин: «В Маше Савелий почувствовал более серьезного, более культурного и более знающего человека, чем он. А она распознала его наивность и чистоту души, которые проглядывали и в жизни, и с экрана. Маша попыталась придать его героям в кино более интеллигентный вид. «Зачем на экране ты задираешь нос и говоришь грубовато, иногда даже нахально? – удивлялась она. – Ведь в жизни ты добрый и нежный человек». – «Иначе пропадет комический эффект, – объяснял он ей. – У каждого актера, особенно у комика, должна быть своя маска». Она внутренне не соглашалась с ним, но не спорила…»
Молодые поженились вскоре после своего знакомства. Жили сначала у Крамарова в коммуналке, затем переехали к родителям Маши на Беговую: там у молодоженов была пусть маленькая, но зато изолированная комната. Маша очень хотела ребенка, но Савелий был категорически против. Он считал, что рожать ребенка в таких условиях противопоказано. «У нас же одна комната! – кипятился он. – Пусть немного лучше, чем в коммуналке, но ведь не настолько, чтобы заводить еще одного члена семьи! Помнишь, у нас в коммуналке был Жванецкий, который сказал, что там нельзя родить даже тексты для выступлений, не говоря уже о ребенке? Здесь то же самое. Вот когда у нас будет три комнаты, няня, вот тогда и родим».
В начале 70-х, когда слава Крамарова достигла заоблачных высот, супруги сумели улучшить свои жилищные условия: переехали в отдельную квартиру возле кинотеатра «Форум», что на Садовом кольце. Теперь можно было уже подумать и о потомстве, но возникло новое препятствие – отношения между супругами сильно испортились. Толчком к этому послужила история, которая случилась во время их поездки на теплоходе по Москве-реке. Там Крамаров, как всегда, пользовался повышенным вниманием со стороны женской части пассажиров, и одна из этих особ сумела вскружить ему голову. Прямо во время танцев на палубе она схватила его за руку и увлекла за собой в каюту. Будучи навеселе, Крамаров не устоял перед ее натиском, хотя рядом находилась его жена. Маша все это видела, но предпочла не вмешиваться. Савелий отсутствовал около двух часов. Потом вернулся и сел за один столик с женой. Увидев мужа, та разревелась. И хотя Крамаров буквально на коленях сумел вымолить у жены прощение, однако простить его до конца Маша так и не смогла. Спустя какое-то время они расстались. Говорят, инициатором разрыва был Крамаров, который посчитал, что их брак исчерпал себя и что ему надо начинать личную жизнь с чистого листа, благо претенденток на его руку и сердце теперь было более чем достаточно.
Получив развод, Крамаров сломя голову бросился в холостяцкие загулы. Иной раз он приезжал на съемки своего очередного фильма в сопровождении одной, двух, а то и трех любовниц. Хотя Аленом Делоном никогда вроде бы не был. Вот как об этом вспоминает актриса Надежда Репина, которая в сентябре 1973 года снималась с Крамаровым в фильме «Звезда экрана» (кстати, из всего актерского коллектива самые крупные гонорары были там у Михаила Пуговкина (2050 рублей) и у Крамарова (1950 рублей):
«Съемочную группу поселили в ялтинской гостинице «Массандра». С Крамаровым я до этого не была знакома, мы только здоровались. Двери наших номеров располагались напротив, и я всегда удивлялась, какие красивые длинноногие девушки выходили от него по утрам. На пляже он так представлял своих барышень коллегам-актерам:
– Познакомься, моя временная жена…
И радостно косил, оценивая реакцию.
Тут как раз в Ялту приехала труппа Театра киноактера, а среди артистов была Нина Маслова. Она, если помните, в «Большой перемене» играет Коровянскую, за которой ухаживал герой Крамарова.
Встретив Нину на пляже, Савелий «испуганно» закричал:
– Ой, что будет?! Настоящая жена приехала!
Хотя с Ниной у Крамарова никакого романа никогда не было – я это точно знаю…»
В середине 70-х Крамаров выглядел, как тогда было принято говорить, полностью «упакованным». Если в начале 60-х у него не было даже приличной рубашки, чтобы запечатлеться в ней на фотооткрытке от Бюро кинопропаганды (стоили 8 копеек за штуку), и ему пришлось одолжить ее у своего друга Александра Левенбука, то теперь у него было все: и рубашки импортные, и «Фольксваген». Жил он в знаменитом круглом доме на Мосфильмовской, главной достопримечательностью его квартиры была коллекция антиквариата. Вот только хозяйки достойной в доме не было. Несмотря на то что девушки гроздьями висели у Крамарова на шее, ни одна из них так и не смогла по-настоящему завоевать его сердце. Вот когда он пожалел, что расстался с Машей! Но вернуть все обратно было уже невозможно. Очевидцы рассказывают, что в ту пору Крамарова часто можно было встретить у модного магазина «Лейпциг»: стоя возле своего белоснежного «Фольксвагена», он, поигрывая ключами, ловил попутчиц. Именно таким образом он хотел познакомиться с какой-нибудь симпатичной и интеллигентной женщиной. Но все его попытки успехом так и не увенчались. Обращался он за помощью и к друзьям.
Вспоминает В. Стронгин: «Однажды мне позвонил заведующий рубрикой «Клуб 12 стульев» из «Литературной газеты», журналист Виктор Веселовский: «Слушай, Варлен, мне сейчас звонил Савелий Крамаров. Ты знаешь его лучше меня. Не рехнулся ли он?» – «А что случилось?» – поинтересовался я. «Савелий попросил меня познакомить его с интеллигентной девушкой!» – насмешливо-издевательским тоном произнес Веселовский. «Ну и что? – спокойно изрек я. – Если можешь, то помоги ему. Умную и симпатичную девушку сейчас найти нелегко. Сам знаешь». – «Ничего такого я не знаю, – усмехнулся Веселовский. – У меня в жизни были две жены – законная и все остальные!» Он хотел перевести разговор в другое русло, но я опять вернул его к просьбе Савелия: «Человеку очень трудно, если он обратился за помощью к тебе. Неужели не понимаешь? Он думает, что раз ты вращаешься в высшем свете, то поможешь ему встретить именно такую девушку, умную, красивую и верную, которая сможет стать ему женой». – «Он спятил окончательно! – резюмировал Веселовский. – Вокруг меня одни авторши, которые ради того, чтобы их произведение появилось на моей полосе, готовы на все. Одна вдруг заерепенилась ни с того ни с сего, поэтому на гастролях в Омске я оставил ее на рынке, куда мы поехали за зимними шапками. Рынок находился километрах в тридцати от города. Думаю, пусть знает свое место. Потом она, иносказательно, конечно, изобразила меня в своем рассказе в виде палача. Я очень смеялся. Чем я могу помочь Савелию Крамарову?» – «Ничем, – согласился я. – Но как, интересно, отреагировали другие авторы, когда ты оставлял молодую женщину, кстати, их весьма способную коллегу, на рынке вдали от города? Там ведь были Иванов, Арканов, Измайлов, Владин, Бахнов…» – «Я сказал водителю автобуса: «Трогай!» – и мы поехали. Они даже не пикнули! А ты что, поддерживаешь просьбу Крамарова?» – «Нет, – сказал я, – он просто обратился не по адресу. Читая твою полосу, он представлял тебя на редкость добрым и гуманным человеком, раз решил, что ты поможешь ему. Но ты не в состоянии выполнить его просьбу. Видимо, он позвонил тебе от безысходности. Ты прости его». – «Ладно, – снисходительно согласился Веселовский. – От любви, согласен, можно потерять голову…»
Крамарову действительно было очень трудно подыскать себе жену, поскольку он хотел жениться непременно на иудейке. Эта мысль пришла к нему в середине 70-х, когда он всерьез увлекся религией. Рассказывают, что тогда в него была влюблена одна женщина (чуть старше его), которая любила его так безумно, что даже пыталась покончить с собой, когда Крамаров отказался на ней жениться. А не женился он на ней по одной причине – она была русской.
Под предлогом творческих и личных неурядиц Крамаров в конце 70-х принимает твердое решение покинуть СССР. Он начинает «прощупывать почву» на предмет своего отъезда, но натыкается на глухую стену непонимания: выпускать из страны его никто не собирается. Когда его терпению пришел конец, он пошел прямо в КГБ и спросил: «Почему мне не разрешают уехать? Ведь в Израиле у меня живет единственный родной для меня человек – мой дядя». В ответ ему сообщили: «Это не мы вас не выпускаем, а ваше непосредственное начальство – Госкино». Только после этого Крамаров понял, что побуждало Госкино не выпускать его из страны. Ведь он снялся более чем в сорока фильмах, и в случае его эмиграции все эти картины должны были положить на полку. Абсурд, конечно, но это было именно так…
Между тем положение Крамарова было более чем странным. Из страны его не выпускали, но и работу по специальности не предоставляли. Например, за период с 1979 по 1981 год у него было всего лишь 12 съемочных дней.
Чтобы хоть как-то свести концы с концами, Крамаров ездит с концертными гастролями по стране. Но даже это не спасает его. Он продолжает бомбардировать ОВИР своими заявлениями и в итоге – побеждает!
Отъезд Крамарова из СССР произошел 31 октября 1981 года. Его хотели прийти провожать друзья и знакомые, однако он попросил их не делать этого. «Вас обязательно всех возьмут на заметку», – резонно заметил он. Поэтому в аэропорт актер приехал один. В руках у него были два небольших чемоданчика с вещами, на голове – кепка, в которой он снимался в самой любимой своей картине «Друг мой Колька» (она была его талисманом). Весь свой антиквариат и другие вещи, которые ему не позволили вывезти из страны, он оставил своей бывшей жене Маше.
Первое время Крамаров жил в Италии, в 1982-м переехал в США, поближе к Голливуду – в лос-анджелесский район Санта-Моника. Начал сниматься в кино (первый фильм – «Москва на Гудзоне»). Сделал операцию на глазах (он с детства страдал косоглазием). Это решение далось ему нелегко. Он прекрасно понимал, что именно его «фирменный» взгляд принес ему популярность. Однако жена его друга Александра Лифшица Рива (она окулист) убедила его в необходимости такой операции. Нашему герою подрезали глазную мышцу, и его глаз «встал на место». Правда, взгляд (знаменитый, крамаровский) так и не изменился.
После нескольких лет пребывания в США Крамаров наконец женился. Уезжая из СССР, он признался своему приятелю В. Стронгину: «Здесь многие невесты олицетворяли меня с героями, которых я играл, и выходить замуж за меня просто боялись. Надеюсь, в Америке меня никто не знает, и найти жену будет легче».
С первой американской женой Фаиной Зборовской (она называла себя Мариной) Крамаров познакомился на… похоронах. Их познакомил друг актера ребе Зальсман. Сразу после церемонии он подошел к Фаине и спросил: «Вы не замужем? Хочу вас познакомить со своим близким другом. Он отличный человек, верующий и старше вас. Да его все знают – Савелий Крамаров». Мама Фаины, как только услышала это имя, немедленно отреагировала: «Пишите наш телефон».
Крамаров позвонил девушке на следующий день и напросился в гости. Делал он это всегда очень красиво: без конфет и цветов никогда не являлся. А здесь прихватил с собой еще и бутылку дорогого вина.
Спустя пару месяцев Савелий сделал девушке предложение. Та согласилась. Свадьба состоялась в Лас-Вегасе, а религиозная ее часть (хопа) – в Лос-Анджелесе (на этом настоял сам жених). Крамаров искренне верил, что если соблюсти все еврейские заповеди, то Бог обязательно пошлет им дочку. Так и вышло. В 1987 году на свет появилась девочка, которую Крамаров назвал в честь своей мамы Бенедиктой (уменьшительно – Бася).
Рассказывает теща актера Роза Зборовская: «Савелий только на экране казался простым. В жизни это был совершенно другой человек, не пускавший посторонних в свой внутренний мир.
Они с женой снимали далеко не лучшую квартиру в районе Санта-Моники, рядом с океаном, за 400 долларов в месяц. У нас тогда была своя «Деликатесная», которую до сих пор считают в Лос-Анджелесе первым русским магазином. Я сама в нем хозяйничала. Фаина работала там же. Заработки давали неплохой прожиточный минимум. Медовый месяц молодые провели в Италии и Франции. Фая вернулась вся простуженная, нервная. Савва усиленно соблюдал там свои диеты, и ей регулярно приходилось кашки всякие варить и соки выжимать. Он, конечно, остался ею доволен.
Когда родилась Басенька, у меня в таун-хаусе уже появилась собственная двухэтажная квартира. Предложила молодым переехать туда. Фаина с малышкой спали в большой комнате на втором этаже, я – в гостиной. Савелию отвели спальню поменьше и отдельно: он не мог слышать, как ребенок по ночам плачет. Но зато каждое утро он буквально на крыльях любви прилетал к дочке и целовал ее. Сам старался пеленать, ходил с ней гулять и, когда встречал кого-то из знакомых, с гордостью говорил: «Посмотрите на мою Басю. Это самое лучшее, что я сотворил в своей жизни!»
Однако пусть мои слова покажутся кому-то не очень объективными, но эгоистичней человека, чем Савелий, я в своей жизни не встречала. Он был страшным себялюбцем. И как бы ни любил свою дочь, превыше всего для него всегда оставалось собственное благополучие. А каким мнительным был мой зять! Если температура у него была не 36,6, а 36,8, он уже бежал к доктору. Эта мнительность его потихоньку и доконала…
Почему они развелись с моей дочерью? Крамаров всегда хотел переехать в Сан-Франциско: там вокруг лес, а климат чем-то напоминает московский. Даже снег иногда выпадает. Но у Фаины там не было ни друзей, ни знакомых, ни дома, ни работы. Конечно, у них начались разногласия. Фаина много плакала, на что Савелий раздраженно говорил: «Твои слезы меня изводят». Я на такие его слова всегда реагировала болезненно: «Значит, сделай так, чтобы жена не плакала». Но однажды Савелий поехал в Сан-Франциско, приглядел там дом и все-таки решился на переезд. Вот тогда и произошел окончательный разрыв…»
В Сан-Франциско Крамаров встретил свою последнюю жену – Наталью Сирадзе. Вот как она сама вспоминает об этом:
«Мы познакомились у наших общих друзей, в семье Игоря Труве, в 1992 году. Игорь заранее предупредил меня, что, возможно, в гости забежит Савелий Крамаров. Я обомлела – недосягаемый Крамаров так запросто «забежит» к Игорю? Савелий тогда действительно приехал, но ненадолго – куда-то спешил. Мы, правда, успели немного поговорить и… забыли потом об этом на целых восемь месяцев. Тогда он жил еще в Лос-Анджелесе. А когда решил купить дом в Сан-Франциско, заехал к Игорю и спросил: «А помнишь, у тебя в гостях была девушка Наташа, грузинка?» Говорят, что я действительно похожа на грузинку.
Они приехали ко мне в 11 вечера, и мы пошли в кафе. Савелий много шутил, смеялся. На руке у него было кольцо, и я тогда еще заметила: «Какое интересное колечко…» Через несколько дней он приехал снова, надел мне на палец колечко и сказал: «Я тебя обручаю. Веди себя хорошо». И опять уехал в Лос-Анджелес. Но стал часто звонить. Мы по три часа говорили по телефону. К тому времени он был уже разведен с Мариной, почти пять лет жил один…
На нашей свадьбе я была в синем платье. К нам тогда приехало много друзей, было очень весело…
Случалось, я его ревновала. Особенно когда ему девушки звонили. Я спрашивала: «Кто это?» А он отвечал: «На танцах познакомились». Он тогда увлекался бразильскими танцами, ходил на специальные занятия. Я его предупреждала: «Учти, если хоть раз изменишь, в ответ получишь то же самое!» А он говорил: «Я люблю тебя, как часть себя».
Я очень благодарна судьбе, что встретила его. На многое смотрю теперь его глазами. Он был гораздо мудрее меня, увлекался философией, интересовался живописью. Он умел наслаждаться жизнью и был интересным, интеллигентным, тонким человеком…»
Крамаровы жили в собственном доме в Сан-Франциско и мечтали купить еще один – в лесу. Но их планам не суждено было осуществиться. 6 июня 1995 года Крамаров скончался. Свой последний приют он обрел под Сан-Франциско – на кладбище, название которого переводится как Холмы Бессмертия…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.