ГЛАВА 46. МАРИНА, СЕРЕЖА И АЛЯ. ДНЕВНИКИ МАРИНЫ

ГЛАВА 46. МАРИНА, СЕРЕЖА И АЛЯ. ДНЕВНИКИ МАРИНЫ

Читающие теперь стихи зрелой Марины Цветаевой уносят с ее страниц трагический образ поэта и женщины, не нашедшей себе в жизни счастья. И никто, кроме меня, ее полублизнеца, не помнит тех лет ее жизни, которые это оспоривают. Но я их помню, и я говорю: Марина была счастлива с ее удивительным мужем, с ее изумительной маленькой дочкой – в те предвоенные годы. Марина была счастлива.

Марина жила в минутах десяти от меня, вверх по отлогой горе, на даче Редлих. Садик вокруг низкого длинного домика был густой, уютный, веселый, с холма был вид на море, далеко книзу, как когда-то в Ялте с Дарсановской горки, с дачи Елпатьевского. Это отдаленное сходство придавало моим приходам к Марине невысказываемую печаль.

Комнатки, где жили Марина с Сережей, Алей и няней, были низкие, старенькие: старинная простенькая мебель уютно радовала глаз пуфами, диванчиком, ламповым абажуром, картиной в поблекшей раме. Створки окон, распахнутые

в низкие кусты, впускали запах дрока, – он звал в Коктебель. Под окнами носились маленькие лохматые собаки. Марина выбегала к ним, бросалась перед ними на четвереньки, брала их на руки, несла Але, давала ей гладить их, учила повторять их имена, добавляя к ним «милый, милый». И весь этот веселый надгородний мир, освещенный Мариниными светлыми, подрезанными выше плеч, на концах вьющимися волосами, вместе с теплым осенним днем и сознанием неповторимой молодости, жарко вливался в сияющие глаза Сережи, стоявшего на пороге с Алей на руках, отражая свои огромные темные, аквамариновые в небесных Алиных.

В то время Марина вела записи об Але. Почти чудом через все события эпохи эти листки сохранились. В них Марина писала:

«Але 5-го исполнилось 1 год 2 месяца… Она прекрасно узнает голос и очаровательно произносит «мама» – то ласково, то требовательно до оглушительности. При слове «нельзя» свирепеет мгновенно… Меня она любит больше всех. Стоит мне только показаться, как она протягивает мне из кроватки обе лапы с криком: «На!»…

О ее глазах: «…когда мы жили в Ялте, наша соседка по камнате, шансонетная певица, все вздыхала, глядя на Алю:

– Сколько народу погибнет из-за этих глаз…»

18 ноября 1913 года Марина записывала:

«Вчера я кончала ей стихи. Завтра ей год и два с половиной месяца. Несколько дней тому назад она определенно начала драться.

Да, теперь она на вопрос «как тебя зовут» отвечает: «Аля».

Аля, маленькая тень На огромном горизонте,

Тщетно говорю: не троньте,

Будет день…»

В декабре 1913 года:

«Сегодня я кончила стихи «Век юный»…

Когда промчится этот юный Прелестный век…

30-го мы выступаем с Асей на балу в пользу погибающих на водах. Да, Але это будет интересно…

Когда на втором нашем выступлении я сказала перед стихами Але: «Посвящается моей дочери», вся зала охнула

и кто-то восторженно крикнул: «Браво!» Мне на вид не больше семнадцати лет».