Номер 96. Ричард Бротиган. Почему безвестные поэты остаются в безвестности (1999; посмертное издание)

Номер 96. Ричард Бротиган. Почему безвестные поэты остаются в безвестности (1999; посмертное издание)

Не каждый день натыкаешься на такое сокровище! Толстая пачка неизданных произведений Ричарда Бротигана, с 1955 года хранившихся в старом чемодане жительницы Орегона, пожилой дамы по имени Эдна Уэбстер, долго ждала своего часа, — лишь в 1992-м они были обнаружены, а в 2003-м — переведены на французский. Разрозненные фрагменты, юношеские стихи, потешные сравнения, и вдруг — рождение поэта: «Представьте себе, что моя душа — такси, а вы неожиданно („Господи, что происходит?“) оказываетесь внутри».

В возрасте 21 года Бротиган передал рукописи на хранение матери своей первой возлюбленной. И сказал: «Когда-нибудь я стану богатым и знаменитым, а это — твоя социальная страховка». Именно так и случилось. Что это — юношеские амбиции? Да, амбиции, но не юношеские, а писательские. Писатель, лишенный амбиций, — либо лицемер, либо обманщик. Нет больших притворщиков, чем писатели. Меня дико раздражает, когда приглашенный на телевидение современный автор стыдливо опускает глаза, выслушивая в свой адрес щедрые оскорбления со стороны самозваных критиков. Морган Спортес в своем сочинении «Книги и я» нашел им достойный ответ — непристойный жест!

Еще одно важное замечание: даже будучи молодым, Бротиган уже был Бротиганом. В действительности Бротиган всю свою жизнь только тем и занимался, что писал бротигановские тексты. И этот факт служит наглядным доказательством того, что он был великим писателем, — он был не способен писать иначе, чем писал он, и только он один, с присущей ему комичной наивностью. Буквально на каждой странице — точно то же происходит, когда я читаю Фицджеральда или Блондена, — мне хочется хлопнуть автора по спине и мысленно с ним чокнуться. Сэлинджер говорил, что после прочтения хорошей книги у вас должно возникать желание написать автору письмо, — так вот, читая Бротигана, я ловлю себя на желании выпить с ним или выкурить косячок. Жалко, что двадцать шесть лет назад он покончил с собой, существенно затруднив мне эту задачу.

Не все в этом собрании неизданных отрывков одинаково высокого качества. Строка «Деньги — унылое говно» явно не принадлежит к числу поэтических шедевров века. Зато здесь все прикольно и ярко — дело спасают вопросики типа: «Может ли эта поэма быть столь же прекрасной, как хруст двух пятидолларовых бумажек?» или: «Неужели девушки и вправду ходят в туалет?»

Книга издана на двух языках, что позволяет проверить точность перевода. Кроме того, это позволяет заметить, что иногда американцы бывают славными людьми. Например, именно в силу этого Злу они предпочитают Добро. По той же самой причине порой они ведут себя злобно. Бротиган был молодым честолюбцем, способным сочинять вот такие милые строки: «Я возьму тебя за руку, которая напомнит мне моего знакомого кота, и мы пойдем гулять». Сразу чувствуется, что будущему хиппи нравится эта нежная рука, что ему хочется ее погладить, но в то же время он побаивается ее острых коготков, как и того, что она может исчезнуть, и тогда ему останется только сожалеть, что больше не слышно ее мурлыканья. Целая гамма чувств, выраженных в нескольких простых словах: «Я возьму тебя за руку, которая напомнит мне моего знакомого кота». Вот и нам не терпится познакомиться с этим представителем семейства кошачьих, равно как и с музой, подсказавшей волшебнику усачу столь удачную метафору.

//- Биография Ричарда Бротигана — //

«Если нам не нужны такие писатели, то что вообще нам нужно?» (Филипп Джиан). Ричард Бротиган родился в 1935 году в Такоме, штат Вашингтон; свел счеты с жизнью в октябре 1984-го в Болинасе, штат Калифорния. Прозванный «последним из битников», этот усатый хиппи, тусовавшийся в Сан-Франциско, разбогател и прославился благодаря «Ловле форели в Америке» («Trout fishing in America», 1967), разошедшейся тиражом более чем три миллиона экземпляров. Представитель контркультуры 1970-х, он наблюдал, как его известность медленно, но верно выдыхается. Влез в долги, купил ранчо в Монтане, все больше пил. Уехал в Японию, но вернулся, что было ошибкой. Его книги продавались все хуже, хотя каждая последующая была лучше предыдущей: поэтический сборник «Дождливая любовь» («It’s Raining in Love», в который вошли стихотворения 1968–1971 годов) и «Следствие сомбреро. Японский роман» («Sombrero Follout: A Japanese Novel», 1976) по насыщенности текста превосходят «Лужайкину месть» («Revenge of the Lown», 1971), хотя мне нравится и чудаковатый «Экспресс Токио — Монтана» («The Tokyo-Montana Express», 1980), и сюрреалистические мемуары «Чтобы ветер не унес все это прочь» («So The Wind Won’t Blow It All Away», 1982), которые еще можно приобрести в карманном формате в сети книжных магазинов «10/18».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.