ОТ БОРОВИЧЕЙ ДО МАРОККО
ОТ БОРОВИЧЕЙ ДО МАРОККО
Родина этого замечательного человека — лесные новгородские просторы, где затерялось сельцо Рождественское, что близ города Боровичи. Название сельца давно исчезло с карт: вероятно, Рождественское было простым временным рабочим поселением при постройке железной дороги Москва — Петербург. Из истории постройки этой линии невозможно вычеркнуть имя инженер-капитана Н. И. Миклухо-Маклая, худого темноволосого человека в очках. Участок дороги от Петербурга на Чудово и Мету — дело его рук. Он выстроил опытный участок линии Петербург — Колпино и уложил рельсы на пути к Александровскому заводу, из ворот которого 7 мая 1847 года вышел первый паровоз. Капитан Миклухо-Маклай работал потом на участке дороги Вышний Волочек — Тверь, позже он был первым начальником Николаевского вокзала в Петербурге. Это был отец Николая Маклая.
Николай Николаевич Миклухо-Маклай родился в 1846 году. С детства он привык к нужде. Ему было одиннадцать лег, когда умер отец, оставивший семью в бедности. Нужда преследовала его в годы отрочества, когда он учился в гимназии; студентом Маклай самолично штопал свой убогий наряд.
Странствия Маклая по земному шару, охватившие все пять частей света, начались в 1864 году. Лишенный возможности продолжать образование в Петербургском университете, Маклай решил перебраться в Европу. Два года он слушал лекции на философском факультете знаменитого Гейдельбергского университета в Германии, затем перекочевал в Лейпциг, где занялся медициной. Через два года мы видим бедного русского студента в покрытой заплатами, но всегда чистой одежде, расхаживающим по известняковым склонам гор, которые окружают тихий университетский городок Иену. Здесь Маклай обратил на себя внимание знаменитого естествоиспытателя Эрнста Геккеля. Геккель, высокий, светлоглазый, бородатый человек, воинствующий материалист и один из первых последователей Дарвина, полюбил молодого студента, в котором видел будущего натуралиста, и в 1866 году взял его с собой в большое научное путешествие; двадцатилетний Маклай впервые перешагнул порог старой Европы.
Мадейра, Тенериф, Гран Канария, остров Ланцерот, знойное марево Марокко, дикий утес Гибралтара, виноградники Испании, улицы Парижа и, наконец, снова тихая Иена — таков был маршрут первого путешествия Маклая. В Гибралтаре наш путник с волнением смотрел на северный склон исполинской известняковой скалы. Здесь, в земном прахе, был найден древний человеческий череп, похожий на те останки, которые недавно были обнаружены в Неандертале. И вот во всех частях света в кабинетах антропологов идет спор: можно ли видеть в бренных останках из Неандерталя и Гибралтара кости наших общих предков? В Париже и Иене Маклай жадно прислушивается к спорам. Парижский антрополог Поль Брока, создатель науки о естественной истории человека, окруженный черепами и берцовыми костями, упорно изучает строение, форму голов древних и современных людей. На полках его лаборатории, оскалившись, стоят черепа древних фараонов и калмыков, средневековых французов и черных африканцев, пиренейских басков и ископаемых людей из пещер Европы.
В 1868 году антропологи делают новое открытие, прогремевшее на весь мир. Скелеты ископаемых людей найдены в Кроманьоне. Снова возгорается полный страсти научный спор о происхождении человека. Ученые резко делятся на два лагеря: моногенисты стоят за единство происхождения всех народов; полигенисты утверждают, что различные расы имеют различное происхождение, создавая таким образом почву для утверждений о неравноценности рас. Гуманист Брока защищает идею единства человеческого рода. Его работы с черепами не разобщали семью человечества, а содействовали ее единению. Брока, так же как и Маклай, был другом людей. В дни Парижской коммуны герои городских баррикад несли почетную стражу у дверей дома Брока. Бойцы Национальной гвардии с ружьями наперевес охраняли покой ученого-гуманиста.
— Я нахожусь здесь, чтобы гражданин Поль Брока мог спокойно работать на благо Франции, — просто ответил солдат Коммуны, когда его спросили, зачем он стоит в карауле у дверей особняка.
Геккель, Брока, Дарвин — вот великие имена подлинных учителей Миклухо-Маклая. В Иене он сближается со сторонником Дарвина, доктором Антоном Дорном, с которым работает на берегу Мессинского пролива, изучая ракообразных, морских губок и других животных непосредственно в связи со средой. Когда наступила тоска по новым странствиям, Маклая потянуло на раскаленные берега Красного моря. Изучив фауну Средиземного моря, молодой ученый захотел исследовать животных Красного моря и наметить связь фауны красноморской с фауной Индийского океана.
В марте 1869 года, когда поверхность африканских Горьких озер зарябила от первых вод, пущенных по руслу нового Суэцкого канала, Николай Маклай появился на улицах города Суэца. Как истый мусульманин, выбрив голову, выкрасив лицо и облачившись в наряд араба, Маклай добрался до коралловых рифов Красного моря. Его видели в Суакине, Ямбо, Джидде и других местах. Потом Маклай не раз вспоминал, каким опасностям он подвергался. Он болел, голодал, не раз встречался с разбойничьими шайками. Впервые в жизни Миклухо-Маклай увидел, как люди продают людей, продают просто и деловито, как рабочий скот. Он видел рынки невольников, процветавшие в Суакине и Джидде. И двадцатитрехлетний зоолог вдруг стал заниматься делом, казалось бы, столь далеким от его прямой специальности, — собиранием материалов о работорговле в Египте. Но для него это было лишь частью великой единой науки о человеке в самом широком смысле.
Маклай уже успел повидать мир. Он прошел пешком земли Марокко, побывал на островах Атлантики, бродил по Константинополю, пересек Испанию, жил в Италии, изучил Германию. Теперь он начинает грезить такими странами и народами, где до него никто из белых людей еще не бывал. Эти страны лежали в Тихом океане.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.