1968

1968

Наступление нового 1968 года Миронов и Егорова встречали вместе с ресторане ВТО, что на улице Горького. По этому случаю Егорова сшила себе в ателье крепдешиновое платье в модную шахматную клеточку, а также купила подарки: Миронову – коллекционный игрушечный автомобиль (он их собирал), а его родителям – маленький домик со зверюшками и градусником. Миронов тоже приготовил своей возлюбленной приятный сюрприз на кругленькую сумму – золотое колечко с рубином. Все эти подарки были вручены перед началом застолья, когда многочисленные гости только рассаживались за столы. Мария Владимировна приняла подарок благосклонно, хотя на самом деле ее переполняли куда более сложные чувства. Несмотря на полуторагодовое знакомство с Егоровой, Миронова так и не смогла смириться с выбором сына и жутко ревновала Андрея к ней. А тут еще она заметила на пальце Татьяны золотое колечко с рубином, тотчас все поняла и невзлюбила возможную невестку еще сильнее. Не прибавил радости Марии Владимировне и эстрадный номер, который показали ее сын и Егорова. Они лихо станцевали под песню Фрэнка Синатры «Макс зе найф», за что были удостоены специального приза от зрителей. Глядя на счастливых призеров, Мария Владимировна внезапно отчетливо осознала, что она стремительно теряет своего сына. А в роли разлучницы выступает Егорова. И все же несмотря на переполнявшую ее ревность и злость, Миронова старалась вида не подавать и тоже хлопала в ладоши вместе со всеми.

Работа в родном театре началась для Миронова в новом году 2 января: вечером того дня он играл Холдена Колфилда в спектакле «Над пропастью во ржи». На следующий день он уже был Жадовым в «Доходном месте». Затем в течение нескольких дней в текущем репертуаре занят не был.

7 января свой очередной день рождения справляла мама нашего героя. Происходило это на даче в Пахре. Туда была приглашена и Егорова. И там, узнав, что Татьяна родилась на день позже ее, именинница искренне удивилась и преподнесла ей подарок – коробку шоколадных конфет. Эти конфеты были съедены тут же, в узком кругу, когда настенные часы пробили наступление нового дня – 8 января.

Утром Миронова и Менакер уехали в Москву, а Андрей и Татьяна остались на даче. Впереди их ожидала лыжная прогулка, душ и приятное времяпрепровождение у горящего камина (а вечером обоим предстояло играть в «Доходном месте»). Во время сидения у камина Миронов преподнес имениннице очередной подарок – флакон фрунцузских духов «Фамм». После чего сообщил, что решился официально жениться на Егоровой. Однако одного его решения было мало – надо было спросить разрешения у родителей, вернее, у матери. Миронов заранее предугадывал ее реакцию, боялся этого и всячески оттягивал последний разговор. Но тянуть до бесконечности было нельзя. В конце концов он решился. Но все вышло так, как он и предполагал. Если отец отнесся к его сообщению о женитьбе спокойно, то мать буквально взорвалась: «Нет, нет и нет! Я тебя не для того растила, чтобы отдавать в руки безродной девки, у которой даже приличного приданого нет». И как Миронов не втолковывал матери, что социальное и имущественное положение его будущей жены для него ничего не значит, все было напрасно – мать стояла на своем и грозилась в случае неповиновения обрушить на голову сына все возможные громы и молнии. И Миронов решил обождать с женитьбой до лучших времен. Впрочем, сам он в наступление этих времен верил с трудом.

Между тем, в те январские дни одна мечта Миронова все-таки осуществилась – он сделал весомый шаг к тому, чтобы стать автовладельцем. Как мы помним, с идеей приобрести личный автомобиль Миронов носился давно – еще со съемок «Берегись автомобиля». Но было одно существенное препятствие – отсутствие денег. Родители Миронова, которые никогда сына не баловали, заявили ему, что в этом деле он должен целиком полагаться на себя. В итоге Миронов копил на «железного коня» в одиночку. И все равно денег катастрофически не хватало, поскольку в ту пору ставки у Миронова были невелики: чуть больше ста рублей в театре, а в кино хоть и больше, но не намного, поскольку в ту пору он снимался редко. Поэтому такими темпами копить можно было до скончания века. В конце концов Миронов решил занять деньги у посторонних. Помочь вызвался реставратор Александров. Уже много позже Миронов узнал страшную тайну, которую от него хранили родители. Оказывается, деньги, взятые им взаймы у реставратора, были даны тому… Александром Менакером. Отец испугался дать сыну деньги напрямую (то ли в воспитательных целях, то ли из-за боязни перед грозной супругой) и изловчился передать их с помощью обходного маневра.

Тем временем в январском репертуаре Театра сатиры Миронов был занят в следующих спектаклях: 10-го – «Над пропастью во ржи», 12-го – «Баня», 14-го – «Клоп», 15-го – «Интервенция», 16-го – «Дон Жуан», 20-го – «Клоп», 21-го – «Баня», 22-го – «Дон Жуан», 23-го – «Интервенция», 24-го – «Баня», 26-го – «Доходное место», 27-го – «Интервенция», 28-го – «Дон Жуан», 29-го – «Доходное место», 30-го – «Баня».

Февраль в Театре сатиры для Миронова начался с «Дона Жуана», которого он играл 2-го. Затем шли: 3-го – «Баня», 5-го – «Доходное место», 7-го – «Интервенция», 10-го, 11-го – «Баня», 12-го – «Доходное место», 13-го – «Интервенция», 16-го – «Дон Жуан», 17-го – «Баня», 20-го – «Интервенция», 21-го – «Дон Жуан», 23-го – «Интервенция», 24-го, 26-го – «Доходное место», «Клоп», 27-го – «Баня».

В конце месяца поклонников творчества Миронова ждал сюрприз: их кумир подготовил свою первую в творческой карьере эстрадную монопрограмму. Помощником в этом деле актер выбрал композитора Анатолия Кремера и его оркестр. В часовую программу вошли больше десятка песен в исполнении Миронова, среди которых были как старые вещи, уже хорошо известные по спектаклям («Любовь не картошка», «Здравствуйте вам!»), так и совершенно новые («Если повезет чуть-чуть», «Как хорошо, что я ее нашел!»). Премьера детища Миронова состоялась в конце февраля в Театре сатиры. В зале был аншлаг: туда пришла не только вся труппа театра, но и многочисленные поклонники бенефицианта. Успех был фантастический: Миронову бурно аплодировали после каждого номера, а в конце представления овации не смолкали в течение нескольких минут.

В том же феврале Миронов получил очередное предложение от кинематографистов. Причем предложение исходило не от кого-нибудь, а от самого Леонида Гайдая. За последние пять лет тот сумел превратиться в самого кассового режиссера советского кино, сняв один за другим два суперхита: «Операцию „Ы“ (69,6 млн. зрителей, 1-е место) и „Кавказскую пленницу“ (76,54 млн., 1-е место). На этот раз Гайдай собирался снять эксцентрическую комедию о простом советском служащем, волею судьбы схлестнувшимся с шайкой контрабандистов, под названием «Бриллиантовая рука». Миронову было предложено попробоваться на одного из последних – Геннадия Козадоева (он же Геша) по кличке Граф. По своему характеру и повадкам этот герой был сродни другому герою – Фигаро – и это поражало: видно, звезды на небе так сошлись, чтобы практически в один год Миронов удостоился двух прекрасных ролей, которые в скором времени обессмертят его имя. Но это будет чуть позже. А пока в споре за роль Графа у Миронова был внушительный соперник – сам Георгий Вицин, который считался одним из любимых актеров Гайдая (тот снимал его во всех своих картинах). Поэтому, зная об этом, Миронов в душе мало верил в успех своей кинопробы, но приглашение все-таки принял. Эти пробы должны были состояться в середине марта.

В те же дни Миронов сыграл еще одну кинороль, но уже из разряда эпизодических. Речь идет о фильме Михаила Калика «Любить». С этим человеком Миронов познакомился несколько месяцев назад благодаря Микаэлу Таривердиеву – тот с Каликом был знаком почти десять лет, писал музыку ко всем его фильмам. Миронов подружился с Таривердиевым, а тот в свою очередь свел его с Каликом, который, затевая новый кинопроект – фильм из четырех новелл про любовь, – пригласил туда Миронова и его близкого друга Игоря Квашу. Они сыграли двух молодых людей в первой новелле. Правда, роли у друзей были неравноценные. Если Кваша получил сразу несколько реплик и даже целовал свою партнершу (ею была Екатерина Васильева, с которой тот же Кваша будет «крутить любовь» и в водевиле 74-го года «Соломенная шляпка»), то на долю героя Андрея Миронова выпала всего одна-единственная реплика: «Круглая» (имелась в виду Земля), которую он произнес, общаясь с девушкой, которую играла Анастасия Вознесенская. Эта роль была сродни той, что Миронов играл в фильме «Урок литературы».

Вспоминает М. Таривердиев: «Чуть позже в нашей компании появился Андрей Миронов. Я помню, как мы поехали в гости к Андрею на дачу. Он, Белла Ахмадулина, я. Вез нас Коля Никогосян, известный скульптор. Я помню, он ехал как-то очень смешно. Торопливо и вместе с тем трусливо. Мы все над ним смеялись. А он сказал: „Так смеетесь, как будто сами в этой машине не едете“. Где-то у дачи врезались в дерево. Но все было нипочем…»

Но вернемся в март 68-го.

1 марта Миронов играл в «Клопе», 2-го – в «Доходном месте», 4-го – в «Интервенции», 5-го – в «Дон Жуане», 7-го – в «Бане». Сразу после спектакля Миронов отправился отмечать свой 27-й день рождения к родителям в Ленинград (те были там на гастролях). И как Егорова ни умоляла его остаться с ней, Миронов уехал – в противном случае его отношения с матерью испортились бы окончательно.

Миронов вернулся в Москву 9 марта. Прямо с вокзала он отправился в театр, чтобы участвовать в очередной репетиции. А после нее они с Егоровой отправились в Волков переулок. Но по дороге туда случилось неожиданное: Татьяна внезапно объявила Миронову, что им надо расстаться. Аргумент у нее был один: «Я устала, у тебя на первом плане всегда будет мама». Миронов был в шоке, у него даже руки затряслись. Он бросился уговаривать любимую не делать этого, обещал исправиться. Но та была неумолима. Миронов чуть не плакал. Каково же было его удивление, когда выяснилось, что возлюбленная… его просто разыграла. Едва они переступили порог квартиры, как Миронов увидел на столе желтые тюльпаны и шоколадный торт, который Егорова испекла накануне вечером. Рядом с тортом красовалась записка: «Андрюша, с днем рождения!» Этот торт они съели этим же вечером, когда вернулись после спектакля «Баня» домой. Причем съели не одни, а в компании с Валентином Плучеком и его супругой.

10 марта Миронов играл в «Доходном месте», 11-го – в «Дон Жуане», 12-го – в «Интервенции». Затем три дня актер отдыхал от текущих спектаклей. Именно в эти дни у Миронова снова испортились отношения с его возлюбленной. 3 марта на сцене Театра сатиры состоялась премьера нового спектакля – «Малыш и Карлсон, который живет на крыше», где Егорова играла роль Бетан. На худсовете игра всех актеров была признана удовлетворительной, и только Егорова получила втык: ее игру признали самой ужасной. Кто-то даже предложил не повышать ей зарплату. Но для самой артистки эта проработка ничего бы не значила (за два года работы она и не такого наслушалась), если бы в хор этих голосов не вплел свой голос Миронов. Он внезапно… поддержал худсовет. И этот поступок буквально убил Егорову. Дома, в Волковом переулке, она устроила Миронову «разбор полетов». Она назвала его предателем и трусом и в очередной раз объявила, что им надо расстаться. И он опять бросился отговаривать ее. Егорова довольно быстро сдалась. А спустя несколько дней уже жалела об этом, узнав, что Миронов провел ночь с одной из артисток их театра. «Все! Кончено!» – заявила Егорова Миронову, когда он вновь пришел просить у нее прощения. И неделю они не общались.

В субботу 16 марта Миронов днем играл в «Доходном месте». Следующий его выход на сцену состоялся 19 марта – это была «Баня», затем 20-го он играл в «Интервенции».

Тем временем пробы Миронова в «Бриллиантовую руку» были благополучно отсняты, и оставалось ждать решения худсовета. Это заседание состоялось 22 марта 1968 года. Приведу отрывки из некоторых выступлений, где речь идет о герое нашей книги.

В. Авдюшко: «Миронов выглядит интереснее Вицина…»

Л. Гуревич: «Вицин или Миронов? Все зависит от замысла. Если в старой традиции – то Вицин, если по-новому – Миронов. Вицин – не новая роль, а повторение характера, ранее сыгранного…»

Б. Кремнев: «Пробы мне очень понравились. Хорош Никулин, Папанов. Надо брать на роль Графа Миронова – он очень убедителен…»

Биц: «Миронов блестяще подходит к этой роли…»

Степанов: «По сравнению с Вициным – Миронов на коне. Но и Миронов мне не кажется стопроцентным попаданием. Он все еще кривляется. Окончательно сказать „да“ за Миронова не могу…»

Я. Костюковский: «Граф-Миронов мне понравился. Здесь, мне кажется, снайперское попадание. С Никулиным он удивительно кооптируется. Абсолютно точно!..»

М. Слободской: «Миронову в кино не везет. Убежден, что Гайдай сделает из него комедийного актера…»

В итоге худсовет утвердил следующих исполнителей: Юрия Никулина (Горбунков), Андрея Миронова (Граф, он же Геннадий Козадоев), Анатолия Папанова (Механик, он же Лелик), Нину Гребешкову (жена Горбункова Надя), Нонну Мордюкову (Варвара Сергеевна Плющ), Станислава Чекана (старший лейтенант милиции Михал Иваныч), Григория Шпигеля (аптекарь), Леонида Каневского (контрабандист).

И вновь вернемся к театральной деятельности Миронова. До конца месяца он сыграл еще в двух спектаклях: 20 марта это была «Интервенция», 23-го, 24-го, 29-го – «Доходное место». 29-го играть было особенно тяжело: в тот день Москва прощалась с первым космонавтом Земли Юрием Гагариным, который погиб во время испытательного полета вместе с летчиком Серегиным. 30 марта состоялись похороны космонавтов: урны с их прахом были замурованы в Кремлевской стене.

Апрельский репертуар Миронова начался с «Дон Жуана», которого он играл 5-го. 8-го это была «Интервенция», 9-го – «Баня», 13-го – «Доходное место», 15-го – «Интервенция», 17-го – «Баня», 19-го – «Клоп», 22-го – «Интервенция», 23-го – «Доходное место».

Тем временем до начала съемок «Бриллиантовой руки» остаются считаные дни. В двадцатых числах апреля в павильоне № 11 «Мосфильма» была возведена декорация «Квартира Шефа», и 24-го началось ее освоение. Миронов пробыл на съемочной площадке до пяти часов вечера, после чего поспешил в родной театр, чтобы два часа спустя выйти на его сцену в спектакле «Интервенция».

25 апреля в 9 утра начались съемки «Бриллиантовой руки». После торжественного ритуала – разбития тарелки – работа закипела. В тот день снимали эпизоды: Граф и Лелик приходят к Шефу; Шеф высыпает монеты из трости в жестяную коробку; Граф и Лелик приходят к Шефу (после возвращения Графа из заграничного круиза); в дверном глазке видны Граф и Лелик; Граф кричит в истерике Шефу: «Все пропало!», а Лелик затыкает ему рот кепкой.

26 апреля (павильон № 11) – Шеф высыпает монеты в коробку, одна из них катится по столу, и Граф прикрывает ее рукой, надеясь прикарманить, но Шеф этот трюк замечает; Лелик с восхищением произносит: «Шикарный план!», а Граф прикрывает рукой распухшее ухо.

На этом съемки Миронова в фильме прервались, и он целиком сосредоточился на работе в театре. 28-го он играл в «Бане», 29-го – в «Доходном месте», 30-го – в «Интервенции».

В последний день апреля на экраны страны вышел в повторный прокат фильм Г. Рошаля «Год как жизнь», в котором, как мы помним, Андрей Миронов сыграл роль Фридриха Энгельса. Выход картины был приурочен к знаменательной дате – 150-летию Карла Маркса. Однако Миронова это событие обрадовало мало, поскольку именно в эти дни его угораздило угодить… на мушку КГБ. Случилось это до обыденного просто. Вместе со своим другом детства и коллегой по «Сатире» актером Владимиром Долинским он гулял по Арбату. Когда они проходили мимо американского посольства на Спасо-Хауз, они столкнулись с двумя симпатичными девушками. Услышав в их устах английскую речь, друзья решили за ними приударить. Миронов стал говорить по-английски, Долинский обошелся родным русским наречием. Девушкам молодые люди понравились, и они пригласили их прогуляться в посольском саду. Знай актеры, что перед ними дочери американского посла, они бы наверняка поостереглись принимать их приглашение. Но они ни о чем не догадывались и посему смело вошли на территорию посольства. И пробыли там больше часа. Последствия не заставили себя долго ждать.

Уже на следующий день Миронову позвонил незнакомый мужчина, который представился офицером КГБ. Чекист предложил Миронову встретиться и назвал адрес: дом в центре Москвы, где у КГБ была конспиративная квартира. Отказаться актер не посмел. Через несколько минут он был уже на месте и только там наконец осознал, какую глупость он совершил накануне. Чекист объявил ему, что, оказавшись на враждебной территории, он совершил преступление (нарушил государственную границу) и теперь должен искупить свою вину – дать согласие на сотрудничество с КГБ. В противном случае чекист пригрозил Миронову жестокими карами. «Вы, кажется, только что начали сниматься в очередном фильме? Так вот, если не согласитесь, из фильма вы вылетите. Да и в театре вам мало что будет светить: ни главных ролей, ни зарубежных гастролей вы не увидите». Миронов был напуган: стать стукачом было для него равносильно смерти, но и без актерской профессии он себя тоже не мыслил. Что делать? Здесь я позволю себе небольшое отступление.

С момента образования в СССР органов госбезопасности они самое пристальное внимание стали уделять творческой интеллигенции. Не будет преувеличением сказать, что уже в 20-е годы вся творческая элита Советского Союза была буквально нашпигована агентами КГБ. Причем в большей мере нештатными – то есть добровольными или платными стукачами из числа режиссеров, актеров, писателей, музыкантов. КГБ умел ценить своих агентов, щедро вознаграждая их за работу: со стукачами расплачивались деньгами, но чаще всего званиями (от заслуженного до народного), поездками за границу, новыми ролями. Случаев отказа от сотрудничества с КГБ при Сталине не было – боялись. Но после 1953 года ситуация резко изменилась. Партия осудила культ личности Сталина, подвергла осуждению методы работы КГБ. Страх перед Лубянкой на какое-то время у советских людей если не пропал, то затушевался. И с этого момента в негласные агенты люди шли неохотно, а то и вовсе отказывались. Среди известных людей такая история случилась с Людмилой Гурченко. В 1957 году КГБ предложил ей стать его негласным агентом на период проведения в Москве Всемирного фестиваля молодежи и студентов. Гурченко нашла в себе силы чекистам отказать. За что немедленно и поплатилась. Сразу в двух популярных изданиях вышли разгромные публикации о ней. Так, в газете «Комсомольская правда» был опубликован фельетон под броским названием «Чечетка налево», где Гурченко обвинили в рвачестве, в том, что она не гнушается зарабатывать деньги на «левых» концертах (а где ей было их зарабатывать, если стипендию во ВГИКе она не получала, концертной ставки не имела, а денег от родителей получала ровно столько, чтобы заплатить за квартиру?). А в журнале «Советский экран» была помещена обидная карикатура на молодую актрису. Все было сделано настолько профессионально, что даже сама Гурченко не сразу догадалась, откуда «дует ветер». И о длинной руке КГБ в этой истории она узнала только спустя несколько лет.

В отличие от Гурченко, другой популярный артист – Михаил Козаков – негласным агентом КГБ все-таки стал. Случилось это в 1956 году. Вот как об этом вспоминает сам артист: «Я был завербован службой КГБ для помощи в борьбе с внешним врагом – американским империализмом. Конкретное задание получил лишь в 1958 году. Я должен был войти в половые сношения с американской журналисткой (не помню, какой американской газеты) по имени Колетт Шварценбах, сам не знаю, для чего. Выполнить задание мне не удалось, о чем я написал письменный отчет, подписанный моей кличкой.

С тех пор никаких конкретных заданий мне не давали. Однако время от времени напоминали о себе: звонили по телефону, назначали свидания в разных местах (в гостиницах, на частных явочных квартирах, просто на улицах). Это случалось, как правило, после приемов в американском посольстве или перед приемом в каком-нибудь другом капиталистическом посольстве. Их интересовало мое отношение к послу, его жене или какому-нибудь другому лицу посольства. КГБ никогда не спрашивал у меня про поведение советских людей, бывших на этих приемах…»

В 1967 году, когда к руководству КГБ пришел Юрий Андропов, на Лубянке было создано специальное управление – 5-е, – которое занималось идеологией. Был там и отдел по работе с творческой интеллигенцией. С созданием этого управления вербовка негласной агентуры в творческой среде заметно активизировалась. И история с Андреем Мироновым случилась аккурат в тот самый период.

Но вернемся к творческой биографии нашего героя. В светлый праздник солидарности всех трудящихся (1 мая) Миронов играл на сцене Театра сатиры в «Бане». 3-го это была уже «Интервенция». А утром 5 мая артист отправился на «Мосфильм», чтобы возобновить свои съемки в «Бриллиантовой руке». В тот день в 6-м павильоне прославленной киностудии, в декорации «Квартира Графа», снимались следующие эпизоды: Граф в холодном поту просыпается после страшного сна, где ему снилась летающая рука в гипсе; Граф просыпается в разбитом виде после гулянки в ресторане, Лелик зовет его поехать к Шефу, но Граф отказывается, мотивируя это тем, что он «должен принять ва-а-нну, выпить чашечку ко-о-фе». Лелик в порыве ярости сбрасывает его с кровати, приговаривая: «Будет тебе и ва-а-нна, будет и какао с чаем. Поехали!»

Сразу после завершения съемок Миронов отправился в театр, чтобы в семь вечера выйти на его сцену в спектакле «Дон Жуан, или Любовь к геометрии».

6 мая съемки «Бриллиантовой руки» продолжились. Снимали следующие эпизоды: Графу снится кошмарный сон, он слышит голос Лелика, насылающий на него страшные проклятия: «Чтоб ты сдох! Чтоб я видел тебя в гробу у белых тапках! Чтоб ты жил на одну зарплату!»; в квартиру Графа приходит роскошная блондинка Анна Сергеевна (Светлана Светличная), которой предстоит соблазнить Горбункова. Лелик передает ей ксиву (паспорт), фотографии жертвы (профиль и анфас), аванс за работу (золотые часики), снотворное в таблетках. После этого почти на три недели Миронов из съемочного процесса вышел.

7 мая он играл в «Доходном месте», 8-го – в «Клопе», 10-го – в «Дон Жуане», 11-го – в «Бане», 13-го – в «Интервенции».

16 мая с 17.00 до 5 утра следующего дня в тонателье «Мосфильма» проходила запись музыки к «Бриллиантовой руке». В частности, в тот день Андрей Миронов записал песню «Остров невезения», Юрий Никулин – «Песню про зайцев». Последней записывалась популярная певица Аида Ведищева, которой досталось танго «Вулкан страстей» («Помоги мне»). Певица вспоминает:

«Возвращаюсь я как-то поздним вечером с гастролей по Дальнему Востоку, захожу домой, и сразу телефонный звонок. Звонит композитор Александр Зацепин: „Аида, куда ты исчезла? Надо срочно записать песню для новой комедии Гайдая“. Я говорю: „Только вошла, время – первый час ночи, не мешало бы отдохнуть…“ – „Никаких „отдохнуть“, сейчас же приезжай на „Мосфильм“!“

Делать нечего, приезжаю на «Мосфильм», открываю дверь в студию, и передо мной открывается такая картина: прямо на полу сидят Леонид Гайдай, Андрей Миронов и Юрий Никулин. Сидят и распивают на троих бутылочку. Увидев меня, они сразу же предложили: «Давай, Аида, присоединяйся!» Я говорю: «Знаете, надо делать что-то одно – либо пить, либо петь…» Короче, я их не поддержала.

К тому времени Юрий Никулин уже закончил записывать песенку «А нам все равно», Андрей – свой «Остров невезения», а мне предстояло еще работать. Я тихонечко села в уголочке, взяла ноты «Помоги мне» и стала изучать…

В пять утра была готова первая проба, которая понравилась всем настолько, что дублей делать уже не стали. Именно она до сих пор звучит в фильме. Леонид Гайдай только развел руками и сказал: «Аида, я сдаюсь». А компания к этому моменту допила свою бутылочку…»

17 мая Миронов в очередной раз играл Жадова в «Доходном месте». Как оказалось, играл в последний раз, поскольку высочайшим повелением спектакль был снят с репертуара. Практически с первых же показов «Доходного места» власть испугалась того резонанса, который стал сопутствовать спектаклю. И была сделана первая попытка постановку прикрыть. Буквально через несколько дней после премьеры. Эту попытку осуществила министр культуры СССР Екатерина Фурцева. Но у спектакля внезапно объявился влиятельный защитник – секретарь МГК КПСС А. Шапошникова, которая с недавних пор была в контрах с министром. Их неприязнь друг к другу возникла год назад при аналогичных обстоятельствах. Только там все было наоборот: Фурцева встала на защиту спектакля театра «Современник» «Большевики», а Шапошникова пыталась его закрыть. Тогда победила Фурцева. И вот теперь Шапошникова решила взять реванш. Благодаря ее заступничеству «Доходное место» продержалось в репертуаре несколько месяцев (прошло 40 спектаклей). И все же в итоге спектакль был снят из репертуара, как некогда и другая постановка «Сатиры» – «Теркин на том свете». Так Андрей Миронов потерял одну из лучших своих театральных ролей. Парадокс, но и сто лет назад – в декабре 1857 года – тогдашняя цензура тоже запретила спектакль по идеологическим причинам.

Но вернемся в май 68-го.

19 мая Миронов играл в «Клопе», 20-го – в «Интервенции», 23-го – в «Дон Жуане», 24-го – в «Бане». После чего стал паковать вещи, чтобы присоединиться к съемочной группе «Бриллиантовой руки», которая еще 17 мая выехала в Адлер для натурных съемок фильма. Но, прежде чем выехать на юг, Миронов «обработал» Егорову. Он сообщил ей, что у него чесотка, которая наверняка передалась и ей. А посему им обоим надо лечиться – втирать в себя специальную микстуру. И он выдал ей два флакона чрезвычайно вонючей жидкости. «Надо втирать ее два раза в день – утром и вечером. Я буду мазать на юге, а ты – здесь». Доверчивая Егорова поверила. На самом деле Мироновым двигала элементарная ревность. Он раздобыл эту жидкость у знакомого врача и преследовал одну-единственную цель – чтобы его возлюбленная пропахла этой гадостью настолько сильно, чтобы ни один мужчина не смог к ней даже приблизиться.

Съемки фильма возобновились 25 мая. В тот день группа курсировала между двумя городами – Сочи и Адлером, снимая следующие эпизоды: Граф кидает трость в машину (эпизод из пролога фильма); Граф подходит к пихте, где прячется Лелик, и докладывает: «Клиент дозревает», после чего направляется к туалету типа «сортир»; Горбунков, Надя и двое их детей идут по улице (снимали в Адлере на Приморском бульваре). В ролях детей снимались: сын поэта и журналистки Митя Николаев (его Никулин выбрал по картотеке, мальчик попал туда, когда проходил пробы к фильму Ларисы Шепитько «Крылья»), и девочка из рабочей семьи Саша Лисютина (ее нашли в одной из московских школ).

В «Бриллиантовой руке» Миронов снимался с огромным вдохновением, поскольку роль Графа идеально ложилась в русло его актерского темперамента, позволяла широко импровизировать. Мало кто знает, но знаменитый жест Графа – откидывание головы назад с видом гордой независимости – придумал сам Миронов. Как писал позднее К. Рудницкий: «Миронов вносит в кинокомедию особый, театральный привкус актерской импровизации. Даже если вы опытный зритель и понимаете, что каждый эпизод снимался несколько раз, что были „дубли“, более или менее удачные, пока режиссер не остановился вот на этом варианте и не включил его в фильм, все равно вас не покидает ощущение только что, сию минуту найденной актером позы, внезапного „сбоя“ уверенной походки, вдруг озадаченного моргания глаз, вдруг плаксивого выражения лица, вдруг угаданной смены интонаций. Приходилось читать статьи, в которых Миронова хвалили за эту импровизационность, за то, что в его актерских созданиях ощутим, говоря словами Маршака, „веселый жанр черновика“. Однако связывали „кажущуюся неряшливость манеры“ с тем, что у Миронова якобы нет „идеальной чистоты линий“.

Это – заблуждение. Весь «фокус» Миронова состоит именно в том, что идеальная чистота линий и безукоризненное благородство внешней формы – мимической, пластической, интонационной – сохраняют у него свежесть сиюминутной находки, внезапность актерской шалости, непринужденность озарения, простоту и легкость случайной догадки…»

Но вернемся на съемочную площадку. 30 мая в Адлере снимали эпизоды: Граф вручает детям цветы, а жене Горбункова мороженое. Но затем вспоминает наставления Лелика и исправляет свою ошибку; жена Горбункова сообщает Графу, что муж ее обманывал: у него под гипсом не закрытый, а открытый перелом; Граф уговаривает Горбункова съездить на рыбалку с ночевкой. Горбунков от ночевки отказывается: мол, боюсь руку застудить. Договорились ехать с утра; сын Горбункова Максим стреляет из игрушечного пистолета мороженым в лицо Графа.

Вспоминает Ю. Никулин: «Сидим в машине, а Леонид Иович смотрит сценарий, отмечает снятые кадры и говорит мне:

– Завтра с утра снимаем семью Семена Семеновича и Графа в кафе. После ужина приходи ко мне в номер порепетировать. Подумай, какие смешные ситуации могут возникнуть за столом.

Утром мы приезжаем на съемку эпизода «Сцена в кафе». Гайдай сидит в уголке и делает пометки на полях сценария. Рядом его неизменный портфель, в котором всегда бутылка минеральной воды и пожелтевшая пластмассовая чашка, сопровождающая Гайдая на всех фильмах.

Идет подготовка к съемке. Устанавливают камеру, свет, застилают скатертью столик. Потом долго ищут детей, участвующих в съемке, которые без спросу убежали к морю. Только поправили грим актерам, оператор потребовал поднять на пять сантиметров стол, за которым мы сидим с Мироновым. Плотник набил под каждую ножку по деревянной плашке.

Снова провели репетицию. И тут ассистент режиссера заметил, что надо сменить цветы, которые Миронов подает Гребешковой. Цветы сменили. Пока меняли цветы, растаяло мороженое. Послали за ним человека. На это ушло еще двадцать минут. И вот наконец все готово: стол на нужной высоте, свежие цветы качаются в вазе, мороженое принесено. Включили свет, приготовились к съемке. Но за несколько часов подготовки мы настолько устали и разомлели на жаре, что потеряли нужное актерское состояние. И тогда в кадр врывается Гайдай. Он тормошит нас, громко говорит за каждого текст, подбадривает, поправляет у Миронова повязку на глазу, а у меня кепочку, и наконец мы слышим энергичную команду:

– Мотор, начали!

К этому времени мы снова в форме и делаем все, как требуется…»

Кстати, «мороженое», которым мальчик попадает Графу в лицо, вовсе не мороженое, а смесь творога с молоком. Кидал его в актера ассистент режиссера, причем было сделано восемь дублей, которые Миронов стоически вытерпел.

31 мая (Адлер) – семья Горбунковых сидит за столиком в летнем кафе; Граф в машине сообщает: «Клиент прибыл». Съемочный день строился так: с 7.00 до 8.30 снимали, после чего остановились – набежали тучи. Съемку возобновили в 17.30 и снимали до 20.30.

1—2 июня – выходные дни.

3 июня – съемочная группа перебазировалась на 29-й километр Красной Поляны. Недалеко от этих мест Гайдай два года назад снимал «Кавказскую пленницу» (эпизоды в реке), теперь здесь предстояло отснять «развилку». Из-за пасмурной погоды сняли всего четыре кадра (15 полезных метров): Володя зевает в такси; Граф и Горбунков подъезжают на мотоцикле к развилке и др.

4 июня (Сочи) – съемку хотели начать в 6.30, но пасмурная погода не позволила этого сделать. Работать начали в 10 утра. Сняли эпизоды: Горбунков выходит из подъезда; Михал Иваныч и Горбунков читают записку от Анны Сергеевны, милиционер, понюхав ее, определяет парфюмерные пристрастия ее хозяйки: «Шанель номер 5».

5 июня (Сочи) – Граф спотыкается на ступеньках подъезда Горбункова; Лелик подъезжает на такси к подъезду, где его ждет Горбунков.

7 июня (Сочи) – из ворот отделения милиции выезжает «воронок»; Горбунков ловит Графа и Лелика в водяную ловушку на мойке. Кстати, мойку специально соорудили в Центральном районе Сочи. Вот как описывает происходящее побывавший на съемках корреспондент журнала «Советский экран» Л. Ягункова:

«…Что делать человеку, если завтра вставать в шесть утра? Очень просто: надо включить радио. Как бы крепко ни спал, радио разбудит.

Актер Юрий Никулин просыпается без пяти шесть. У него свой способ. Очень простой. Просто-напросто в назначенное время он говорит себе «подъем» и открывает глаза. Старая привычка. Еще со времен армии…

В общем, самый обычный день: подъем по радио, манная каша на завтрак, выезд.

Где-то внизу – море, где-то наверху – горы, а впереди – объект – самая что ни на есть обыкновенная автомобильная мойка.

Всякий съемочный день в группе Леонида Гайдая, работающей над комедией «Бриллиантовая рука», начинается с небольшой «эмоциональной разминки» – этакой иронической импровизации, шуточных вариаций на тему будущего эпизода. Собственно говоря, без такой разминки не работают ни в одной съемочной группе, но для актеров Гайдая эта разминка прямо-таки необходима: она всякий раз приносит какие-то находки. А там, где находки, там и радость, та самая радость, которая нужна мастерам комедийного жанра, как витамины. Недаром на первой странице режиссерского сценария рукой Гайдая записана строжайшая заповедь большого мастера кино Б. Барнета: «Пока не ощутишь радость – кадра не снимай».

А между тем на съемочной площадке часто бывает не до смеха. Вот, например, сегодня: шут его знает, что за агрегат эта самая автомобильная мойка и каких от нее можно ждать каверз? Сопровождаемый целой оравой мальчишек, появляется невозмутимый человек, который один только может запустить эту махину. Но взамен он требует, чтобы ему рассказали ну если не сюжет фильма (сюжет держится в строжайшей тайне), то по крайней мере содержание эпизода. И тут выясняется, что популярнее всего могут объяснить механику его «сверхзадачу» актеры.

– Так вот, – говорит А. Папанов, взяв под руку Андрея Миронова, – мы с ним гонимся вот за этим типом, – кивок в сторону Ю. Никулина.

– За Балбесом, – радостно подхватывает механик.

– Должен вам сказать, что на сей раз это не Балбес, а весьма примерный, добропорядочный человек. Положительный герой, словом.

– А почему у него рука в гипсе? – вылезает вперед кто-то из мальчишек.

– Много будешь знать – скоро состаришься… Так вот, мы загоняем его в мойку. Бежать некуда. И тут наш герой в панике нажимает какие-то рычаги, а дальше, как у Чуковского: «И сейчас же щетки, щетки затрещали, как трещотки…» В общем, он нам устраивает изрядную баню… Давайте-ка порепетируем…

И начинается импровизация – легкая, стремительная, элегантная. Скорее всего она не войдет в фильм: слишком уж эксцентрична, но главная, да-да, не побоюсь преувеличения, актерская задача выполнена – съемочная группа «настроилась» на нужную волну.

Вы скажете – какая чепуха: не могут же в самом деле актеры отвечать за настроение всей группы! Но снимается-то комедия!.. Здесь без праздника нельзя. Актеры хорошо понимают это…»

Именно в те дни с Мироновым произошел забавный эпизод, который потом стал легендой. Перед утренней съемкой, когда Никулин, Миронов и Папанов готовились войти в кадр, сквозь милицейское оцепление к актерам прорвался мужчина, который, несмотря на раннее время, был уже подшофе. Мужик, увидев своего кумира Юрия Никулина, отодвинул локтями Миронова и Папанова и, повиснув на шее у актера, потряс съемочную площадку громким возгласом: «Здорово, распиз…й!» Как признается потом сам Миронов, он тогда жутко позавидовал Никулину – эта реплика и само братание наглядно демонстрировали окружающим, каких высот достигла слава Юрия Никулина среди рядового зрителя. Миронов почему-то полагал, что ему такой славы никогда не достичь. Как мы теперь знаем, он ошибался. И спустя пять лет после этого случая с самим Мироновым произойдет точно такая же история на съемках фильма «Невероятные приключения итальянцев в России». Но об этом рассказ впереди.

Во время съемок за пределами съемочной площадки Миронов чаще всего проводил время с Никулиным или Папановым. А вот Нонну Мордюкову он терпеть не мог, считая ее женщиной малокультурной и склочной. По имени он ее не называл, предпочитая обращаться к ней «девушка». Брезгливая гримаса каждый раз сопровождала его лицо, когда Мордюкова неправильно произносила слова. В таких случаях он обязательно ее поправлял, но делал это как-то не по-доброму, язвительно. В свою очередь и Мордюкова в долгу не оставалась, называя его «маменькиным сынком» и частенько подкалывая: мол, дитятко, ты что-то давно не звонил своей мамочке. Но вернемся на съемочную площадку.

9 июня съемки попеременно велись то в Адлере, то в Сочи. Были сняты эпизоды: Граф и Лелик наблюдают за Горбунковым в подзорную трубу, при этом Лелик наставляет компаньона: «Детям – мороженое, его бабе – цветы. Смотри не перепутай, Кутузов»; Лелик видит эффектную блондинку Анну Сергеевну; Горбунков, поднимаясь по ступеням гостиницы «Атлантика», теряет записку Анны Сергеевны; Лелик и Граф из машины следят за окнами номера блондинки, Лелик приказывает: «Следить за сигналом!»; Лелик звонит Шефу из будки; Лелик возвращается в машину, где его ждет Горбунков, и радостно сообщает тому, что к жене он приедет как огурчик: без гипсу, без пыли, без шуму – гипс разрешили снять сегодня. «Поймали?» – спрашивает Горбунков. «Поймали», – отвечает Лелик. «А кто он?» – «Лопух».

Далее Лелик объясняет: «Зачем возвращаться? Не будем терять времени: у нас есть точка на трассе, там и сымем гипс. Как говорит наш дорогой Шеф Михал Иваныч: „Куй железо, не отходя от кассы“. Быстренько сымем гипс, выпотрошим его – и полный порядок». Горбунков в ответ просит: «Товарищ старший лейтенант, только прошу вас все ценности принять по описи». – «Ну, какой разговор – по всей форме: опись, протокол, сдал, принял, отпечатки пальцев».

Вспоминает С. Светличная: «В „Бриллиантовой руке“ у меня было всего пять съемочных дней в Сочи и в Адлере (в Адлере снимали смотровую площадку. – Ф. Р.). Когда они закончились, мы это отметили с шампанским. Хорошо так отметили, не пожалели. А потом вдвоем с Андрюшей (Мироновым. – Ф. Р.) пошли купаться на море. Я заплыла черт-те куда и стала тонуть – по-настоящему, до сих пор страшно вспомнить. И Андрюша меня спас – понимаете, я ему жизнью обязана. Потом мы долго целовались на берегу – только целовались! – а утром я улетела в Москву. Вот такой короткий флирт… У актеров и актрис, которые снимаются вместе, очень часто возникает взаимное влечение. Работе это не мешает, даже наоборот, но вредит семейной жизни. Особенно когда в семье оба актеры…»

10 июня (Сочи, Адлер) – сон Графа: Лелик и Граф подъезжают к дому Горбункова; Граф лезет по веревке на балкон; Володя знакомится с Горбунковым: «Вам привет от Михал Иваныча»; Володя подвозит Горбункова к подъезду его дома и переспрашивает: «Значит, точно будете на Черных камнях?»; Лелик спешит к Белой скале и зевает в машине; продрогший до костей Лелик выходит из-за пихты, чтобы взглянуть на часы – клиент опаздывает.

Затем в течение недели Миронов не снимался. 11 июня он играл на сцене Театра сатиры в «Дон Жуане», 14-го – в «Интервенции», 16-го – в «Бане», 17-го – в «Интервенции». 19 июня он снова вышел на съемочную площадку. В тот день в Сочи, на борту теплохода «Россия», на время съемок переименованного в «Михаила Светлова» (любимый поэт Леонида Гайдая), предстояло снять эпизоды с участием Никулина и Миронова. Однако из-за пасмурной погоды (солнце выглянуло всего лишь на час – с 11.30 до 12.30) в тот день удалось снять всего лишь один кадр: на палубе теплохода Граф расспрашивает Горбункова про гипс на руке: «Неужели ты ничего не помнишь?» – «Почему, помню», – отвечает Горбунков. «Что помнишь?» – настораживается Граф. – «Поскользнулся, упал, потерял сознание, очнулся – гипс». – «Все?» – «Все». Граф удовлетворен таким ответом и, прижимая загипсованную руку Семен Семеныча к своей груди, произносит: «Лучше бы я упал вместо тебя».

21 июня (Сочи) – моторная лодка в море; Лелик наставляет Графа перед отправкой в круиз: «Фиш-стрит – Рыбная улица. Аптека „Чиканука“. Граф его успокаивает: „Лелик, я все прекрасно помню“. Но Лелик не унимается: „Все должно быть достоверно. Упал, вырвалось…“ – „Черт возьми…“ – продолжает Граф и тут же спохватывается: „О, прости: „Черт побери“. Лелик: „Смотри не перепутай! Травма… все достоверно. Как говорит наш дорогой шеф: в нашем деле главное – этот самый реализьм“; Граф и Горбунков на палубе, Граф, услышав, что его компаньон по круизу любит „Песню про зайцев“, заявляет: „Сеня, про зайцев – это не актуально“; Граф поет песню «Остров невезения“:

Весь покрытый зеленью, абсолютно весь,

Остров невезения в океане есть…

Там живут несчастные люди-дикари,

На лицо ужасные, добрые внутри…

23 июня (Сочи) – Граф стоит за стеклом и наблюдает, как Горбунков проходит таможню; Граф и Лелик в машине, Граф указывает на появившегося Горбункова: «Вот он. Все в порядке – товар как в сейфе». Лелик спрашивает: «А ключ?» «Что?» – не понимает Граф. Лелик объясняет: «Как говорит наш любимый Шеф, если человек идиот – это надолго»; Граф и Лелик наступают на Горбункова на мойке. Из-за внезапно начавшегося дождя удалось снять всего лишь четыре кадра (6 полезных метров).

27 июня (Сочи) – пассажиры проходят через таможню (из пролога фильма); контрабандист в очках (И. Василенко) садится в шезлонг и ставит рядом трость; Граф меняет трости.

28 июня – выходной день.

29 июня (Адлер) – Граф и Горбунков подъезжают к Белой скале; Горбунков ловит рыбу; передает леску Графу.

Отснявшись в своих эпизодах, Миронов вылетел в Москву, где вечером того же дня, 29 июня, сыграл в «Клопе». 30-го это была уже «Баня».

Тем временем съемочная группа «Бриллиантовой руки» ведет подготовку к дальнейшим съемкам: строители начали возводить декорацию «Песчаный остров» у поселка Агой возле Туапсе (рядом с пансионатом «Орленок»).

10 июля (Туапсе, 10 км от города) – Граф достает из портфеля костыль, подходит сзади к Горбункову; Горбунков ловит рыбу; Граф замахивается костылем, но Горбунков замечает это.

11 июля (Туапсе) – Граф роняет в воду костыль; Граф подходит к Горбункову с камнем в руке; Горбунков бьет Графа гипсом в живот; леска бьет Графа по голове; Горбунков тянет леску; Граф падает в воду.

12 июля (Туапсе) – солнце в тот день выглянуло из-за туч всего лишь на полчаса, из-за чего удалось снять всего лишь один кадр (6 полезных метров): Горбунков мечется по берегу.

13 июля (Туапсе, у «Орленка») – Граф, попав на необитаемый остров, кричит: «Помогите! Спасите! SOS!»; к Графу подходит мальчик с сачком (сын Юрия Никулина Максим): «Дядя, вы чего кричите?», на что Граф отмахивается: «Иди, мальчик, не мешай»; мальчик идет по воде; Граф дает пинка мальчику.

Вспоминает Ю. Никулин: «Воспользовавшись тем, что наш десятилетний сын Максим проводил летние каникулы с нами, Гайдай занял и его в эпизоде. Максим снялся в роли мальчика с ведерком и удочкой, которого Граф встречает на острове. Максим с энтузиазмом согласился сниматься, но, когда его по двадцать раз заставляли репетировать одно и то же, а потом начались дубли, в которых Андрей Миронов бил его ногой и сбрасывал в воду, он стал роптать. Время от времени он подходил ко мне и тихо спрашивал:

– Папа, скоро они кончат?

«Они» – это оператор и режиссер. У оператора Максим все время «вываливался» из кадра, а Гайдай предъявлял к нему претензии как к актеру. Например, когда Миронов только замахивался ногой для удара, Максим уже начинал падать в воду. Получалось неестественно. Чувствовалось, что Максим ждет удара. После того как испортили семь дублей, Гайдай громко сказал:

– Все! В следующем дубле Миронов не будет бить Максима, а просто пройдет мимо.

А Миронову шепнул: «Бей, как раньше. И посильней».

Успокоенный Максим, не ожидая удара, нагнулся с удочкой и внезапно для себя получил приличный пинок. Он упал в воду и, почти плача, закричал:

– Что же вы, дядя Андрей?

Эпизод был снят…»

И еще один отрывок – из заметки корреспондента краснодарской газеты «Советская Кубань» С. Милюкова, который в те июльские дни находился в Туапсе и наблюдал за ходом съемок:

«Уютный, спрятавшийся за скалой уголок Черноморского побережья близ Туапсе. Ослепительное июльское солнце. Лазурное море. Нежный, освежающий ветерок. И тишина. Вдруг совсем рядом душераздирающий крик: „SOS! SOS! Спасите! Помоги-и-и-те! Мамочка ро-о-о-одная! SOS!“ На крошечном островке мечется мокрый, взлохмаченный человек. Энергично размахивает палкой с тряпкой на конце, истошно вопит.

Курортники, загорающие на пляже километрах в двух отсюда, тревожно поглядывают в море. Спасательный катер стрелой понесся к месту происшествия. Но едва приблизился к острову, над морем загремел усиленный мегафоном сердитый голос: «Назад, товарищи! Вы же въехали в кадр! Здесь киносъемка!» Выругавшись («Только людей пугают!») и облегченно вздохнув («Слава богу, не утопленник, а киношники…»), спасатели поворачивают обратно. А актер по команде режиссера вопит еще громче, еще естественнее, так, что холодеет душа, и, наконец, неуклюже плюхается в море, поднимая фонтан сверкающих брызг. Затем все повторяется снова…»

14 июля (Туапсе) – Граф на острове падает на колени и молится; Граф идет по воде, подняв в руках корягу с плавками Лелика; Граф пинает мальчика.

15 июля (Туапсе) – из-за пасмурной погоды снимали всего два часа – с 13.00 до 15.00: Горбунков ловит рыбу у Белой скалы; Лелик вылезает из воды, слышит истошные вопли Графа и ругается: «Идиот!» Кстати, на самом деле Папанов ругал совсем не Графа, а… Впрочем, послушаем рассказ Я. Костюковского:

Данный текст является ознакомительным фрагментом.