КАРЬЕРА УЧЕНОГО-КАМЕРАЛИСТА И ЕЕ НЕОЖИДАННОЕ КРУШЕНИЕ

КАРЬЕРА УЧЕНОГО-КАМЕРАЛИСТА И ЕЕ НЕОЖИДАННОЕ КРУШЕНИЕ

Пойдем теперь на поле битвы, заглянем во все сферы, где совершается победа ума.

Из юношеского дневника Ушинского

Ушинский окончил Московский университет с золотой медалью в 1845 году, имея от роду 21 год. Его научный руководитель профессор Редкин дал ему блестящую аттестацию. И уже через год, 2 августа, Ушинский утвержден исполняющим обязанности профессора так называемых камеральных наук в Ярославском лицее. «Камеральные науки» — это старинное наименование целого комплекса наук о государственном хозяйстве, несколько позже расчленившегося на ряд самостоятельных дисциплин: политическую экономию, государственное право, историю права и т. п.

Русское правительство в 40-х годах проявило большой интерес к разработке камеральных наук. Тогда Ярославский лицей был реорганизован в камеральный. Ушинскому была предоставлена в этом лицее та же кафедра, какую в университете занимал его учитель Редкин.

Легко представить себе, с каким рвением отдался Ушинский своей научной и преподавательской работе. Ведь она должна была вплотную подвести его к осуществлению юношеской мечты: написать историю русского народа, как он ее понимал.

Сохранившиеся наброски его лекций, а также произнесенная им в торжественном заседании лицея и выпущенная отдельным изданием «Речь о камеральном образовании» (издана в Москве в 1848 году) говорят о том, что молодой ученый выступил во всеоружии тогдашней науки, с полной уверенностью в своих силах и с тем благородным энтузиазмом любви к истине, который характеризует подлинного ученого.

Область знаний, которую предстояло разрабатывать Ушинскому (государственное хозяйство и государственное право России в его прошлом и настоящем), конечно, очень широка. Но тем важнее было правильно поставить основные вопросы в пределах этой области. Ушинский справлялся с этой задачей с большим для своего времени совершенством.

Он считал, в частности, что науку нельзя выводить из одних голых философских предпосылок: она должна быть построена на основе большого фактического материала. Ушинский знал, что современное состояние любого народа — продукт закономерного исторического развития. Но он не соглашался с теми, кто полагал, что законы человеческого общества осуществляются в истории стихийно, без участия сознательной человеческой воли: «Нет, мы должны осознать их и претворить их в нашу разумность, в наши законы».

Проанализировав огромное количество популярных в немецкой и русской камералистике трудов по вопросам политической экономии, Ушинский охарактеризовал их как безнадежно устарелые, не отражающие современного развития хозяйственно-экономической жизни.

Вслед за Адамом Смитом, которого Ленин характеризовал как «великого идеолога передовой буржуазии» (Соч., т. 11, с. 315), Ушинский считал, что наиболее характерной чертой современного хозяйственно-экономического развития является «свободное соединение и разделение труда и соединение и разделение этим трудом самого общества. В этом обществе чем ближе люди по своим занятиям, тем они дальше, и чем дальше, тем они ближе. Интересы двух фабрикантов одних и тех же материй, живущих в одном городе, противоположны, а интересы русского фабриканта с интересами того индийского производителя, который доставляет ему краску, — одни и те же. Этот фабрикант, желая, чтобы фабрика его соперника подорвалась, желает в то же время, чтобы дела индийского производителя шли как можно лучше, и забывает часто, что они пойдут хуже, если фабрика его соперника подорвется».

В противовес ограниченной и отсталой камеральной науке Ушинский основную задачу камералистики видел в изучении передовой организации хозяйства. Это понимание предмета политической экономии составляло смелый и большой шаг вперед.

Другой, не менее смелый шаг вперед сделал Ушинский, когда поставил себе задачей связать теоретические положения науки с практической жизнью. Наука должна быть действенной, и ее истины должны претворяться в жизнь. К этой действенности он и призывал студентов: «На вас более чем на ком-нибудь, на всех вас будет лежать обязанность сохранить в жизни стройность и истину этой науки. Только от юности можно ожидать выполнения современных требований, лежащего в будущем».

Но именно того, к чему призывал молодежь Ушинский, и боялось царское правительство. Организуя камеральные факультеты и лицей, оно имело в виду подготовку исполнительных чиновников, а вовсе не научных исследователей и тем менее людей, проводящих в жизнь выводы науки.

Студенты же под руководством Ушинского увлеклись подлинно научной работой и уже в 1847 году выполнили (на старшем курсе) два замечательных исследования, удостоенных советом лицея золотой медали.

И в том же 1847 году Ушинский подал в совет лицея заявление. Указывая на отсутствие в библиотеке лицея источников и пособий по читаемым им курсам, он просил выписать книги по представленному им списку. Попечитель граф Строганов значительную часть этих книг (всю передовую литературу) выписывать запретил.

В это время на Западе уже назревали революционные события. Николаевское правительство, нервозно следившее за этими событиями, все подозрительнее относилось к чтению таких курсов, как государственное право. Программа преподавания беспрестанно суживалась. На директоров была возложена обязанность строго следить за содержанием читаемых курсов, а от преподавателей затребованы подробные конспекты лекций. Надо было указывать и все те цитаты, которые преподаватель хочет использовать на своей лекции. «Живое педагогическое дело нельзя связывать такими формальностями», — говорил на заседании совета лицея Ушинский и прибавил, что «на это не пойдет ни один честный преподаватель».

Это произвело впечатление неслыханной дерзости и вольномыслия.

Товарищеские отношения Ушинского к студентам рассматривались как подрывание студенческой дисциплины и уважения к администрации лицея.

Производивший ревизию лицея попечитель дал отзыв об Ушинском как о профессоре, имеющем «большие дарования и отличные познания, но с большим самолюбием». Он отметил, что «Ушинский имеет большое влияние на студентов», и объявил ошибкой назначение его на должность профессора в молодых летах: «ему следовало бы сначала несколько лет поработать в гимназии», где он «приучился бы к строгому исполнению приказаний начальства…».

И в качестве меры, которая могла бы привести внутреннюю жизнь лицея к успокоению, попечитель рекомендовал «для примера удалить из лицея одного из профессоров, того, который будет главной причиной «раздора». В конечном итоге был сделан вывод о необходимости удалить из лицея Ушинского и его товарища Львовского. Оба по заведенному порядку подали заявления об увольнении в отпуск по болезни, причем Ушинский просил об увольнении в Петербург или Москву для совещания с тамошними медиками». Через неделю уже был назначен заместитель Ушинского.

Так закончилась его научная и преподавательская карьера.