2 сентября – Борис БРУНОВ
2 сентября – Борис БРУНОВ
Этот человек долгие годы считался одним из лучших конферансье на советской эстраде, достойным продолжателем славных традиций жанра конферанса. Без его участия не обходился ни один правительственный концерт, ни одно мало-мальски значительное представление, где выступали признанные звезды советской эстрады. Так продолжалось почти полвека. Но потом великая страна распалась, а с ней ушел в небытие и жанр конферанса. И когда спустя несколько лет этот человек скончался, в газетах написали, что умер «последний конферансье Советского Союза».
Борис Брунов родился в Тбилиси в июне 1922 года в актерской семье: его родители были обрусевшими итальянскими цирковыми актерами, которые владели многими жанрами. Однако преимущественно они работали на проволоке и сверхметко стреляли из ружей по мишеням. Естественно, у ребенка, отпрыска цирковой династии, дальнейшая судьба была предопределена – только манеж. И в 10 лет Борис впервые вышел на арену цирка в одном номере со своими родителями. С этого момента и начался фактический трудовой стаж Брунова.
Цирк был вторым домом Брунова на протяжении нескольких лет. За эти годы он освоил многие жанры: жонглирование, акробатику, игру на концертино и ксилофоне. Кроме этого, именно цирк привил ему чувство публичности, непринужденности и раскованности, которые впоследствии очень пригодятся Брунову в его дальнейшей артистической деятельности.
Буквально накануне войны Брунова призвали в армию. Служить ему довелось на флоте, но и там он не забывал об актерстве – выступал в художественной самодеятельности. В основном это был конферанс, которым Брунов владел мастерски. Сослуживцы его так и звали – «мастер художественной травли». «Травля» – это вранье на флотском жаргоне. В ансамбле песни и пляски Тихоокеанского флота была концертная группа, с которой Брунов и ездил как конферансье. В конце июля 1945 года в Москве состоялся конкурс всех флотских ансамблей, на котором коллектив Брунова занял первое место. Однако вместо обещанной призовой поездки по странам социалистического лагеря участникам ансамбля пришлось отправляться в другое «турне»: им выдали автоматы, гранаты, пулеметы и на эсминце отправили на войну с Японией. К счастью, длилась эта война недолго – меньше месяца.
В 1948 году Брунов демобилизовался и устроился работать конферансье в Приморскую филармонию. Большинство своих монологов он брал либо из газет и журналов, либо из репертуаров столичных гастролеров. Добавлял туда что-то от себя – и номер был готов. Его тогдашним гастрольным маршрутам могли позавидовать многие звезды эстрады: он выступал на Сахалине, на Камчатке, на Чукотке и еще в доброй сотне мест, большая часть из которых даже не была обозначена на карте. Так продолжалось два года. А потом случайно в их края приехала Рина Зеленая, и Брунову доверили вести ее концерт. Конферанс Брунова настолько понравился столичной артистке, что она посоветовала ему попытать счастья в Москве. «Я думаю, с вашим талантом вам это удастся», – сказала Зеленая. И Брунов, собрав свои нехитрые пожитки, отправился в столицу.
Поскольку больших денег у него не было, Брунов снял крохотный угол за пределами города – в Малаховке. И каждый день ездил в столицу на электричке в поисках работы. Однако первое время ему откровенно не везло – его никуда не брали. В Москонцерте сказали, что у него слабенький репертуар, в Обществе глухих – что у них нет свободных единиц, а в Обществе слепых – что он невыразителен. Однако возвращаться назад Брунову было стыдно, и он стал перебиваться случайными заработками. В итоге года два ему пришлось мотаться по концертам, которые предлагали разные люди. И только в 1952 году удача наконец улыбнулась ему – его взяли в Гастрольбюро СССР. Концертную ставку ему положили в 7 рублей 50 копеек. Не ахти какие деньги, но зато теперь у Брунова была постоянная работа. Однако первое время она приносила больше расстройства, чем радости.
Самый кошмарный случай произошел с Бруновым в ноябре того же 52-го, когда Рина Зеленая пригласила его выступить на концерте, посвященном ее 50-летию. Брунов не мог отказать актрисе, которая была его «крестной мамой» на эстраде. Однако лучше бы он отказался. Когда Брунов вышел на эстраду, чтобы исполнить пародийный номер, он увидел в первых рядах целое созвездие выдающихся артистов – Сергея Лемешева, Ивана Козловского, Игоря Ильинского, Эмиля Гилельса, Игоря Моисеева. От этого «иконостаса» Брунов так растерялся, что провалил выступление – постоянно запинался, путая слова. Наконец с горем пополам ему удалось закончить свое выступление, после чего он в полной прострации буквально убежал за кулисы. Там его нашел известный чтец Сергей Балашов и попытался успокоить. «Молодой человек, – сказал Балашов, – прежде чем выходить на такую аудиторию, вы должны соизмерять свои желания и возможности. Хотеть выступить – это одно. А вот нужно ли это делать – совсем другое».
После этого случая Брунов заболел – почти полгода мучился экземой в виде волдырей, которые выступили на его теле от сильного нервного расстройства.
В том же 1952 году в жизни Брунова появилась женщина, ставшая впоследствии его женой на всю дальнейшую жизнь. Звали девушку Маша, и она была манекенщицей в Доме моделей на Кузнецком мосту. Брунов увидел ее случайно: скуки ради зашел в Дом моделей, благо это было совсем рядом, и увидел свою будущую жену. Маша была очень эффектная и красивая девушка, ее расположения добивались многие известные люди. Например, Зиновий Гердт, который, собственно, и познакомил Марию с Бруновым, поскольку они оказались в одной компании. У него и в мыслях даже не было, что какой-то провинциал без кола и двора сможет произвести впечатление на такую девушку. Но именно так и вышло. Брунов и Маша стали встречаться, несмотря на то что многие считали их роман какой-то аномалией. Ну не смотрелись они вместе: эффектная Мария и отнюдь не красавец Брунов. А что получилось: в начале 1953 года молодые решили пожениться.
Как рассказывал сам Брунов, когда об этом узнал Гердт, он тут же примчался к Маше и начал уговаривать ее изменить решение. «Ты что, с ума сошла? – говорил Гердт девушке. – Выходить замуж за этого жлоба? Да у него же ничего за душой нет – ни квартиры, ни машины. Машенька, не торопись. Мы тебе генерала найдем». Но девушка осталась глуха к призывам своего бывшего кавалера.
Брунов планировал свадьбу на март месяц: в женский праздник у него было запланировано аж 17 концертов, что должно было принести неплохой доход, на который жених собирался устроить приличную гулянку и купить невесте хороший подарок. Но все испортила смерть «вождя всех времен и народов», последовавшая 5 марта. В итоге концерты были отменены, и Маша осталась без подарка. А свадьбу пришлось сыграть чуть позже и уже с более скромными затратами.
Чтобы его молодая жена ни в чем не нуждалась, Брунов работал не покладая рук. С гастролями он объездил почти весь Советский Союз, а в 55-м побывал даже на дрейфующей станции «Северный полюс-4». Это было впервые в истории – концерт при минус 45 градусах. А еще Брунов был первым артистом, который вышел на сцену Кремлевского Дворца cъездов. Этим концертом открывался КДС, и в зале сидели строители Дворца и все тогдашнее Политбюро во главе с Никитой Хрущевым. Но это выступление закончилось скандалом. Когда после вступительного монолога Брунов произнес: «А теперь прошу занавес!», устроители по ошибке нажали не ту кнопку и вместо занавеса из ткани на сцену стал опускаться противопожарный щит из цемента весом в несколько тонн. Можно себе представить, что пережили тогда высокопоставленные зрители, сидевшие в партере!
А однажды Брунов едва не пострадал из-за своей популярности. Они тогда с женой жили в коммунальной квартире, где у них был сосед – запойный пьяница. Причем он был таким пропащим алкоголиком, что, когда он пьяный валялся в общей ванной, женщины никак на него не реагировали, а спокойно себе мылись. И вот однажды его жена, простая деревенская женщина, подошла к Брунову и попросила пропесочить выпивоху в каком-нибудь концерте. Артист согласился, тем более что ближайшее его выступление было запланировано на следующий день и должно было транслироваться по телевидению. В том концерте Брунов спел несколько сатирических куплетов, один из которых посвящался его соседу. После концерта счастливый Брунов позвонил домой, чтобы поинтересоваться реакцией соседа. А жена ему сообщает: мол, домой лучше не приходи – соседи ждут тебя с кочергой в прихожей. Брунов был в шоке: он ожидал, что его куплеты не понравятся соседу, но чтобы до такой степени!.. В итоге ему пришлось целую неделю ночевать у друзей.
К началу 60-х Брунов уже считался одним из самых известных эстрадных артистов страны. Его постоянный автор Матвей Грин отмечал, что у Брунова присутствует удивительное, никогда не подводившее его чутье на реакцию зрителей. Брунов умел вовремя вставить остроумную реплику, «обыграть» неожиданную ситуацию, рассказать анекдот. Правда, импровизационный дар и острота реакции не могли до конца раскрыться в условиях строжайшей цензуры, когда отступление от утвержденного текста грозило серьезными неприятностями. Вот почему со временем его собственные «разговорные» номера становились все короче, а развернутые фельетоны уходили в прошлое, уступая место коротким злободневным репризам, куплетам.
В начале 60-х, когда у Бруновых родилась дочка Мила, им наконец дали отдельную жилплощадь: они поселились в Каретном ряду, причем у них был общий балкон с Леонидом Утесовым. Говорят, этим переселением Брунов был обязан председателю Совета Министров СССР Алексею Косыгину, с которым он подружился после того, как близкий друг его детства женился на дочери Косыгина. Но у этой дружбы было много завистников. Однажды кто-то из них прислал Косыгину письмо, в котором сообщал премьеру, что «Брунов спекулирует вашим именем и на всех углах козыряет дружбой с вами». К счастью, Косыгин в эту ложь не поверил.
В конце 60-х Брунов поступил на Высшие режиссерские курсы при ГИТИСе, чтобы иметь диплом режиссера эстрады и массовых зрелищ. Поводом к такому шагу послужил один случай. Как-то Брунова пригласили стать сорежиссером Декады дней России в Киргизии. Режиссером представления был назначен один известный человек из Ленинграда, но у него вырваться в Киргизию не получилось – он уезжал в служебную командировку в Париж. И тогда всю работу по режиссуре он взвалил на плечи Брунова, оставив ему свои рекомендации на бумаге. Но Брунов в эту бумагу так ни разу и не заглянул, поставив представление по собственному плану. Республиканскому руководству увиденное так понравилось, что они присвоили Брунову звание заслуженного артиста Киргизии. Однако гонорар за декаду достался тому самому режиссеру, который уехал в Париж. А когда Брунов робко поинтересовался, почему вышло именно так, ему ответили: «Но вы ведь не профессиональный режиссер». Вот тогда Брунов и подал документы на режиссерские курсы.
Закончив курсы в 1971 году, Брунов в течение последующих лет поставил сотни всевозможных фестивалей, декад, праздников, проводившихся по всей стране. Этот опыт стал поводом к тому, чтобы в 1983 году назначить Брунова художественным руководителем столичного Театра эстрады. До этого эту должность занимал Александр Конников, но он, что называется, сгорел на работе. На каком-то конкурсе молодых исполнителей было принято несправедливое решение в отношении балета Театра эстрады, из-за чего Конников так расстроился, что его прямо в рабочем кабинете разбил паралич.
Стоит отметить, что Брунов поначалу отказывался от руководства Театром эстрады, поскольку был абсолютно доволен своим тогдашним положением. Он зарабатывал на эстраде до 1000 рублей в месяц, в то время как в директорском кресле ему полагалось только 300 рублей. Но его вызвали в Моссовет и стали стращать: мол, это такая честь – быть руководителем столичного театра, а вы про какие-то деньги! Но Брунов продолжал стоять на своем, приведя убойный аргумент: «Я не член партии». На что ему ответили: «Но вы идеологически правильно мыслящий человек». В итоге сошлись на компромиссном варианте: Брунов согласился стать директором Театра эстрады на полставки, что позволяло ему продолжать концертную деятельность. Но когда в начале 90-х развалился Москонцерт, Брунов переключился на руководящую работу полностью.
Когда развалился и Советский Союз, для отечественной культуры наступили трудные времена. Театр эстрады не стал исключением: концерты там проходили все реже и реже, что вполне объяснимо – в смутные времена людям не до представлений. А поскольку Брунов привык всегда быть в гуще событий, он сделал вполне логичный шаг – пошел на сближение с новой властью. Он вошел в политический блок «Наш дом – Россия», подружился с тогдашним первым заместителем председателя Совета Министров России Владимиром Шумейко. В 96-м, во время выборов президента России, Брунов был доверенным лицом у Бориса Ельцина. Помимо этого, Брунов имел еще несколько должностей: был членом комиссии по госпремиям, заместителем председателя правления ЦДРИ, членом правления Российского фонда мира, вице-президентом Союза российских эстрадных деятелей.
Оставаясь на посту руководителя Театра эстрады, Брунов старался сохранить в нем те традиции, которые были заложены еще его предшественниками. И хотя новое время диктовало свои правила, Брунову каким-то образом удавалось не допустить на сцену своего театра ни пошлости, ни эпатажа, ни эротики.
В июне 1997 года Брунову исполнилось 75 лет. Юбилей он встретил в прекрасном расположении духа: был так же энергичен, весел, остроумен. Самый дорогой подарок сделал юбиляру президент России Ельцин – это была новая квартира. Увы, но обжиться на новом месте Брунову было не суждено.
Глядя на пышущего энергией юбиляра, никому даже в голову не могло прийти, что через три месяца его не станет. Но уже тогда, в дни юбилея, люди посвященные знали, что Брунов болен – у него был рак желудка. Судя по всему, предпосылки к этой болезни появились у него еще в годы его активной гастрольной деятельности. Все эти переезды, гостиницы, еда на скорую руку отнюдь не способствуют поддержанию здоровья. К тому же Брунов любил курить, причем не обычные сигареты или папиросы, а кубинские сигары. И хотя сигары очень гармонировали с внешним видом Брунова, их разрушительное влияние на организм от этого не становилось слабее.
В дни юбилея артиста многие печатные органы откликнулись на это событие, напечатав на своих страницах интервью с Бруновым. Одна из таких публикаций называлась «Однажды я чуть не умер от страха». По злой иронии судьбы, именно от страха Брунов и скончался. Буквально за неделю до поступления Брунова в больницу умер Юрий Никулин, жизнь которого не смогли спасти даже светила медицины. И когда в начале сентября Брунов лег в ЦКБ, чтобы ему сделали операцию на желудке, он боялся повторения той же истории. Итог этого: ночью 2 сентября у него наступила смерть от разрыва сердца. Но это было даже к лучшему. Оказывается, у Брунова был обнаружен рак желудка в последней стадии, и внезапная смерть от сердечного приступа была для него избавлением от более страшного конца.
Борис Брунов был уникальным явлением в отечественной эстраде. Может быть, даже единственным таким человеком. Не певец, не музыкант, не дирижер, не танцор, но был известен всем и каждому. Он пережил шестерых генеральных секретарей ЦК КПСС и с каждым был в хороших отношениях. И это при том, что Брунов никогда не состоял в рядах КПСС! Видимо, была в нем какая-то аура, которая помогала ему быть одинаково почитаемым и любимым в любой аудитории: начиная от рядовой доярки и заканчивая генеральным секретарем.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.