ПЕРЕД РЕШИТЕЛЬНЫМИ БОЯМИ

ПЕРЕД РЕШИТЕЛЬНЫМИ БОЯМИ

У нас на аэродроме митинг, посвященный 27-й годовщине Советской Армии. Настроение у всех приподнятое, боевое. Всеми нами владеет одна мысль: приблизить час победы.

Вспомнился февраль 1942 года, тыловой аэродром в Средней Азии. В ту тяжелую пору на протяжении огромного фронта — от Северного Ледовитого океана до Черного моря — Советская Армия вела ожесточенные оборонительные бои. А теперь, освободив родную землю, она вела наступательные бои, освобождая немецкий народ от ига фашизма.

…Войска готовились к наступлению на Берлин, подтягивали резервы, закреплялись на плацдарме западнее Костшина. Враг готовился к обороне. Воздушные бои стихли.

В конце февраля напряженная обстановка создалась на правом фланге нашего фронта. Над ним нависла Восточно-Померанская группировка противника, которую он усиливал, подбрасывая резервы через Щецин (Штеттин).

В район южнее Щецина, в Кенигсберг (близ Одера), я и перелетаю с группой. Отсюда мы можем успешно вести охоту западнее Щецина. Перед нами задача: наносить удары только по наземным целям — атаковать паровозы и железнодорожные составы, доставлявшие к фронту технику, в пути, на выгрузочных станциях и станциях снабжения, автомашины на дорогах.

Мы часто меняли направление атаки, делая развороты не в поле зрения зенитчиков, и атаковали с неожиданных для них направлений.

Однажды мы вылетели на охоту двумя парами: летчик Руденко с напарником и я с Титаренко. Осматриваю землю. По железнодорожному полотну, направляясь к Щецину, движется эшелон.

Необходимо вывести из строя паровоз. Это сделает ведущий второй пары: знаю — он мастер таких атак. А мне в паре с Дмитрием надо выяснить, что везет состав, и отвлечь на себя огонь зенитных батарей, стоящих на платформах.

Приближаюсь к эшелону. На малой высоте открываю огонь, веду его вдоль состава. Из вагонов на ходу выскакивают солдаты. Зенитчики начеку, открывают бешеный огонь по нашей паре. Делаю противозенитный маневр, передаю по радио Руденко:

— Атакуй паровоз под углом девяносто градусов.

Руденко с бреющего полета наносит меткий удар: паровоз окутался дымом и паром. И остановился. Эшелон вез автомашины и, очевидно, воинскую часть — вероятно, их перебрасывали на усиление померанской группировки. Продолжать атаки по вагонам под яростным зенитным огнем было бессмысленно. Главное сделано: эшелон мы задержали. И я подал команду следовать на аэродром.

Как всегда, и сейчас нам помогли четкое взаимодействие пар, взаимная выручка и замечательные качества наших самолетов.

Вскоре после возвращения нашей группы из-под Кенигсберга, с правого крыла фронта, крупнокалиберная дальнобойная артиллерия стала методически обстреливать наш аэродром: немцы хорошо знали его координаты.

Однажды мы с Титаренко, проявив пленку ФКП в фотолаборатории — домике на окраине летного поля, — отправились обедать. А через несколько минут — артналет. Снаряд снес полдерева, стоящего у фотолаборатории, осколки выбили окно.

Артиллерийские снаряды рвались в расположении стоянок и наносили урон материальной части. В соседнем полку было уничтожено три «ЯКа».

Мы пытались с воздуха подавить немецкие батареи, но они были хорошо замаскированы, к тому же противник часто менял их позиции.

Нам пришлось перебазироваться на новый аэродром, расположенный у поселка Вартницы, немного дальше от линии фронта. Грунтовой песчаный аэродром был сооружен инженерным батальоном за короткий срок на узкой просеке, вырубленной в сосновом лесу. При взлете и на посадке приходилось особенно внимательно выдерживать направление.

Лес часто прочесывали — там скрывались гитлеровские вояки; как правило, они сопротивления не оказывали. На аэродроме то и дело появлялись «гости»: солдаты и младшие чины, сдававшиеся в плен. Как-то пленные сообщили, что в чаще леса в землянке отсиживаются офицеры. Несколько наших однополчан, и среди них неизменный переводчик Давид Хаит, по приказу командира вооружились автоматами и отправились к указанному месту. Первым с криком «Хенде хох!» ворвался в землянку Давид. Гитлеровцы были деморализованы, отстреливаться не стали и сразу сдались в плен.

А по дорогам шли и шли с котомками немцы из гражданского населения — убедившись, что воины Красной Армии их не тронут, беженцы возвращались в села и города. Дети выстраивались с котелками у наших походных кухонь… Да, много мыслей и воспоминаний теснилось в голове при этой картине.

Командир получил приказ направить группу летчиков в район Старгарда (Штаргардта) — на правое крыло фронта, где наши войска плечом к плечу с воинами Первой армии Войска Польского вели наступательные бои. Одновременно шло наступление и войск Второго Белорусского фронта под командованием маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского. Противник отступал к северу.

Господство в воздухе было на стороне воздушных армий обоих фронтов. Однако в направлении крупного узла железнодорожных и водных путей Щецина фашисты удерживали небольшой плацдарм в районе Альтдамма и пытались всеми силами остановить продвижение наших войск. Воздушный противник вступал в активные бои.

Фашисты перебрасывали в район Альтдамма самолеты последнего образца и отборных асов. Как водится, их снимали с тех фронтов, где немецко-фашистские части без боя сдавались англо-американским войскам.

Гитлеровские охотники в районе восточнее Альтдамма стали неожиданно нападать на советские штурмовики и бомбардировщики. Сначала им удалось выиграть несколько воздушных боев. И фашисты, очевидно, решили, что асы нанесут поражение нашей авиации и изменят воздушную обстановку.

Командир решил возглавить группу, в которую входили Куманичкин, Титаренко, Азаров, Громов и еще несколько летчиков. Мне, как заместителю командира, приказано остаться на аэродроме в Вартницах и вылетать по вызову Чупикова и с КП авиасоединений на усиление.

Тщательно разработав план действий, командир собрал летчиков на КП и четко объяснил задачу. Группе приказано сесть в нескольких километрах от переднего края, на восточном берегу озера Медве, и вылетать на охоту в район юго-восточнее Альтдамма. На аэродроме должно вестись тщательное наблюдение за воздухом. Наши товарищи будут вылетать и наперехват противника «по-зрячему», как только он покажется. И, застигнув его врасплох, наносить удар.

Полковник предупредил летчиков, что условия предстоят нелегкие. Аэродром необычный: узкая и длинная бетонированная полоса, с которой прежде взлетали немецкие самолеты «Мессершмитт-163». Сейчас весенняя распутица: грязь с обеих сторон обступила полосу. А она так узка, что малейший просчет при посадке и взлете может привести к аварии.

Летчиков трудности не пугали. Аэродром на бетонированной полосе сразу же окрестили «засадой». Летчики оживленно обсуждали ее преимущество:

— Немцам и в голову не придет, что среди моря грязи, рядом с передним краем — наши самолеты. Хорошо придумано! Фрицам со страху покажется, будто мы из-под земли поднимаемся!

Сборы недолги: в полдень все готово, самолеты осмотрены, маршрут, условия полета и посадки изучены.

С волнением провожаем друзей на опасное задание:

— До встречи в воздухе! Возвращайтесь с победой!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.