Номер 54. Жан Кокто. Полное собрание стихотворений (1918–1962)

Номер 54. Жан Кокто. Полное собрание стихотворений (1918–1962)

«По всей видимости, я — самый неизвестный и самый знаменитый поэт» («Дневник незнакомца»). Что толку, что ты дружишь с Радиге, Пикассо, Прустом и Аполлинером! Жан Кокто нарушил сразу два главных правила: не развлекаться и не разбрасываться. Если вы намереваетесь стать успешным писателем, позвольте дать вам совет: не делайте, как он. Во-первых, нельзя показывать другим, что вы любите жизнь, — подобное поведение сразу вас дисквалифицирует. Кокто встречался с поэтами, посещал балы и театры, ходил в оперу, в кино и на званые ужины, крутил любовь направо и налево и курил опиум. Он все смешал в кучу. А у нас писатель не имеет права веселиться; фривольность хуже безвкусицы, она — смертный грех. Чтобы тебе «верили», ты должен ходить с постной миной, прикидываться нищим, изображать страдания. Люди никогда не могли простить Кокто его упорной непринужденности («Культивируй в себе черты, за которые тебя упрекают, — это и есть ты»).

Во-вторых, в определенный промежуток времени надо делать что-то одно. Кокто всю жизнь корили за то, что он хватается за все сразу, тогда как он просто «искал на подушке прохладный уголок». Если вам от природы дано множество талантов, если вы умеете рисовать, писать, снимать кино, танцевать, петь — держите это в тайне. Никогда не используйте все свои способности. Ошибка Жана Кокто заключалась в том, что он не скрывал своей сверходаренности, да еще и чувствовал себя счастливым. Тут он крупно просчитался: во Франции великий художник обязан быть не только скучным, но и ограниченным типом.

Сборник «Полное собрание стихотворений» открывает «Мыс Доброй Надежды» — стихи, в которых «поля не обрамляют текст. Они находятся внутри, рассеянные среди слов». Это ода авиатору Ролану Гарросу, совершившему перелет через Средиземное море: «Это поэма о земном притяжении. Голова воспламеняется, исследует, использует пустоту». Опубликованное в 1918 году, стихотворение стало данью памяти солдатам, погибшим на только что закончившейся войне. Разрозненные строки, пронизанные абсолютной свободой, словно брошены на страницу и, кажется, летят прямо тебе в глаза. Книга закрывается и открывается одинаково:

И тогда

Они пошли по дороге

Ведущей к городам

Последняя поэма Кокто была опубликована за год до его смерти, в 1962 году. Должно быть, поэт о чем-то догадывался, потому что озаглавил ее «Реквием». Не много мне известно фраз, способных перевернуть душу так, как та, которой начинается его предисловие: «Этот текст, похожий на дурной перевод с иностранного языка, — из тех, что диктует поэтам господин, которому они служат и который таится у них внутри, — был написан в результате нескольких приступов внутреннего кровоизлияния». Кокто снится его болезнь, и он изобретает новый жанр — поэтическое вскрытие, излагая диагноз в четырех тысячах строк.

«Нога на земле нога в пустоте

Хромой поэт-победитель».

Однажды на его месте окажемся мы,

И я надеюсь, мы тоже победим.

А когда мы умрем,

Наши дети улыбнутся.

Когда в 1912 году Дягилев бросил Кокто: «Удивляйся!» — думал ли он, что дает ему наихудший из советов? Читатели не желают, чтобы их удивляли, они хотят, чтобы их успокаивали. Никому не понравится быть захваченным врасплох такими вот строками: «Боги существуют: это дьявол. Я любил жизнь, она меня ненавидела, и вот я умираю». Чего тут не понять? Сюрреалисты предпочитали ложь, в которой содержится истина. Кокто было плевать на мир: не кубист и не дадаист, но в то же время немножко от того и от другого. «Надо любой ценой добиться того, чтобы мысль пульсировала, как пульсирует сердце со своими систолой, диастолой и резкими остановками, что и отличает его от машины». Дух противоречия (или дух синтеза, что одно и то же) он превратил в свой образ жизни. Это был хамелеон, умерший от усталости на шотландском пледе. Его «карточные фокусы в исполнении души» не могли остаться безнаказанными.

XXI век будет веком поэзии — или его вообще не будет.

//- Биография Жана Кокто — //

Если вам скажут: «Жан Кокто жил с 1889 по 1963 год», вы вспомните «Красавицу и Чудовище» («La Belle et la B?te», 1946), «Ужасных детей» («Les Enfants terribles»), написанных за 17 дней, «Ужасных родителей» («Les Parents terribles»), написанных за восемь дней), академическую шпагу, в 1955 году изготовленную по его рисунку Картье, порнографические гомосексуальные рисунки «Белой Книги» («Le Livre Blanc», 1928), знаменитый курс лечения от опиумной зависимости в Сен-Клу в том же году, Жана Маре и tutti quanti, но Кокто — это не только вышеперечисленное. Это еще и ложно легкомысленный поэт, 47 лет назад скончавшийся в полном забвении (в тот день все обсуждали смерть его подруги Эдит Пиаф). Начиная с 9-летнего возраста, когда его отец свел счеты с жизнью, Жан Кокто опережал свое время во всех отношениях, включая непонимание. Можно быть одновременно светским человеком и изгоем. К счастью, для великих писателей есть жизнь после смерти.