XL Сатьяграха в миниатюре

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

XL

Сатьяграха в миниатюре

Хотя я и решил из чувства долга принять участие в войне, мне не пришлось участвовать в ней непосредственно. Более того, я вынужден был и в эту критическую минуту прибегнуть к сатьяграхе, так сказать, в миниатюре.

Я уже говорил, что, как только наши фамилии были включены в списки, для руководства нашей военной подготовкой был назначен офицер. У нас сложилось мнение, что он наш начальник лишь в вопросах чисто технических, а во всем остальном во главе отряда буду я, и я буду нести непосредственную ответственность за его внутреннюю дисциплину. Иными словами, командир может отдавать распоряжения по отряду только через меня. Но офицер сразу же рассеял наши иллюзии.

М-р Сорабджи Ададжаниа был человеком проницательным. Он сразу же предупредил меня.

— Остерегайтесь этого человека, — сказал он, — он, по-видимому, собирается нами командовать. Мы не станем его слушаться. Мы готовы принять его только как инструктора. Но и юноши, назначенные им для нашего обучения, также считают, будто они здесь затем, чтобы распоряжаться нами.

Юноши, присланные обучать нас, были студентами из Оксфорда. Офицер назначил их капралами.

Я тоже обратил внимание на своеволие офицера, но просил Сорабджи не волноваться, и постарался успокоить его. Но убедить его было не так-то просто. Он с улыбкой возразил мне:

— Вы слишком доверчивы. Эти люди обманут вас, а когда вы раскусите их, то будете убеждать нас прибегнуть к сатьяграхе, и на нас навлечете несчастье и сами попадете в беду.

— Что еще, кроме горя, может вас ожидать, если вы соединили свою судьбу с моею? — ответил я. — Сатьяграх рожден, чтобы быть обманутым. Пусть офицер обманывает нас, Разве я не повторял десятки раз, что обманщик в конце концов обманывает самого себя?

Сорабджи рассмеялся.

— Хорошо, — сказал он, — продолжайте обманываться. Вы когда-нибудь найдете смерть на путях сатьяграхи и увлечете вместе с собою несчастных смертных вроде меня.

Эти слова напомнили мне о том, что писала мне покойная ныне мисс Эмили Гобхаус относительно несотрудничества:

«Я не удивлюсь, если наступит день, когда ваша борьба за истину приведет вас на виселицу. Да укажет вам господь правильный путь и да защитит вас!»

Разговор с Сорабджи произошел сразу же после назначения офицера. Через несколько дней наши отношения с ним достигли критической точки. Когда я стал принимать участие в строевой подготовке, мои силы после двухнедельного поста едва начали восстанавливаться, а до места занятий приходилось идти около двух миль. Я заболел плевритом и почувствовал, что очень ослаб. В таком состоянии мне предстояло провести еще два дня в лагере. Все наши люди остались там, я же вернулся домой. Тут мне и представилась возможность прибегнуть к сатьяграхе.

Офицер еще грубее стал проявлять свою власть. Он давал понять, что считает себя нашим начальником по всем вопросам, военным и невоенным, в то же время давая почувствовать, что означает эта его власть. Сорабджи прибежал ко мне. Он вовсе не был склонен сносить такое своеволие и сказал мне:

— Все приказания мы должны получать через вас. Мы все еще в учебном лагере. На нас обрушивается град самых нелепых приказаний. Возмутительно, что к нам и к юношам, которых прислали обучать нас, относятся по-разному. Необходимо обо всем этом поговорить с офицером, иначе мы не можем продолжать службу. Индийские студенты и все остальные, вступившие в наш отряд, не желают выполнять нелепые приказы. Мы взялись за дело, движимые чувством собственного достоинства, и немыслимо мириться с такими надругательствами.

Я сообщил офицеру о поступивших жалобах. Он ответил письмом, в котором предлагал изложить эти жалобы в письменном виде; вместе с тем он просил «внушить тем, кто жаловался, что наиболее правильный путь для них — направлять такие жалобы мне через назначенных командиров отделений, которые в свою очередь доложат эти жалобы мне через инструкторов».

Я ответил, что не претендую ни на какую власть, что в военном отношении я не более как частное лицо, но что в качестве главы добровольческого отряда я прошу разрешения выступать неофициальным представителем добровольцев. Кроме того, я указал на те жалобы, которые поступили ко мне, а именно: что назначение капралов без учета желания членов отряда вызвало резкое недовольство и что их следует отстранить, предложив отряду самому выбрать капралов с последующим утверждением их.

Это предложение пришлось офицеру не по вкусу; он ответил, что избрание капралов отрядом противоречит установленному в армии порядку, а отстранение уже назначенных вконец подорвет дисциплину.

Мы созвали общее собрание отряда, на котором приняли решение отказаться от дальнейшего несения службы. Я указал отряду на серьезные последствия сатьяграхи. Однако значительное большинство голосовало за резолюцию, согласно которой в случае, если назначенные капралы не будут отстранены и члены отряда не получат возможность выбрать вместо них новых, отряд будет вынужден воздержаться от прохождения строевого обучения и выезда в лагерь по субботам.

Затем я направил офицеру письмо, в котором сообщал ему, что был горько разочарован его отказом принять мое предложение. Я заверял его, что не хочу никакой власти для себя, но что стремлюсь исполнить свой долг. Я обратил его внимание на уже имеющийся прецедент. Во время бурской войны я не занимал никакого официального поста в индийском санитарном отряде в Южной Африке, но между полковником Галви и отрядом не было никаких трений и полковник никогда ничего не предпринимал, не запросив меня о желаниях отряда. Я также препроводил командиру копию принятой нами накануне резолюции.

Все это, однако, не произвело никакого впечатления на офицера, который считал наше собрание и принятую резолюцию серьезным нарушением дисциплины.

Вслед за этим я обратился с письмом к министру по делам Индии, осведомив его обо всем случившемся и приложив к письму копию нашей резолюции. Он прислал мне ответ, в котором разъяснял, что в Южной Африке условия были иные, указав, что по существующему порядку капралов назначает старший офицер; вместе с тем он заверил меня, что в будущем при назначении капралов старший офицер будет принимать во внимание мои рекомендации. Наша переписка продолжалась и в дальнейшем, но мне не хотелось бы, долго задерживаться на этой печальной истории. Достаточно сказать, что тогдашний мой опыт был сходен с моим повседневным теперешним опытом в Индии. Угрозами и хитростью командиру удалось посеять рознь в отряде. Некоторые из тех, кто голосовал за резолюцию, поддались угрозам или уговорам командира и отступили от принятого решения.

Примерно в это же самое время в госпиталь в Нетли неожиданно доставили много раненых солдат и потребовалась помощь нашего отряда. Те, кого командир смог убедить, отправились в Нетли. Прочие же отказались. Я был прикован к постели, но поддерживал связь с отрядом. М-р Роберте, помощник министра, в эти дни не раз обращался ко мне. Он настаивал, чтобы я убедил остальных своих товарищей служить. Он подал мысль создать из них особый отряд, чтобы отряд этот, работая в госпитале в Нетли, был непосредственно подчинен тамошнему офицеру и чтобы таким образом не могло быть и речи об умалении достоинства членов этого отряда. Правительство же будет удовлетворено этим, так как вместе с тем будет оказана существенная помощь многочисленным раненым в госпитале. Это предложение пришлось по душе и моим товарищам и мне, и даже те, кто прежде отказывался ехать в Нетли, отправились туда.

Остался один лишь я, прикованный к постели и старавшийся не падать духом.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.