Ольга ОСТРОУМОВА
Ольга ОСТРОУМОВА
О. Остроумова родилась 21 сентября 1947 года в Куйбышеве. Ее отец был учителем, мать - домохозяйкой. Из-за происхождения отца - он был сыном священника - семья Остроумовых долгое время считалась социально неблагонадежной и подвергалась притеснениям. Сменив в поисках лучшей доли несколько городов, семья Остроумовых наконец осела в Куйбышеве. Вскоре на свет появилась Оля - четвертый, самый младший ребенок в семье.
Несмотря на то, что учительской зарплаты отца едва хватало на то, чтобы сводить концы с концами, праздники в семье Остроумовых справлялись всегда. Папа покупал детям нехитрые гостинцы, мама пекла пирожки.
Еще одним «священным ритуалом» в семье Остроумовых было чтение. В доме была чудесная библиотека, в которой заботливыми руками отца были собраны сотни замечательных книг - от философских трактатов до приключенческой литературы. Как вспоминает О. Остроумова: «Папа сажал нас на диван, мы прижимались к нему, и он начинал читать вслух. До сих пор помню то ощущение тепла и мира...»
Закончив школу в 1965 году, Ольга внезапно решила отправиться в Москву - учиться на артистку (в качестве запасного варианта, в случае провала в театральный институт, Остроумова собиралась стать воспитателем в детском саду). Несмотря на то, что в столице у Остроумовых из родственников или знакомых не было никого, родители девушки восприняли ее заявление очень спокойно. Мама только спросила: «У кого же ты будешь жить в незнакомом городе?» На что Ольга уверенно сообщила: «А всем абитуриентам на время экзаменов предоставляют комнату в общежитии». Ольга, конечно, соврала, но сделала это из чистых побуждений - надо же было как-то успокоить родителей. Видя, что дочь полна решимости сделать все, как задумала, мать не стала больше возражать. «Если надумала - езжай», - сказала она и напекла дочери в дорогу пирожков.
Приехав в Москву, Ольга отправилась на поиски ГИТИСа, точного адреса которого она, естественно, не знала. К сожалению, и многие москвичи, к которым она обращалась за помощью, ничем ей не смогли помочь и только в недоумении пожимали плечами. Наконец через справочное бюро Ольга узнала нужный адрес и только ближе к вечеру добралась до заветного института. Однако во время собеседования, где Остроумова вдохновенно прочитала стихи Рождественского, экзаменаторы ее внезапно обескуражили. «Вам, девушка, надо выбрать другую профессию. У вас внешность героини, а голос детский».
О. Остроумова вспоминает: «То ли от нервов, то ли от усталости, я разревелась. Вообще-то я стараюсь не плакать, тем более прилюдно. Но мне было так обидно, что все случилось так быстро. Я вполне могла подумать, что срежусь на первом, на втором туре... И под какой-то лестницей случились даже не слезы, а самый настоящий обвал. Меня утешают, и помню, чей-то голос, наверное, старшекурсника, дает мне четкие и категоричные установки, что читать и как себя вести. Как ни смешно, но это он посоветовал мне идти на первый тур, сказав парадоксальную для актрисы фразу: «Что, думаешь, тебя запомнили?» Не знаю, помнит ли меня этот человек, стал ли он артистом, но я его никогда не забуду.
А потом пошла в деканат и спросила об общежитии. Особо не упрашивала, просто просила. А о том, что уже завалилась на Консультации, промолчала. И мне дали койку на Трифоновке. На втором туре я уже плясала что-то русское, очень хорошо у меня получилось: крутанулась, повернулась, ха! На третьем решила повторить, а каблук подвернулся, я свалилась, разорвала чулки. Вот так «легко» я и поступила...»
Остроумова была принята на актерский факультет, в мастерскую В. А. Вронской. Училась с большим вдохновением, играя в студенческих отрывках роли девочек-подростков. Из-за этого уже на втором курсе была приглашена в труппу Театра юного зрителя (тогда в их мастерскую пришел главный режиссер ТЮЗа П. Хомский, он и приметил талантливую студентку).
В 1967 году в ГИТИСе объявился один из ассистентов режиссера Станислава Ростоцкого, который на студии имени Горького приступал к съемкам очередной картины - «Доживем до понедельника». Ассистент искал актеров, внешне похожих на десятиклассников, и пройти мимо Остроумовой, естественно, не мог. Так она сыграла в том фильме роль Риты Черкасовой. Фильм был тепло принят публикой (занял в прокате 16-е место), и Ольгу Остроумову заметили. За последующие два года она сыграла еще в двух фильмах, однако в отличие от дебюта отнести их к разряду удачных нельзя. Речь идет о фильмах: «Город первой любви» (1970) Маноса Захариаса и «Море в огне» (1971) Леона Саакова.
В 1970 году Остроумова закончила ГИТИС и уже в качестве полноправной актрисы была зачислена в штат ТЮЗа. Из наиболее удачных ролей актрисы в этом театре стоит назвать следующие: Елена в «Мещанах», Юлия Джули в «Тени», Лебедкина в «Поздней любви».
В начале 70-х произошли изменения и в личной жизни актрисы. Пробыв несколько лет замужем за своим коллегой - молодым актером, Остроумова внезапно влюбилась в режиссера Михаила Левитина, который ставил в ТЮЗе спектакль «Пеп-пи - Длинный Чулок». По словам О. Остроумовой: «Он влюбился в меня во время примерки костюмов. Я мерила что-то и все время запахивала кофточку на груди. Она распахивалась, а я пыталась прикрыться...»
Стоит отметить, что, как и Остроумова, Левитин в то время тоже был женат. Однако это не помешало влюбленным, забыв обо всем, броситься в омут невероятной любви, со слезами, с надрывом.
О. Остроумова вспоминает: «Левитин всегда был очень магнетическим человеком: он посмотрел на меня, и вдруг я, не предупредив мужа, уехала с ним в Ленинград. Когда мы возвратились обратно, то на эскалаторе метро на Комсомольской, держась за руки, буквально поклялись: приходим домой и объявляем правду. Потому что, как мне тогда казалось, любовь и ложь - вещи несовместимые.
Я приехала и сразу с порога все объявила. А Михаил Захарович сказал... несколько позже.
А что до разлучницы... Что вы, я так любила его жену! Я считала, что она ангел, а я падшая. Единственное мое оправдание - я любила его, а он меня...»
А вот как об этом же вспоминает М. Левитин: «Наша любовь с Ольгой была встречей двух совершенно непохожих друг на друга существ. Я встретил, не сразу даже разглядев, свой единственный идеал - женщину холодноватую внешне, но страстную внутри, безупречно моральную, чистую, хотя и с некоторой такой назидательностью и мудростью, которая никому не нужна.
А она, как я сейчас думаю, встретила то, что ей недоставало в себе: свободу, хаос-карнавал...»
Любовный роман Остроумовой и Левитина длился в течение нескольких лет, пока наконец не завершился законным браком. В 1976 году у них родился первенец - дочка Оля.
Свою «звездную» роль в кино Ольга Остроумова сыграла в 1973 году в фильме своего «крестного отца» в кинематографе - режиссера Станислава Ростоцкого «А зори здесь тихие...». Причем о том, каким образом она попала на эту роль, существует несколько версий. Согласно первой, Остроумова пришла «поболеть» за своего коллегу по ТЮЗу Андрея Мартынова (он должен был играть Васкова) и во время проб внезапно заявила: «Я сыграю Женьку Комелькову!», взяла гитару и стала петь. И все увидели, что глаза у нее, и правда, Женькины...
Согласно другой версии, Остроумову нашел автор экранизируемой повести Борис Васильев: он шел по коридорам ГИТИСа, случайно увидел Остроумову и разглядел в ней Женьку Комелькову.
И, наконец, последняя версия выглядит следующим образом. Узнав о том, что Ростоцкий собирается экранизировать «Зори...», где Остроумова давно приглядела для себя роль Жени Комельковой, актриса набралась смелости и позвонила ему домой. И хотя страшно боялась предстоящего разговора (в памяти еще были свежи два последних провала в кино, где ей, кстати, тоже Довелось играть военные роли), однако пересилила собственную робость и буквально упросила Ростоцкого позволить ей сняться в пробе вместе с другими претендентками. После некоторых колебаний Ростоцкий такую возможность ей предоставил. И, как оказалось, не пожалел.
О. Остроумова вспоминает: «А зори здесь тихие...» для меня - это прежде всего Ростоцкий. В первую очередь - он. Он нас познакомил с Аней Бекетовой, которая на фронте спасла ему жизнь. И война для меня это тоже - Ростоцкий. Впервые через Ростоцкого я поняла, что на фронте, на войне, все было не так уж сумрачно. Он говорил нам: «Мы никогда больше столько не смеялись, как на фронте. Мы были молоды. А молодость - это великая сила!»
Мы даже не знали, что у него протез. На съемки мы выезжали в шесть утра, а перед этим - в пять - приезжала «скорая» сделать новокаиновую блокаду Ростоцкому. Без этого он не мог надеть протез.
Мы с Катей Марковой параллельно со съемками еще ездили в Москву - играть спектакли. Андрюша Мартынов взял в театре академический отпуск, а мы ездили. И каждый раз везли с собой в Москву грибы, ягоды (фильм снимался в Карелии в течение 7 месяцев. - Ф. Р.). У меня никогда больше не было такой замечательной лесной пищи, как в то время: брусника моченая, черника, грибы... Я собиралась в Москву, а те, кто не был непосредственно занят в съемке, собирали буквально вокруг съемочной площадки грибы и ягоды мне в дорогу. Мне запомнилась там одна деревня: несколько домов вокруг озера-блюдца. Там живут невероятные люди - все дома без замков!..»
На съемках фильма было много забавного. Например, в эпизоде похода в баню актрисы поначалу наотрез отказывались обнажаться полностью - только по грудь. Ростоцкому стоило большого труда уговорить их, при этом напирая больше на идейные соображения: это надо для Родины, для картины. Он тогда сказал: «Убивают не только интеллект и духовность, но и тела, прекрасные женские тела. Вы же любуетесь ими в музеях». Кроме этого, Ростоцкий пообещал, что в момент съемок в бане из мужчин останутся только двое - он и оператор. В конце концов актрисы согласились, не зная, что там будет еще один представитель сильного пола - наладчик паросильной установки. Естественно, когда съемки начались, тот не удержался и стал подглядывать. И так засмотрелся, что на время забыл про свою установку. А когда вспомнил, было уже поздно - давление в ней поднялось выше нормы, и предотвратить взрыв оказалось невозможным. Единственное, что он успел, - это броситься в баню и заорать что было силы: «Ложись!». Все, кто был на съемочной площадке, рухнули на пол, и в это время раздался взрыв. Только по счастливой случайности никто тогда не пострадал. Но это был не последний скандал, связанный с банной сценой.
Как уже упоминалось, по уговору с актрисами в бане из мужчин должны были остаться только двое - Ростоцкий и оператор Вячеслав Шуйский. Причем последний должен был забраться в бочку и, не выходя из нее, вести съемку с одной точки. Однако как только женщины разделись, оператор не выдержал и нарушил договор - вылез из бочки и стал снимать моющихся с разных точек. Будучи людьми дисциплинированными и зная, что каждый метр пленки обходится группе слишком дорого, актрисы сделали вид, что не заметили этого нарушения. Но едва прозвучала команда «Стоп! Снято!», женщины дали волю своим чувствам - они с дикими криками набросились на оператора и едва не растерзали его на части. Столь печального итога оператору удалось избежать только благодаря присутствию поблизости своего коллеги и товарища Станислава Ростоцкого.
Фильм «А зори здесь тихие...» вышел на экраны страны в 1973 году и стал лидером проката - 1-е место, 66 млн. зрителей.
О. Остроумова вспоминает: «К эпизоду в бане зрители отнеслись спокойно. Я получила только одно письмо, из тюрьмы. Оно начиналось словами: «Наша лаг. администрация...» А дальше о том, что на 7 Ноября им показали «А зори здесь тихие...». Как хорошо девочки защищали родину. И вдруг с красной строки: «Но как ты могла!!!» И дальше шла такая отповедь, что если я не замужем, то как же я собираюсь выйти замуж, родить ребенка. Заканчивалось письмо вопросом: «По той ли дорожке ты идешь?»
Боже мой, какие же мы были наивные! Я растерялась, чуть не Плакала, хотя была уже замужем...»
Касаясь работы Остроумовой в фильме «А зори здесь тихие...», критик Л. Калгатина писала: «В Женьке Комельковой был удивительный сплав тонкости и шокирующей дерзости, Хрупкой женственности и вызывающей экстравагантности, мягкости и дикарской неукротимости, ранимости и ожесточенности. Всю роль Остроумова вела на тонком нервном сопряжении разнородных качеств - это и составило существо и энергию экранного образа...»
После триумфального успеха в «Зорях...» на Остроумову обрушился град предложений от других режиссеров. Однако все роли, предлагаемые тогда актрисе, были как две капли воды похожи на роль Жени Комельковой. Но повторяться актриса не хотела, поэтому от всех предложений тактично отказывалась. И только в 1974 году, когда Евгений Матвеев пригласил Остроумову на роль Мани Поливановой в картину «Любовь земная», она дала свое согласие вновь выйти на съемочную площадку. Правда, ее приход в эту картину был отнюдь не легким. Руководство «Мосфильма», посмотрев пробы с Остроумовой, заявило актрисе категорическое нет. Эта актриса слишком городская, чтобы играть деревенскую женщину. И Матвееву стоило большого труда отстоять ее для своего фильма.
Вспоминает Е. Матвеев: «В фильме была «эротическая» сцена, когда Маня и Захар Дерюгин лежат в постели. Я долго думал, как же объяснить все Оле Остроумовой. Как быть, чтобы она не чувствовала себя скованной? Положил ее в постель, накрыл лоскутным одеялом, чтобы она не стеснялась, а сам лег сверху одеяла: пусть, мол, всем вокруг будет понятно, что под одеялом ничего не происходит. Ведь для съемок нужно было лишь крупным планом лицо. И говорю: «Я давно тебя люблю, Маня!» Только отсняли эпизод, как вдруг Оля поднимается и говорит: «Ну вы даете, Евгений Семенович. Вы бы еще ватные штаны надели!..»
«Любовь земная» принесла Остроумовой новую волну зрительского успеха - фильм занял в прокате 1975 года 5-е место, собрав 50,9 млн. зрителей. Через три года последовало продолжение - фильм «Судьба», - которое побило прошлый рекорд и заняло 3-е место в прокате (57,8 млн. зрителей). Оба фильма были отмечены высокими наградами: Золотой медалью имени А. Довженко (1978) и Государственной премией СССР (1979).
О. Остроумова рассказывает: «Любовь земную» и «Судьбу» я не во всем принимаю. Но в то время мне казалось, что из любой роли, в том случае, если ты искренен и вкладываешь душу, можно вытащить что-то главное, что не зависит от картины. Оказывается, зависит. Но я за многое благодарна Матвееву, он верный человек, единственный кинорежиссер, который предложил: скажи, что хочешь сыграть, и я все для тебя сниму. У нас были непростые отношения, но они гораздо дороже, чем любовные или просто дружеские...»
Что касается сценической деятельности Остроумовой, то и она была не менее активной, чем кинематографическая. В середине 70-х годов Остроумова покинула труппу ТЮЗа и перешла в Театр на Малой Бронной, где дебютировала в роли Ани в пьесе Р. Ибрагимбекова «Своей дорогой». Затем сыграла: жену в «Их четверо» (1976), Татьяну во «Врагах» (1977), Лиду в «Веранде в лесу» (1978), героиню по имени Она в «Лунин или смерть Жака» (1979), Розу Гонсалез в «Лето и дым» (1980), Глафиру в «Волках и овцах» (1982).
В 1982 году О. Остроумовой было присвоено звание заслуженной артистки РСФСР.
В 1984 году, когда после ухода режиссера Анатолия Эфроса из Театра на Малой Бронной в Театр на Таганке в первом начался постепенный развал, переросший в откровенную склоку, Остроумова приняла решение покинуть коллектив. Она ушла к своему мужу Михаилу Левитину в Театр миниатюр, где была срочно введена на роль графини де Маскаре в постановке «Здравствуйте, господин де Мопассан», заменив собой актрису, ушедшую в декретный отпуск. Затем готовилась к роли Маргариты в «Мастере и Маргарите», но в самый разгар репетиций Левитина свалил инфаркт, и спектакль так и не состоялся. А вскоре Остроумова получила Приглашение перейти в Театр имени Моссовета, где сразу же получила роль Анфисы в спектакле «Вдовий пароход» в постановке Геты Яновской. Однако ввод в спектакль новой актрисы вызвал скрытую ненависть у некоторых членов коллектива, и Остроумова получила две грязные анонимки, одна из которых была буквально усыпана матерными словами. Остроумова нашла в себе силы сдержаться, не пошла к директору и не пожаловалась. И страсти улеглись сами собой.
Что касается кино, то и там у Остроумовой было не все гладко. После громкого успеха в «Судьбе» актриса внезапно потерпела ряд неудач в нескольких фильмах подряд. Речь идет о фильмах: «Хомут для Маркиза» (1978) Ильи Фрэза, «Похищение «Савойи» (1979) Вениамина Дормана.
Не принесла удовлетворение актрисе и роль дочери профессора, Марины, в сатирической комедии Эльдара Рязанова «Гараж» (1979). Причем на эту роль Остроумова попала случайно: бежала в комнату съемочной группы с криком «Можете устроить ребенка в детский сад?» и попалась на глаза Рязанову. Так состоялась ее Марина.
По словам О. Остроумовой: «Я тогда очень боялась Рязанова. Вообще не люблю этот фильм. Я была в жутком зажиме, считала себя лишней, случайной. Все актеры были звездами и мне казались монстрами. Слава Богу, что рядом был Игорь Костолевский, «товарищ по несчастью»...»
После съемок в «Гараже» в течение двух лет Остроумова нигде не снималась. Как объясняет сама актриса, про нее просто забыли. А затем, когда на обложке одного из номеров журнала «Советский экран» за 1980 год была опубликована ее фотография, забвение кончилось - ей позвонила режиссер Ирина Поплавская и пригласила на роль Василисы в фильм «Василий и Василиса» по повести В. Распутина. Эта роль, пожалуй, стала самой удачной в послужном списке киноработ Остроумовой. Актриса вспоминает: «Я очень люблю свою героиню в фильме «Василий и Василиса». Это совсем иной пласт, старуха, не простившая мужа за то, что он когда-то замахнулся на нее топором и она потеряла ребенка. В конце жизни пришла к нему просить прощения. Сложный характер, жесткий. Он мне дорог, и не потому, что сыграла его без ошибок - этого вообще не бывает. Но мне было невероятно интересно работать, играть в свои тридцать лет и совсем молодую девочку, и семидесятилетнюю старуху. Особенно старуху - вы понимаете? И, конечно, сам рассказ могучий, распутинский - к этому писателю можно по-разному относиться, но он создал такой сильный характер. И такие библейские там мотивы - простить, не простить... Когда разум говорит: надо простить, а сердце не может... И в конце жизни понять, что простить - это больше... Это так по-человечески, мы даже в мелочах с этим сталкиваемся...»
Из других работ актрисы, сыгранных в то же десятилетие, назову следующие: «Не было печали» (1982), «Безумный день инженера Баркасова» (1983), «Столкновение» (1985), «Время ее сыновей» (1986), «Башня» (1987), «Филер» (1988), «Чаша терпения» (1989).
В 1984 году у О. Остроумовой и М. Левитина родился второй ребенок - сын Миша. По словам актрисы: «Родить двоих детей решила вполне осознанно. Надеялась, что сумею все со всем совместить. Думала, что сдюжу, что я - семижильная. Но когда появился Миша, поняла, что совмещать не придется. Придется чем-то пожертвовать. Чем же? Для меня не было альтернативы - если жертвовать, то, конечно, работой. Хотя многие воспринимали мое решение с легким непониманием: «Ты молода, хороша, талантлива! Можешь еще столько сыграть!» Но, по-моему, это пустые слова. Никакие наши разговоры о пользе людям, о служении им не оправдывают несчастья собственных детей.
Я определила для себя щадящий режим: театр плюс одна картина в год... Что касается мужа, то он такой человек, у которого работа занимает все три призовых места, что, наверное, вполне естественно для натуры творческой, целеустремленной. У нас был замечательный случай, над которым мы позже смеялись, причем без какой бы то ни было обиды, смеялись просто, как над сюжетом из комедийного фильма. У нас в большой комнате постоянно текла стена, с которой я устала «сражаться». Решила ее шторками вьетнамскими прикрыть. Подвинула стол, поставила табурет, чтобы достать до потолка. У меня в кармане - молоток, во рту - гвоздь. Одной рукой я держу эту самую шторку, которую надо прикрепить, и размышляю о том, как, изловчившись, достать гвоздь, да еще ухитриться стукнуть молотком. В это время входит мой муж и говорит: «Олюшенька, послушай, пожалуйста, как будет лучше: «Та-та, ра-та-та или та-ра, та-ра-ра?» Я говорю: «По-моему, второе». - «Спасибо», - сказал он и ушел.
И, в общем, я поняла его. Он искренне ничего не заметил, так же, как и я ничего не вижу вокруг, когда идет спектакль...»
Так получилось, но в 1992 году, после почти 23-летней совместной жизни, О. Остроумова и М. Левитин расстались. Последний вспоминает: «У нас была совместная жизнь в 23 года длиной. В которой, как мне кажется, я сознательно разрушал то, что она для нас строила...
У меня никогда в жизни не было тайного дома, куда бы я приходил. Я никогда не прятался и поэтому потерял семью. Меня не интересует момент измены, я никому не изменяю. Когда Ольга предложила мне уйти из дома, я ответил, что надо сразу Подать в суд и все разрушить. На суде она была истицей, и мы Раздумывали, какой повод указать в заявлении. Я предложил написать: «За безответственное отношение к семье». А Ольга - нет: «За безудержную любовь к свободе». Судья, хорошенькая такая, все смотрела на нас и говорила: «Ну чего вы... Ну посмотрите на него, он же хороший». Ольга: «Он поздно домой приходит». Судья: «Но он же не слесарь. Почему он должен приходить рано?» Такая вот аргументация: слесарь не имеет права приходить поздно, а я имею...
В нескольких интервью, которые Ольга давала, она делала довольно резкие заявления в мой адрес, так что дети даже сказали: «О папе либо хорошо, либо ничего». Но я думаю, она все-таки меня понимает. В небольшом фильме к моему юбилею у нее спросили: «Что вы ему желаете?» Она ответила: «Я желаю ему больше ничего не терять».
В творческом отношении 90-е годы сложились для О. Остроумовой несколько спокойнее, чем предыдущее десятилетие. К примеру, работы в кино было не очень много. За восемь прошедших лет она снялась всего в пяти картинах: «Женщины, которым везло», «Очарованный странник» (оба - 1990), «Уснувший пассажир» (1991), «Очень верная жена» (1992), «Не валяй дурака, Америка» (1997), «Змеиный источник» (1998). В последнем фильме Остроумова играет свою третью отрицательную роль в кино - жестокую учительницу (до этого были подобные роли в фильмах «Время ее сыновей» и «Башня»).
В театре одной из лучших ее работ стала главная роль в спектакле «Мадам Бовари» (1994), за которую она получила премию имени Станиславского.
В начале 1996 года имя Остроумовой внезапно появилось на первых полосах ряда центральных газет в разделе «Светская хроника» - журналисты вовсю расписывали роман актрисы с не менее известным актером Валентином Гафтом. Многим читавшим эти строки показалось тогда, что это очередная «утка». Но это была правда. История выглядела следующим образом.
В 1995 году, отметив свое 60-летие, Гафт развелся со второй женой - виолончелисткой Аллой. А через несколько месяцев после этого судьба свела его с Остроумовой - на выступлении в одном из кафе в Сокольниках. Причем идти туда Гафт не хотел, но, узнав, что там будет Остроумова, свой отказ взял обратно. По его же словам, на Остроумову он «положил глаз» еще в 1978 году, когда вместе с нею снимался в «Гараже». Но тогда, наведя о ней соответствующие справки в актерской среде, он узнал, что она несколько лет как замужем, имеет дочь. И Гафт постарался забыть о ней. И вот в середине 90-х былые нежные чувства к этой женщине вновь заставили сердце Гафта учащенно биться. После того выступления Гафт пригласил Остроумову в ресторан, она Приглашение приняла. Так начинался этот роман, который в конце концов и стал достоянием гласности.
P. S. Дочь О. Остроумовой и М. Левитина Ольга пошла по стопам своих родителей - учится в ГИТИСе (еще будучи школьницей, она год проучилась в США, для чего ее родителям пришлось продать свою дачу под Загорском - учеба тогда стоила 15 тысяч рублей). Сын - Михаил - учится в лицее.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.