У БЕРЕГОВ МАРОККО И ЗАПАДНОЙ АФРИКИ

У БЕРЕГОВ МАРОККО И ЗАПАДНОЙ АФРИКИ

15 ноября 1577 года, примерно в пять часов пополудни, флотилия Дрейка покинула Плимутскую гавань, взяв курс на юго-запад. Первым шел флагманский галеон «Пеликан», на котором находился сам рыжеволосый генерал-капитан экспедиции; мастером по навигации значился Томас Каттил. Рядом с флагманом резал форштевнем волну вице-адмиральский корабль «Элизабет», которым командовал 22-летний Джон Уинтер (сын Джорджа Уинтера и племянник адмирала сэра Уильяма Уинтера); мастером на нем был Уильям Маркхэм. Следом двигались барк «Мэриголд» под командованием доверенного лица сэра Кристофера Хэттона капитана Джона Томаса (мастер — Николас Энтони), флибот «Суон» под командованием сына лондонского мэра Джона Честера и пинас «Бенедикт», капитаном которого, по всей видимости, был старый товарищ Дрейка Томас Мун.

Общая численность команд доходила до 164 человек. Среди них, помимо моряков и солдат, находилась дюжина молодых и образованных джентльменов из знатных семей: Томас Даути (один из секретарей сэра Кристофера Хэттона, командовавший солдатами), его брат Джон Даути, Роберт Уинтери, Лоренс Элиот, Джордж Фортескью, Джон Честер, Грегори Кэри, Грегори Реймонд, Эманюэл Уоткинс, Леонард Вайкери, Джон Кук, Чарлз Коби и Томас Худ, капеллан Фрэнсис Флетчер, а также сапожник, портной, кузнец, плотник, бочар, хирург-цирюльник, аптекарь, несколько музыкантов и слуг. Четырнадцатилетний Джон Дрейк, кузен генерал-капитана, служил при нем пажом, а одним из слуг был марун Диего. Кроме того, в составе экипажа числился родной брат Фрэнсиса Дрейка Томас и родственник Джона Хокинса — Уильям Хокинс.

На суда взяли полуторагодичный запас продовольствия (галеты, муку, горох, засоленную говядину и свинину, треску, масло, сыр, пиво и иные продукты), товары, предназначенные для меновой торговли с туземцами, инструменты, четыре разобранных на части пинаса, много холодного и огнестрельного оружия и боеприпасов. Спустя десять лет, во время допроса, проведенного трибуналом инквизиции в Лиме, Джон Дрейк признался, что корабли флотилии «имели на борту все виды оружия и четыре или пять видов зажигательных снарядов, таких как бомбы, которые бросают рукой, снабженные острыми шипами, благодаря чему они способны легко вонзаться в поражаемый объект; огненные стрелы для поджигания парусов и кораблей, а также иные зажигательные приспособления… Некоторые из них были изготовлены в Англии перед тем, как они отплыли; другие были изготовлены пушкарями на борту. Оружие, которое они использовали, состояло в основном из аркебуз».

Некоторые испанцы, побывавшие в плену у Дрейка, позже утверждали, что на его судне было также много пистолетов и пик. Шкипер Сан Хуан де Антон заявил под присягой, что Дрейк вез с собой много всевозможного оружия, «такого как зажигательные бомбы и дротики с хитроумным приспособлением для поджога парусов кораблей; связанные цепью ядра для разбивания стеньг и других смертоносных дел; тали и такелаж, и много аркебуз, нагрудников, карманных пистолетов, конской сбруи, пик и огромное количество различных иных видов ручного оружия».

Флагманский корабль экспедиции был построен в 1560 году по французскому образцу в венецианских доках. Он имел двойную обшивку (однако не был покрыт свинцовыми листами), две палубы и три мачты: фок — и грот-мачты несли прямое парусное вооружение, а на короткой бизань-мачте подвешивался латинский парус. На блинда-рее, под бушпритом, ставился еще один парус — блинд. Штурвал в ту эпоху еще не вошел в употребление — для управления рулем традиционно использовался румпель.

Данные о размерах «Пеликана», приводимые в различных источниках, существенно расходятся. Согласно одним расчетам, длина его составляла 85,3 фута, ширина по палубе — 14,1 фута, осадка — 9,18 фута. По другим данным, общая длина судна составляла 120 футов, длина корпуса — 102 фута, а длина по ватерлинии — 75 футов; ширина равнялась 22 футам, глубина — 13,5 фута. Максимальная скорость, очевидно, не превышала восьми узлов. Экипаж насчитывал от 80 до 85 человек.

Помимо восемнадцати орудий, о которых упоминают Джон Дрейк и капеллан Флетчер, «Пеликан» мог нести несколько вертлюжных пушек. Португальский пилот Нуньо да Силва, захваченный в плен во время плавания, позже рассказывал, что галеон Дрейка имел по семь пушечных портов с каждого борта; кроме того, еще две пушки были установлены на корме и две — в носовой части. По словам да Силвы, 13 пушек были сделаны из бронзы, а остальные пять — из железа. Другой свидетель, Кустодио Родригес, тоже упоминал о восемнадцати пушках, но полагал, что лишь четыре из них были бронзовыми, остальные — железными.

Фламандец Николас Йорис, угодивший в плен к Дрейку у берегов Перу, сообщал, что «на корабле капитана Фрэнсиса имелось по пять орудий с каждого борта, два — на корме и еще два — на носу, то есть всего четырнадцать единиц. Для сражений они имели много видов холодного и огнестрельного оружия и были хорошо снабжены ручным оружием, таким как пистоли, аркебузы, стрелы и хитроумное устройство для поджога парусов». Другой пленник, Франсиско Хакоме, насчитал на борту «Пеликана» по четыре пушки с каждого борта, две пушки — на корме и две — на носу. Кроме того, еще две пушки Дрейк держал под палубой.

По свидетельству Сан Хуана де Антона, флагман англичан «нес по семь железных пушек на каждой стороне нижней палубы и две большие железные пушки на корме возле румпеля». Кроме того, «на верхней палубе он нес шесть тяжелых пушек, из коих две были бронзовые, и свидетель узнал у капитана [Дрейка], что еще больше артиллерии он перевозил внутри своего корабля».

Пленный писарь Доминго де Лисарса заявил, что во время захвата галеона «Какафуэго» корабль Дрейка «нес двенадцать тяжелых железных пушек, по пять с каждой стороны и две — на корме». Кроме этого, он видел, как англичане «вытащили из-под палубы четыре другие пушки, две из которых были бронзовыми», и узнал, что «еще две бронзовые пушки везли в качестве балласта».

«Пеликан» хорошо шел при легком попутном ветре, но терял ход на высокой волне. Кроме того, при сильном ветре и при галсировании в трюм активно просачивалась вода, которую приходилось откачивать с помощью помп.

Каюта генерал-капитана имела богатое убранство; вся посуда, предназначавшаяся для его стола, и часть кухонной утвари были изготовлены из чистого серебра; во время приема пищи слух Дрейка должны были услаждать четверо музыкантов. Вся эта показная роскошь предназначалась для того, чтобы продемонстрировать славу и богатство Англии и произвести впечатление на иностранных гостей, которые могли оказаться на борту судна в ходе экспедиции.

Всю ночь на 16 ноября корабли держали курс на зюйд-вест и утром оказались в районе мыса Лизард. Здесь неожиданно подул сильный встречный ветер, заставивший флотилию укрыться в гавани Фалмута.

В тенденциозной компиляции «Экспедиция вокруг света» («The World Encompassed»), составленной племянником и тезкой Дрейка на основе отредактированных дневников Фрэнсиса Флетчера и Джона Кука, читаем: «На другой день, ближе к вечеру, поднялся шторм, свирепствовавший всю ночь и следующий день (особенно между 10 часами утра и 5 часами пополудни) столь неистово, что, хотя это была очень хорошая гавань, все же 2 наших корабля, а именно адмиральский (на котором шел наш генерал) и „Мэриголд“, были вынуждены срубить свои грот-мачты, и для ремонта их, а также многих иных повреждений, причиненных этой бурей (как только погода позволила это), мы поворотили назад в Плимут, куда и прибыли в полном составе на 13-й день после нашего первого ухода оттуда».

Эту информацию подтверждает также капитан «Элизабет» Джон Уинтер, составивший позже отчет о начальном этапе экспедиции под названием «Плавание мистера Уинтера с мистером Дрейком к Магелланову проливу».

Две недели ушло на переоснащение и ремонт потрепанных бурей кораблей. Лишь 13 декабря, воспользовавшись благоприятным ветром, флотилия смогла снова выйти в море.

Когда земля скрылась за кормой, Дрейк собрал своих капитанов на военный совет. Там он объявил, что, если корабли потеряют друг друга из виду, им следует идти на рандеву к острову Могадор, находящемуся у берегов Марокко. Из этого сам собой напрашивался вывод, что флотилия пойдет не в Александрию, а куда-то на юг вдоль побережья Западной Африки.

В день Рождества, 25 декабря, англичане приблизились к африканским берегам в районе мыса Кантин. Из порта Сафи, расположенного южнее, к ним навстречу устремились две быстроходные галеры. Местный правитель ожидал прибытия португальской эскадры, с помощью которой собирался расправиться со своим родным дядей, узурпировавшим власть в стране. Но, убедившись, что замеченные в море корабли прибыли не из Португалии, марокканцы повернули назад.

В тот же день флотилия Дрейка подошла к острову Могадор, лежащему напротив одноименной гавани (ныне Эс-Сувейра), примерно в миле от побережья материка. Остров был необитаем и покрыт густым кустарником. Англичане обнаружили здесь множество голубей и морских птиц. На южной стороне высились три полые скалы, возле которых в прозрачной воде сновали косяки рыб.

Шлюпка, высланная в гавань на разведку, вернулась назад с добрыми известиями: бухта защищена от ветра, и в ее северной части имелся удобный проход с глубинами от пяти до шести саженей. 27 декабря флотилия вошла в бухту и стала на якорь.

Пять дней было потрачено на сборку одного из четырех пинасов, находившихся на борту в разобранном виде. «Наше присутствие было вскоре обнаружено жителями этой страны, — пишет автор „Экспедиции вокруг света“, — которые, направившись к берегу, знаками и криками дали понять, что хотели бы подняться на борт; наш генерал отправил за ними лодку, в которую вскоре сели два самых знатных мавра, а взамен один из наших людей остался на суше — как гарантия их возвращения».

На флагмане гостей встретили с подчеркнутой любезностью, накормили и одарили подарками, демонстрируя тем самым, что флотилия прибыла в их страну с миром и намерением наладить взаимовыгодную торговлю. Предложение о торговом обмене было воспринято марокканцами одобрительно. Забрав подарки, они пообещали вернуться на следующий день и привезти с собой товары, которые могли заинтересовать пришельцев из Англии.

В урочный час с кораблей заметили, как в направлении берега движется караван, в котором было не меньше тридцати верблюдов. Тут же к месту высадки, находившемуся среди прибрежных скал, выслали шлюпку. Один из матросов, Джон Фрай, ранее бывавший в Марокко и немного знавший местные обычаи и язык мавров, первым выбрался на сушу. Согласно обычаю он должен был остаться среди марокканцев в качестве добровольного заложника — до тех пор, пока не закончится обмен товарами. Но неожиданно несколько марокканцев набросились на него и, угрожая кинжалом, потащили прочь от берега. Одновременно другие туземные воины, скрывавшиеся за скалами, попытались напасть на матросов, находившихся в шлюпке. К счастью, те успели отчалить и вернуться к кораблям.

Причиной этого похищения, как позже выяснилось, было желание султана Феса узнать, кому именно принадлежали прибывшие корабли и не была ли подозрительная флотилия частью более крупной армады, которую португальский король собирался прислать в Марокко. Убедившись, что чужеземцы — англичане, коих «генерал Дрейк» ведет в Южную Атлантику, в сторону Магелланова пролива, султан распорядился отпустить Фрая с подарками для его начальника.

Тем временем Дрейк, обеспокоенный судьбой похищенного матроса, велел снарядить пинас и отправить на берег вооруженный отряд. Беспрепятственно продвинувшись вглубь страны, англичане не встретили ни одной живой души, лишь наткнулись на старый португальский форт, разрушенный войсками султана Феса. Понимая, что искать похищенного бесполезно, Дрейк приказал погрузить на суда запас дров, и 31 декабря флотилия снялась с якоря.

Когда Джон Фрай вернулся к месту стоянки кораблей, он уже никого там не застал. К счастью для похищенного, султан Феса, проведав о случившемся, «распростер свою любезность до того, что вскоре отправил Фрая на родину на английском торговом судне».

Двинувшись от острова Могадор на юг, вдоль совершенно пустынного побережья, флотилия Дрейка до 4 января 1578 года вынуждена была бороться с противными ветрами и непогодой. Затем погода нормализовалась, и 7 января англичане прибыли в район мыса Гер. Как писал Джон Уинтер, на следующий день «Фрэнсис Дрейк велел мне пересесть на пинас, с которым мы захватили три кантера (испанских рыболовных судна. — В. Г.), чтобы пополнить наш провиант».

13 января, когда корабли пересекли тропик Рака, высланный на разведку пинас овладел испанской каравеллой. Спустя два дня, у мыса Лас-Барбас, «Мэриголд» взял на абордаж еще одну каравеллу.

Единственной достопримечательностью, заслужившей внимание участников экспедиции на участке от острова Могадор до мыса Бланко (ныне Нуадибу), были покрытые снегом и льдом высокие горы; они видны были вдали, слева по борту. По словам очевидцев, местные жители привозили снег в города и там продавали его на базарах за деньги.

16 января, ближе к вечеру, участники экспедиции заметили мыс Бланко, к которому приблизились 17 января. Здесь было захвачено еще одно испанское судно, стоявшее на якоре. Его экипаж, кроме двух матросов, успел бежать на лодке в сторону берега. Все свои призы англичане привели в гавань, находившуюся за мысом. Дрейк решил задержаться там на несколько дней, чтобы дать командам возможность как следует отдохнуть и запастись провизией. Согласно свидетельству Джона Кука, пребывание на мысе Бланко «мастер Томас Даути» использовал для проведения военных учений с солдатами, находившимися под его непосредственным командованием.

На берегу англичан навестили местные жители. Они привели с собой жалкого вида женщину с ребенком у ссохшейся груди, намереваясь продать их в рабство, однако Дрейк отказался приобрести такого рода «товар». Гораздо больший интерес для него представляли серая амбра и смола, которые туземцы готовы были обменять на пресную воду. Как оказалось, жители тех мест испытывали постоянную нехватку воды, выменивая ее у португальцев или иных заезжих моряков на золото, серую амбру, мускус и рабов. «Господь весьма тяжело наказал сие побережье!» — восклицает капеллан Фрэнсис Флетчер в своем дневнике. И добавляет, что Дрейк ничего не взял с туземцев за воду, приказав матросам давать ее всем, кто попросит.

Почистив свои корабли, англичане 21 января оставили в гавани почти все призы, кроме 40-тонного рыболовного судна «Кристофер» (владельцу последнего отдали в виде компенсации пинас «Бенедикт») и каравеллы, направлявшейся ранее на Сантьягу — один из островов Зеленого Мыса. Дрейк тоже решил идти на указанные острова, чтобы запастись там свежей водой, солью и провиантом перед трансатлантическим переходом.

Ветер, дувший со стороны Сахары, благоприятствовал участникам экспедиции, и 26 января они увидели остров Боавишта — самый восточный в группе Наветренных островов (Барлавенту). Не останавливаясь там, корабли прошли дальше на юго-запад, к острову Маю, лежащему в группе Подветренных островов (Сотавенту), приблизились к нему 27 января в три часа пополудни, а 28-го стали на якорь в одной из гаваней на его западной стороне.

Португальский пилот, захваченный на каравелле у мыса Бланко, сказал Дрейку, что на Маю можно достать сушеное козье мясо. Однако местные жители, напуганные частыми набегами пиратов, отказались торговать с англичанами. Дрейк вынужден был отправить на берег вооруженный отряд из семидесяти человек под командованием Уинтера и Даути. Высадившись на сушу перед рассветом, англичане обнаружили в трех милях от побережья португальский поселок, многие дома в котором были покинуты и разрушены, а церковь Сантьягу превращена в курятник и загон для коз. Ни воды, ни провизии в селении не оказалось, так что люди Дрейка вынуждены были углубиться дальше во внутренние районы, надеясь там отыскать то, в чем они нуждались. В долинах им посчастливилось найти много фруктовых деревьев и виноградников, а также кокосовые пальмы, фиговые деревья, дыни, тыквы и бананы. Вокруг бегали дикие козы, но англичане смогли поймать лишь несколько козлят. Были обнаружены и водные источники, однако для доставки воды к морскому побережью отряд не располагал ни бочками, ни носильщиками.

По свидетельству Джона Кука и Эдварда Клиффа, 30 января корабли подняли паруса и пошли к острову Сантьягу, лежащему в десяти лигах к западу от Маю. На следующий день они прибыли туда, и часть моряков высадилась на берег. Здесь англичан поразил вид крестов, установленных португальцами на всех мысах и возвышенных местах; на некоторых были вырезаны изображения Иисуса Христа. «Один из них я и другие [участники плавания] повалили на землю, — сообщает Флетчер, — впрочем, к большому неудовольствию некоторых из нашей команды, державшихся старых [католических] заблуждений не менее крепко, чем португальцы».

На южной стороне острова находился город Рибейра-Гранде (ныне Сидаде-Велья), в котором имелись кафедральный собор, крепость и блокгауз. Незадолго до прибытия англичан из его гавани вышло торговое судно, направлявшееся в Бразилию. Кроме него англичане заметили в море еще одну каравеллу, направлявшуюся к порту. Дрейк тут же отправил на перехват обоих судов быстроходный пинас. Крепость открыла огонь по корсарам, пытаясь отогнать их парусник. Несмотря на это, они смогли догнать каравеллу, находившуюся мористее, и взять ее на абордаж. Тем временем второе португальское судно успело вернуться под защиту крепостных орудий.

Призовое судно, называвшееся «Санта-Мария» и переименованное в «Мэри», было передано под командование Даути. На его борту англичане нашли несколько купцов и знатных особ, а также 150 бочонков вина, 36 кувшинов масла, ящик гвоздей, шерстяное и льняное полотно, шелк, бархат, кожи, кружева, гребни, рыболовное снаряжение и множество иных товаров. Но самым ценным приобретением для Дрейка стал шестидесятилетний пилот Нуньо да Силва, уроженец Порту, хорошо знавший не только воды Западной Африки, но и воды Бразилии. Узнав, что корсары собираются идти в Южное море, этот смуглый, слегка поседевший крепыш с длинной бородой согласился стать штурманом экспедиции.

Сохранились свидетельские показания и шканечный журнал Нуньо да Силвы, которые дают возможность уточнить отдельные эпизоды рассматриваемой здесь экспедиции. Позже, на допросе в Новой Испании, португалец признался, что Дрейк «забрал его навигационную карту (которая не содержала иных сведений об Индиях, кроме Рио-де-ла-Платы и мыса Доброй Надежды), астролябию, интендантскую книгу, карту побережья Бразилии, а также его товары и провизию, и тут же распределил их между офицерами своих кораблей. Кроме того, забрав карту, составленную на португальском языке, он перевел ее на английский язык, и, уже проплывая вдоль побережья Бразилии, он проверял ее правдивость от 24 градуса, которым ограничивалась португальская карта, до города, называемого Сан-Висенти. Достоверно, что Фрэнсис Дрейк подписывал внизу все, что он узнавал или слышал о путях португальцев на острова Зеленого Мыса, к берегам Гвинеи, к Санта-Марии и в Индии, а также о портах, землях и морских силах Португальских Индий».

От Сантьягу флотилия Дрейка двинулась в юго-западном направлении, обходя с юга гористые острова Фогу и Брава. Флетчер дал красочное описание действующего вулкана на Фогу:

«Собираясь запастись питьевой водой, мы подошли к острову Фогу, расположенному южнее Сантьягу. Он получил свое название от португальцев, поскольку постоянно извергает огонь весьма необычным образом, значительно превосходя Этну, как мне кажется, а я видел их обоих. Так что этот остров можно с уверенностью назвать одним из чудес света, ибо в его северной части возвышается большая гора, вершина которой достигает, по приблизительной оценке, шести английских миль, а то и больше. Полый внутри, этот пик устремляется ввысь наподобие шпиля. Подножие горы находится в глубинах моря, а из ее огромной воронки сначала выходит, словно из дымохода, весьма густой дым, который в полуденное время, когда солнце стоит в зените, наполняет воздух и полностью затмевает его большой диск, так что не видно даже луча света; ни один ночной мрак не сравнится с этим. Когда дым рассеивается, тут же вырывается наружу множество языков пламени — с такой силой и стремительностью, что кажется, они готовы пронзить небеса, а свет, исходящий от них, столь ярок, что даже самая темная ночь кажется ясным солнечным днем. Затем, когда пламя исчезает, следом идет огромная масса пемзы, разбрасываемая в воздухе во все стороны. Падая вниз, куски пемзы покрывают воду, и их, плавающих на поверхности моря, собирают, словно губки. Наконец, выбрасывается множество тяжелых черных твердых пород, застывших, словно кузнечная зола, которые, едва попадая в воздух, тут же с шумом катятся по склону вниз, к подножию, где, накапливаясь, постоянно увеличивают толщину горы. Это зрелище сразу же показалось нам необычайным и страшным, демонстрирующим огромное, непостижимое могущество Господа, пути коего неисповедимы».

Англичане попытались найти удобную стоянку возле соседнего с Фогу острова Брава, чтобы пополнить здесь запасы питьевой воды, но лот нигде не мог достать дна. Пришлось лечь в дрейф и спустить на воду шлюпки. По словам Флетчера, на Браве не было постоянного населения — моряки нашли там лишь хижину какого-то монаха-отшельника, который, завидев их, бросил «реликты своего фальшивого вероучения» и убежал.

Брава оказался «самым зеленым и цветущим островом» во всем архипелаге: на нем росло множество ореховых, фиговых, апельсиновых, лимонных и банановых деревьев, а также кокосовых пальм; с живописных склонов к морю стекали прозрачные ручьи, напоминавшие «серебряные струи».

1 февраля, когда шлюпки доставили на корабли воду и фрукты, Дрейк освободил всех пленных португальцев, отдав им свой новый пинас (тот, что был собран на Могадоре) вместе с небольшим запасом вина, хлеба и рыбы. Настало время пересечь Атлантику. На следующий день, воспользовавшись попутным ветром, корабли распустили паруса и пошли от островов Зеленого Мыса на зюйд-зюйд-вест, в сторону Южной Америки.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.