ПРАВЬ, БРИТАНИЯ!
ПРАВЬ, БРИТАНИЯ!
Варшава лежит в руинах. — Берлинской стены ещё нет. — Всё это мы видели в кино. — Кое-что об отварном поросячьем окороке с горчицей, гороховым пюре, квашеной капустой и квартой пива. — «Битлы» поют в спортзале. — На могиле у Диккенса. — Первое знакомство с Лондоном. Я ещё не знаю о том, чем станет для меня этот город.
Во времена Хрущёва поездки комсомольских делегаций по международному обмену были распространённым явлением.
Осенью 1959 года из Ленинграда в Москву и далее — в Англию выехали двенадцать комсомольских активистов и двое журналистов, которые должны были освещать эту поездку. Лида Алешина от радио и я с камерой от телевидения.
Выехали в начале октября.
В столице нас ожидал поезд до Варшавы. Уже выпал первый снег. На нашу родину надвигалась холодная зима.
А Польша встретила нас «золотом» — там была ещё осень… И чем дальше мы продвигались на запад, тем становилось теплее и зеленее, будто на машине времени мы возвращались в лето.
В Польше наш поезд набился пёстрым народом. Кого там только не было! Солдаты с оружием, цыгане с грудными детьми, работяги-железнодорожники, крестьяне с корзинами и мешками. Во всём ощущалась всё ещё неизжитая послевоенная нужда.
В Варшаве центральная часть города только восстанавливалась, но уже стоял новёхонький Дворец культуры и науки, своей архитектурой очень схожий с Московским университетом. А рядом старый город лежал в руинах…
Ночевали в поезде, утром оказались в Берлине.
Здесь осень только начиналась. Мы прибыли на вокзал «Ост-Банхофф» в восточной части города. Ехать дальше — в Бельгию — мы должны были уже из Западного Берлина.
Берлинской стены ещё не было. И мы немало удивились, что из одного сектора города в другой можно было переезжать на метро. Покупай билет и езжай. Правда, при выходе со станций документы проверялись.
Документы и визы у нас были в порядке, билеты на экспресс Западный Берлин-Остенде были куплены ещё в Москве. Нам предстояло впервые в жизни ощутить на себе тлетворное влияние Запада.
Действительно, «дикий Запад» произвёл оглушающее впечатление. Гигантское количество магазинов, переливающийся неон вывесок, толпы людей, вереницы автомобилей… Разноцветное сияние ночных улиц обрушилось на нас, привыкших к сумрачной гамме городского пространства, лишённого и света, и цвета, и звуков с наступлением темноты…
«Подумаешь, — сказали мы себе. — Всё это мы видели в кино».
Поселили нас около зоопарка, в районе Тиргартен. Вскоре повезли на экскурсию в деревеньку, стоящую посреди Берлина, под названием Никольское. Там сохранилась русская церковь ещё со времен Суворова.
По серпантинной дорожке привели в ресторанчик на свежем воздухе. Перед нами поставили четырнадцать тарелок с разделёнными секциями (менажница), в каждой из которых лежала тушёная капуста, горох, картошка, горчица и большой поросячий окорок.
Каждому — отварной поросячий окорок!
И высоченные кружки изумительного пива. Эту типично немецкую еду, совершенно необычную для нас тогда, вкус этих соусов и горчицы я запомнил на всю жизнь. Я помню даже запах пива — оно пахло полевыми травами…
Что потрясло меня в Германии? — спросите вы.
Обед в Никольском!
Через сорок семь лет я снова оказался в Берлине на кинофестивале с картиной «Русские деньги» и попросил, не очень веря в успех, свозить меня в «Никольское».
Искали долго. Дорога в гору заросла огромными липами. Я с трудом вспоминал эти места. Но каково же было моё волнение и удивление, когда мы наконец подъехали к тому самому ресторану, стоящему над огромным озером, к той самой террасе с накрытыми столами. Не прошло и десяти минут после того, как официант взял заказ, и вот передо мной та самая тарелка с отварным поросячьим окороком, гороховым пюре, тушёной квашеной капустой и кварта пива. Я был сражён. Помню, что в молодости я справился с этим обедом запросто, а теперь…
Теперь я знаю, что это блюдо называется «айсбайн».
Поезд через ФРГ и Бельгию доставил нас к побережью пролива Па-де-Кале, откуда уже рукой подать до Британии.
Поезд остановился высоко на эстакаде. А там внизу, на пристани, разворачивалась драма: стояли люди, очевидно беженцы, окружённые большим количеством ящиков и тюков, а полиция всё это вспарывала, вытряхивала и разбрасывала! Возможно, сегодня эта картина выглядела бы привычной, но тогда…
Паром шёл недолго.
И вот перед нами выросли дуврские скалы, высокие и совершенно белые! Англия встретила нас, советскую молодежь, изумрудной зеленью — настоящей оттепелью — и… пресловутой таможней, которая долго нас трясла, ожидая «в гости» советских шпионов и провокаторов. Но ехали мы по приглашению солидной организации — Британского Совета, и никакая таможня не могла нас задержать.
Из Дувра, куда прибыл паром, мы отправились в Ливерпуль, где поселились в отеле «White Stork» — «Белый аист». Прохладные, слегка влажные постели, в которых мы обнаружили грелки — «хот ботлз», рукомойники с кувшинами и краники, под которые даже руку не подсунуть, — всё знакомо по Диккенсу.
Там, в Ливерпуле, мы впервые увидели и услышали… «битлов», о существовании которых даже не подозревали. Нам вручили билеты на концерт, который проходил в каком-то спортивном зале. «Битлы» тогда только начинали. И странно теперь подумать: мы видели этих молодых ребят на пути к большой славе…
Попали мы и на футбольный матч. Какая же Британия без футбола?! Играли «Ливерпуль» и «Манчестер Юнайтед». Меня поразила публика, стоящая (именно стоящая) на трибунах. Конечно, это были работяги, пролетарии. Но одеты эти пролетарии были в габардиновые плащи и твидовые кепки. По нашим понятиям — дорого и солидно.
Свой день рождения я отметил в Лондоне, в отеле «Он-слоу-гарденс», что в Кенсингтоне. Вот когда пригодились водка и икра, которые везут все русские люди, желая кому-нибудь эти гостинцы подарить, но чаще всего — выпивают и съедают сами.
Комсомольцы бродили по Лондону сами по себе, а мы с Лидой Алёшиной утвердили для себя особую программу. Конечно, для порядка постояли на могильной плите Диккенса (О, книжки в Челябинске!) в Вестминстерском аббатстве. Проехались на двухэтажном автобусе, удивившись тому, что люди, ожидающие на остановке, не войдут в салон, если там нет свободных мест. Обозрели с высоты империала (второго этажа) необъятные просторы этого двух-трёхэтажного города, состоящего из домов, построенных из красного кирпича с крошечными садиками возле каждого крыльца. Посетили Гайд-парк, не обнаружив там ни одного оратора…
Всё это я снимал узкоплёночным аппаратом!
Главная цель у нас была профессиональная — нам очень хотелось попасть на Би-би-си. Через Британский Совет мы выхлопотали приглашение в это логово капиталистической пропаганды, передачи которой мы с трудом улавливали через грохот глушилок у себя на родине.
Нас встретил лысый и плотный мужчина в тяжёлых роговых очках. Это был знаменитый Анатолий Максимович Гольдберг — политический обозреватель и глава русской службы корпорации. Его скрипучий голос лучше других голосов преодолевал рёв глушилок, и этот голос был нам знаком.
Обстоятельно и вежливо он ознакомил нас с разными аспектами русского вещания Би-би-си, ничем не выражая намерения нас «перековать». Угостил кофе с крекерами, снабдил проспектами и программами и отправил с русскоговорящими провожатыми Ниной Дмитриевич (тоже знакомый голос) и юным Севой Новгородцевым в экскурсию по студии.
Современное здание этой телекомпании в виде вопросительного знака, которое на сегодняшний день считается старым, тогда только строилось. Но уже были готовы склады декораций, бутафории и реквизита. Это были огромные автоматизированные галереи, в которых пронумерованные детали и предметы в случае необходимости автоматически вывозились наружу. Уже тогда там существовала особая постановочная культура, ведь компания Би-би-си производила лучшие в мире телесериалы, одним из главных достоинств которых (помимо великолепной актерской игры и мастеровитой драматургии) было воспроизведение материальной культуры прошедших времен — с английской добротностью и отменным вкусом. Из этих великолепных вещей советские зрители получали немногое, но каким успехом у нас пользовалась, скажем, знаменитая «Сага о Форсайтах»!
С праздным (к сожалению!) любопытством я рассматривал эти чудеса кинопроизводства, не подозревая о том, что через шесть лет соприкоснусь с чем-то подобным…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.